Вдохновленная старцем Софронием

Монахиня Силуана (Гуляева)

Татьяна (так звали мать Силуану в миру) родилась в год смерти Сталина в Москве, откуда родом была ее русская мать. Ее отец – Лев Овсищер (1919–2007), фронтовик, военный, ученый, «отказник» в течение 16 лет, – был из Белоруссии. В Минске и прошли первые 25 лет жизни будущей монахини вплоть до ее отъезда в Израиль в 1979 году.

В 1970-е советских евреев в некоторые годы выпускали из страны по статье «воссоединение семьи», хотя получить отказ в выезде – стать «отказником» – означало потерю работы и возможности какой бы то ни было карьеры в советском обществе. Мать Татьяны умерла в Минске в 1980 году, отец смог приехать в Израиль только в 1987-м и прожил в Иерусалиме до своей кончины в 2007 году. Лев Овсищер похоронен на древнейшем иерусалимском кладбище на склонах Елеонской горы. Незадолго до смерти он был крещен своей дочерью, постоянно навещавшей его (а затем и его вдову) в Иерусалиме.

С родителями

Крещена она была еще в России и приехала в Израиль православной. Это нас сблизило при нашей первой же встрече в монастыре Бюсси: мне сказали, что здесь есть монахиня из Иерусалима, а ей – что приехал диакон из Иерусалима. Во Франции мать Силуана продолжала жить по израильскому паспорту. Других у нее и не было. Насколько она жила церковной жизнью в свои иерусалимские годы, куда ходила в храм и с кем общалась, неизвестно. По крайней мере никогда потом – даже оказываясь в Иерусалиме – она об этом не вспоминала. Тем не менее в Европе Татьяна оказалась в монастыре.

Возможно, она даже ехала именно в монастырь. 1 сентября 1982 года будущая монахиня Силуана приехала в Покровский монастырь в Бюсси во Франции и осталась там навсегда. Постриг она приняла только через восемь лет – 24 августа 1990 года.

«Уже через две минуты нашего разговора отец Софроний стал в моей жизни человеком номер один»

Мы не знаем, с чего начался ее интерес к монашеству. Легко было бы сказать: с неудачного брака – однако неудачные браки далеко не всех приводят в монастырь. Один игумен мне говорил, что человек обычно старается стать таким монахом, каким был тот, кто его вдохновил на этом пути. Уже по ходу жизни в монастыре главным примером для матери Силуаны и ее подлинным духовником стал архимандрит Софроний (Сахаров; 1896–1993) – афонский монах, ученик старца Силуана (отсюда ее имя при постриге), основатель монастыря в Эссексе (Англия). Познакомились они, когда мать Силуана впервые приехала в Эссекс в 1988 году, через несколько лет после поступления в Покровский монастырь послушницей. «Уже через две минуты после нашего разговора отец Софроний стал в моей жизни человеком номер один», – писала мать Силуана в своей небольшой статье о старце^[1]. В Эссексе мать Силуана и приняла постриг в 1990 году. Отец Софроний был ее «восприемником» на постриге. На вопрос, почему же она не осталась в монастыре отца Софрония (где есть и мужская, и женская общины), мать Силуана отвечала: «Ну есть же такая добродетель, как верность!»

Диакон Александр Занемонец и монахиня Силуана (Гуляева)

Вплоть до смерти отца Софрония в 1993 году мать Силуана сохраняла постоянное общение со своим старцем. Она ездила к нему в Англию. Они переписывались. «Отец Софроний был великий человек, – писала мать Силуана, – и отблеск его личности распространялся на всех окружающих его людей. Когда ты попадал в монастырь, то казалось, что он весь состоит из духовных гигантов, казалось, что люди, которые постоянно живут рядом с отцом Софронием, все ему равны… Он в каждом человеке видел Христа и невероятно уважал личность другого человека. Старец поднимал людей на свой уровень, когда люди с ним общались, и все делались великими, исчезала всякая мелочность. Он действительно в каждом человеке видел Христа»^[2].

Старец Софроний наставлял: даже если вас одолевают страсти, переносите это как часть общечеловеческой скорби

По словам матери Силуаны, «главным в богословии старца было утверждение, которое имело практическое применение: даже если вас одолевают страсти, переносите это как часть общечеловеческой скорби. Не замыкайтесь на этой страсти. Говорите: “Господи, Ты видишь, в каком состоянии мы (не я, а мы) все, помоги!”»^[3].

