«Любовь, любовь, любовь – все, чем должен дышать пастырь!» (+ВИДЕО)

Архимандрит Никит (Чесноков) День 25 октября – дата кончины одного замечательных старцев святой Псково-Печерской обители, подвизавшегося здесь в середине ХХ столетия, архимандрита Никиты (Чеснокова) – в миру Петра Васильевича Чеснокова. Со дня его преставления минуло уже более полувека, и потому лишь немногие помнят сегодня этого доброго и любвеобильного подвижника благочестия, монастырского духовника, вдохновенного молитвенника. Однако, по милости Божией, автору этих строк недавно удалось подготовить и издать об отце Никите в издательствах Псково-Печерского монастыря и «Вольный странник» немалую по объему книгу, содержащую как его личные свидетельства о себе (дневники, письма и духовные поучения), так и воспоминания о нем тех, кто его хорошо знал: духовных чад и родных. Большой объем книги, получившей название «Укрепи меня Духом Твоим Святым. Старец архимандрит Никита (Чесноков)», стал результатом многолетних поисков различных материалов, связанных с житием отца Никиты, и затем – плодом многолетней авторской работы с этими обретенными драгоценными источниками.

Петр Чесноков с младшим братом Павлом Многие православные читатели, вероятно, помнят тот краткий рассказ о личности отца Никиты (Чеснокова), что содержится в достаточно популярной ныне книге «У пещер Богом зданных», посвященной истории псково-печерского старчества в ХХ-м столетии. Однако новоизданное повествование о судьбе старца Никиты занимает уже не прежние несколько десятков страниц, а более 600. И вот, труд этот теперь оказался наконец завершен и сегодня предлагается благочестивому православному читателю в виде целостного и обширного повествования о Промысле Божием в жизни одного из самых ярких псково-печерских старцев – много испытавшего и пережившего на земном пути архимандрита Никиты (Чеснокова).

«Любовь, любовь, любовь – все, чем должен дышать пастырь в своей пастырской деятельности!» – провозглашает в духовном дневнике главнейшее и фундаментальное основание своего служения и своего личного отношения к Богу и к ближнему, в том числе и к собственным духовным чадам, старец Никита. Именно такой святой любовью он дышал и жил в прохождении долгих путей своей многотрудной жизни, также – помимо духовничества – считая своим важнейшим священническим призванием совершение «Мироспасительной литургии».

Родившийся еще в XIX столетии, 28 мая 1883 года, и потому оказавшийся живым свидетелем и участником всех попущенных Богом нашему Отечеству испытаний ХХ века, отец Никита никогда не предавал и не отрекался от Той Святой любви, Которая есть Сам Бог (ср. 1 Ин. 4, 16). Ведь, как говорит апостол, Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин. 4, 16). Именно этой Божественной и обоживающей любовью старец непрестанно духовно наполнялся, даже при, казалось бы, абсолютно невыносимых житейских трудностях: в мучительных болезнях, в советских тюрьмах, в сталинских лагерях, под бомбежками Великой Отечественной, в годы хрущевских гонений, при тяжелой и наполненной физическим страданием кончине. Отец Никита всегда жил и дышал любовью к Богу, а также благодарностью к Нему – за все Им ниспосланное и попущенное в земном житии старца. Слова апостола Павла: «За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе» (1 Фес. 5, 18) – стали его духовным лозунгом и священным знаменем.

Отец Никита всегда жил и дышал любовью к Богу, а также благодарностью к Нему

При этом отцу Никите было присуще особое и удивительное, поистине детское смирение, а также осознание личного недостоинства в очах Божиих: «Благодарю Тебя, Творче мой, что до сего часа терпишь меня, ожидая моего покаяния и исправления!» – обращается он к Господу в духовных записях.

И это совершенное христианское смирение было присуще старцу, при том, что отец Никита был свидетелем и непосредственным участником удивительных промыслительных событий, ниспосланных ему от Бога чудесных явлений, обладал даром отчитывать бесноватых и духовно их исцелять, близко знал таких великих русских святых ХХ столетия, как святой праведный Иоанн Кронштадтский и священномученик Вениамин Петроградский, спас от уничтожения немецкими оккупационными властями величайшие новгородские святыни – мощи таких угодников Божиих, как святитель Никита Новгородский, преподобный Антоний Римлянин, святая благоверная княгиня Анна и других, а незадолго до кончины сподобился явления преподобного Марка Псково-Печерского.

