Хитрости любви

Несколько лет назад мы посетили старца Симеона, проживавшего в каливе Сретения Господня в Новом Скиту близ монастыря святого Павла. Неся за плечами груз девяноста пяти лет, прикованный к постели, он со дня на день ожидал, чтобы смерть привела его к Богу. С ним рядом находился его послушник отец Пантелеимон, любящий сын и ангел-хранитель.

— Старче, ты застал отца Савву, духовника?

— О, духовника! Преподобнейшего и святого того духовника отца Савву! Благословение его да пребудет с нами. Как же не застал? У него я и исповедовался. Я не покидал его каливу и очень часто помогал ему за богослужением на клиросе.

— Ну, тогда расскажи нам что-нибудь о нем. Мы многое слышали и собираемся описать его житие. Говорят, что он был выдающимся духовником.

— На отце Савве почивала великая благодать. Он умел всех подбадривать. Особенно он воодушевлял молодых монахов. «Вот они, ангелочки пожаловали!», — говорил он с улыбкой, едва завидев их, пришедших на исповедь. «Добро, добро пожаловали, ангелочки мои». Старец пояснял: «Этих молодых монахов я считаю ангелами, которые ради любви к сладчайшему нашему Христу оставили суетный мир и прибыли сюда в пустыни». А всем отчаявшимся он внушал мужество. «Не отчаивайся», — повторял отец Савва то и дело.

— Старче, говорят, что он владел большим искусством в исповеди.

— Большим искусством и большой любовью. Он не хотел, чтобы от него скрывали грехи. Видя, что юный монах или послушник стыдятся сказать все, что он придумывал? Хитрости. Хитрости любви. «Говори, чадо мое, без колебаний свои грехи. Я – старичок. Могу и задремать. А ты продолжай. Христос здесь и все слышит. Исповедуй все без страха, очисти душу, убели ее подобно снегу». И тот начинал говорить. А духовник как будто бы клевал носом. Склонял голову и начинал храпеть. Тот тогда начинал исповедовать наиболее тяжкие грехи. И тогда духовник делал вид, что просыпался. Тот продолжал называть уже более легкие грехи. «Чадо, постой-ка немного. До этого ты назвал какой-то грех. Как ты сказал? Что-то я не расслышал. Скажи-ка его яснее, чтобы очистить свою душу». Тот набирался мужества и разъяснял. Так он облегчал свою душу, Бог радовался, а диавол уязвлялся.

— О, старче, спасибо тебе. Ты предоставил нам драгоценные сведения. И мы дивимся искусству этого великого духовника. Что за хитрости он придумывал! Ничего подобного мы еще не слышали.

— Я же сказал вам, что он обладал большим искусством и большой любовью.

Таких духовников сегодня не найдешь.

* * *

Несчастный не успел закончить, как возмущенный духовник говорит:

— Прекрати. Я в ужасе. Я сойду с ума. Это нечеловеческие грехи. Это бесовщина какая-то. Нет тебе прощения! Уходи. Не могу больше тебя слушать. Уходи.

Единственное, что оставалось в мире у бедняги, так это милость Божия. Но, поскольку и эта дверь оказалась затворенной, ничего у него не осталось. Глядя на море, он подумывал о единственном выходе: броситься вниз и утонуть. Положить конец своей трагедии.

Но, однако, Бог велик. В таком состоянии увидал этого человека один насельник скита святой Анны, который, к тому же, оказался ему знакомым.

— Эй, что случилось? Что с тобой?

Но тот не отвечал.

—Эй, да что с тобой? Почему ты не отвечаешь?

Еле-еле монаху удалось узнать, как все было. Опечалилась и огорчилась его душа. Как же ему помочь? Он подумал, что единственный выход, который оставался, это любой ценой привести несчастного к отцу Савве. Монах очень устал, но, в конце концов, победил.

Отец Савва, едва увидел того человека, понял всю его драму. Мой брат, подумал священник, упал в пропасть. Чтобы достать его оттуда, я сам должен спуститься к нему.

— Отче, есть ли для меня спасение?

— Для тебя, брат мой? Для всех есть спасение. Милосердие Божие – шире небес и глубже пропасти.

— Эх! Для меня, грешника, нет спасения. Это невозможно. Для меня нет.

— Для тебя? Шутишь. Уж если и для меня, представь, возможным было спасение…

— А что у тебя за грехи-то были?

— Большие, очень большие грехи.

— Да что за большие! Кто может быть виновен пред Богом больше меня, несчастного!

— А вот, может! Не обратил я как-то внимания, поддался и впал в такой-то грех.

— О! Отче, а ведь и я совершил точно такой же грех.

— И ты? Не беспокойся. Бог простит тебя. Достаточно уже того, что ты это исповедал.

И отец Савва продолжил в том же духе. Хитрость полностью удалась. Несчастный воспрянул духом и со всей откровенностью представил весь печальный список своих преступлений. Ему придавала мужество мысль, что и духовник был ему подобен.

— Я, — говорит в конце отец Савва, — раскаялся и горько плакал. Уже два года, как я изменил свою жизнь. Мне дали епитимью быть духовником. Я выполнил и это. Милостыню раздавал, постился. Стал совсем другим человеком.

— И я, отче, раскаиваюсь от всей души. И сделаю все, что ты мне скажешь.

— Поскольку ты решил изменить жизнь, наклонись и я прочту разрешительную молитву, чтобы Бог изгладил все твои грехи.

Через некоторое время человек стал летать от радости, потому что сбросил с себя невыносимый груз.

Встретив в святой Анне своего знакомца, он сказал ему:

— Ты спас меня. Я стал другим человеком.

— Прославь Бога.

— Хороший духовник. Хороший. Сострадательный. Только вот бедняга поступал в жизни хуже меня.

Собеседник сразу же понял в чем дело:

— Хуже тебя? Не смеши меня! Он с малых лет живет на Афоне, это настоящий ангел. А потому и сподобился стать священником.

Тот онемел. Что случилось? Но, выслушав объяснения, понял хитрость любви и испытал сильное удивление. После той раны, что нанес ему первый духовник, не было другого способа спастись от края пропасти. И с того момента воцарилось внутри него безграничное восхищение и бесконечная любовь к этому превосходному врачу и целителю душ.

Однако следует отметить, что некоторые святогорцы не одобряли подобные хитрости духовника. Но они были не правы, потому что отец Савва, со свойственной ему в высшей степени рассудительностью, знал как, когда, сколько и в каких случаях прибегать к ним, чтобы не вызвать даже самого малого вреда и малейшего соблазна.

Источник на греческом языке: Αρχιμανδρίτου Χερουβείμ, Σύγχρονες Αγιορείτικες μορφές (6), Σάββας ο πνευματικός, Έκδοσις Η’, Ιερά Μονή Παρακλήτου Ωρωπός, Αττικής 1995