Через книги к Православию

О том, можно ли читать в Великий пост, какая, вообще, литература является полезной; о понятии, что есть «творчество» и что значит «горе от ума», а так же, выживут ли печатные издания в мире гаджетов – об этом и не только читайте в нашем интервью с известным писателем и блогером, настоятелем храма-часовни св. прав. Иоакима и Анны в г.Ровеньки Ровеньковской епархии протоиереем Александром Авдюгиным.

— Среди ваших персонажей есть один неизменный и всеми любимый — отец Стефан, чьи приключения порой напоминают то знаменитого солдата Швейка, то не менее знаменитого отца Брауна. Персонаж интересный и многогранный, и, вероятно, тоже много читающий. Интересно, какие книги находятся на книжной полке отца Стефана?

Разные. В том числе и Гашек с Честертоном. Они расположены на полках, там, где ЖЗЛ-овская серия, Солженицын, Лесков и Чехов с Львом Толстым. Ночью отец Стефан иногда слышит их перебранку насчет «не по чину и заслугам» стоим, но это касается только нижних рядов большого на всю стену шкафа. На верхние ряды, где Библия, Святые Отцы, толкования, жития, богослужебные томики, корифеи апологетики и гомилетики вкупе с Достоевским они взирают с пониманием и одобрением.

Здесь же, недалеко от отца Брауна знаменитая «зеленая» серия Сретенского монастыря, книжки Олеси Николаевой, Юлии Вознесенской и все выше поднимающийся «Лавр» Евгения Водолазкина.

Отец Стефан не разделяет обще-ходящее мнение, что «Пушкин – наше всё», поэтому к Александру Сергеевичу четко присоседились Евгений Евтушенко с Анной Ахматовой, Андрей Вознесенский с Марией Цветаевой и Осип Мандельштам с русскими символистами и поэтическими революционерами начала прошлого века. Не столь давно здесь обитал и Сергей Есенин, но провинился и направлен в «глубину» книжных полок, хотя вопрос о его реабилитации рассматривается.

— И снова о литературе. Всем нам знакома фраза Владимира Семёновича Высоцкого: «Значит, нужные книги ты в детстве читал». Мы, в какой-то мере, такие же книжные дети из его песни. С книгами связано детство, юность, да, и вся жизнь. Какие «нужные» книги были у Вас, повлияли на мировоззрение, на формирование личности?

— Отсчитаю десятилетий шесть назад и обязательно вспоминается:

«Скачет сито по полям

По болотам и лугам…»

Мама читает, а мне Федору жалко, да и как не жалеть, если:

«А бедная баба одна

И плачет, и плачет она.

Села бы баба за стол,

Да стол за ворота ушёл.

Сварила бы баба щи,

Да кастрюлю, поди, поищи!

И чашки ушли, и стаканы,

Остались одни тараканы.

Ой, горе Федоре,

Горе!»

Отец не читал мне Чуковского и Маршака. Он знал наизусть иное. О том, что такое дружба, и кто такой герой, узнал из симоновских строк:

«Ты слышишь меня, я верю:

Смертью таких не взять.

Держись, мой мальчик: на свете

Два раза не умирать.

Никто нас в жизни не может

Вышибить из седла!—

Такая уж поговорка

У майора была»,

А как не быть трусом и не бояться ночью меня научил Пушкин в отцовском исполнении:

Трусоват был Ваня бедный:

Раз он позднею порой,

Весь в поту, от страха бледный,

Чрез кладбище шел домой.

Шли года. Сказки из трехтомника Афанасьева вкупе с Буратино и Снежной королевой сменили волшебник из Изумрудного города с Урфином Джюсом и подземными королями, затем пришел Жюль Верн с капитаном Грантом, Айртоном и Немо.

Школьное время— открытие русской классики. Ее нельзя было не открыть, так как учительницей была Мария Ивановна. Так что все бесчисленные добрые рассказы и истории про «марьивановну» — это о моей учительнице. Именно благодаря ей до дня нынешнего к месту и не к месту цитирую несравненного Скалозуба: «И чтобы зло пресечь, собрать все книги бы да сжечь», как и перефразирую Молчалина: «В мои года “достойно” сметь свое суждение иметь». Мария Ивановна дала умение понимать изучаемые произведения не только по учебнику литературы, но и с точки зрения их всегдашней современности. И хотя фамилия учительницы была абсолютно советской — Комиссарова, нынче понятно, что мыслила она отнюдь не в ракурсе социалистического реализма. Наверное, именно поэтому, когда мы с другом решили защитить бедного Грушницкого и обвинить гордеца Печорина из «Героя нашего времени», Мария Ивановна молча, но с улыбкой вернула нам сочинения, где просто не было оценки.