Отец Петр Чесноков с семьей И сама жизнь старца также началась с чуда. Незадолго до рождения Петра – будущего архимандрита Никиты – Промысл Божий попустил его родителям Василию Лукьяновичу и Марии Ивановне пережить страшное несчастье. В их семье один за другим сразу же после рождения погибли двое младенцев. Родители сильно горевали и уже не надеялись, что Господь дарует им здоровых и благополучных детей. Но однажды Василию Лукьяновичу приснился сон. Во сне ему явился святитель Николай Чудотворец и сказал, что в Петербурге есть семья, очень нуждающаяся в помощи; при этом святитель даже назвал конкретный адрес. Василий Лукьянович хорошо запомнил сказанное и на следующий же день отправился по этому адресу, где нашел семью, пребывавшую в крайней нищете и в нужде. Хозяева пригласили гостя в дом. Когда Василий Лукьянович зашел в квартиру, он был просто потрясен увиденным. Посреди единственной, очень бедно обставленной комнаты находилась огромная икона, изображавшая в полный рост святителя Николая. Перед этим гигантским образом висела большая лампада, которая, однако, не горела. Василий Лукьянович спросил: «Почему же не горит лампада?» Хозяева со смущением ответили, что они глубоко почитают святителя и прежде всегда зажигали перед его иконой лампадку, но теперь у них совсем нет денег, и они не могут купить лампадного масла. Василий Лукьянович, конечно же, прекрасно постигший ту духовную причину, по которой святитель Николай направил его к этим людям, так глубоко почитавшим Мирликийского Чудотворца, незамедлительно оказал им значительную материальную помощь, фактически обеспечив на долгие годы безбедное и благополучное существование. При этом он наказал им, чтобы с того дня лампада перед иконой святителя Николая горела всегда. С тех самых пор младенцы в семье Чесноковых больше уже не умирали. И Василий Лукьянович, и Мария Ивановна были твердо убеждены, что вернувшееся в их семью благополучие было даровано им от Господа по небесному ходатайству святителя Николая Чудотворца. Первым из детей, родившихся после этого чудесного случая, был сын Петр, и родители всегда считали его особым благословением Божиим...

Петр Васильевич Чесноков Впрочем, мальчик рос болезненным. В отроческие годы Петр перенес тяжелую операцию на ноге; тогда на ее положительный исход надежды было мало: мальчик должен был на всю жизнь остаться инвалидом. Однако болезнь все же на долгое время от него отступила, по молитвам духовника Петра – святого праведного Иоанна Кронштадтского. Отец Иоанн сказал мальчику перед операцией: «Помолишься, поправишься». Это и произошло.

И тот же отец Иоанн, правда, спустя уже немало лет после той операции, предрек будущему старцу его священническое рукоположение, обратившись как-то раз в Кронштадтском соборе к молодому человеку с приглашением зайти в алтарь: «Проходите, батюшка». Петр лишь ответил в смущении: «Да я не батюшка... Я – мирянин». – «Ну, значит, будешь батюшкой, – вдруг сказал прославленный всероссийский пастырь, – молись, молись, будешь батюшкой!»

Однако этому будущему рукоположению Петра еще предшествовали годы его послушничества на Валааме – в знаменитой русской северной обители, где он прожил несколько лет под духовным руководством ряда замечательных подвижников, совершителей непрестанной Иисусовой молитвы.

А затем последовало возвращение в столицу и благословение отца Иоанна Кронштадтского на женитьбу – видно, тогда еще не пришло время для монашеского жития будущего псково-печерского подвижника. Обстоятельства его женитьбы также были удивительны. Избранница Петра Васильевича Надежда Семеновна Кудлович совсем незадолго до знакомства со своим будущим мужем сподобилась увидеть удивительный – по сути, пророческий – сон: голос сказал ей, что вскоре она выйдет замуж за Петра Васильевича, и перед ней предстал священник, облаченный в рясу, с камилавкой на голове и крестом на груди. Каково же было ее удивление, когда вскоре она действительно получила предложение о замужестве от Петра Васильевича Чеснокова, которого знала прежде лишь мельком! И ведь он уже тогда готовился к рукоположению!

