«Звонарь – не профессия, а состояние души»

Еще в 1998-м году в Минске началось возрождение традиций православного колокольного звона, когда на базе прихода Иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» открылись Курсы звонарей.

В январе 2000 года, по благословению Митрополита Филарета (Вахромеева), на основе этих курсов создана Школа звонарей. С мая 2015 года она продолжает свою деятельность как одно из отделений Минского духовного училища.

С марта 2003 года директором Минской школы звонарей назначен профессиональный музыкант, магистр искусств, выпускник Белорусской государственной академии музыки Богдан Берёзкин. За последние 20 лет его преподавательской работы уже 440 выпускников освоили азы искусства звонаря. А в течение каждого года на отделении проходят обучение в среднем 40 человек.

Беседуем с Богданом Владимировичем о колоколах, смысле колокольного звона, звонарях и о том, как ими становятся.

Богдан Березкин

– Довелось читать немало материалов, где колокольному звону приписывают массу сверхъестественных, магических свойств. Разве у колокольного звона не чисто прикладное назначение – возвещать людям, что начинается или уже идет богослужение?

– Вы говорите про «оккультные» материалы (смеется). Да, говоря мирским языком, колокольный звон окружен ореолом таинственности, волшебства, магии. Колокола обладают «магическими» свойствами, но более корректно будет сказать – мистическими. Суть заключается в смысловой нагрузке колокольного звона.

Если вспомнить христианских философов, таких как Григор Нарекаци и Фома Аквинский, то уже в те далекие времена (тысячу лет назад) колокола наделяли особой символикой и говорили, что звучание колокола – это глас Божий, а колокол, образно говоря, – звучащая икона, говорящий Господь. Когда люди начинают учиться на нашем отделении, уже на первых занятиях по «теории колокольного звона» мы говорим им об этом.

Мистика колокольного звона еще в том, что колокол никто не видит, но его звучание в шуме города уловит любое ухо. И даже если ухо не зафиксирует, что-то внутри от этого звука всколыхнется.

– Видимо, потому, что этот звук связан с четкой ассоциацией: где-то там вдали – храм, и звон исходит оттуда…

– Да. «Бам» – и автоматически мысль: храм. Дальше цепная реакция: если храм, значит, что-то там происходит. И кто-то может подумать: «О, давно я в храме не был, а неплохо бы зайти».

Отец Игорь Коростелев, настоятель минского храма Иконы «Всех скорбящих Радость», где началось колокольное возрождение Беларуси, рассказывал одну историю. На пустыре, недалеко от храма, где сейчас гипермаркет, раньше был небольшой прудик. И кто-то пошел туда топиться. Но услышал звук колокола, который созывал людей на службу. Человек решил пойти, что называется, в последний раз поставить свечку и потом утопиться…

– Неужто так и было?

– Женщина та жива до сих пор и работает в храме церковницей. Просто с каждым Господь разговаривает на своем языке. Кто-то приходит в храм через пение, кто-то через музыку. Кто-то приходит быть охранником или дворником, просто потому, что деньги нужны, – и таким образом воцерковляется. А с кем-то Бог говорит через колокольный звон.

– А как начался ваш путь в качестве звонаря? Как вы к этому пришли?

– Давайте начнем издалека. Колокола – это было единственное, на чем я в жизни не пробовал играть. Музыка – это наше фамильное умение по линии моего отца. Он самоучка – очень хорошо играет на гармошке. Ему сейчас 73. Его старший брат, который работал в Министерстве энергетики БССР, играл еще лучше. Мой дедушка играл на русской хромке, а прадедушка – на скрипке. По сути дела, четыре поколения до меня были музыкантами. Но нот не знал никто. Я – первый «испорченный» музыкант, потому что меня отправили в музыкальную школу.

– Отправили… Разве вам не нравилась музыка?

– У меня все получалось с улыбкой, без усилий. Закончил музыкальную школу по аккордеону, потом по баяну, потом музучилище, потом Академию музыки и магистратуру при ней. Итого – лет 17 профессионального музыкального образования.

Вообще, очень много вещей произошло в моей жизни благодаря супруге. Во всех отношениях. Когда в магистратуре учился, жена уже была в сестричестве прихода Иконы «Всех скорбящих Радость». Благодаря ей и старшему сыну, которые начали в храм ходить, произошло мое воцерковление. Именно жена помогла мне прийти школу звонарей. До этого я и представить не мог, что когда-то можно будет попробовать звонить в колокола! Пошел учиться звону, будучи на 5-м курсе Академии музыки, в 2000-м году. Был в числе первых учеников.

