Мне нужно чудо!

Господь говорит, что «всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Мф. 7, 8). Однако иногда даже человек горячо верующий и жизнью исповедующий веру во время тяжких испытаний не получает просимого облегчения. Неужели Бог не слышит его?

Некогда в такой же безвыходной ситуации оказался пророк Моисей, выводя людей из египетского рабства. Он вел народ в землю обетованную, их настигали египетские воины, несущие смерть или плен. Впереди лежало Красное море, через которое не было возможности переправиться. Вокруг Моисея в страхе столпились люди, которые проклинали его за то, что он повел их на верную смерть:

«Разве нет гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыне?» (Исх. 14, 11) — говорили они пророку. Сохраняя внешнее спокойствие, утешая и ободряя паникующих людей, Моисей про себя горячо молился Богу, буквально кричал Ему: «Помоги!». Господь ответил ему: «Что ты вопиешь, Я слышу!» — и послал Моисею и всему народу чудесное избавление от неминуемой смерти.
Моисея Бог услышал мгновенно, как только тот обратился к Нему даже не вслух, а в своем сердце. Так же мгновенно Господь слышит каждого человека, и не только его вопль, но любое воздыхание, самое малое движение мысли, обращенной к Нему. Почему же Он тотчас, как и Моисею, не посылает всем Свою милость?

Святитель Игнатий (Брянчанинов) разъясняет ошибочность мнения, что страдания — это зло, и Господь являет Свою милость только тогда, когда избавляет от них. Так думают люди, которых заботит исключительно земная жизнь. Они не видят и не страшатся болезней своей души, зато очень боятся физических недугов. Они не думают об опасности подвергнуться вечной смерти, зато их ужасает телесная смерть, и потому они прилагают огромные усилия для исцеления тела, стремятся во что бы то ни стало устранить из своей жизни любой дискомфорт. Так, пишет святитель Игнатий, мыслит плотской разум, то есть живущий интересами своего тела человек. Но с точки зрения духовного разума, прозревающего вечность, и страдания, и исцеления — это в равной мере проявления милости Божией к человеку.

Отчего же милость Божия одним открывается в чудесной помощи, как пророку Моисею, а другим — в неизлечимой болезни или в мучительной житейской ситуации? Надо иметь в виду, что все неподвластное людям всецело находится во власти Промысла Божия. Господь, любя каждое Свое творение и желая спасения каждому человеку, ставит нас в такие обстоятельства жизни, которые наиболее полезны и подходят нам с точки зрения вечного спасения, а не временного комфорта.

Чудесные исцеления действительно бывают. Вспоминаю одно из них, которое произошло в начале 1960-х. В одной благочестивой семье было четверо детей, и у их матери случился обширный инфаркт. Врачи говорили, что ей осталось жить всего 2—3 дня. По просьбе болящей из Троице-Сергиевой лавры приехал игумен, чтобы соборовать и причастить ее перед кончиной. Близкие к семье прихожане уже решали, куда устроить малых детей, чтобы они не оказались в детском доме. Дети же, видя все происходящее, усердно молились о выздоровлении матери. Увидев отца игумена, смертельно больная с трудом произнесла: «Батюшка, простите, ничем не могу Вам послужить. Силы совсем оставили меня, видно, подошла моя смерть». Но священник ей ответил: «Господь не даст тебе умереть. Смотри, сколько у тебя детей! Сейчас помолимся, я тебя пособорую, причащу, и Господь тебя поднимет». Так и вышло. После молитвы и причащения болящая поднялась, и смерть отступила.

Произошло явное чудо, потому что в этом случае, для этой умирающей женщины и ее детей оно было полезным. Это был период хрущевских гонений на Церковь, когда вся государственная система, в том числе школа, работала на искоренение веры, особенно в детских сердцах. Вымоленное монахом для матери жизненное время было необходимо, чтобы она смогла вырастить своих детей верующими людьми, преданными Богу и Церкви.

Сказать, что чудо исцеления — это всегда благо, нельзя. По рассуждению святителя Игнатия, когда «недуг бывает благодеянием столь существенным, что отъятие его исцелением было бы отъятием величайшего блага, несравнимого с тем временным благом, которое доставляется исцелением телесного недуга», болезнь сохраняется. Примером служит жизнь евангельского нищего Лазаря, который всю жизнь провел в терпении скорбей, изнурительных болезней и голода (см. Лк. 16, 19—31). Молился ли он о прекращении своих страданий, просил ли у Бога чуда, мы не знаем. Но нам известно, что, когда его земная жизнь закончилась вместе с ее бедами и страданиями, вечность, которую Лазарь приобрел своим безропотным терпением, оказалась блаженной.

Можно сколько угодно говорить о «несправедливости» Бога с нашей земной точки зрения. Но если бы мы могли спросить Лазаря, пребывающего теперь в райских обителях, сожалеет ли он, что в таких мучениях прошла его земная жизнь, он бы наверняка повторил мысль преподобного Серафима Саровского. Этот святой подвижник сказал, что, если бы человек только знал, какое неизъяснимое словами блаженство ждет его в вечности с Богом, он согласился бы претерпеть любые скорби в многократно большем размере, в сравнении с тем, что он терпит ныне.

Глубокая искренняя вера никогда не пошатнется, если человек не обретает просимого или желаемого. Напротив, очами веры он узрит, почему ему полезнее получить иной результат. А вера, опирающаяся исключительно на чудо, ненадежна, как дом, построенный на песке. Вот почему, по слову преподобного Марка Подвижника, мы должны молиться Господу обо всех нуждах, которые нас беспокоят: не только о спасении души, но и о самых мелких житейских проблемах, — а какими средствами помощь будет оказана, предоставить всеблагой воле Божией.