Вскоре совершилась и их свадьба, а затем рукоположение Петра Васильевича в диаконский сан. Рукоположение совершилось в 1912-м году в городе Житомире. Затем отец Петр несколько лет прослужил диаконом в местечке Городок на Волынщине. А потом все перевернула начавшаяся Первая мировая война.

В 1915-м году отец Петр с семейством был вынужден оставить свое прежнее место диаконского служения и, Промыслом Божиим, оказался рукоположен в иерейский сан в одном из самых удивительных и замечательных мест дореволюционной России (к сожалению, ныне почти неизвестном) – в Северо-Западном крае нашего Отечества, на Успенском острове реки Волхов, иначе называвшемся «Островом милосердия». Выдающийся санкт-петербургский духовник и пастырь – протоиерей Алексий Колоколов (1836–1902) выстроил здесь небольшой, но самый настоящий, православный городок – особое место, где верующие люди могли проявить спасительное для себя деятельное милосердие, а страждущие и нуждающиеся – получать необходимую и реальную помощь в своих скорбях, несчастьях, болезнях. У этого проекта отца Алексия нашлись многочисленные благотворители из числа Санкт-Петербургской аристократии, а также из среды купечества. На «Острове милосердия» были построены Успенский храм, больница, бесплатная столовая, богадельня, детский приют, школа, скотоводческая ферма, ремесленные мастерские – предназначенные для местного крестьянского населения, детей-сирот, малоимущих, больных и страждущих, нуждающихся в помощи и заботе. Именно здесь, впрочем, уже после кончины отца Алексия Колоколова, в 1915-м году будущий старец Никита и был рукоположен в иерейский сан священномучеником Вениамином Петроградским, всегда относившимся к нему с особой отеческой теплотой.

Петр Чесноков в заключении 1934 год

На Успенском острове отец Петр прослужил несколько самых спокойных лет его жизни

На Успенском острове отец Петр прослужил несколько лет (самых лучших и спокойных лет его жизни) – до 1919 года, пребывая здесь с семьей – матушкой Надеждой и двумя сыновьями, Иоасафом и Серафимом. Здесь отец Петр и встретил революцию.

А затем последовали тяжелые послереволюционные годы, служение в селе Черенцове, краткий арест за так называемое «сокрытие церковных ценностей» – священных церковных сосудов, которые новая власть стремилась повсеместно экспроприировать у Церкви, скорое освобождение, исполнение обязанностей благочинного Кирешского района и новый арест «органами» – в связи с групповым делом против местного духовенства, инициированным знаменитым пролетарским поэтом и ненавистником Православия Демьяном Бедным. В начале 1934 года будущий старец был приговорен к заключению по обвинению в том, что он, «используя легальное положение Церкви, вел работу по созданию нелегальной монархической контрреволюционной организации для активной борьбы и свержения Советской власти в целях реставрации в СССР капитализма и самодержавия» и в том, что он для этого создал «нелегальную группу из числа служителей религиозного культа и прихожан», работа которой сводилась «к устройству нелегальных собраний духовенства, к контрреволюционной монархической агитации и пропаганде, к внедрению в сознание широких масс пораженческих настроений в случае внешних осложнений СССР, к изготовлению и распространению контрреволюционной литературы, к срыву социалистического строительства на селе и противодействию коллективизации и других мероприятий Советской власти». По статьям 58–10 («Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений… а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания…») и 58–11 («Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению… контрреволюционных преступлений») Уголовного Кодекса отец Петр был приговорен к 5 годам заключения в Дальлаге, во Владивостоке. Тюремное и лагерное заключение старец воспринял с удивительным смирением и с благодарностью Богу за Его Промысл. Много лет спустя он напишет:

Петр Чесноков и матушка Надежда

Заключение старец воспринял с удивительным смирением и с благодарностью Богу за Его Промысл

«Дивно влек Господь меня ко спасению и щедро награждал меня всем, а особенно – святынями. Но горе, горе мне, окаянному, еще не начинающему спасаться! Не было [в жизни моей] всецелого устремления ко Христу. Только в ссылке [то есть в лагере. – П. М.], из-за страха большего наказания от Господа, сердце и ум стремились ко Христу, и только в Нем Одном находили отраду и утешение... только в молитве черпали бодрость».