Жена у меня музыковед по первому образованию, по второму – историк-искусствовед, Кроме этого, она – такой же звонарь, как и я. Это человек, который во многом мне помогает и во всем поддерживает.

– Значит, вы – единомышленники, и для вас глас Божий прозвучал через жену…

– Можно и так сказать (улыбается).

– А как стали руководителем Школы?

– Говоря мирским языком, опять в результате стечения обстоятельств. Когда прежний директор Александр Малиновский насовсем уезжал из города, то перед отъездом предложил мне: «Попробуй?» А мне в тот момент совсем не до этого было, потому как в автомобильной аварии погиб сын, у жены были серьезные травмы, – вообще, мы тогда на больничном 8 месяцев пробыли. Но решил попробовать… Затем было благословение и назначение на должность Митрополитом Филаретом. С тех пор руковожу – сначала Школой, теперь отделением звонарей в духовном училище.

У меня законченное педагогическое музыкальное образование – меня 10 лет учили учить играть. Методику и педагогику у нас вели замечательные профессора, было море литературы прекрасных специалистов с мировыми именами. А еще, милостью Божьей, мне в жизни попадались преподаватели, которые учили давать ученику все, ничего не утаивать.

Например, в Брестском музыкальном училище специнструмент преподавал Виктор Феофанович Шимановский. Помню, как одному из поступавших хотели поставить низкий бал по специальности и отбраковать. А этот педагог сказал: «Давайте под мою ответственность я возьму его себе в класс». Молодой человек закончил училище с отличием, потом – Академию музыки по композиции. Сейчас композитор – замечательную музыку пишет.

То есть педагог студента в буквальном смысле растит и воспитывает, и должен уметь находить подход к своим ученикам. Педагогика – это такой предмет, когда ты полностью растворяешься в том, что отдаешь. Но идет и восполнение, обмен. И когда ты сам умеешь и знаешь, как сыграть самое сложное произведение, то знаешь, как этому научить.

– Строго говоря, это разные вещи: научиться чему-то самому и суметь передать свое умение другому. Даже в духовной литературе есть примеры, что у некоторых старцев-подвижников бывало так: сам в духовном делании достиг многого, а послушников научить этому не мог…

– Разные курьезы и у нас бывали с людьми, которые приходят учиться быть звонарями...

– Расскажите наиболее впечатлившие вас.

– В первый мой набор, когда стал преподавателем, пришла женщина, которая до этого в Ливии год по контракту работала медсестрой. Уже перед выпуском спрашиваю: «А какая основная причина, почему вы пришли учиться к нам?» Видно было, что школа звонарей очень помогла ей в воцерковлении. Некоторые люди приходят к нам со стереотипами, штампами, а в процессе учебы узнают о Православии элементарное и начинают понемногу разбираться.

Некоторые приходят к нам со стереотипами, а в процессе учебы начинают понемногу разбираться

Так вот, женщина ответила: «Я где-то прочитала, что перед концом света звонарей будут первыми убивать, и решила пострадать за Христа»…

– Похоже, неординарные люди приходят к вам учиться!

– Замечательные! Причем начиная от детей до пенсионеров, а по социальному статусу – это и военные, и врачи, и инженеры, и спортсмены. То есть такие люди, с которыми в жизни мог и не пересечься…

– А слух звонарю иметь обязательно?

– Не столько слух, сколько чувство ритма. Если взять нашу славянскую генетику, то чувство ритма и слух есть у всех. Как учитель могу сказать, что у кого-то это с детства развивается, а у кого-то в силу каких-то обстоятельств нет – родители не помогают в этой области, или по другим причинам.

Училась у нас женщина, которая вначале говорила:

– Слуха у меня нет, чувства ритма тоже. Я в детстве очень хотела на чем-нибудь играть. Родители пошли в музыкальную школу, пригласили учителя в гости, накрыли для него стол, только чтобы он взялся за меня, потому что со мной не хотел заниматься никто!

– И что?

– Этот учитель со мной пару раз позанимался и сказал: «Всё, давайте не будем ребёнку портить психику!»

И до 50 лет женщина эта дожила с убеждением, что у нее нет никаких музыкальных данных! Начинаю заниматься, а человек буквально на лету все схватывает! В итоге уже через 2 месяца эта ученица совершенно замечательно звонила.

– Так что же нужно, чтобы стать звонарем?

