Иван Феодосьевич, непризнанный пророк Чернобыля

«С трагедии на Чернобыльской АЭС прошло 35 лет. В тот день на 4-ом энергоблоке произошел взрыв. Двое специалистов погибли на месте. Тысячи человек, принявших участие в ликвидации, подверглись смертельной дозе радиации... Повышенный радиационный фон фиксировался даже в Западной Грузии».
Netgazeti. 26. 04. 2021

Жежерун Иван Феодосьевич. Фото после окончания военной кафедры университета, перед самой войной Не скрою, я приступала к написанию этой статьи с внутренним трепетом. Наверное, нет человека, который был бы равнодушен к одной из самых серьезных техногенных катастроф в истории человечества. У меня к Чернобылю тоже свой счёт: моя бабушка в 1986-м году заболела лимфосаркомой и умерла, а мы с подругой попали под дождь, принесённый радиоактивным облаком. У подруги так и нет детей, а мы своего сына прождали долгих 16 лет.

В прошлой статье я писала о главе семьи Жежерун, Феодосии Семеновиче.

А в этой статье речь пойдет о его среднем сыне, Иване.

Иван Феодосьевич Жежерун родился 22 июня (5 июля) 1915 года на Украине, в селе Журавка Ольшанского уезда, в верующей семье. Дети ходили в храм в честь Параскевы Пятницы, построенный их отцом, воспитывались в православной вере. Иван Феодосьевич впоследствии вспоминал, как пели, благословляя дома еду, как на Вербное воскресенье их, по традиции, вербочками шлепали, пока они вокруг храма бегали.

Нелегко пришлось их матери одной поднимать шестерых детей, пока отец, воевавший в Первую мировую, был в плену у австрийцев. Но прошло время, и отец вернулся. Пережили и коллективизацию. Господь, как я писала, уберег семью от раскулачивания. Дети выросли.

В 1939-м году Иван окончил физико-математический факультет Днепропетровского университета. Потом учился в аспирантуре Киевского университета, работал в Харьковском физико-техническом институте (ХФТИ). Его научным руководителем был А.И. Лейпунский — ученик А.Ф. Иоффе. Перед войной научная школа ХФТИ по физике атомного ядра была одной из ведущих в стране. Лейптунский привил своему ученику любовь к ядерной физике, а также к альпинизму. И вместе с двумя профессорами они даже покорили Эльбрус.

Красноармейская книжка мл. лейтенанта И. Ф. Жежерун

Несмотря на бронь, с началом войны Иван Феодосьевич добровольно ушел на фронт в недавно полученном на военной кафедре звании младшего лейтенанта.

Командовал радиовзводом. Участвовал в обороне Сталинграда, освобождении Варшавы, взятии Берлина. Был награждён орденом Красной Звезды, дважды — орденом Отечественной войны II степени, медалью «За оборону Сталинграда», медалью «За освобождение Варшавы», медалью «За взятие Берлина» и другими.

И даже на войне он не оставлял занятий физикой. В Берлине на свои средства приобрел комплект научных физических журналов, чтобы быть в курсе последних достижений.

И.Ф. Жежерун. 1966 г. Фото: http://www.biblioatom.ru/founders/zhezherun_ivan_feodosevich/

После демобилизации стал работать в Москве, у И.В. Курчатова.

Иван Феодосьевич был одним из участников строительства и пуска первого в Советском Союзе атомного реактора

Иван Феодосьевич был одним из участников строительства и пуска первого в Советском Союзе атомного реактора и единственным из участников пуска, проработавшим в Курчатовском институте до самой своей смерти — 51 год. Был лауреатом Государственной премии, награждён орденом Трудового Красного Знамени, медалью «За трудовое отличие» и другими.

Но каких бы высот Иван Феодосьевич ни достиг — хоть в покорении Эльбруса, хоть высот научных, хоть во взятии Берлина, — он оставался преданным сыном Божиим, служащим, прежде всего, Христу.

