Преступление и наказание на войне,
или Правда о штрафбатах

Осенью 2016 года в издательстве «Алетейя» вышла новая книга ветерана Великой Отечественной войны, генерал-майора Александра Васильевича Пыльцына «Штрафбат. Наказание, искупление». Мы встретились с Александром Васильевичем, провоевавшим в 8 штрафном батальоне с декабря 1943-го по май 1945-го, чтобы поговорить о тех мифах о Великой Отечественной вообще и штрафбатах в частности, которые вошли в массовое сознание благодаря исторически недостоверным произведениям массовой культуры последнего времени.

Командир роты штрафбата Александр Пыльцын

— Александр Васильевич, вы известны русскому читателю как герой войны, командир роты 8 штрафного батальона, а в настоящее время — историк штрафных батальонов. Из современной публицистики явствует, что якобы войну выиграли штрафные батальоны и штрафные роты. Каков их реальный вклад в Победу?

Через штрафные формирования прошло всего 427 тысяч человек

— Современные мифологи типа Володарского, автора фильма «Штрафбат», говорят о почти миллионе батальонов (!) штрафников. Вдумаемся: батальон — воинская единица в 600-800 человек. Значит, штрафников было несколько сотен миллионов или около миллиарда! В Советском Союзе никогда столько жителей не было! По официальной статистике, в Красной армии за всю войну прослужило 34 миллиона человек. Через штрафные формирования — роты и батальоны — прошло, как известно по архивным данным, всего 427 тысяч человек. Численность штрафных батальонов и штрафных рот на каждом фронте составляла в среднем 1,24% от числа всех служивших на нем красноармейцев. Так что можно сказать, что их общий вклад в Победу соразмерен этой величине. Другое дело, что штрафников часто посылали в самые опасные места, их задействовали в самой активной фазе наступательных операций, как например, наш 8-й штрафной батальон в окружении немцев под Брестом. Штрафникам, конечно же, больше доставалось. В масштабах дивизии или полка, куда, например, придавался штрафбат для выполнения определённой боевой задачи, вклад его, разумеется, больше, чем обычного стрелкового. За счет этого, наверное, можно этот вклад и увеличить, но по какому коэффициенту? Как это оценить? Наша Победа была общей, и я не стал бы ее делить — как не делил бы вклад пехоты, танкистов, артиллеристов, лётчиков...

— А каковы в среднем были потери штрафных батальонов?

— Статистика приводит такие данные. В среднем штрафной батальон терял в шесть раз больше, чем обычный стрелковый батальон. Но это, конечно, в среднем. Были случаи, когда мы теряли всего 2–3% численности, бывало, что и 80% (разумеется, сюда включаются не только убитые, но и раненые).

— Если не ошибаюсь, минимальные потери были во время легендарного рейда вашего 8 штрафного батальона в тыл немцев под Рогачевом в феврале 1944 г. К сожалению, в современной публицистике и кинематографии укоренилось представление, весьма смешное и печальное в силу своей извращенности, о том, что якобы штрафники не шли в бой без заградотрядов, без войск НКВД. Позвольте спросить, сколько заградительных отрядов сопровождало ваш батальон в тыл к немцам?

Во время службы в 8 штрафбате я никогда не видел заградотрядов позади нас

— Во время всей моей службы в 8 штрафном батальоне я никогда не видел заградотрядов позади наших боевых порядков. Не слышал, чтобы это было и в других штрафных батальонах, не было их и за штрафными ротами. В документах военного времени их присутствие позади штрафников и, тем более, их стрельба по своим же войскам также не отражены. Это — миф. Штрафники шли в бой не за страх, а за совесть. Так, во время рейда в тыл немецких войск под Рогачевым с нами не пошел даже единственный наш особист. Мы прекрасно воевали и без них: действовали так активно, что к концу третьего дня были израсходованы почти все боеприпасы. За время этого пятидневного рейда разгромили несколько штабов, уничтожили автоколонну, немецкую зенитную батарею и много чего другого.

Да и не только современная публицистика, кинематография или некоторые «писатели» продолжают «ставить» заградотряды за штрафниками. Развелись такого же пошиба войны не нюхавшие «поэты», которые неотступно видят вместо героики Великой Отечественной сплошные заградотряды.