В старших классах и армии, когда впервые открыл Библию, стало ясно, что многие сюжеты Писания мне известны. Наш историк, не указывая на источник, рассказывал нам и о потопе, и об Иове, и об Аврааме. Урок у него практически всегда заканчивался красивой, как он говорил, «легендой», которые, как позже выяснилось, были изложением Библии.

С книгами в те годы было не просто, а читать хотелось. И даже когда половину своей первой зарплаты я растратил на ростовском полулегальном книжном рынке, родители практически не бурчали, потому что для них та истина, что «книга — лучший подарок», действительно была непререкаема.

Шли годы, кардинально менялось время. Стало не боязно произносить имена тех писателей, о существовании которых мы знали лишь из «критических» разгромных статей в советских газетах. Хотя в армии замполит и отобрал у меня изъятый из библиотек «Один день Ивана Денисовича», но при демобилизации журнал («Роман газету») вернул. А институтский преподаватель по сопромату, увидев, что я вместо изучения закона Гука и гипотезы Бернулли читаю «Бодался теленок с дубом», лишь усмехнулся, погрозил пальцем, а после лекции попросил посевовскую брошюрку «до утра».

К годам зрелым, уже можно сказать семейным, к тридцатилетию, вместе с толстыми литературными журналами с текстами Трифонова, Дуденцева, Платонова, Шаламова пришел неизвестный Лесков, Бунин, Шмелев и Куприн.

Тогда же, именно через книги, начался осмысленный интерес к Православию. Уже можно было найти Евангелие, а в ростовском кафедральном соборе купить ЖМП, где всегда (всего лишь на нескольких страничках!) были проповеди и исторические статьи. На безмерно разросшейся ростовской книжной толкучке почти свободно стали продаваться не только «Вестник русского христианского движения», но и книжки Нилуса вкупе с репринтными, наскоро сшитыми «Лествицей» и «Отечником».

Вера становилась необходимостью, так как понималось и осознавалось, что в основе всех любимых произведений была именно православная культура, православное наследие.

— Взгляд на собственное творчество настолько порой разнообразен. Кто-то считает свой талант даром Божиим и считает себя обязанным служить своими произведениями Богу и людям, как, например, великий казачий поэт Николай Николаевич Туроверов. Есть и иное отношение — как к пустому занятию, лишь тешащему собственное самолюбие, разжигающему тщеславие и гордыню. А каково Ваше отношение к своему таланту и к собственным произведениям?

— «На простом, без украшений, троне

Восседает всемогущий Бог.

Был всегда ко мне Он благосклонен,

По-отечески и милостив и строг».

Именно так определял Николай Туроверов отношение Бога к нему, прошедшему все адские круги междоусобной брани и оставшемуся верным Родине, православию и слову.

«Мы все учились понемногу» — писал Александр Сергеевич, поэтому изложить на бумаге, что было и что думается – не проблема. Вопрос в ином: интересны ли твои буковки в слова собранные и в предложения определенные, тем, кто их читает? Возникает ли у них желание узнать «и чего там дальше будет?» и насколько понятие «интересно» совпадает с полезностью для ума, души и сердца.

Если твои строки читают, критикуют, ругают и хвалят, то, значит, есть в них то, чем гордиться не надо, а вот преумножать их необходимо. Таланты ниоткуда не берутся, это Божий подарок и Его милость. Он дает, а ты взращиваешь, насколько сил и ума хватает. Иначе нельзя, если не желаешь в скорое время услышать: «лукавый раб и ленивый!». Все подробности читайте в 25-ой главе Евангелия от Матфея.

Есть у меня удивительная знакомая. Умница, с какой стороны не взгляни, прекрасно пишет, тексты редактирует, книжки читает, в курсе всего настоящего (и прошлого) мейнстрима, плюс еще и искренняя осмысленная православная вера, так вот она терпеть не может любую «поповскую прозу», мою в том числе. И это прекрасно! Значит, нужны эти книги. У нас ведь, у православных, равнодушных по умолчанию быть не может. Когда же узнаешь, что то или иное произведение в рясу облаченного автора, в храм приводит и верить помогает, то понимаешь, что писать нужно. Призыв Христов «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Матф.28:19,20), никто не отменял, а форм проповеди может быть бесконечное множество, в том числе и посредством художественного слова.