После освобождения из лагеря в 1939-м году отец Петр оказался вместе с матушкой Надеждой в Великом Новгороде, где до начала войны работал ночным сторожем. А затем началась Великая Отечественная с ее страшными испытаниями, бомбежками, оккупацией Новгорода немецкими войсками. Одну из бомбежек отец Петр пережил только чудом. Он вдруг оказался в самом кольце огня: вокруг грохотали взрывы, рушились дома... Казалось, в живых ему уже не быть. Но в эти минуты отец Петр боялся одного – остаться не отпетым по православному чину. И вот, среди несмолкающих взрывов, среди пылающих развалин он начал совершать собственное отпевание! Но Господь чудесно сохранил его тогда для будущих трудов на благо Церкви...

Отец Петр Чесноков с крестом Впрочем, в дни немецкой оккупации отец Петр, став активным участником деятельности знаменитой Псковской миссии, даже получил возможность служить, проповедовать и окормлять духовных чад. В 1943-м году – незадолго до наступления на Новгород советских войск – отец Петр Чесноков вместе с протоиереем Василием Николаевским спасли от уничтожения предназначенные немецкими властями к сожжению находившиеся тогда в Софийском соборе мощи новгородских святых. Сохранилось описание того, в каком состоянии пребывали в те дни в поврежденном войной храме эти великие святыни:

«Святые мощи находились в обнаженном виде в гробницах, в раках стекла были выбиты, и в соборе тоже, так что дождь и разный мусор попадали в гробницы. Немцы и испанцы с папиросами во рту и с собаками прогуливались по собору… а собаки обнюхивали их».

По милости Божией, отец Петр и отец Василий вывезли святые мощи – благодаря неожиданному разрешению на это со стороны немецкого командования – в Литву, в местечко Векшняй, где временно поместили святыню в храме Преподобного Сергия Радонежского.

Не раз в течение войны отец Петр оказывался на краю гибели. Вот одна из его дневниковых записей, сделанных в Литве, в городке Мажейкяй, где он находился тогда вместе с матушкой Надеждой:

«Воскресенье. Совершил заупокойную литургию благополучно. Молящихся была полная церковь. После обедни и общего молебна были заказные молебен и панихида с множеством поминаний и записок. По окончании всего богослужения я собрал с собою Святые Дары, антиминс, святые мощи, а сторож подмел храм. Псаломщик и сторож ушли домой к себе. Я еще довольно долго задержался около церкви. Было, вероятно, около четырех часов. Я, взяв святыни на грудь и чудотворную икону Успения Божией Матери в руки, пошел. Пройдя дома два, я зашел в один дом, чтобы передать карточку на получение продуктов. Это была хорошая семья – мои духовные дети: старушка с дочерью и внучкой, и невесткой. Лишь только мы взошли в комнату, как началась страшная бомбежка. Мы все попадали на пол. Я все благословлял чудотворной иконой и молился: ‟Матерь Божия, спаси! Матерь Божия, спаси!!!” Страх и трепет объяли всех нас. После страшного оглушительного взрыва, и падения бомб, и ужасного сотрясения дома посыпались стекла в окнах. Казалось и чувствовалось, что сейчас разрушится дом и всех нас раздавит, кого насмерть, а кого покалечит. Я внутренне винил себя, что не ушел раньше домой. Они плакали, кричали и молились. Потом выскочили из дому и побежали в окоп. Когда я вышел из дому, весь город Можейка был в дыму, в песке, в пыли. Слышались взрывы, с аэропланов строчили пулеметы. Побыв несколько минут в окопах, я побежал домой. Сердце болело и страдало за себя и за матушку. Какие сильные переживания она должна была переносить, видя, что город бомбят, город горит, а меня нет. Я бежал по улице. Немецкие машины быстро мчались по дороге из города. Добежав до леса и задыхаясь от сердечного волнения, я облегченно вздохнул…».

К счастью, с любимой матушкой Надеждой было все благополучно!

В июне 1945 года отцу Петру и матушке Надежде, пережившим немало мытарств и лишений, наконец-то удалось вернуться в освобожденный Новгород. Годы войны больно и даже смертоносно ударили по близким отца Петра, по его семье. Брат старца Павел умер в блокадном Ленинграде, сестру Любовь немцы за отказ с ними сотрудничать (Любовь Васильевна прекрасно знала немецкий язык) сожгли заживо в здании деревянной школы в поселке Володарке под Ленинградом, двое внуков отца Петра погибли в Ленинграде под бомбежкой. Без вести пропал и тяжело раненный на фронте сын старца Серафим; к счастью, спустя несколько лет он нашелся живым. Каждая из историй жизни членов семьи отца Никиты поразительна, полна удивительных подробностей, и при этом не только трагична, но и назидательна...

