Записки православного гида

Храм Архангела Михаила. Меркушино.

Чистить подсвечники, ухаживать за лампадками, разливать по бутылкам воду из святого источника стало для меня привычным за четыре дня моего паломничества. Но на сей раз у сестер нехватка в другом.

– Галина Иосифовна, завтра хотим поставить вас дежурным экскурсоводом.

– Смогу ли?

– Конечно, сможете, – старшая сестра (вдвое моложе меня) улыбается, – Вы же писали о нас, да и материалами можете пользоваться.

Но что, если вместо пользы принесу людям вред? У меня ведь нет нужного опыта! А как же беспрекословное послушание? То, что очищает сердце? Придется готовиться.

Экскурсовод – неподходящее слово, когда речь идет о паломничестве. Экскурсия по святыням – звучит нелепо, если не кощунственно. Не родилось пока название для столь востребованного служения – знакомить людей с православными святынями.

Меркушино

Сочувственно улыбаясь моей озабоченности, инокиня, несущая здесь послушание, выдает мне солидную папку. Материалы для экскурсоводов. «Село Меркушино основано в начале 17 века. Оно расположено в 400 км от Екатеринбурга на высоком берегу реки Туры…»

Факты нетрудно запомнить и пересказать. Но я боюсь духовных вопросов. Если спросят: «Что такое святое место?» Какой простой вопрос и как трудно на него ответить! И тут я вспомнила, как попала однажды на беседу отца Авраама с сестрами в скиту. Помню, что тема разбиралась трудная, богословская – о свойствах Божиих. Атмосфера была непринужденная, и я решилась задать вопрос:

– Если Бог присутствует везде равномерно, то почему, когда приезжаешь в святое место, то здесь больше ощущаешь Его?

Ответ запомнила на всю жизнь:

– Вот ты ездишь по святым местам, а святые уходили в пустыню…

Не буду я паломникам рассказывать о том, когда и как образовалось село, ибо это предмет экскурсии. А у нас – паломничество, то есть поклонение. И начать следует примерно так.

Странный человек появился четыреста лет назад в богатом селе Меркушино

Странный человек появился четыреста лет назад в богатом селе Меркушино. Культурная речь выдавала благородное происхождение, но держался человек не гордо, не властно, а скромно, просто, смиренно. На хлеб зарабатывал меховым шитьем. Шубы выходили – загляденье, но скорняк все же был изрядный чудак: не подбив подол, оставлял заказчику обнову – и был таков. Найдут его, давай бранить, а он молитву шепчет да смотрит ласково, словно похвалы получает. Это зимой. А летом странный скорняк ловил рыбу и раздавал бедным, сам же ел чуть-чуть, был худ и болезнен и, не дожив до зрелых лет, отдал Богу душу. Похоронили странного человека возле церкви, поелику был молитвенник и службы Божии не пропускал. А тех, кто забывал Евангелие, кротко и тихо увещевал: «Имейте, – говорил, – страх Божий и сердце чистое».

Прошло полвека. Архиерею Сибирской страны доложили, что в селе Меркушино Верхотурского уезда есть святая могила. Были случаи, говорилось в донесении, когда тяжко больные молились на той могиле, отирали больные места землей и выздоравливали.

Праведный Симеон Верхотурский

Над могилой Симеона в Меркушино построен храм, и в нем бьет ключ вкусной, чистой, целебной воды. Мы находимся в этом самом храме, а к источнику сейчас спустимся в крипту.

Решаю для себя еще важный вопрос: надо ли рассказывать о чудесах, об исцелениях, которых за три века – не сосчитать. Как бы не сделать свой рассказ похожим на рекламу, а то сейчас много средств предлагают от всех болезней. Главное чудо уже тихо-тихо происходит в их душе, дай Бог им это ощутить и сохранить.