– В первую очередь – большое желание. Желание человека – это всё. А во-вторых, нужно почувствовать, что способности, которые у всех нас есть, можно разбудить.

– Поверить в себя?

– Ну, да, веру и молитву никто не отменял.

Случай: звонит мне по телефону девушка и – «дрожащим» голосом с акцентом:

– Здравствуйте! Вас беспокоят из Польши. А можно приехать к вам поучиться колокольному звону? Что для этого нужно?

– Приехать.

– Я ничего не умею!

– Приезжайте!

Она взяла отгулы и приехала на недельку. У нас с ней был экстрим-курс, который закончился фестивалем колокольного звона в Полоцке.

Другая история. Лет 14 назад приезжал ко мне послушник из Почаевского монастыря – парню 18 лет. Я послушал: звонит замечательно. Спрашиваю:

– Что ты приехал, Паша?

– Одним братьям нравится, как я звоню, а другие говорят: «Не ходи звонить, нехороший у тебя звон! Уходи с колокольни!»

Он перечислил набор колоколов. У нас в Беларуси ни на тот момент, ни сейчас таких колоколов нет – 10-тонных! Послушал я его: когда он звонил, смысловая нагрузка была какая-то очень напряженная…

– Хорошо, говорю, давай по-другому подойдем к вопросу. Что ты представляешь, когда звонишь?

– Вечер, костры и вокруг них индейцы пляшут… А я звоню! Вы понимаете, как это красиво, Богдан Владимирович?!

– Индейцы!!! Надо бы поменять картинку!

И мы в течение двух недель работали над «художественным образом», чтобы братии монастыря картинка понравилась.

– Выходит, важно даже то, что в мыслях звонаря?

– Это большую роль играет. И когда человек в разном эмоциональном состоянии поднимается на колокольню – совсем разный звон. Казалось бы, низкие частоты, с точки зрения физики, успокаивают, а высокие – будоражат. Но когда звонарь в разных состояниях, то и колокола звучат по-разному.

Когда человек в разном эмоциональном состоянии поднимается на колокольню – совсем разный звон

Мы с этим молодым человеком поработали. Он уехал. А через месяц сообщает: «Спасибо! Все хорошо! Братия довольны!»

Еще ситуация. Был такой набор интересный – всего 6 человек. Один ученик приезжал из украинского монастыря учиться. Другая девочка хотела стать монахиней. И среди них Валерий Иосифович – музыкант лет 60-ти. Говорит: «Я – лауреат национального конкурса по эстрадному пению. Читаю и пою в храме. Колокола у нас появились, нужно, чтобы звонил кто-нибудь». Выясняется, что только месяц назад он на пенсию вышел. А до этого всю жизнь проработал в ресторане. Такой балагур с юмором музыкально-ресторанным!

В итоге один человек из набора стал таксистом. Парень с Украины в раскол ушел. Девочка вышла замуж и родила двоих детей. А тот, что из ресторана, еще лет 10 в храме и пел, и читал, и звонил. Он и звонарей на приходе обучил, и чтецов…

Другой случай. Шел парень с девушкой мимо Петропавловского собора в Минске. Тут звонят колокола. Она:

– А вот в колокола звонить не умеешь!

– Спорим, научусь?!

– Спорим, нет?

И он пришел учиться.

– И кто же спор выиграл?

– Он пономарит в одном из минских храмов уже лет 15. Собирался даже поступать в семинарию.

– А девушка?

– Тоже закончила школу звонарей. Они поженились. Двое детей…

В 2015-м году был у нас двухнедельный мастер-класс колокольного зона в Германии, в Баварии, для представителей РПЦЗ. Часть из учившихся – потомки эмиграции, первой волны, послереволюционной. У одного человека отец – офицер власовской армии. Это были удивительные люди, которые тоже рассказывали мне о путях своего прихода в Церковь...

В общем, очень разные люди приходят учиться звонарному делу, разными путями…

– С 2015 года Школа звонарей продолжает свою деятельность как отделение Минского духовного училища. Это что-нибудь изменило в вашей деятельности?

– Нет, все осталось прежним – учебная база, основная идея, которая состоит в том, чтобы возродить на Беларуси колокольный звон, чтобы все храмы звучали.

Срок обучения маленький – 4 месяца. Кто музыкант – тот схватывает быстрее. Есть ученики с аналитической памятью. Те же, у кого нет музыкального образования или каких-то навыков, удивительным способом тоже всё запоминают!