Не появится ли тщеславие и гордыня, когда твоя книжка в церковных лавках и православных магазинах продается? Возможны такие прецеденты бывали, но духовник у каждого из нас есть, поправит ежели чего, да и сослуживцы не дадут сильно нос задрать.

— В преддверии Великого поста одна из обсуждаемых тем — кому и как поститься. То бишь, мера поста для каждого. Обращают внимание на то, что уставные предписания касаются, прежде всего, монашествующих. В церковной среде всё чаще возникают споры и предложения пересмотреть данный вопрос, причём на уровне соборных определений. Ведь в наше время далеко не каждый выдержит пост, предписанный Типиконом. Да, и возможности у всех разные: у кого-то здоровье слабое, у другого — проблема с приобретением продуктов питания и т.п. А что Вы советуете тем, кто обращается с вопросом о том, как поститься?

— В предпостовые и постовые недели, узнаешь массу новых особенностей и фактов из личной жизни прихожан. Прежде всего, это касается их болезней, немощей, пенсионного обеспечения, количества любимых детей, внуков и правнуков, требующих постоянной заботы, внимания и материальных издержек.

Нельзя сказать, что эти подробности раньше скрывались и были неизвестны, но перед днем прощения, на них уделяют особое внимание, конкретизируя доходную часть собственной жизни до копейки, а медицинскую до последнего рецепта и процента льгот на дежурный корвалол вкупе с цитрамоном. Для полноты понимания «ситуации» священника обязательно поставят в известность, что коммунальные услуги опять подорожали, а цена на рынке картошки с луком и свеклой уже больше, чем была на мясо при Брежневе.

Откровения эти вполне понятны, потому что для того, чтобы жить, человеку необходимо есть, а при наличии, скажем так, не очень большой пенсии или зарплаты, а также медицинской карточки с сотней страниц постовое воздержание становится проблемой.

Сколько не говори о том, что пост имеет два крыла, одно из которых воздержание, а второе молитва, повсеместное вопрошение «как питаться?» в эти дни всегда злободневно. И не потому, что не хочется исполнять установления апостольские и церковные, а из-за того, что далеко не каждый может поститься по уставу обители Саввы Освященного, который перевел и ввел в церковный обиход еще в XIV веке святитель Киприан митрополит Киевский. Именно этот Устав стал основой нашего Типикона, правила которого так любят цитировать (насчет собственного их исполнения – вопрос спорный) приверженцы буквы и установлений. Во внимание не берется даже то, что устав данный в пятом веке написан, для монашествующих предназначен и лишь для живущих в землях средиземноморских определен.

Оттого и пестрит православный интернет спорами, что такое «сухоядение», и что считать «вареным», а чего «сухим». Пока консерваторы с либералами ломают копья насчет самого «правильного» правила поста у среднестатистического прихожанина (это обычно уже пожилые люди) изжога и мельтешение искр в глазах. Иначе и быть не может у тех, кто не рассчитав собственные силы и крепость родного здоровья устраивает себе голодовку в первую неделю Великого поста с соленым огурцом, луковицей и хлебом. А что еще есть-то? Ведь инжир с финиками, которыми надобно питаться по Уставу, у нас не растет, а в лавке его дневная порция потянет на месячную пенсию.

Отнюдь не призываю отбросить воздержание в пище и отменить традиционные правила, но давайте все же подходить к дням святой Четыредесятницы с точки зрения того, что пост – это радость. Пост не должен вредить здоровью и в твоей медицинской карточке, к Пасхе, не должна добавиться еще одна глава с анализами и врачебными назначениями.

Если со здоровьем проблемы и утром надобно таблетку выпить, чтобы день плодотворным был и впустую не прошел, то испросив у своего священника послабление на пост телесный, в такую же меру надо его духовную сторону увеличить.

Как? Да у священника спросите, вдвоем и решите чего добавить, а что и убавить.

Есть и иное преткновение дней постовых. Оно обычно у тех возникает, кто телом силен, здоровьем не обижен и разумом награжден. Для них устав Саввы Освященного проблем не создает и первые дни поста в сплошном голодании лишь ясность ума прибавляет, да трезвость мыслей определяет. Видя такое благодатное действо современный «подвижник» тут же к данному уставу еще несколько правил выискивает, а также параллельно решает быстренько освоить практику умного делания, который у нас исихазмом зовется.

На совет священника, что у каждого своя мера талантов и способностей и что рядом с такими самостоятельными подвигами лукавый под именем «прелесть» бродит во внимание обычно не принимается.