Оказавшись в Новгороде без каких-либо средств к существованию, отец Петр, благодаря заботе архиепископа Ленинградского и Новгородского Григория (Чукова), был назначен настоятелем храма Преображения Господня в селе Бронница. Здесь он и прослужил около 15 лет, окруженный почетом, сделавшийся духовником для многочисленных приезжавших – порой издалека – к нему за советом духовных чад. К отцу Петру, как к духовнику, в те годы приходили очень многие – и монашествующие, и белое духовенство, и простецы, и интеллигенты. Слова наставления, утешения, вразумления и любви находилось у него для каждого. В те годы отец Петр являлся духовником архиепископа Новгородского и Старорусского Сергия (Голубцова) – доброго и ученого архиерея, иконописца и реставратора, в прошлом – духовника Троице-Сергиевой лавры, спасшего в свое время от уничтожения мощи преподобного Сергия Радонежского. И в то же время за эти полтора десятилетия пребывания в Броннице старец пережил и тяжелые телесные болезни, и кончину своей любимой матушки, принявшей перед смертью монашеский постриг.

Слова наставления, утешения, вразумления и любви находилось у него для каждого

В тот период жизни отца Никиты очень ярко проявился и такой удивительный духовный дар старца, как исцеление по его молитвам бесноватых. Как рассказывал псковский протодиакон Николай Петров,

«у батюшки имелся ковчежец с мощами – очень много мощей было в ковчежце. Еще в бронницкой церкви он отчитывал бесноватых, но очень редко, а в [Псково-Печерском] монастыре чаще. Он говорил о бесах известными евангельскими словами, что ‟сей... род изгоняется только молитвою и постом” (Мф. 17, 21); говорил, что это очень трудное дело... А ведь причащаться приводили много бесноватых: кто собакой лает, кто петухом кричит. Бывало, несколько человек – 4, 5, 6 – одну женщину небольшую ведут, и то через силу. Тут батюшка уходит в алтарь, ставит Чашу на Престол – ведь сразу и не причастить – и выходит уже с мощами. Что он при этом читал, какую молитву, точно не скажу, а вот возьмет и положит на голову бесноватой эти мощи, ковчежец, тот самый, что, по-моему, теперь слева в Михайловском соборе стоит. И больная как бы засыпает мгновенно, немеет – не кричит, не лает, а некоторые и рот сжимают, но уже не очень крепко. И вот батюшка тогда снова Чашу берет – причащает. Пройдет несколько минут – смотришь, такая больная снова отходит – как бы просыпается, но уже не кричит. Уже как нормальная; бес ее оставляет. Не могу, правда, сказать, выходит он из нее только на время или вовсе оставляет, но она уже не беснуется...».

В 1959-м году отец Петр попал под каток новых антицерковных гонений – хрущевских. Он был «снят с регистрации» местным уполномоченным по делам религии Е. Капицей за то, что допускал на клирос петь и читать детей, разрешал им помогать в храме, проповедовал среди молодежи Христову Истину. Уполномоченный запретил за это старцу не только служить, но даже и заходить в алтарь любимого им Преображенского Бронницкого храма. Сам старец рассказывает в одном из писем:

«…Вдруг… 10-го июня вызывает меня... уполномоченный по делам Церкви и снимает меня с учета, лишает дорогого моего храма и моих прихожан. Причина – нарушение декрета [об] отделении Церкви от школы, что пели у меня несовершеннолетние... Как громом поразило меня это извещение и снятие с прихода. Владыка просил оставить меня, но уполномоченный был неумолим. Мне было 76 лет, и я сроднился со святым храмом и с вами, и тут дорогая могилочка моей незабвенной матушки, монахини Надежды. Хотел утешить себя в молитве, но уполномоченный сказал архиерею – ‟не пускать меня в алтарь”. Я смирился и подумал: ведь выгнал меня не за преступление, а за то, что я вел вас ко Христу, желал вам вечного спасения ваших бессмертных душ. Вспомнил дражайшия слова Христа Спасителя в заповедях о блаженстве: ‟Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное. Блажени есте, егда поносят вам, и изженут, и рекут всяк зол глагол на вы, лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех” (Мф. 5,11). Я успокоился и всецело предался воле Божией».