Например, некий Ю. Арестов пишет: «И неотступно с нами рядом / неотвратимый смерти глаз, / ведь позади заградотрядом / наведены стволы на нас». Другой стихоплёт Д. Дарин убеждает, что заградотрядовцы дышали прямо в спину, почти в упор: «А до заградотряда одна спина всего». Есть ещё более одиозный Ю.Нестеренко, который называет себя русскоязычным американцем, «более не считающим себя русским». В его серии «антипобедных» стихов всё те же заградотряды: «И взрывы бомб не так страшны / как меткий взгляд заградотрядов, / в тебя упертый со спины».

Я привёл некоторые стихи «поэтов-заградотрядчиков», потому что они, к сожалению, иногда трогают души людей больше, чем правдивая, документально обоснованная проза.

Кадр из сериала «Штрафбат»

— Если не ошибаюсь, под Рогачёвом ваш батальон освободил более тысячи человек, которых немцы угоняли в Германию.

— Да, на вторые сутки наши разведчики заметили большую группу женщин и мужчин, которых гнал на запад немецкий конвой. Мы уже знали, что немцы из оккупированных областей угоняют народ в рабство в Германию. Наш комбат Аркадий Александрович Осипов, которого все мы — и штрафники и их командиры — звали «батей», был родом из Рогачевского района и немедленно принял решение отбить у немцев своих земляков. Конвой был небольшим — 15 человек, с ним покончили быстро. Вскоре мы освободили ещё более 300 наших граждан, которых немцы под дулами автоматов пригнали рыть окопы. Почти все разошлось по своим деревням. Несколько женщин из числа тех, кого немцы пытались угнать в Германию, чтобы не демаскировать нас, одетых в белые маскировочные халаты, надели для маскировки свои рубахи поверх зипунов и шубеек, следовали за нами, боясь возвращаться по своим сёлам. Но их как ветром сдуло, когда начался бой с обнаруженной автоколонной немцев.

— И, разумеется, в этот рейд вы шли не с палками наголо, как показано в нашем кинематографе.

— Каких только глупостей и гадостей не придумают, лишь бы опорочить нашу Победу. И «трупами немцев завалили», и «кровью Европу залили»... Вот, к примеру, в одном фильме показали, что штрафники шли в бой с... черенками от лопат. Ничего глупее придумать не сумели. На самом деле, нам всегда выдавали современное вооружение, временами даже лучше, чем обычным стрелковым батальонам. Так, в рейде в немецкий тыл под Рогачевом нам был придан огнеметный взвод, который буквально испепелил немецкую зенитную батарею, поджигал технику в немецких колоннах.

— В немалой степени деятельность фальсификаторов истории поддерживается закрытостью архивов.

— Да, действительно. В свое время были открыты многие документы, связанные со штрафными батальонами, заградотрядами, СМЕРШем. Теперь, с открытием очень нужного и доступного многим интернет-ресурса «ОБД Мемориал», они вновь закрываются, снова их прячут, «секретят». Хотя, казалось бы, прошло более 70 лет, что скрывать? Вот и появляется полуправда, на которой творят своё грязное дело разного рода фальсификаторы.

— Хотелось бы вас спросить относительно героизма штрафбатовцев. Встречались ли подвиги, подобные поступку Александра Матросова, заслонившего своим телом амбразуру дота?

Памятник В.И. Ермаку в Санкт-Петербурге

А о том, как воевали бойцы нашего 8 штрафного батальона, достаточно убедительно говорит следующий факт. За рогачевский рейд 600 из 800 человек были освобождены от наказания штрафбатом, причем без ранений. Чтобы добиться этого в обыкновенных условиях, надо было совершить нечто выдающееся. Многие штрафбатовцы даже после ранения не выходили из боя, не шли в медсанбат, хотя имели на это полное право, но оставались в строю из чувства боевого братства.

Я нашел в интернете сообщение о потрясающем случае. Штрафбатовец Белоножко, отбывавший наказание в штрафбате Волховского фронта, во время боя был ранен, у него почти полностью оторвало ступню. Так вот, он отрезал ее ножом, перетянул ногу бинтом и продолжал стрелять по противнику.

Наш штрафной батальон вместе с гвардейским стрелковым полком сдерживал натиск около 4 немецких дивизий, прорывавшихся из окружённого Бреста в июле 1944 года, и мы общими усилиями не дали им прорваться, несмотря на их перевес в силах.

Приведу несколько примеров из боёв за Брест. Штрафник Прохоров, будучи снайпером, за 26 июля уничтожил 15 гитлеровцев, ни на один шаг не отойдя от занимаемого рубежа. На следующий день был ранен, но поля боя не покинул, а уничтожил ещё 17 немцев. За эти подвиги он был награждён орденом Отечественной войны 2 степени.