Таких «перепостившихся» обычно очень легко в храме на третью-четвертую неделю Четыредесятницы вычислить. Стоит хмурое создание где-то в уголке, волком на всех смотрит, к исповедальному аналою не подходит, а на вопрос» «Что случилось?», начинает рассуждать, в лучшем случае, о всеобщей греховности. В худшем же – уныние и апатия, то есть именно то, чего добивался лукавый.

Действительно, в пост надобно больше молиться, чаще причащаться Святых Таин, читать духовную литературу, наконец-то полностью прочесть Библию, а также постараться убрать из своей жизни зло с обидой да осуждением. Все остальное только после беседы со священником.

— Батюшка, благословите за неделю поста Псалтирь прочитывать?!

— Для тебя, радость моя, вполне достаточно молитв вечерних и утренних.

— Не молитвенник вы, отец святой!

Знаком диалог? Он может быть с иными словами и другой интонацией, но смысл остается тот же: самочиние.

У каждого человека есть все необходимое, чтобы с Христом быть, вот только не надобно на себя бремена неудобоносимые взваливать. Опасно это.

— Уж, коли коснулись литературы и Великого поста, то никак не обойти традиционный вопрос. Что бы Вы посоветовали читать в течение Поста?

— В молодости и зрелости пребывающим, работоспособным, не имеющим в родной поликлинике карточку толщиной с «Войну и мир», — прочесть Библию. Всю! Это вполне и реально возможно. Старичкам нашим дорогим достаточно и Евангелия.

Не понимаете многого? Ничего страшного. Хватайте знакомого священника за рясу и требуйте: растолкуй! Опять непонятно? Так Библия в рост дается, чем чаще перечитываешь, тем больше узнаешь, да и толкований нынче на тексты библейские вышло множество

Для того, чтобы чтение Библии не превратилось в насилие, то добавьте что-либо из русской классики. Практически любое произведение из этих книг имеет основу библейскую.

Года три назад я отвечал на подобный вопрос журналу «Фома», список рекомендованных светских книг на Великий пост вызвал бурную дискуссию, но я и сейчас мнение свое не изменил.

— Однажды пришлось быть невольным слушателем дискуссии двух прихожаночек, которые, как говорят «не первый день в храме»… И вот, одна другой, глядя на стеллажи с книжками и брошюрками говорит: «ты б поменьше читала…не слышала, что намедни о.N. в проповеди рассказывал о том, «что знания надмевают»?! О. Александр, вопрос такой: действительно ли иногда знания, могут быть препятствием в каком-то духовном преуспевании, и как избежать соблазн превратить чтение полезной литературы лишь в «тренировку» собственного интеллекта, эрудиции?

— Книга есть та радость, которая учила, воспитывала, образовывала и привела к вере не только наших предков, но и нас. Буковки из которых составлены слова, которые вы сейчас читаете, святители Кирилл и Мефодий по промыслу Божьему нам дали, а первые книги на Руси из монастырей вышли. Практически все основоположники науки были верующими людьми, культура христианская без книги не представляема, она просто невозможна.

Вырывать из контекста слова Апостола Павла: «Знание надмевает, а любовь назидает» (1Кор. 8:1), это все равно, что утверждать, что при расстройстве душевном можно пойти и повеситься, ведь сказано в Евангелии об Иуде «он вышел, пошел и удавился» (Матф.27:5). Апостол ведь далее говорит: «Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1Кор.8:2,3).

Так что если знания приобретаются для самовозвышения, самоутверждения, для чувства собственного превосходства над другими — такие знания вредят душе. Если же знания и мудрость приобретаются во имя человека, для помощи кому-то, с любовью и состраданием, то такие знания бесценны.

Так что подобные рассуждения, как прихожан, так и пресловутого отца N. есть тупое мудрствование «от ветра головы своея».

Православному современнику, уверен в этом, необходимо читать постоянно. И не только лишь святых Отцов, богословов и православных писателей. Великие произведения имеют Божьи основания — оттого они и «великие».

— Когда мы говорим о такого рода вещах, как книги, чтение и т.д. – естественно мы касаемся вопросов из категории творчества, как такового. Интерпретаций понятия «творчество» множество. Скажите, что оно означает лично для Вас, с точки зрения и Вашего пастырского опыта, и опыта, как человека, который непрестанно «творит»?

— Тут все просто и однозначно. Человек создан по образу и подобию Божьему. Бог есть творец, поэтому человек, как Его подобие обязан творить.