Вместе с ним в ядерном проекте участвовал Николай Матвеевич Конопаткин, тоже фронтовик. Он был верующим, не скрывал своей веры, и его за это отправили в психушку. Когда Иван Феодосьевич узнал об этом, он стал ходатайствовать за соратника и вытащил его оттуда, хотя сильно рисковал сам. Когда Иван Феодосьевич скончался, на отпевание пришел Николай Матвеевич и, столкнувшись в дверях с батюшкой, спросил: «Где здесь отпевают святого человека?»

«Где здесь отпевают святого человека?»

После смерти И.В. Курчатова руководителем Института стал А.П. Александров, который имел совсем иную специализацию и в реакторах разбирался плохо. Но, несмотря на это, он решил создать замкнутую «элитную структуру» под своим непосредственным руководством, которая бы занималась этой проблемой. Ивану Феодосьевичу было предложено войти в эту структуру, но в то время он занимался серьезной работой, утвержденной Министерством на ближайшие 5 лет. Он предложил свое посильное сотрудничество без административного перехода, на что ему резко заявили: или здесь — или там...

Графитовая кладка реактора Ф-1. Фото: http://www.biblioatom.ru/founders/zhezherun_ivan_feodosevich/

Когда «элитная структура» своими силами «сваяла» свой первый промышленный реактор, волею Божию именно Иван Феодосьевич стал оппонентом по этим вопросам. Он выехал в Ленинград, где был смонтирован и готовился к пуску этот реактор. Изучив всю документацию, он вынес вердикт: реактор пускать нельзя! Он взрывоопасен!

Копия подписки присутствовавших на первом пуске советского атомного реактора о неразглашении. Ныне рассекречена Но его все-таки запустили. Отрапортовали на самый верх, были получены награды, премии, звания. Было решено реактор тиражировать и строить по всей стране.

Тогда Иван Феодосьевич, пользуясь возможностью работы с секретными материалами в архиве, начал всерьез изучать все, связанное с проектированием первого промышленного реактора. И выяснил, что два сотрудника, защитившие на этих работах диссертации, из которых были взяты многие расчеты, не сумев получить необходимых данных, эти расчеты просто подогнали.

Иван Феодосьевич начал бить тревогу, писал докладные Александрову, в Министерство и в ЦК. На что ему было указано, что он сам устранился от этих работ, а теперь из зависти пытается очернить создателей реактора и руководство Института.

Но Иван Феодосьевич не сдавался. Он был настоящим учёным, для которого научная добросовестность и служение истине были превыше всего. Он стал обдумывать, как поправить положение, в результате разработал программу по модернизации реактора, выполнение которой привело бы к тому, что он обрёл бы достаточную устойчивость, то есть перестал быть взрывоопасным. Александров программу отверг. Тогда ученый обратился в Министерство. Министр Ефим Петрович Славский лично утвердил программу, поручив ее выполнение И.Ф. Жежерун и его подразделению. Было дано указание руководству Института всемерно содействовать выполнению этой программы.

И.Ф. Жежерун 9 мая 1990 г. Фото: http://www.biblioatom.ru/founders/zhezherun_ivan_feodosevich/

Но ее выполнение тогда сделали практически невозможным: у него забирали людей, не давали «реакторное время», не выделяли необходимое оборудование, несколько раз даже увольняли по самым смехотворным поводам, но суд неизменно его восстанавливал.

Ненависть к ученому дошла до того, что во всех официальных публикациях и передачах имена Ивана Феодосьевича и тех участников, кто его поддерживал, были исключены из списков участников строительства и пуска первого реактора, их пытались предать забвению.

На нем сбылось реченное Господом: «Блаженны изгнанные правды ради, яко тех есть Царствие Небесное» (Мф. 5, 10).

Но всему приходит конец. И расплата оказалось страшной. Уже после взрыва на Чернобыльской АЭС в «Литературке» была напечатана статья С. Ушакова о предупреждениях И.Ф. Жежерун, и только тогда ему дали возможность заниматься этой проблемой.

