Максим Шмырев
Библейское противостояние Давида и Голиафа сложно приложить к карте Первой мировой войны. Каждый из противоборствующих блоков предстаёт Голиафом, и даже маленькая Сербия была частью огромной Антанты. Давид сражается на другом уровне, в грязи и холоде окопов... Все они, по обе стороны фронта, в Шампани и Галиции, напоминают отважного пастушка, вышедшего с пращой против огромной и беспощадной силы «века сего».
Рейтинг: 10|Голосов: 1
О нём не сложили песен, о нём вообще мало знают, хотя и считается он «балтийским „Варягом“». Его подвиг оказался заглушён залпами Первой мировой и Гражданской войны, но всё-таки очень хочется рассказать эту историю — простую историю о простом корабле.
«Из гроба тогда император, очнувшись, является вдруг; на нём треугольная шляпа и серый походный сюртук», — так в мою шестилетнюю жизнь, через стихотворение Лермонтова, вошёл Наполеон. Чуть позже, разобравшись в деталях гардероба императора, я забил один из углов подушки вовнутрь и нахлобучил получившуюся треуголку на голову.
Рейтинг: 6|Голосов: 4
Гибель Византийской империи на самом деле изменила мировую историю. Это событие далеко выходило за местный, «национальный» уровень: в сущности, именно Константинополь — как идея, как стиль — воплощал собой (в той мере, в какой это возможно в «душевно-материальном царстве вражды», по выражению философа Николая Лосского) принцип некого общего, наднационального универсума; попытку строительства «вавилонской башни» наоборот, ведь город может подниматься к небесам не только в богоборческом порыве — это может быть и рост во славу Господню; не рассеяние, а «собрание языков».