Вот выписка из наградного листа на штрафника Воробьёва:

«В районе шоссе Брест–Варшава 26.7.44 гранатой уничтожил расчёт станкового пулемёта немцев. Будучи тяжело раненым, продолжал отстреливаться от наседающего противника...»

В боях за Брест я и сам был тяжело ранен. Из госпиталя возвращался вместе со штрафником нашего штрафбата, тоже закончившим лечение после тяжёлого ранения. Он мне рассказал, что он и его друг вначале были легко ранены, добрались до медпункта, им оказали нужную помощь, перевязали раны и предложили самостоятельно добраться до эвакопункта, с которого их отвезут в медсанбат. Но его друг заявил, что хочет вернуться в свой взвод и помогать боевым друзьям, которых из-за того, что оба они ранены, осталось меньше. Потом предложил идти с ним, заявив: «У тебя совесть-то, наверное, ещё не убита, а тоже только ранена!» И оба вернулись на линию огня, сражались, пока его друг, инициатор возвращения к боевым товарищам, не погиб, а мой собеседник получил второе, уже тяжёлое ранение, с которым и попал в госпиталь. Знаю, что при убытии из штрафбата в свою часть он был награждён медалью «За отвагу».

Вообще тогда досрочно, без ранений, только за боевые отличия были отчислены из штрафбата и восстановлены во всех офицерских правах 231 человек! То есть почти все, воевавшие за Брест. Командующий 70-й Армией генерал-полковник В.С. Попов по представлению комбата Осипова наградил орденами 13 штрафников, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» — 52 человека, всего 65 бывших штрафников получили правительственные награды.

И таких фактов, вопреки «знатокам» штрафбатов, было много.

— При этом вы скромно умалчиваете о себе. На мой взгляд, как минимум дважды вы заслужили звание Героя Советского Союза. Первый раз, когда на Наревском плацдарме подорвали «пантеру», второй раз, когда форсировали Одер 16 апреля 1945 года и были ранены.

— Не надо преувеличивать мои заслуги. За подбитый лично танк «Пантера» я был награжден должным образом — орденом Отечественной войны: именно так тогда награждали за подбитый танк. Что же касается форсирования Одера, то действительно: первым бойцам, форсировавшим водную преграду в боевой обстановке и удержавшим плацдарм, давали звание Героя Советского Союза. Я был тяжело ранен в голову, и начальству доложили, что я погиб. Тогда подали представление на Героя посмертно. Но когда обнаружилось, что я жив, решили наградить орденом Красного Знамени. Может быть, ради принципа: штрафбатовец, пусть и офицер постоянного состава, может стать Героем только посмертно, да и то как воин не штрафного подразделения. Таких примеров не единицы, в своих книгах я их привожу. В общем, точно не знаю. Но я нисколько не в обиде — главное, что тогда остался жив. Моей маме, Марии Даниловне Пыльцыной, к тому времени уже пришла похоронка на моих старших братьев. Видимо, Бог сохранил меня ей на утешение.

Форсирование Одера

— Встает вопрос о вере на войне. Скажите, вы наблюдали проявления религиозности среди сослуживцев?

— В явном виде — нет. В штрафбате, как известно, служили только офицеры — и командиры, и проштрафившиеся, т.е. в значительной степени коммунисты или комсомольцы. К тому же окружающая обстановка была такова, что для верующих людей обнаруживать свою веру было затруднительно. Однако у многих, может быть, даже у большинства, по-видимому, была некая духовная опора, вера в Бога, что помогало сражаться, надеяться и выживать. Некая сокровенная вера у людей все же была. Даже я, хоть и крещёный, но школой и комсомолом воспитывавшийся в атеизме, свято верил, что какие-то Высшие силы вершат многое. Потом я понял, что это Тот Бог, во имя Которого я был крещен. Что именно Его силой я получал несмертельные ранения в миллиметрах от «летального» исхода. Что, не умея плавать, не утонул ни в Днепре, ни в Друти под Рогачёвом, ни в Припяти или в Западном Буге при операции «Багратион», ни в Висле, ни тем более — в Одере, где, теряя сознание при ранении в голову, успел подумать: «Слава Богу, убит, не утонул», так как всегда опасался именно этой смерти.

— В вашей книге рассматривается серьезный духовно-нравственный вопрос, поставленный еще в «Преступлении и наказании» Ф.М. Достоевского. Скажите, насколько, на ваш взгляд, наказание — пребывание в штрафбате от одного месяца до трех — было адекватно преступлению?