Старушка молилась и верила, что праведник ей поможет

Хотя, конечно, необыкновенно заманчиво рассказать о зафиксированных сестрами исцелениях. После молебна праведному Симеону здесь, в меркушинском храме, вернулся слух к больному ребенку. Помог Симеон и московскому школьнику. Мальчик баловался с химикатами, спровоцировал взрыв. Глаза были сильно повреждены, врачи надежд не давали. В это время в Москве проходила православная ярмарка. Некая добрая женщина принесла с ярмарки и дала родителям освященное масло из лампады, висящей над святым источником праведного Симеона. Стали мазать веки – и зрение к юному химику вернулось! За последние годы отмечены десятки случаев исцеления от бесплодия по молитвам к Симеону Верхотурскому. Тронул меня рассказ старушки из сибирского города. Она очень хотела поехать на праздник Симеона, но пенсию задерживали. Старушка молилась и верила, что праведник ей поможет. И вот однажды в магазине подходит к ней молодая женщина и говорит: «Я вижу, что вы верующая. У меня сегодня годовщина смерти мамы. Хоть мы и мусульмане, но помяните ее, пожалуйста». И подала свернутые купюры. Это была сумма, необходимая на дорогу.

Галерея к Свято-Симеоновскому храму

А разве не чудо – за три года построен огромный собор? Да где построен! За сотни километров от промышленных городов. Одна доставка материалов чего стоила. Собор на четыре тысячи молящихся с мозаичным полом и колоннами поражает и наших соотечественников, и иностранцев. Даже самая удачная серия фотографий не передаст редкую гармонию природы и архитектуры. Вдоль высокого берега Туры раскинулся величественный храмовый комплекс. Грандиозный златоглавый собор Архистратига Михаила, вобравший в себя устремленную к небу колокольню, и – в пятидесяти метрах – маленький, белый, как снежинка, восьмигранный Симеоновский храм. Большой храм словно бы подал руку маленькому. И появилась галерея. В каждом храме – святыня. В маленьком – гробница Симеона, в большом – мощи священномученика Константина.

Когда их вели на расстрел, отец Константин всю дорогу молился, славил Бога, пел погребальные песнопения

О Константине Меркушинском хочется рассказывать так, как о нем думается: с болью и нежностью. В двадцать два года выпускник Пермской семинарии Константин был уже священником. Сюда, в Меркушино, служить в храме Архангела Михаила, отец Константин прибыл весной 1917 года. Что это было за время, мы помним по школьным урокам. На броневике товарищ стоял, имя его и произносить не хочу. «Апрельские тезисы». «Большевики должны взять власть». А молодой священник едет в святое место – служить Богу, помогать людям хранить веру. И действительно, при служении отца Константина, по возрасту мальчика, а духом зрелого христианина, укреплялась в селе вера православная. А красные творили свои беззакония, призывали к безбожию. В нескольких селах произошли волнения, а затем начались репрессии. В организации волнений обвинили священника и старосту храма. Когда их вели на расстрел, отец Константин всю дорогу молился, славил Бога, пел погребальные песнопения.

Свое сообщение я мысленно прорабатывала до вечера. И только уходя из сестринского корпуса, вдруг поняла, где я только что находилась. Это сейчас здесь живут сестры, а в начале XX века в двухэтажном доме была сельская управа. И именно здесь провел ночь перед расстрелом священномученик Константин Богоявленский.

Св. Константин Меркушинский

Вошли, не перекрестившись, четверо мужчин, за ними – три женщины, на ходу повязывая косынки.

– А свечи можно купить?

– Да, пожалуйста, в киоске.

Женщины ушли за свечами, мужчины разглядывают убранство храма. Топчутся на месте, вглубь пройти стесняются. Жду вопроса, чтобы не навязываться со своей «экскурсией». Вернулись, разговаривая, женщины, и вопрос не замедлил.

– А куда поставить свечу, чтобы помощь в делах была?

– Вы находитесь в храме Архангела Михаила, можете ему поставить свечу. Можно Николаю Чудотворцу – вот его икона. И обязательно помолитесь. Просто свечу зажечь – это только полдела.

– А как молиться? Что говорить?

Поясняю, но почти не слушают. Вертят головами.

– Это и есть новый храм? А когда его построили? Красивый! Очень!

Группа понемногу окружила меня. Начинаю рассказ.

– Да, конечно, все говорят, что храм очень красивый. Владыка Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский, назвал его образцом церковной эстетики. Но не ради красоты едут сюда люди, а ради святости этого места. Вы ведь знаете, конечно, что нашу страну называют Святой Русью.

Говорю и чувствую, что мои слова летят в пустоту. Слушают рассеянно. Вертят головами.