А задача какая? Мы всегда поставлены в какие-то рамки: у кого-то на обучение есть несколько месяцев, а у кого-то – 2 дня, и мы должны за это время сделать максимум. Вообще, с каждым нужно разговаривать на том языке, на котором человек привык говорить…

– Как у апостола Павла: «…Для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; …для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных…» (1 Кор. 9, 20–22).

– Расскажу, как проводили ускоренные курсы в Солигорске. Правящий архиерей благословил от каждого благочиния прислать двух желающих обучаться колокольному звону. Приехало 28 человек. И мне нужно обучить их всего за 7 дней.

В понедельник – в первый день – мы отслужили молебен. В среду я думал, что уже схожу с ума, потому что люди приходили и уходили на занятия, а я оставался на месте, среди этого грохота… А в конце недели, в воскресенье, у нас был первый фестиваль «Солигорские звоны». В итоге, из 28 человек 20 достойно звонили. Другой вопрос – чем они сейчас занимаются?

Среди них был один профессиональный танцор, человеку на сегодняшний момент где-то 57. Танцевал с 6 лет. Говорит мне:

– Ты понимаешь, ногами могу, руками – нет.

Это слышат человек 16 и смеются:

– Ха-ха! Тут руками повторить попробуй, а он ногами может!

– Легко!

Показываю ритмическую цепочку, и этот человек ногами отбарабанил чечетку, причем, усложняя ее своими вариациями (смеется) И опять говорит:

– А руками не могу!

Группа замерла:

– А еще раз повторите!

– На бис – только после того, как руками исполню...

– Ну и как, получилось у этого танцора на колоколах ритм отбивать?

– Прекрасно получилось! У него – темперамент. Здесь такой интересный момент: многое от характера человека зависит. Как и музыканты: учатся все одинаково, играют все по-разному. Ведь в колокольном звоне, как и в музыке, 6–7 ритмических фигур, а дальше начинает срабатывать гений композитора, как это было у Чайковского, Моцарта, Рахманинова…

Учатся все одинаково, играют все по-разному. Разные характеры – разный звон

– Индивидуальность.

– Совершенно верно. Кто-то по типу характера сангвиник…

– То есть по типу темперамента будет различаться и звон?

– Совершенно верно. У кого-то один ритм жизни, у другого – другой. Разные характеры – разный звон! И профессии накладывают свой отпечаток на людей и на звон тоже.

– По сравнению с той же скрипкой колокол выглядит простым инструментом. Но, глядя на то, как вы берете в руки веревочки и, не напрягаясь, изящно извлекаете гармоничный звон, понимаешь, что у новичка так сразу не получится – надо упражняться. Сколько времени для этого надо?

– Срок обучения звонарей короткий, но за это время мы очень многому учим. А потом начинается приспособление к своей колокольне, потому что нет одинаковых колоколен. За время обучения мы все храмы Минска посещаем, совершаем выезды в другие города – в Солигорск, Слуцк, Полоцкий монастырь.

– То есть даете учащимся возможность побывать не только на учебной колокольне?

– Учебная – это азы, начало. Колокольни могут быть построены по одинаковому архитектурному проекту, но одна 4 на 4 метра, а другая 3 на 3. Здесь самый маленький колокол, к примеру, 4 кг, а на другой колокольне – 8 кг. От веса колоколов, от расстояния между ними зависит и темп звона.

А кроме этого, колокол, как любой музыкальный инструмент, нужно уметь слушать.

– Вы учите своих студентов чуткости в том числе?

– Вообще, к колоколам в старину относились как к живым. Отсюда и наказания, когда их плетьми били, уши рубили, язык вырывали и в конце концов разбивали. Так было с Витебским колоколом, когда он поднял народ на восстание против униатского епископа Иосафата Кунцевича. Тогда крайним оказался именно он. Каратели, когда приехали разбираться, Витебский вечевой колокол сняли, выдрали плетьми, вырвали язык и разбили – с тех пор в Витебске было запрещено иметь такой колокол.

Во Франции в позднее Средневековье был случай, когда рабочие начали выяснять между собой отношения, и поднялся квартал на квартал драться. Ударили в колокол… Тогда очень много людей погибло. И был издан указ – не звонить в колокола, дабы это не привело к убийству…

К колоколам в старину относились как к живым

– Выходит, колокольный звон – это мощный инструмент воздействия на людей…

– Который может привести к неотвратимым последствиям!

– Да уж! Лучше пусть колокола благовествуют и зовут людей молиться Богу!

– Колокол – это инструмент церковный. И у нас в Беларуси сложилось так, что отделение звонарей занимается возрождением именно церковного звона.