Ведь выгнал меня не за преступление, а за то, что я вел вас ко Христу. Я успокоился и всецело предался воле Божией

Вскоре, по благословению Святейшего Патриарха Алексия I и при поддержке архиепископа Новгородского Сергия (Голубцова) и епископа Псковского и Порховского Иоанна (Разумова), местом жительства для отца Петра был определен Псково-Печерский монастырь.

С Печорами отца Петра тогда связывало очень многое. В последнее десятилетие перед снятием с регистрации он бывал в святой Печерской обители постоянно: здесь жили дорогие его сердцу Валаамские старцы (ведь он и сам некогда подвизался вместе с некоторыми из них в пору юности на Валааме) – в частности, иеросхимонах Михаил (Питкевич), игумен Лука (Земсков), иеросхимонах Иоанн (Андреев); он много общался со старцем схиигуменом Саввой (Остапенко), а также с проживавшими на покое в монастыре митрополитом Вениамином (Федченковым) и архиепископом Владимиром (Кобцом).

В Печорах отец Никита успел прожить не так уж и долго – с октября 1959 года и до дня кончины – 25 октября 1963 года, но за эти 4 года он стяжал всеобщую любовь и уважение монастырских насельников, исполнял обязанности братского духовника, приобрел в Печорах многочисленных духовных чад. Мудрый старец, горячий молитвенник, преисполненный любовью к ближним, отец Никита находил слова утешения и ободрения для тех, кто пребывал в житейских горестях, трезвого и ясного пастырского совета – для тех, кто стоял на судьбоносных перепутьях, строгого вразумления – для тех, кто упорно, но порой безуспешно боролся со грехом, вдохновляющей надежды – для тех, кто только начинал идти путем христианского спасения…

Довольно скоро по приезде в святую Псково-Печерскую обитель отец Петр принял важнейшее для себя решение – стать монахом. То, к чему у него лежало сердце еще в юные годы его послушничества на Валааме, должно было теперь исполниться.

11 февраля 1960 года (29 января по старому стилю), накануне праздника Трех святителей, в конце всенощного бдения, псковский владыка Иоанн (Разумов) совершил над отцом Петром монашеский постриг. Старцу нарекли новое имя – Никита, в честь того самого святителя Никиты Новгородского, чьи святые мощи он спасал от поругания и уничтожения в годы Великой Отечественной.

Старцу нарекли новое имя – Никита, в честь святителя Никиты Новгородского, чьи святые мощи он спасал от поругания

С чином монашеского пострига связан древний благочестивый обычай: в начале богослужебного последования, при пении покаянного тропаря предпостовой Недели о блудном сыне «Объятия отча…», принимающий монашество, облаченный в длинную белую рубаху, должен проползти из притвора храма в его центральную часть. Однако в этот период жизни старец сильно страдал от язвы на ноге. Ему было невыносимо больно даже стать на колени, не то что ползти. Поэтому, по благословению совершавшего постриг владыки Иоанна, старец просто шел из притвора в храм, насколько ему хватало сил, пригнувшись к земле… После пострига, когда, по обычаю, новопостриженному положено стоять всю ночь в храме до начала литургии с зажженной свечой, старец Никита, будучи не в силах оставаться на ногах, просто сидел…

Интересно, что старец воспринял свое вступление в монашеский чин еще и как способ укрепить свое глубокое духовное единство с любимой матушкой – монахиней Надеждой. Ведь теперь он, так же как ранее она, сподобился принять монашеский постриг. Ныне их единство жизни в Боге, молитвы, христианской любви многократно приумножилось… Старец с особой радостью пишет сыну Серафиму Петровичу: «Мы с мамочкой приняли Ангельский чин. Слава Богу за все!»

Известно, что в те годы своего монашеского подвига отец Никита пребывал в непрестанной молитве. Свеча в его келлии, которую он зажигал во время молитвенного предстояния у любимого им огромного Распятия, не гасла всю ночь…

В годы своего монашеского подвига отец Никита пребывал в непрестанной молитве

Несмотря на уже очень сильно пошатнувшееся здоровье, отец Никита тем не менее постоянно старался принимать участие и в общей монастырской жизни: исповедовал, нередко отчитывал бесноватых. 8 августа (по старому стилю; 21 августа по новому стилю) 1960 года, по благословению Патриарха Алексия I, его возвели в сан игумена, а 10 октября (по старому стилю; 23 октября по новому стилю) того же года – в сан архимандрита.