– А это какой камень? Малахит? Смотрите – малахит!

Мы подошли уже к раке с мощами Константина Меркушинского. Это она облицована малахитом.

– Здесь покоятся мощи молодого священника, расстрелянного в 1918 году большевиками.

Мои экскурсанты притихли, устремили глаза кто на меня, кто на раку.

– Отцу Константину Богоявленскому было двадцать два года. После окончания Пермской семинарии он приехал служить сюда, в село Меркушино, в апреле 1917 года… А через год его расстреляли.

У женщин глаза увлажнились, они завздыхали, неумело закрестились.

– Похоронили отца Константина возле храма, как положено погребать священника. Но потом собор взорвали, разобрали на кирпичи, а могилу сравняли с землей. И вот через восемьдесят с лишним лет, когда стали строить заново этот храм, во время земляных работ было найдено захоронение священника с Евангелием. Вначале было неизвестно, кто он. Потом по многим признакам узнали, что это Константин Богоявленский. В 2001 году отец Константин канонизирован как пострадавший за веру, как новомученик. Во время советской власти были расстреляны и замучены в лагерях десятки тысяч священников, монахов и просто верующих людей. Сейчас в нашей Православной Церкви ведется работа по выявлению новых святых – людей, претерпевших узы и муки за Христа.

– А можно свечу поставить?

– Да-да, можно поставить свечу и приложиться.

Идем по галерее. Мимо сувенирного киоска женщины, конечно, не пройдут. К витринам прилипла вся группа, но одна из женщин вдруг подошла ко мне.

У меня дедушка работал в церкви и пропал. Бабушка говорила, арестовали и больше не выпустили

– У меня дедушка работал в церкви и пропал. Бабушка говорила, арестовали и больше не выпустили.

– Он был священником?

– Нет. Не знаю. В общем, кем-то был.

– У вас, наверное, остались фотографии, документы?

– Не знаю, мама переезжала много. Надо спросить.

– Обязательно спросите и, если что-то найдете, принесите в Комиссию по канонизации. Могу дать вам телефон.

– Ну давайте...

Свято-Симеоновский храм

Жду, когда стихнет оживление от покупки сувениров, и веду мою первую группу в Симеоновский храм. Открываю тяжелую дверь, приглашаю моих экскурсантов, которые стали уже родными. Гости мои осматривались уже более внимательно, про Симеона слушали сосредоточенно, будто одновременно решая что-то внутри себя. В молчании спускаемся по светлым каменным ступеням и оказываемся перед могилой праведника.

– Здесь, у святыни, принято делать земной поклон.

По моему примеру встают на колени. Я читаю вслух молитву на иконе, на свитке в руке Симеона: «Молю вас, братия, имейте чистоту душевную и страх Божий...»

Гробница прав. Симеона Верхотурского

Разливаю всем водичку из святого источника. Все пьют, а один мужчина медлит:

– Мне, наверное, нельзя. Я некрещеный.

– Как раз можно.

Поднимаемся из крипты, прощаемся уже радушно. Это Симеон сроднил нас.

– Спасибо вам большое. Начнется учебный год – весь класс сюда привезу.

– Мы тоже приедем, с бабушкой и детьми.

– Успехов!

– И вам успехов! И Ангела-Хранителя в дорогу.

Прощаюсь и уже вижу, что по Симеоновскому храму в каком-то недоумении бродят, вглядываясь в иконы, две женщины. Чувствуется, что обстановка для них непривычна. Будто бы хотят что-то спросить, да не решаются. Подхожу сама:

– У вас какие-то вопросы?

– Да.

В глазах старшей тревога и боль.

– Вот дочери прогнозируют осложненные роды, и нам посоветовали сюда приехать.

Гробница прав. Симеона Верхотурского

Дочь озабоченной не выглядит, словно уже чувствует защиту.

– Очень хорошо, что приехали. Как раз тут у нас святой источник. Сейчас я вас к нему провожу. А икона, перед которой мы стоим, – Пресвятой Богородицы. Видите надписи? Ее так называют: ненадеющихся надеяние, больных исцеление, печальных утешение... Ее и просите о помощи в родах, от всей души и с верой.

– А есть икона Девы Марии?

– Богородица и есть Дева Мария. Знаете, какую молитву больше всего любят верующие женщины? Вот эту: «Богородице Дево, радуйся».