Когда в 2004-м году белорусские звонари выступали на фестивале «Преображение» в городе Ярославле, тогда впервые за всю историю фестиваля они получили Гран-при «За церковность колокольного звона».

И это не был жест доброй воли в адрес братского народа. Фестиваль проходил на территории древнего Феодоровского монастыря. Комиссия сидела внизу, так, что им не было видно, кто выходит звонить на колокольню, знали только номера участников. Поэтому объективность оценки жюри была полная!

– Богдан Владимирович, в вашей жизни уже 20 лет – звон, звон, звон. Не устали? Не приелось?

– Область моих занятий достаточно разнообразна. Это не что-то статичное, а творческое, потому что нет одинаковых колоколен и подборок колоколов. В сферу моей деятельности входит и экспертиза колоколен, и работа с архитекторами, и консультация строительств, и подбор колоколов, и общение на местах со священниками.

Допустим, появился благодетель – один или целая семья, – который хочет подарить конкретному храму колокол.

Подобрали колокол к существующему набору колоколов, сделали техзадание, согласовали надписи, подобрали иконы. В семье муж Николай – католик, а жена и дети – православные. Святитель Николай почитается и у католиков, и у православных. Согласились на его изображение. Дальше уточняем, какой именно будет икона святителя…

В общем, это постоянное творчество, которое не дает закостенеть, – тут надо и элементарный эстетический вкус проявить, и дипломатию, чтобы все остались довольны, и самое главное – так подобрать, чтобы звук нового колокола не выбивался из набора, но его звучание ощутимо отличалось от имеющихся колоколов.

– Этим тонкостям вы своих студентов тоже учите?

– Конечно, показываю. И, кроме «истории колокольного звона», у нас есть такие предметы, как «архитектура колокольной звонницы», «техника безопасности» или «как обустроить ярус звона на колокольне». Но дело в опыте, у меня это – вся Беларусь и близлежащие регионы (Польша, Германия, Прибалтика, Украина, Россия). За 4 месяца этому научиться невозможно!

– Всех ли желающих берете учиться, или есть ограничения?

– Благословение Митрополита Филарета было – брать всех желающих, при наличии рекомендации с прихода. Есть ли музыкальное образование – неважно! Как отказывать, когда человек приходит, и ты видишь, что душа у него горит?!

– За 20 лет уже 440 выпускников. А какова потребность в звонарях сегодня? Каковы перспективы школы в ближайшие годы, нужны ли еще такие специалисты в Беларуси? Ведь звонарь – все-таки профессия редкостная, и не так уж много их требуется…

– Звонарь – не профессия, а состояние души. Звонарь – это послушание, а не работа.

Звонарь – это послушание, а не работа

К тому же у тех людей, которые несут послушание звонарей, в жизни происходят разные события. Может поменяться: работа, рабочий график, семейные обстоятельства – человек может вступить в брак и на какое-то время уйти с колокольни.

Например, у нас в храме «Всех скорбящих Радость», где базируется Минское духовное училище, штатных звонарей 20 человек, на случай, если кто-то заболеет, не сможет по работе. Тогда происходит взаимозамена, и так мы обеспечиваем нашими звонарями весь круг ежедневных богослужений.

– А вы сами часто звоните в храме?

– Я за день столько вызваниваю в учебном классе, сколько не каждый звонарь кафедрального собора за полугодие! В некоторых храмах и за год не звонят столько, сколько я за пару дней. Получается 44 часа в неделю, плюс работа в музыкальной школе. Времени практически не остается.

– А еще что-нибудь успеваете?

– Да, поспать (снова улыбается).

– А семья? Жена, дети?

– Это то, что я берегу изо всех сил. Если бы не семья, не супруга, то я вообще не смог бы ничем заниматься.

– А какое самое важное напутствие хотелось бы вам высказать в адрес всех своих учеников и выпускников – таких разных по профессиям, темпераментам и возрасту?

– Вы сейчас обучились и являетесь носителем колокольной культуры вашего прихода. Готовьте себе смену. На приходах всегда есть желающие, кто хочет освоить это уникальное христианское искусство. Обзаводитесь учениками, чтобы у вас сложился традиционный звон вашего прихода. Это очень важно! Потом исследователи скажут, что на такой-то колокольне был уникальный звон.

У кого-то есть ученики на местах, кто-то воспитывает себе смену. Но, вообще-то, наборы у нас пока увеличиваются – это говорит о том, что у людей интерес к Православию и к колокольному звону есть. И слава Богу!