Наверное, в других людях мы видим то, что уже есть – или зреет – в нас самих. И то, как описывает старца Софрония мать Силуана, в чем-то передает и ее собственный духовный портрет. «Я в жизни видела много замкнутых монахов, которые боятся открыть свой путь, – пишет она, – а у отца Софрония этого не было. Это не значит, что он полностью открывал себя. Он предупреждал: закрытость связана с тем, что мы постоянно боимся впасть в ошибку, и так мы отвергаем Духа Святого («а вдруг я сделаю неправильно?»). Так вот, лучше нам впасть в ошибку, чем отвергнуть Духа Святого». Да, сама мать Силуана была удивительно открытым, искренним и любящим человеком. Она не боялась говорить о себе, и – словно в ответ – было не страшно и ей рассказывать о себе, совершенно не скрывая свои трудности и немощи.

Архимандрит Софроний (Сахаров)

Помимо собственно духовной составляющей для общения важно, наверное, и просто человеческое взаимопонимание, человеческое единство. Так, для матери Силуаны было важно, что «кроме того, что отец Софроний был старец и монах, он, несомненно, был еще и представителем русской интеллигенции начала XX века. Даже его жесты: как он ходил, как он наклонял голову, его интонации, словесные обороты…»^[5]. Наверное, чем больше по-человечески общего, тем проще установить и поддерживать контакт с другим человеком.

Но, конечно, важна не только человеческая и культурная близость. «Для монахов главное, – писала мать Силуана, – это отношение старца к Литургии. Как он ее служил – для него это был центр Вселенной. И больше нигде и никогда я не имела такой Литургии, как в Эссексе. Такое впечатление, что на небесах стоишь, все присутствующие участвуют в Литургии, и общее молчание молящихся насыщено каким-то вселенским молчанием. Такого ощущения, переживания я нигде не имела»^[6].

Из жизнеописаний отца Софрония мать Силуана больше всего ценила книгу митрополита Навпактского Иерофея (Влахоса) «“Знаю человека во Христе…”. Жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова». Русский перевод этой книги вышел в Троице-Сергиевой Лавре в 2013 году.

***

История русского женского монашества в XX веке стала одной из основных тем исследований матери Силуаны

За 35 лет монастырской жизни мать Силуана несла самые разные послушания. Она была и на кухне – она замечательно готовила. Я неоднократно оказывался за ее столом, когда она посещала в Иерусалиме свою мачеху, и ел ее борщ на rue Daru, когда там, в соборе, проходили дни, посвященные Покровскому монастырю. Обладавшая замечательным слухом и голосом, она была долгое время регентом хора (потом в русском монастыре на Елеоне она занималась фиксацией их певческой традиции). В последние годы жизни мать Силуана заведовала монастырским архивом. Из работы в архиве вышло несколько книг, посвященных сестрам и игумениям монастыря в Бюсси. История русского женского монашества в XX столетии стала одной из основных тем ее интеллектуальных интересов и исследований.

Книги матери Силуаны о женском монашестве очень интересны. В первую очередь это книги о монахине Таисии (Карцевой; 1896–1995) – агиографе и насельнице Покровского монастыря – и об игумении Евдокии (Куртен; 1895–1977) – первой настоятельнице Покровского монастыря. Незадолго до смерти матери Силуаны ее книга об игумении Евдокии вышла во французском переводе. Если монахиню Таисию мать Силуана еще застала и много с ней общалась, то игумению Евдокию она «знала» лишь по воспоминаниям других сестер, а также по монастырскому архиву.

Монахиня Силуана (Гуляева)

Мать Силуана говорила, что если бы в Церкви был сегодня чин диаконисс, то мать Мария приняла бы не постриг, а посвящение в диакониссы. Не просто так и великая княгиня Елизавета Федоровна в начале века ходатайствовала о возвращении чина диаконисс. Но за отсутствием его все называется монашеством. Так, для матери Силуаны, при всей ее открытости, монашество было направлено не на «социальную деятельность». Мать Силуана всю свою монашескую жизнь провела в монастыре и всюду ходила в монашеской одежде, не исключая парижское метро и тель-авивский аэропорт. Но при этом даже не общинная монастырская жизнь была для нее центром монашества – «Бог и душа».

***

Последние годы своей жизни (как минимум пять лет) мать Силуана болела раком – миеломой спинного мозга. Это был третий рак, который у нее был в жизни: первые два были вылечены. В начале своей третьей болезни она еще приезжала в Иерусалим навещать мачеху и побыть в Елеонском монастыре. Потом уже была химиотерапия с регулярными отъездами из монастыря в больницу и жестокие побочные явления болезни. Тем не менее почти до самого конца ее приводили в храм на Литургию в воскресенья и праздники. Последний раз я видел ее примерно за год до смерти – отъезжающей из монастырского двора в больницу на очередную терапию. Как всегда – улыбающуюся. Как потом сказали сестры монастыря: «Мать Силуана никогда не жаловалась».

Преставилась монахиня Силуана 29 июня 2017 года в своем монастыре.