Три повести

В издательстве Сретенского монастыря вышла новая книга протоиерея Николая Агафонова «Три повести».

Первая повесть посвящена нашумевшему в 1956 году событию в Куйбышеве (сейчас — Самара), которое в народе назовут «Стоянием Зои». Повесть «Свет золотой луны» посвящена чеченской войне, а в повести «Да исправится молитва моя» рассказывается о монахине, пострадавшей во времена гонений на Церковь и пережившей две войны.

«Почему люди не понимают, что с Тобою, Господи, все наши скорби, рано или поздно, обращаются в радости? Надо только уметь верить, надеяться и любить. Главное — любить», — говорит молодая послушница, одна из героинь повести «Да исправится молитва моя». Автор, отец Николай Агафонов, рассказывает нам о вере, надежде и любви и о страданиях, которые претворяются в радость любовию Божией. На войне или в мирной жизни, в семье или монастыре, — только Господь даст силы и утешит, спасет и сохранит.

Протоиерей Николай Агафонов — клирик Петро-Павловского храма в Самаре, известный православный писатель, член Союза писателей России, лауреат Патриаршей литературной премии за 2014 год. В издательстве Сретенского монастыря ранее были выпущены книги протоиерея Николая: «Стояние», «Очень важный поступок», «Отшельник поневоле», «Жены-мироносицы», «Иоанн Дамаскин», «Детство Сережи».

Предлагаем отрывок из повести «Свет золотой луны».

***

Аббас сел на траву, сложив ноги на восточный манер, и велел подвести к нему солдата.

— Тебя как звать? — приветливо обратился к нему Аббас.

— Сергей, — дрожащим от волнения голосом ответил солдат.

— Хочешь жить, Сергей? — спросил его Аббас.

— Конечно хочу, — ответил Сергей, пытаясь изобразить на своем лице что-то наподобие улыбки.

— Аллах может подарить тебе жизнь, если ты примешь истинную веру.

— Какую, мусульманскую? — уточнил Сергей.

— А разве есть другая истинная вера? — поднял в деланном удивлении брови Аббас.

— Но я же христианин, мне нельзя принимать другую веру.

— Тебе надо знать, что твой Христос — всего лишь пророк, а не Бог. Потому что нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк Его. Если ты примешь нашу веру и обрежешься, будешь нам как брат и сможешь воевать с неверными.

— Со своими воевать? — удивился Сергей.

Араб рассмеялся:

— Когда ты станешь правоверным мусульманином, они тебе уже не будут своими.

— Нет, я не могу, — потупился Сергей.

Аббас перестал улыбаться, встал и, подойдя к Сергею, потянул ворот его гимнастерки. Верхняя пуговица отлетела, и на груди солдата засверкал серебряный крестик. Лицо араба передернулось и сморщилось, как от зубной боли:

— Если тебе действительно хочется жить, подумай над моим предложением. Срок даю до завтрашнего утра. А потом… — и он выразительно чиркнул по своему горлу ладонью.

Сергей сел на землю рядом с Гавриловым и Патриевым. Бледный и взволнованный, он все же, выдавив из себя что-то наподобие улыбки, спросил:

— Как вы думаете, они меня убьют?

— Да, по-моему, нам всем здесь крышка, — сказал Патриев, озираясь на сидевшего в стороне Хамзата. — Кстати, куда подевались его племянники?

Хамзат сидел, хмуро глядя в одну точку, казалось, сосредоточенно что-то обдумывая.

— Может, тебе, Сергей, действительно, сделать вид, что ты веру их принимаешь. Чтобы время потянуть. А там видно будет, — предложил Гаврилов.

— Так нельзя, Анатолий Сергеевич.

— Что нельзя? — не понял тот. — Я же тебе не предлагаю по-настоящему мусульманином заделаться. А так, только для вида.

— И для вида нельзя, — упрямо замотал головой Сергей, — даже для вида нельзя от Христа отказываться.

Сергей нащупал рукой свой нательный крестик и с тоской подумал: «Не помогли, отец Валерий, твои молитвы. Ох, не помогли. Что же мне делать?» Он огляделся кругом, как бы ища ответа и поддержки. Затем взял в руки свой крестик и начал его разглядывать.

Христос, изображенный на кресте, раскинул Свои руки так, как будто не Его распяли враги, а Он Сам, раскинув руки, приглашал к Себе в объятия всех желающих следовать за Ним в Царство Небесное. Сергей в задумчивости повернул крестик обратной стороной и прочел выгравированную на серебре надпись: «Спаси и сохрани». Его губы едва слышным шепотом произнесли эти слова, и он вдруг осознал до самой своей глубины, что сейчас ему нужно молиться самому. Его молитва сейчас — то единственное, что может быть ему и помощью, и поддержкой в эти страшные минуты.

Содержание

Стояние

• От автора
• Пролог
• Глава первая. Любовь, как в кино
• Глава вторая. Ночное дежурство
• Глава третья. Да что у вас тут творится?
• Глава четвертая. Что с ней?
• Глава пятая. Зоя — это жизнь
• Глава шестая. Капитан Плетнев начинает действовать
• Глава седьмая. Умник — козырный пацан
• Глава восьмая. Андрей Андреевич
• Глава девятая. Ты плачешь, доченька?
• Глава десятая. Уполномоченный
• Глава одиннадцатая. Где же Он, Бог?
• Глава двенадцатая. На трубном заводе
• Глава тринадцатая. Что такое диффузия?
• Глава четырнадцатая. Толпа
• Глава пятнадцатая. У попа была собака
• Глава шестнадцатая. В храме
• Глава семнадцатая. Доказательство без всякой науки
• Глава восемнадцатая. Лейтенант Мельников снимает шапку
• Глава девятнадцатая. Звездная пыль
• Глава двадцатая. Иордань в Рождествено
• Глава двадцать первая. Истории, рассказанные в крещенскую ночь
• Глава двадцать вторая. Звонок уполномоченного
• Глава двадцать третья. Таинственный старик
• Глава двадцать четвертая. Первый секретарь
• Глава двадцать пятая. Это же кровь!
• Глава двадцать шестая. Кощунство
• Глава двадцать седьмая. Последняя кража Умника
• Глава двадцать восьмая. Просто инсульт
• Эпилог
• Послесловие автора

Свет золотой луны

Да исправится молитва моя

• Пролог
• Глава первая. Няня
• Глава вторая. Оля
• Глава третья. Решение
• Глава четвертая. Отец Владимир
• Глава пятая. Монастырь
• Глава шестая. Акулина
• Глава седьмая. Искушения
• Глава восьмая. Послушница
• Глава девятая. Тураньев
• Глава десятая. Беснование безбожников
• Глава одиннадцатая. Монахиня Корнилия
• Глава двенадцатая. Яшка Галифе
• Глава тринадцатая. Боль памяти
• Глава четырнадцатая. Почему так, Господи?
• Глава пятнадцатая. Война
• Глава шестнадцатая. Наследие схимонахини Антонии
• Эпилог