И.Ф. Жежерун среди коллег. Фото: http://www.biblioatom.ru/founders/zhezherun_ivan_feodosevich/

В 1997-м году Иван Феодосьевич Жежерун скончался от рака. Как пишет его дочь, И.И. Жежерун, «это была ещё одна ‟заслуженная награда” за 50-летний труд по созданию ядерного щита России».

В последний год своей жизни он писал книгу, основанную на архивных материалах, которую назвал: «Как мы пришли к Чернобылю».

Когда он узнал, что жить ему осталось максимум две-три недели, то проявил абсолютное смирение перед волей Божьей. Он сказал: «Я понял, что всё будет так, как Ему угодно».

И.Ф. Жежерун 9 мая 1990 г. Фото: http://www.biblioatom.ru/founders/zhezherun_ivan_feodosevich/

Единственное, что его беспокоило, это то, что он не успевал закончить книгу, и даже смертельная болезнь не смогла заставить его прекратить работу. Лежа в постели, он целыми днями работал и молился, просил Бога дать ему возможность закончить труд всей жизни. И Господь услышал его молитвы. Иван Феодосьевич прожил ещё почти 7 месяцев, с удивительным мужеством терпя невыносимую боль. Он работал, отказываясь от обезболивающих, так как голова его должна была быть ясной для работы.

Он работал, отказываясь от обезболивающих, так как голова его должна была быть ясной для работы

И вот, книга закончена! Ночью ему стало плохо. Иван Феодосьевич был обессилен болезнью и голодом, так как всю последнюю неделю он мог вкушать только малый кусочек просфоры и пить Крещенскую воду. Рассказывает дочь ученого:

«Через неделю, за 10 дней до его дня рождения, вечером, я зашла к нему в комнату и поразилась. Отец, человек, не боявшийся ничего, помнящий все ужасы послереволюционного времени, прошедший всю войну, находился в страшном смятении.

Муж и сын поехали с Свято-Даниловский монастырь и привезли игумена Иоасафа. Он исповедал, причастил и соборовал отца. После этого отец сразу успокоился и был весь Там, в общении с невидимым для него миром. Не более чем получаса спустя он отошёл ко Господу. И после этого рядом с ним были такая тишина и спокойствие на душе, что вспомнила слова сына, регента нашего храма: ‟Как будто Господь пришел и взял его душу Себе на ручки”.

Когда собирались обмывать, увидели, что вся постель была в непонятном пуху. Поняли, что произошло, только тогда, когда увидели, что памперса на нем нет, и нигде рядом не было.

Сразу стали ясными слова отца, которые он произносил в этом смятенном состоянии и смысл которых не сразу до меня дошел: ‟Они (бесы) мой памперс забрали”.

Не только ‟забрали”, издеваясь над слабым умирающим стариком, но и изодрали до состояния абсолютного пуха, стараясь повергнуть душу в состояние страха, чтоб завладеть ею. Страх — проявление маловерия, или даже — отвержение веры, и не дай Бог, чтобы смерть застала душу в подобном состоянии».

И.Ф. Жежерун в кругу семьи. Фото: http://www.biblioatom.ru/founders/zhezherun_ivan_feodosevich/ Но Господь, как всегда, оказался сильнее и послал Своему верному рабу достойную кончину.

Перед своей смертью Иван Феодосьевич просил дочь рукопись в институт не отдавать (только копию), так как ещё были живы некоторые «герои» этих событий, и очень многие были заинтересованы в том, чтоб рукопись исчезла.

К сожалению, книга «Как мы пришли к Чернобылю», дело жизни Ивана Феодосьевича Жежерун, так и не была издана. Рукопись черновая, со множеством формул, без которых текст не связуется. Те из соратников Ивана Феодосьевича, которые бы могли помочь, уже отошли ко Господу. Нужен толковый физик-ядерщик, который бы отредактировал рукопись и подготовил к изданию, нужны средства на ее издание. Дочь ученого обращается за помощью в надежде на то, что труд жизни ее отца не напрасен и рукопись наконец увидит свет. Это нужно не только ей, это нужно всем нам. Трагедия, подобная Чернобыльской, не должна повториться никогда!