В благодатной атмосфере

В 1814 г. Славяно-греко-латинская академия была переведена из Москвы в стены Свято-Троицкой Сергиевой Лавры и стала называться Московской духовной академией (МДА). О значении этого события рассказывает профессор, доктор церковной истории, заведующий кафедрой церковно-практических дисциплин МДА протоиерей Владислав (Цыпин).

– Отец Владислав, чем был вызван переезд академии из Москвы? Как он происходил?

– Этот переезд не являлся самостоятельным событием, он произошел в контексте основательной реформы всего духовного образования. Дело в том, что духовная школа XVIII в. и духовная школа XIX в. существовали в рамках очень разных систем.

До начала XIX века семинария и академия не различались как две ступени образования. Учебные планы и программы в академиях и семинариях были одинаковы, но лучшие из этих учебных заведений назывались академиями – Киевская, Славяно-греко-латинская. В конце XVIII века без каких-либо изменений системы преподавания ранга академии были удостоены Казанская и Петербургская семинарии. На вершине школьного олимпа того времени находились Киевская, Московская, Петербургская академии и Троицкая семинария. Так, митрополит Филарет (Дроздов) учился в Троицкой семинарии – одной из лучших духовных школ того времени, которая давала достаточно образования, чтобы потом его пригласили преподавать в уже новую, реформированную Петербургскую академию.

Московская духовная академия в начале 20 века

До реформы в академии принимались подростки, имеющие начальное (в ту пору домашнее) образование, то есть умеющие читать, писать, считать. Воспитанники и семинарий, и академий, проучившись 8 классов, получали полное на тот момент образование. Но это не значит, что они учились восемь лет. Класс мог продолжаться и год и два. Отстающие могли задержаться в одном классе на пять лет, но в среднем обучение в одном классе продолжалось два года.

– Каковы были особенности дореформенного духовного образования?

– Известная особенность духовной школы XVIII века – будь то семинария или академия – это основательное изучение латинского языка. В начале обучения на него приходилась львиная доля занятий, затем все остальные дисциплины преподавали на латинском.

Еще одна характерная особенность той старой школы – изучение разных наук в последовательности, поэтому классы назывались по предметам.

Названия старших классов – риторика, философия, богословие – можно вспомнить по русской классике. В гоголевском «Вие» очень выразительно описывается отличие ритора от философа, а философа от богослова: уже пробивающиеся усы и борода у одного, у другого – ломающийся голос. Богословие изучали только в 8 классе, который, конечно, продолжался не менее двух лет.

– А что представляла собой послереформенная духовная школа и как, собственно, происходила реформа?

– Проект этой реформы был выработан к 1808 г. Была составлена комиссия из высокопоставленных лиц, в нее вошли государственные сановники, иерархи. Ключевое значение в разработке программы этой реформы имел Михаил Сперанский, сам вышедший из духовной школы.

Занятия студентов МДА. Начало 20 в.

Духовное образование было разделено на три ступени. Собирались даже открыть начальную школу под названием «Приходские училища», их иногда путают с приходскими школами начала XX века.

Приходское училище – это начальная школа для детей духовенства, которых хотели таким образом освободить от обучения своих чад на начальном этапе. Но этот элемент реформы не удалось реализовать в полной мере. Приходских училищ планировали открыть по всей стране множество, появилось же их не так много. Если посмотреть на биографии архиереев, вообще духовенства XX века, то лишь немногие из них прошли через приходское училище. Так, святитель Феофан Затворник учился в приходском училище, но большинство по-прежнему – до 10–12 лет – получали домашнее образование, а потом поступали в духовное училище, состоявшее из четырех классов. Следующая ступень образования – духовная семинария – это уже 6 классов, при этом класс уже соответствовал одному году обучения. На этом заканчивалось среднее образование, и начиналось высшее – духовная академия. Причем обучение в духовной академии строилось уже принципиально иначе, чем до реформы. Образцом служили богословские факультеты Западной протестантской Европы, а если говорить более определенно – немецкие богословские факультеты. Точно так и для наших светских университетских факультетов в начале XIX века образцом служили университетские факультеты Германии.

