Думать – занятие дискомфортное

Социальные сети – поле хронического препирательства меж враждующими политико-культурно-религиозными лагерями; но время от времени происходит нечто, вызывающее масштабную и ожесточенную войну. Кто-то что-то сказал, кто-то что-то выложил … И вот, мы все, как Лев Толстой, «не можем молчать».

Ничего умного не скажет и не сделает человек, который не нашел в себе сил вовремя умолкнуть.

Нет, я не хочу сказать, что молчать нужно непременно и всегда. Когда-то молчать, действительно, нельзя: необходимо заступиться за справедливость, за конкретного человека, за Церковь. Когда-то молчать – предательство. Но, вместе с тем, по-настоящему умные, нужные слова или поступки рождаются именно в молчании, а не в бурном говорении. Ничего умного не скажет и не сделает человек, который не нашел в себе сил вовремя умолкнуть.

Итак, первый совет другим и себе: прежде, чем поскакать пальцами по клавишам, найди время – и помолчи. Помолчи, даже если твое вмешательство представляется совершенно безотлагательным и необходимым (попирается правда, поругана святыня, дорогой тебе человек подвергается шельмованию и т.д.). Все равно помолчи. Выдохни. Взвесь. Подумай.

Сетевые битвы последних лет приводят меня к такому вот печальному и тревожному выводу: думать мы не любим. А что же мы любим делать? Чувствовать.

Иными словами, мы, пользователи, в большинстве своем явно предпочитаем эмоциональную реакцию рассуждению, взвешиванию, анализу произошедшего. И это неслучайно.

Чувствовать проще, чем думать. Думать – труд, а чувствовать само собой получается

Чувствовать проще, чем думать. Думать – труд, а чувствовать – не труд: оно само собой чувствуется. Думать – дело ответственное; думать – значит, задавать себе вопрос: «А прав ли я?.. А во всем ли правы мы, успевшие уже создать единый интернет-фронт?..» Человек, несомый чувством, тем паче общим, таких вопросов себе не задает: чувство не подвигает его к сомнению, к самокритике, скорее уж наоборот – убеждает в абсолютной и всеохватной правоте. Эмоциональный перегрев делает человека героем, даже суперменом в собственных глазах: барьеры летят, суд становится беспощадным и безоглядным. Человек гордится своим накалом, как джигит горячим конем; он начинает пост со слова «Достали» с пятью восклицательными знаками.

А думать в таком накале нельзя. Думать с неизбежностью значит – учитывать возможные возражения. В реальной дискуссии – слышать оппонента. Стараться понять его логику, пытаться посмотреть на ситуацию его глазами. Нравится нам такое занятие? Не очень. Да и слово «оппонент» тут не подходит – слишком интеллигентное. Мы ж не диссертацию защищаем по психологии дождевых червей, мы принципиальные вопросы решаем, мы правду отстаиваем, стеной стоим, а кто есть оппонент? Противник. Враг. Нехороший человек. Не смотреть на все его глазами нам хочется, не вникать в его аргументацию, не допускать, что он в чем-то, поди, и правым оказаться может, – а победить его на всех фронтах как можно скорее.

Я не увлекаюсь сетевыми баталиями, напротив, избегаю; но в тех случаях, когда, впрямь, не могу молчать, чувствую себя подчас наивным человеком. Почему? Потому что мне периодически хочется сказать нападающим на меня друзьям и недрузьям: погодите. Если я, с вашей точки зрения, неправа – объясните мне это, покажите мою неправоту: кто знает, может быть, я соглашусь с вами. Почему вы вместо этого дубасите меня по голове? Почему вместо контрдоводов я слышу обвинения… во всем, начиная от «банальной зависти» и кончая изменой Родине? Наивное удивление, действительно. Еще наивней – напоминать нападающим, что я тоже православная христианка, то есть, по сути, их сестра, и что разговор наш, хотя бы и на весьма острую тему, все же мог бы другим быть – братским. В пылу баталий мы начисто забываем, что мы христиане, что мы призваны отделять грех от грешника, заблуждение от заблуждающегося, ни в коей мере над последним не возносясь; что ответственности за душевное состояние ближнего, за его ситуацию с нас никто не снимал. Мы бьем друг друга наотмашь, мы размазываем несогласных с нами по первой попавшейся стенке. Нам кажется, что наша правота дает нам на это право. Но на самом деле даже и объективная правота никаких исключительных прав нам не дает – мы бы поняли это, если бы подумали…