Страдавший от тяжелого недуга, с трудом передвигавшийся из-за мучительных болей в ноге, он находил силы постоянно и упорно посещать церковные службы, неизменно совершать горячо любимую им «Мироспасительную литургию». Старцу было все тяжелее ходить, но он старался преодолеть болезнь и не пропускать ни одного важного праздничного богослужения – пусть порой и с трудом поспевая за служащим духовенством. В 1959-м году новый наместник обители архимандрит Алипий (Воронов), как-то раз впервые заметив хромоногого старца, догонявшего братию, даже с недоумением спросил благочинного отца Александра (Васильева): «А что это у тебя за отставший старичок все прыгал на одной ноге, как на литию выходили?» Но, по словам отца Александра, «если отца Никиту из-за временами обострявшейся хромоты не допускали к богослужению, то он бывал этим очень огорчен и говорил: ‟Я так люблю Бога, что забываю всякую боль – только бы служить, только бы служить» – от такой великой любви к Богу он и боли часто даже не замечал».

Архимандрит Никита (Чесноков) Известно, что поначалу, после своего переезда в Печоры, отец Никита служил практически непрестанно: «Мне почти ежедневно приходится служить». Однако с каждым днем служить было все труднее и труднее: «У нас продолжительное ежедневное богослужение, и стал я уставать»… «После службы устаю. По милости Божией ногу ежедневно перевязываю, слава Богу, полегче за молитвы верующих».

Земной путь архимандрита Никиты (Чеснокова) близился к завершению. Старец все более слабел. Недуги – язва в ноге и болезнь сердца – усугублялись. Однако в эти последние месяцы своего земного пребывания он ни на миг не терял ни надежды на Божие милосердие, ни мирного духовного устроения. Мысленно и молитвенно никогда не расставаясь с дорогими ему людьми, все равно, с живыми ли, с почившими ли – с покойной матушкой монахиней Надеждой, с сыновьями Иоасафом и Серафимом, с многочисленными духовными чадами, – отец Никита не оставался одинок ни на миг. Главное же, он не оставался одинок, потому что постоянно пребывал с Господом, и Господь был с ним. Старец Никита никогда не впадал в уныние, не терял надежды на Господа и на Его Промысл. Наоборот, он постоянно благодарил Творца за пережитые радости и за попущенные испытания. Конечно же, старца страшило то, какой он даст ответ за свою прожитую жизнь, когда предстанет пред Престолом Божиим. В одном из предсмертных писем он с трепетом пишет: «Подходит конец моего жития, надо дать отчет за пройденную жизнь, а я не готов». И все же он твердо надеется на милосердие Божие и потому уповает, что переход в вечность станет новым благим началом жизни его бессмертной души. Потому-то он и обращается молитвенно ко Господу так: «Укрепи мя Духом Твоим Святым положить начало благое. Скоро смертный час!»

Архимандрит Никита кормит монастырских голубей В последние дни перед смертью старец Никита еле передвигался и смиренно готовился к переходу в вечность.

Всего за день до кончины (неисповедимыми судьбами Божиими она оказалась поистине мученической) старец был, как никогда, радостен, ибо сподобился особой милости Божией: в монастырских пещерах ему чудесным образом явился первый насельник Псково-Печерской обители – преподобный старец Марк. Об этом отец Никита тут же поведал благочинному отцу Александру (Васильеву), с которым они вместе прогуливались после службы. Отец Александр передавал слова старца:

«Захожу после литургии в пещеру, и встречает меня преподобный Марк (уже 500 лет, как его мощи находятся при входе в пещеру, – добавил здесь отец Александр). И вот, думаю: ‟Я – архимандрит, а он-то – простой монах: как же мне у него брать благословение?» А преподобный Марк на такие мои мысли и отвечает: ‟Там все равны...».