Законы военного времени суровы, но адекватны войне

— Нельзя судить эпоху Великой Отечественной войны мерками мирного времени. Во время войны ситуация усложняется, степень ответственности, а значит, и наказания ужесточается, и то, что в мирной обстановке может оказаться простительным проступком, разгильдяйством, в ситуации войны часто оказывается самым настоящим преступлением. Например, часовой уснул на посту. В мирное время за это максимум полагается гауптвахта. А если он караулил склад с оружием во время войны, уснул, а враги или мародеры украли оружие? Или сбежал с порученного рубежа обороны? За это полагался трибунал, во многих случаях — и высшая мера. Законы военного времени суровы, временами жестоки, но адекватны войне. Кстати, и сам приказ Сталина №227 («Ни шагу назад») — пример тому.

В нашем (и не только) штрафном батальоне одно время около половины бойцов составляли «офицеры-окруженцы» — те, кто, оставшись в окружении, бежали из плена, но не вступили в партизанские отряды, не перешли линию фронта, а скрывались при немцах и дожидались возвращения наших. Рядовых «окруженцев», как правило, не отправляли в штрафные роты, а офицеров — на месяц-два-три (в зависимости от полученных сведений) направляли в штрафбат. Жестоко? Но, во-первых, с офицеров больший спрос, а во-вторых, зачастую невозможно было определить: а не перевербовался ли под немцами этот «окруженец», не послан ли с заданием? И на всякий случай, на реальную проверку их отправляли в штрафбат, поскольку в бою человек проверяется надежней всего. И, к сожалению, были — правда, очень редкие — случаи, когда штрафники дезертировали и даже перебегали к немцам. В нашем штрафбате генерал Рокоссовский разжаловал начальника штаба батальона из-за того, что тот не проверил донесения своих подчиненных, которые зачислили нескольких бойцов-изменников в списки убитых и раненых, в то время как те перешли на сторону врага.

Можно назвать и другие «пограничные случаи», например, когда начальники страдали из-за своих подчиненных. Например, в апреле 1945 г. в наш батальон поступил командир эскадрильи по фамилии Смешной. Он получил 2 месяца штрафбата за то, что во время перегона по воздуху новых самолётов из тыла на фронт один из его подчиненных то ли из-за ухарства, то ли из-за разгильдяйства не справился с управлением, разбил машину и погиб сам. На Одерском плацдарме Павел Смешной воевал очень достойно, уничтожил несколько танков, мощных огневых точек и немецких вояк, но героически погиб, прикрывая нас огнем. Я ходатайствовал о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Не дали. Комбат, комдив и командир корпуса согласились с этим, подписали наградной лист на Героя, но член Военного совета Армии, видимо, зная определённые условия присвоения этого высокого звания бойцам штрафных формирований, ограничился награждением Павла Антифиевича орденом Отечественной войны 1 степени.

Блокадный Ленинград

А вот другой, достаточно колоритный случай с летчиком. Старший лейтенант Георгий Дмитриевич Костылев, Герой Советского Союза, во время короткого отпуска в блокадном Ленинграде в феврале 1943 г. попал в гости к майору-интенданту. Увидев изысканные яства, дорогие коллекционные вина, он вышел из себя. Мать Георгия Дмитриевича была блокадницей, многие родственники и друзья погибли от голода. В ярости Костылев вдребезги разнес это гнездо «пира во время чумы» и сильно избил майора-интенданта. За это попал в штрафбат на 2 месяца, хотя по справедливости туда надо было отправить майора-интенданта. Так бы и случилось, если бы Костылев сдал его в органы госбезопасности. Но не захотел — возможно, по благородству... Однако воинскую дисциплину никто не отменял, и Костылева не спасло даже звание Героя Советского Союза. Тем не менее, благородный гнев Георгия Дмитриевича был столь праведен, что Господь уберег его, и через некоторое время за боевые заслуги он досрочно вернулся в свою часть, примерно продолжив свою боевую службу командиром эскадрильи истребителей. За проявленное мужество Костылёву были возвращены все боевые награды, а вскоре и присвоено звание майора. С 1944 г. и до конца войны Костылёв служил в должности Главного инспектора ВВС Краснознамённого Балтийского флота. Это к тому, что пребывание в штрафбате не мешало впоследствии бывшим штрафникам.

— Однако были и несомненные случаи вины.