Слушают внимательно, поэтому, завершив молитву, продолжаю:

– Этими словами обратился к Деве Марии Архангел: «Радуйся!» – когда сообщил, благовестил Ей, что скоро Она родит Спасителя мира. Матери у Марии уже не было, и Она пошла к своей единственной родственнице Елизавете. И не успела еще Мария ничего сказать о себе, как Елизавета произнесла эти слова: «Благословен плод чрева Твоего…»

Слушают с нарастающим вниманием, и наконец у них вырывается:

– А где про это написано?

– В Евангелии.

Я была счастлива, что сообщаю это.

После того как мы все вместе приложились к святыням, испили водички, решаюсь дать совет:

– Раз уж так далеко ехали, оставайтесь на службу. Можно исповедаться. И переночевать можно, и покушать сестры приготовят.

Мать и дочь просияли:

– А мы уже готовились в машине ночевать. В гостинице, конечно, лучше!

Паломники

Провожаю до выхода и намереваюсь вместе с гостьями выйти к реке, но через открытые двери галереи вижу, что подъезжает автобус, да не какой-нибудь, а двухэтажный! Из гостиницы его тоже увидели, и вот старшая сестра идет встречать паломников. В окнах автобуса – иконы Богородицы и святителя Николая. Приехали издалека, с Украины, в сопровождении священника. Атмосфера сразу стала праздничной. Вокруг братья и сестры наши, приветливые, разговорчивые, родные. Женщины до слез умиляются на красоту храма, вслух благодарят и славят Бога. Мне бы надо как раз сейчас волноваться, перед такой духовно зрелой аудиторией. Но, наоборот, чувствую себя спокойно и радостно; отвечаю на вопросы и сама спрашиваю.

И вдруг – это же чудо! – отец Михаил входит в храм

У раки священномученика Константина Меркушинского пропели величание. Батюшка попросил открыть раку. Я растерялась. Дело в том, что раку может открывать только монастырский священник, а оба меркушинских батюшки сейчас в разъездах. И вдруг – это же чудо! – отец Михаил входит в храм. Он приветствует украинского батюшку и поднимает тяжелую крышку раки. Паломники с благоговением прикладываются к святым мощам.

– Отец Константин постарался для нас, – улыбаясь сквозь слезы, произносит пожилая украинка.

– И архангел Михаил! – подхватывает молодая.

Рака с мощами священномученика Константина Богоявленского

В крипте у Симеона не спеша пели молебен, потом батюшка помазал всех освященным маслом из лампады. Разливаю воду по бутылкам. Кажется, мы пошли уже по второму кругу, а они просят: «Еще трошки…» – «Конечно, налью, вы же так далеко ехали».

Хотелось и нам, и им, чтобы побыли «еще трошки». Но расписание поездки не позволяет. У них сегодня Нижний Тагил и Невьянск, а завтра – Ганина Яма и Екатеринбург. Сестры угощают украинских гостей кедровыми орехами. «Шо, их и кушать можно?»

Уезжают чуть не плача: «Якая тут благодать!»

Ближе к вечеру долго сижу одна в соборе, прислушиваясь к себе: а изменилось ли что-то во мне к концу первого дня блаженного послушания? Не знаю, но есть какое-то отрадное чувство…

Незадолго до закрытия храма вошли двое. Женщина в светлом платочке, с озабоченным лицом, и мужчина – хмурый и усталый. Он сел на лавку у входа и ждал, пока жена поставит свечи и помолится. В Симеоновский храм идти не соглашался. До меня донесся его сердитый голос:

– Я тебя привез, и отстань, пожалуйста.

Жена с кротостью продолжала уговаривать. Пошел с неохотой, плелся, будто на ногах утюги. Поскольку я вела только их двоих, ему, видимо, неудобно было не принять мое приглашение спуститься в крипту. Встал вместе с нами на колени. Я прочитала молитву, написанную на свитке Симеона: «Молю вас, братия, имейте чистоту душевную и страх Божий…» Зачерпнула воды.

Мужчина выпил святую воду из протянутой ему кружки, с облегчением выдохнул, словно гору с плеч скинул, и вдруг сказал жене:

– Спасибо, что привезла меня сюда.