— О. Александр, там, где творчество, там и искусство… В Великий пост как быть тем, кто по роду своей деятельности поет, танцует, устраивает различные ток-шоу, то бишь, зарабатывает себе на жизнь, развлекая других? Вопрос этот очень важный с точки зрения той тенденции, которая сейчас, как говорят, в тренде… Попасть в шоу-бизнес – об этом грезит молодежь практически повсеместно…

— Помните пример отца Иоанна Охлобыстина? Сам попросился, чтобы его под запрет отправили, поняв, что сочетать шоу и священство вариант неестественный и, по сути, богохульный. Хотя есть и иные примеры: актерская игра, книги и выступления актера Петра Мамонова, песни Шевчука и еще можно назвать имена, где сценическое или кинематографическое выступление не порочная «развлекуха», а повод для размышлений, ведущих к любви.

— Отче, вот такой вопрос поступил в редакцию газеты. Спрашивает верующий мужчина: «Читаю много различной духовной литературы. Увлекаюсь трудами святых отцов. В кругу собственного общения, всегда есть о чем сказать. Но у меня в связи с этим есть проблема: я всегда уверен, что прав, а если мне дают понять, что это не так, я начинаю эмоционально доказывать свою правоту, используя свою эрудицию. В общем, не могу не спорить, не дискутировать. Порой это доводит до ссоры с близкими, друзьями. Понимаю, что это нехорошо… Думаю, прекратить чтение. Правильно ли я поступлю»?

— Читать, изучать, познавать! Как говорил Маяковский «Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить — и никаких гвоздей! Вот лозунг мой — и солнца!».

Знаю многих священников и начитанных прихожан, искренних в своей вере, но не умеющих вести диспута или возражать аргументировано и без нервов. Ничего страшного в этом нет. Жизнью своей и любовью доказывайте. Святых косноязычных множество было (и есть), но это не мешает их святости.

— О. Александр, зададим Вам вопрос всегда актуальный особенно в церковных кругах. Мы знаем, что Священное Писание, труды святых отцов и т.д. – это неисчерпаемый кладезь сакральных смыслов, мудрости, всестороннего человеческого и исторического опыта… Так вот многие верующие, в том, числе и люди в священном сане, в своих разговорах, беседах и речах подчас используют этот «кладезь» исключительно в своих личных корыстных целях. Например, некоторые православные «гуманисты» утверждают излишнесть постов в Церкви, защищают они свою позицию, ссылаясь на отсутствие в Евангелии каких-либо упоминаний, например, об Успенском посте, ну, и т.д. Такого рода примеров, где манипулируют священными текстами множество. Скажите, как правильно читать, в частности, Священное Писание, а так же Святых отцов, и как правильно понимать читаемое? Как не исказить подлинный смысл Божественных писаний?

— Давайте оставаться в православной традиции. Священное Писание – непререкаемый для нас источник веры, но оно (то бишь Библия!) является частью Священного Предания и правильно истолковывать Писание возможно только через Предание. Отцы, Соборы, апостольские установления, Таинства и духовный опыт Церкви – это правильные толкователи, иных не дано.

Стремления же к революции в Церкви, всякого рода обновленчества и «нововведения» были, есть и будут. Все рассуждения о «кризисе Церкви» о необходимости реформ и изменений происходит от того, кого мы по нескольку раз за день упоминаем: «и избави нас от лукавого». Как сказал Честертон: «много раз — при Арии, при альбигойцах, при гуманистах, при Вольтере, при Дарвине — вера, несомненно, катилась ко всем чертям. И всякий раз погибали черти».

— И в заключение, отче, уже традиционно спросим Вас, это важно для всех, кто везде и всегда любит читать, и, кто на всяком месте и во всякий час не спускает пальца с собственного гаджета. Итак, сколько просуществуют печатные издания, например, книги?

— До скончания века земного книга будет востребована и нужна, сколь бы не совершенствовались электронные ее аналоги. Уверен, что тот, кто пользуется именно печатной книгой, кто регулярно ее читает, превосходит жизненным разумом тех, кто предпочитает только их компьютерные варианты.

До скончания века земного книга будет востребована и нужна, сколь бы не совершенствовались электронные ее аналоги.

Да, книга стала дорогой, но великое не бывает дешевым, и раскрывая новый томик, вдохнув его удивительный типографский запах, мы уже предчувствуем, открытие новой грани Божьей мудрости, познание неизведанного ранее мира.

И сколько не стучи пальцем в самый крутой гаджет, как не меняй цвет, яркость, шрифт и кегель подачи, только в бумажном варианте станет понятна вот эта строфа Евгения Евтушенко:

Дай Бог всего, всего, всего. И сразу всем, чтоб не обидно.

Дай Бог всего, но лишь того, за что потом не будет стыдно.