В 1808 г. программа реформ была окончательно выработана, утверждена и подписана императором Александром I. Реформа высшей ступени началась в 1809 г. с Санкт-Петербургской академии. Старая академия стала Петербургской семинарией, а над ней был надстроен «верхний этаж» – новая академия.

Преподаватели Московской духовной академии. 1909 г.

После первого выпуска в Петербургской академии в 1813 г. приступили к реформированию, к созданию Московской академии. Славяно-греко-латинская академия стала Московской семинарией. Над ней «надстроили» четырехгодичную Духовную академию, которую и перевели в Троице-Сергиеву Лавру. При этом низшие классы Славяно-греко-латинской академии соединили с низшими классами Троицкой лаврской семинарии (семинария нового типа была переименована в Московскую семинарию), а высшие классы перевели в Лавру. Так появилась Московская духовная академия.

В начале Московская семинария расположилась в Перервинском монастыре, помимо учащихся Троицкой семинарии в нее были переведены учащиеся Дмитровской, Звенигородской и Перервинской семинарий. Спасо-Вифанскую семинарию решено было сохранить после многочисленных просьб со стороны духовенства Московской епархии и большого количества учащихся.

Старую Киевскую академию в 1817 г. преобразовали в Киевскую духовную семинарию, а через два года была открыта Киевская духовная академия как новая школа. С Казанской академией был еще более длительный перерыв. В 1817 г. старая Казанская академия стала семинарией, и только в 1842 г. открылась Казанская духовная академия по образцу Московской, Питерской и Киевской.

– Отец Владислав, но почему все-таки эта реформа была необходима?

– Недостатки прежней системы образования были очевидны. Устаревала латинская школа. В первой половине XIX века большинство научных работ – и светских и богословских – писали уже не на латинском языке. В протестантской Германии, других протестантских странах в богослужении использовали национальные языки. Латинский язык ни для кого уже не был родным. Даже на юге Западной Европы – в Италии, Испании – все-таки говорили на языках, похожих на латынь, но других. К тому же само школьное обучение на латинском языке предполагало чрезвычайно большой акцент на заучивание формул, а не на осмысление. Надо было тратить умственные способности, память на то, чтобы «отскакивало от языка».

Троице-Сергиева Лавра с восточной стороны. 1897 г.

При обсуждении реформы ставился вопрос о языке обучения. Но митрополит Московский и Коломенский Платон (Левшин), умерший сразу после изгнания французов из Москвы, настоял на том, чтобы латинский язык остался языком обучения. Ему казалось, что отказ от латинского языка как языка преподавания подорвет образовательный уровень духовенства. Тем не менее, де-факто отдельные профессора академий один за другим стали преподавать на русском. К концу 30–40-х гг. XIX века языком преподавания повсюду стал русский. Что до опасений митрополита Платона, то они не оправдались. Все, кто занимался какими-либо науками – не только церковной, – знали и латинский язык (его по-прежнему много изучали), и новые европейские языки (как минимум французский и немецкий), на которых уже было больше литературы, чем на латинском.

Именно из-за того, что латинский язык перестал быть языком преподавания, были выполнены многочисленные переводы святых отцов на русский язык. В допетровскую эпоху вся библиотека святоотеческой литературы на славянском языке составляла несколько десятков сборников – в основном отрывков из сочинений святых отцов. Перевод творений святых отцов как грекоязычных, так и латиноязычных на русский язык – одно из важнейших дел русской церковной науки XIX в. Журнал Московской духовной академии того времени так и назывался – «Прибавление к творениям святых отцов». Причем была некая специализация переводов: грекоязычных отцов переводили в Московской академии, а латиноязычных – в Киевской.