Конечно же, – продолжал отец Александр, – эта встреча и разговор были духовны... Верно, то был ему уже знак из иного мира. И знак этот вскоре же и оправдался... Только что он мне это рассказал, как вышел на Святую гору в сад, сделал несколько шагов, да и оступился – упал с обрыва на камни... Видно, больная нога его подвела. Сломал, бедный, и позвоночник, сломал и больную ногу, на которую как раз упал. А через сутки и скончался... Видите – как при жизни у него было всегда живое общение с загробным миром, так и перед самой кончиной... Добрый и любвеобильный ко всем был отец Никита...».

Архимандрит Никита (Чесноков) скончался 25 октября 1963 года и был погребен в Богом зданных пещерах святой Псково-Печерской обители.

***

Архимандрит Никита (Чесноков) Материалы для книги «Укрепи меня Духом Твоим Святым» – письма, дневники, духовные поучения старца – все то, что составило этот вышедший ныне из печати объемистый том, посвященный жизнеописанию архимандрита Никиты (Чеснокова), по человеческому разумению, обнаруживались мною чисто случайно. По разумению же христианскому – явным Божиим Промыслом. Ну, как я мог «случайно» оказаться в стенах Псково-Печерской обители именно в тот день и час, когда в одной из монастырских башен вдруг нашелся ящик с уже основательно поеденными мышами дневниками старца Никиты за 1915–16-й годы? По какой «случайности» в монастырской библиотеке передо мной вдруг появилась – как будто бы из воздуха – коробка с духовными дневниками старца Никиты, о существовании которых я даже не догадывался? И могло ли быть «случайным» то, что при открытии «наугад» ссылки в Интернете на русскоязычный немецкий сайт, где были представлены воспоминания наших бывших соотечественников-эмигрантов о годах Великой Отечественной, для меня вдруг протянулась ниточка к внуку старца – ныне живущему в Петербурге талантливому художнику-пейзажисту Петру Серафимовичу Чеснокову, который с радостью и готовностью поделился со мной поучительными рассказами из истории семьи отца Никиты, а также замечательными снимками из семейного фотоархива? Или каким образом вдруг оказалось, что необходимые для книги фотографии хранятся в архиве именно того священнослужителя, который был много лет назад моим студентом в Свято-Тихоновском университете? Наверное, это самому старцу было угодно поделиться со всеми нами историей своего земного жития, и тем нас духовно наставить – с высоты тех Небесных обителей, где – верю – он ныне пребывает и молится и за своих духовных чад, и за всех нас...

Работа над этой книгой принесла мне, как ее автору, большую радость и, как я убежден, духовную пользу: ибо благодаря ей я получил важное наставление. Ведь в ходе работы над книгой перед моими глазами прошел весь великий и страшный ХХ век – со славой святости его новомучеников, с ужасом его гонений на Церковь, с его народным подвигом в военные годы, и с его непреходящим и ничем не побеждаемым христианским упованием на то, что Всемогущий Бог всегда в силах всё управить – и даже вновь воздвигнуть нашу многострадальную Россию из той бездны безбожия, физических мучений и духовных страданий, куда она оказалась низринута революцией. И вот, взглянув на все это глазами отца Никиты, я подлинно увидел и осознал, что же такое – настоящая христианская надежда на Бога: та надежда, что никогда не оставляла и не покидала старца, даже в самые страшные и тяжелые моменты жизни готового вновь и вновь повторить: «Радостно быть с Господом; а какая печаль, тоска и томление духа жить без Бога – греховной и рассеянной жизнью. Господи, помоги мне!»

Я подлинно увидел и осознал, что же такое – настоящая христианская надежда на Бога

Жизнь архимандрита Никиты была не только тяжела, но и радостна: тяжела из-за пережитых им лишений, радостна – благодаря постоянно открывавшейся в его жизни Промыслительной помощи Божией, явственно ощутимой любви и милости Творца. Старец никогда не переставал благодарить своего Небесного Благодетеля за эту Его помощь. И даже пройдя почти что до конца свой полный страдания земной путь, архимандрит Никита (Чесноков) все равно – незадолго до кончины – восклицает: «Сладчайший Иисусе, Христе мой, благодарю Тебя за дивныя пути Твоего Промысла в моей жизни!»

КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

• Адрес розничного Интернет-магазина: https://new.vsbook.ru/
• Instagram: https://www.instagram.com/vsbooks_/
• ВКонтакте: https://vk.com/vsbooks/
• Заказ книг оптом: trade@vsbook.ru
• YouTube-канал: http://www.youtube.com/c/ИздательствоВольныйСтранник