В пылу баталий мы начисто забываем, что мы христиане, что мы призваны отделять грех от грешника

Однако думать – занятие крайне дискомфортное. Чувствовать – совсем другое дело! Чувственная реакция в большинстве случаев объединяет человека с другими людьми, создавая систему взаимоподдержки, коллективное тепло. А думать – значит, не бояться шагнуть из этого тепла на холод, остаться одиноким.

То есть не просто одиноким, а наедине. С кем наедине, с чем? С совестью своей. А она не коллективная, не всенародная, она абсолютно личная, только твоя. И она от Бога в тебе, она искра Его, в тебя всеянная. Наедине с совестью – значит, наедине с Богом, перед Ним. Обратите внимание: мы ведь в этих сетевых баталиях – и не только сетевых – очень легко без Него обходимся. Мы сами знаем, что писать, говорить, делать, – зачем нам Создатель? Мы о Нем и не вспомним в нашем пылу. Либо (не уверена, что это лучший случай) легко возьмем Господа в свои союзники, убедив себя в том, что именно с Ним во главе, под Его знаменем идем войной на супостаты. А так ли это на самом деле?.. Мы Его-то Самого – спросили, к Нему – обратились?.. В тишине, при лампадке, перед образом, убрав подальше смартфон, отключив ноутбук, перестав быть человеком из сети, героем «Фейсбука», снова став Его рабом?..

Мы призваны быть сначала христианами, а уж потом – людьми тех или иных гражданских, политических убеждений: мы же, наоборот, подгоняем христианство под свои убеждения.

Думать – значит, выйти из собственного «я», перешагнуть через собственное состояние, попытаться стать объективным. Чувство же есть реакция субъективная и своего рода праздник, торжество собственного «я», осознанное или неосознанное самоупоение.

Друзья, простите мне нетвердость в терминах. Кто-то из вас, может быть, упрекнет меня в том, что я путаю чувства с эмоциями, а эмоции со страстями. Или – в том, что я хочу нивелировать чувства, превратив человека в думающую машину. Конечно, просвещенное чувство (не эмоция) есть око нашего сердца, и игнорировать человеческое чувство было бы противоположной глубочайшей, преступной ошибкой: идя по этой дороге, можно дойти до Освенцима. Но это отдельная тема. Сейчас речь о нашем долге думать.

О долге быть трезвыми. Видеть всё происходящее таким, каково оно есть, а не таким, каким мы хотели бы его видеть. В повседневной жизни это практическая, часто профессиональная необходимость: врач должен видеть реальное состояние больного, политик – реальную ситуацию в стране (народу он при этом может говорить что угодно). Но мне представляется, что у каждого из нас есть еще и иной, высший долг – думать, трезво анализировать всё происходящее, видеть обе стороны у всякой медали, адекватно реагировать на возражения, не топить истину в собственных эмоциях, не дубасить по головам тех, кто мешает нам… чувствовать то, что мы хотели бы чувствовать. Что это за долг? Это долг перед Богом, это сохранение трезвости, ясности ума, внутренней (перед самим собой!) честности, смирения перед истиной и Истиной.

Христианство ждет от человека единства, цельности его жизни. Здесь невозможно разделение: вот моя жизнь духовная, а вот, скажем, моя политическая позиция, или профессиональная деятельность, или семейная, наконец, жизнь. В идеале ведь вся наша жизнь должна быть своего рода богослужением и богомыслием. И ясность ума, трезвость, ответственность поведения – именно личная, а не коллективная ответственность! – это необходимое условие цельности нашей христианской жизни.