Студенты Московской духовной академии за домашними учебными занятиями и в библиотеке

Если говорить о других причинах реформы, то в XVIII века заметен был крен в сторону богословской систематики за счет истории богословия. Так называемая постсхоластическая или неосхоластическая школа давала богословие в готовом виде – в виде системы идей, что с точки зрения науки XIX века было уже архаикой. Ведь можно превосходно знать систему, но быть безоружным в споре с тем, кто хорошо изучил, как складывалась каждая из этих догматических формул: когда, на каких соборах, как полемизировали между собой в эпоху вселенских соборов святые отцы. В преподавание вошли курсы, которые прежде пребывали в тени: история Церкви, патрология, то есть изучение творений святых отцов.

– Как после реформы изменились выпускники академии?

– В XVIII веке, когда образования в России катастрофически не хватало, духовная школа давала кадры и для государственной службы, и для науки. Помимо Ломоносова, окончившего Славяно-греко-латинскую академию, можно вспомнить архитектора Баженова, многих известных географов, историков, юристов. В XIX веке светская средняя школа – гимназия, реальное училище – уже была поставлена основательно, хотя и не была массовой. Было несколько университетов со всеми факультетами того времени – философия, медицина и право. Такие науки, как физика, химия, филология, история, относились к философскому факультету. Но богословское высшее образование в отличие от Европы было обособлено и выделено в богословскую духовную школу, существовавшую в виде четырех духовных академий. В XIX веке уровень специализации был гораздо более определенным, чем в XVIII веке. Если для XVIII века обычное дело, когда выпускник семинарии или академии поступал на государственную службу, делал карьеру чиновника или занимался наукой, то для XIX века это уже не характерно. Выпускники духовных академий за редким исключением становились церковными учеными, церковными деятелями, священниками важных приходов (для рядового прихода было достаточно семинарского образования). Среди выпускников постреформенной Московской духовной академии такие личности, как архиепископ и священномученик Иларион Троицкий, профессор и священномученик Иван Васильевич Попов, священник Павел Флоренский. Патриарх Алексий I также окончил академию. Но прежде чем стать студентом академии, он окончил юридический факультет Московского университета.

Преподаватели и воспитанники Московской духовной семинарии. 1964 г.

– В то время был конкурс при поступлении в академию?

– На штатные места поступали только так называемые казеннокоштные студенты – лучшие выпускники семинарий, рекомендованные к учебе в тех академиях, к которым эти семинарии были приписаны. Скажем, рязанские или тульские семинаристы могли поступать только в Московскую академию, пермские приписывались к Казанской, а орловские или воронежские – к Киевской. Для остальных абитуриентов, составлявших категорию своекоштных, иначе говоря «платных», студентов, которых государство не содержало, было что-то вроде конкурса, поскольку принять их могли тоже в ограниченном числе.

– Как преподаватели, жившие в Москве, решали транспортную проблему?

– Проблема с транспортом, конечно, была. Поезда стали ходить только к концу XIX в., но все равно не так быстро, как сегодня. Так что преподавателям приходилось либо жить в Сергиевом Посаде, либо иметь там какое-то пристанище.

На первом этапе среди преподавателей было много монашествующих, которые, как военные, – где велено, там и живут. Во второй половине XIX в. среди преподавателей академии преобладали светские люди, большинство из них оканчивали духовную академию, но не принимали сан и становились учеными.

– Отец Владислав, в чем все-таки состояла главная причина перевода Московской духовной академии в Троице-Сергиеву Лавру? Почему академию не оставили в Москве?

– С одной стороны, сказалась проблема с помещением – произошел пожар Москвы, почти полностью уничтоживший здания Заиконоспасского монастыря, в котором располагалась академия, и надо было думать, где и как ее размещать. Звучали предложения включить высшее духовное образование по примеру Запада в университетские рамки и создать богословский факультет. Но посчитали, что не стоит. Несмотря на то что светская школа находилась под контролем властей, тамошняя атмосфера не благоприятствовала духовному становлению. Именно эта мысль и была главной при решении открыть преобразованную Московскую духовную академию в Троице-Сергиевой Лавре, в стенах которой сконцентрирована атмосфера иная – благоприятная для воспитания церковного человека.