Царский подсвечник

В начале 2000-х годов, вскоре после прославления Царской Семьи и новомучеников, в эту церковь пришла пожилая женщина. «Меня зовут Лидией, – сказала она. – Я не была в Таллине с самого детства. Здесь меня крестили после войны. Тогда мне было восемь лет. Мы жили неподалеку отсюда. С ребятами нашего двора прибегали сюда тайком. Дольше всего простаивали у подсвечника памяти Николая II и его семьи. Там такая надпись была сверху. Он был самый красивый в этой церкви. Я хотела бы его увидеть!..» Она попросила это так, как будто речь шла о встрече с близким человеком.

Оказалось, что никто ни из прихожан, ни из священников прихода ничего не слышал о таком подсвечнике. Мы обошли с Лидией несколько раз все подсвечники в храме, но она так и не нашла того необыкновенного из ее детства. Все ей казались какими-то поблекшими и простыми…

Прошло время. Приближалась Пасха. По обычаю, каждый год за пару недель до праздника в храме собирается народ и устраивается большая уборка с чисткой всей утвари, в том числе и подсвечников, которые разбираются на части и натираются до блеска. Есть особая группа женщин-умелиц, лучше которых никто в приходе с этим не справляется. И вот все уже привыкли, что на некоторых подсвечниках в виду их долголетия есть небольшие утраты, следы ремонта, а на одном даже огромная заплатка, вырезанная из консервной банки и припаянная по своему периметру крепко-накрепко. Кажется, сделано это было ради закрытия трещины или пролома. И никто не задавался вопросом: зачем эта заплатка? Подсвечник натирали, смазывали, и служил он долго и исправно. По красоте орнамента из мелких цветов и листьев и изгибов серебряных деталей этот подсвечник с заплаткой действительно выделялся из всех. Вот только Лидия его не признала! Может, в ее детстве он был больше и ярче…

Никольский храм на улице Вене (Русская) в Таллине

Открылась надпись: «В память мученически убиенных Государя Императора Николая II, Его Августейшей Семьи»

Когда паяльником сняли заплатку и вокруг подсвечника сгрудились любопытные, кто-то торжественно прочитал:

«Пожертвован Церковью свт. Николая в Ревеле. Обновлен иждивением Русских людей, в Эстонии проживающих, в память мученически убиенных Государя Императора Николая II, Его Августейшей Семьи и иже с ним».

Все переглянулись. Если бы не эта заплатка, то в годы гонений, а они были и в Эстонии, подсвечник давно был бы «реквизирован», и скорее всего вместе с настоятелем…

До правящего архиерея история эта дошла не сразу. Буквально за месяц до своей кончины митрополит Корнилий (19.06.1924 – 19.04.2018), выслушав ее, сказал:

– А знаете, в 1920–1930-е годы в вашем храме рядом с храмовой иконой святителя Николая стоял тройник из портретов: в центре – царя Николая, слева – императрицы Александры, а справа – их детей вместе, а перед ними подсвечник, всегда уставленный свечами. И это было не по чьему-то указу. Это было стихийное народное почитание. Им ставили свечи… Такое было только в Никольской церкви, и больше я нигде этого не встречал…

И, помолчав, добавил:

– Записывайте такие события – из них состоит живая история прихода.

Казалось бы, простая вещь – такие на морфологических разборах в школе называются «неодушевленным предметом». Но, во-первых, можно ли говорить о «простых вещах», даже обычных, на первый взгляд, предметах, когда речь идет о храме? Во-вторых, скольким людям этот предмет напомнил о том направлении, куда должна душа стремиться – по примеру Царской Семьи и тех людей, кто чтил память страстотерпцев в совсем еще недавнем прошлом. В-третьих, само памятование о подвиге мучеников и исповедников Российских уже делает молитву серьезной и сосредоточенной. Нет мелочей в жизни храма – с каждой связано что-то важное, каждая дает повод для молитвы – благодарственной или покаянной.