— Да, разумеется. В штрафбат попадали расхитители, проштрафившиеся интенданты, трусы. Был один случай в 1944 г., когда красноармейцы из маршевого пополнения, найдя неразорвавшуюся мину, по дури стали разбивать ей доски для костра. Она, естественно, взорвалась, погибло 4 человека, было ранено 9. Виновные в преступном бездействии и нераспорядительности офицеры пошли под суд и в штрафбат.

В результате то ли вредительства, то ли халатности и разгильдяйства в октябре 1942 г. в 58 гвардейском минометном полку (это знаменитые «Катюши») 80 процентов машин оказались неисправными и небоеспособными. Виновные были отправлены в штрафные части. Если учесть, что немцы в это время прорывались к Волге, мотивы такого решения станут понятными...

Александр Пыльцын. Штрафбат. Наказание, искупление

— Да, к сожалению, и такие случаи могли иметь место. Один из подобных был в нашем батальоне. 30 октября 1944 г. на Наревском плацдарме в моей роте погиб штрафник Родин — бывший майор, командир разведроты 4-й стрелковой Бежецкой дивизии. Направлен он был в штрафбат с формулировкой: «За трусость», но поверить в это я не могу. Родин до этого был награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды, медалью «За отвагу». Трусам такого не давали. Сам он был богатырского сложения. Поскольку был направлен приказом командира дивизии, могу предположить, что между ними было какое-то личное столкновение. Вероятно, Родин отказался выполнять безнадежное и бессмысленное задание начальства по принципу: «Не поведу людей на убой». За это, возможно, и пострадал, погибнув при преодолении минного поля.

Но бывали случаи и другого рода, когда некоторые начальники попадали в штрафбат за самоуправство. Из архивного документа-шифровки известен случай, когда командир стрелковой роты старший лейтенант Лоза,

«...ночью проверяя посты в пьяном состоянии, обнаружил мл. сержанта Курловича спящим... Обзывая его “предателем и изменником”, под обнажённым оружием Лоза заставил Курловича раздеться, снять ботинки и обмотки и, направив в его спину оружие, под угрозой расстрела заставил бежать к немцам: “Ты, гад, Родину предал, беги голым к немцам. Ты все равно предатель”».

Тот под дулом пистолета голышом побежал к врагу. На другой день немцы с удовольствием передали через громкоговоритель об измене этого солдата, который выдал все, что знал: фамилии командиров, расположение частей и т.д. Понятно, какое впечатление это оказало на красноармейцев. Если бы не офицер, заставивший его бежать к немцам, этот солдат не стал бы изменником. Поэтому старшего лейтенанта Лозу осудили и направили к нам в штрафбат.

— Получается, он склонил подчиненного к измене Родине.

— Да, этот офицер спровоцировал преступление. Тут еще и алкоголь способствовал: как говорится, пьяный бес под руку толкнул... Такая нравственная, а точнее безнравственная цепочка выстраивается: пьянство, гордыня, желание унизить подчиненного при благовидной и не очень возможности и, как вы говорите, склонение ко греху. Но когда он попал в штрафбат перед нашим наступлением на немецкий Альтдамм, видимо, настолько прочувствовал и осознал свою вину, что воевал примерно и рискованно, постоянно рискуя жизнью. Из наградного листа штрафника Лозы:

«В боях за населённые пункты с 17 по 20 марта 1945 года, будучи стрелком, проявил мужество и отвагу, уничтожил 8 немецких солдат, занял 2 дома, захватил ручной пулемёт. Тов. Лоза достоин правительственной награды».

Приказом 61-й Армии награждён медалью «За отвагу». Побыв рядовым в штрафбате, этот офицер, видно, полностью осознал, что натворил, внутренне осудил своё неверное отношение к подчинённым, а может, и покаялся — если не перед Богом, то перед своей совестью.

Генерал-майор Александр Васильевич Пыльцын

— Если говорить о создании книги, то мне хотелось бы сердечно поблагодарить не только своих друзей и всех добрых людей, помогавших мне финансово, но и сотрудников Архива Министерства обороны за неоценимую помощь. Они прислали по моей просьбе из Подольского архива ряд документов, которые подкрепили и подтвердили мои воспоминания.

Со своей стороны я сердечно поздравляю читателей портала Православие.Ru с великим Днем Победы, желаю крепкого здоровья и успехов, а также свято хранить память о Великой Отечественной войне и о всем светлом, что связано с великим подвигом нашего народа.