Блаженной памяти «бабушки Кати» – монахини Домны

В декабре в Тбилиси преставилась «бабушка Катя». Ее знали все, кто приходил в Александро-Невский храм. Святейший Патриарх-Католикос всея Грузии Илия II благословил похоронить ее 10 декабря во дворе церкви Александра Невского.

Многое помню о бабушке Кате – блаженной монахине Домне. Мои воспоминания не идут в хронологическом порядке, относятся к разным годам. Многое пережито, многое, к сожалению, забыто. Но всё, что говорила или делала бабушка Катя, пронзало меня до глубины души. Как некий голос свыше и печать, которая таинственно ложилась на душу. Итак, начну.

Однажды мы с мужем пришли в церковь. К нему подошла блаженная бабушка Катя, посмотрела на него ласково и вдруг достала откуда-то траурное покрывало, уронила прямо перед ним и сразу скрылась в толпе. Он поднял покрывало и пошел искать бабушку Катю. Я сразу поняла, что она хочет этим что-то сказать. Тогда же я получила известие: внезапно умерла моя двоюродная сестра в Америке, по которой я действительно носила потом траур. И у друга моего мужа в тот же день умерла мама.

Было еще. Я очень тяжко согрешила перед Богом, это был мой личный грех. Прошло время, и как-то я пришла в церковь, увидела Катю и хотела подать ей милостыню. Протянула руку – и вдруг она со всей силой ударила меня прямо в лицо, при этом озвучив этот самый грех.

Было еще. Перед моим отъездом за границу она завела меня в церковную лавку и долго выбирала при мне что-то. Я ждала. Наконец она остановила свой выбор на маленькой книжке, где были молитвы святой Анастасии Узорешительнице, и показала мне пальцем на молитву о заключенных, о в узах находящихся. Впоследствии так и вышло: я живу вдали от родины уже давно, нас закрывали на очень долгое время на очень жесткие карантины, всё это действительно похоже на узы… Я не имею возможности приехать домой, и когда будет эта возможность, известно только Господу Богу.

Было еще. Мне 9 месяцев не разрешали приехать к тяжело болеющему мужу, лечившемуся за границей, и он после очередных химиотерапий обивал пороги, чтобы меня впустили в ту страну (там к христианам относятся крайне настороженно); я уже смирилась с тем, что не смогу встретиться с ним. И вот я в очередной раз пришла в церковь на службу. Храм был полон народа, я села на улице на скамейке. Бабушка Катя села со мной рядом. Я, зная, что она ничего не делает просто так, решила не смотреть в ее сторону, помня ее грустные предсказания о разлуке, но, видимо, она помолилась, и я на мгновение невольно взглянула на нее и увидела, что она сделала. Она подняла и соединила руки, а потом и пальцы загнула как бы в колечко. Меня пронзила мысль: руки от одного тела – это муж и жена, а соединенные пальцы – конец разлуке. И буквально через пару дней мне дали въездную визу. Это было чудом, что я смогла вылететь к мужу. А до этого меня почти год не пускали.

«Скучает, скучает, а открыть не может!» – проговорила она. Я поняла, что речь шла о моем муже

Как-то я привела свою внучку Марию на Причастие. Девочка почему-то горько плакала после Причастия. К нам подошла бабушка Катя и необычайно ласково, медленно, очень проникновенно сказала нам: «Скучает, скучает, а открыть не может!» Я переспросила: «Что?.. Что, тетя Катя?», но бабушка Катя сделала вид, что не понимает ничего, и отошла. Я поняла, что речь шла о моем муже, который скучает, но двери посольства открыть не может. Эта мысль как бы пронзила меня. Так и было. Он мне сказал, что именно так он и чувствовал тогда…

Часто я слышала, как бабушка Катя ругается в церкви страшными словами, но я была поражена, что все эти слова, которые озвучила потом бабушка Катя, сказала вслух до этого другая старая женщина. Я почти уверена, что то страшное и грязное, которое позволяла себе произносить бабушка Катя во время службы, – это наши грязные мысли, поступки и дела. И, видимо, она показывала все это тем, кто в этих словах узнавал себя, как это страшно и мерзко перед Богом. Потому что мы сами, люди – храм Божий.

Еще был случай. Я знала: все, что увижу от бабушки Кати, будет касаться меня. Мы уезжали с мужем за границу и были перед этим в церкви, уже выходили, и тут наше внимание привлекло то, что бабушка Катя стояла у куста и как-то странно кушала с него ягоды. Рядом стояла наша прихожанка и, тоже видя это, сказала нам: «Это она Сухуми вспомнила». Мы уехали, и в тот год напала на меня такая тоска и скорбь по дому детства в Сухуми, просто невероятная, настолько сильная, что я не находила себе места. Я постоянно открывала Богу душу в молитве, плакалась Ему, как дитя: «Господи, как я хочу домой в Сухуми!» И вот, совершенно неожиданно, совершенно невероятным и чудесным образом на святки мы с мужем попали в Египет, в монастырь святой Екатерины. Монахи приняли нас как родных. Очень тепло и очень гостеприимно. Это место, где благодать изливается на Землю. Место присутствия Божия. Келья, в которой меня поселили, была до невероятности похожа на мою комнату в Сухуми в дедушкином и бабушкином доме моего детства. Такими же, как в нашем доме, были и ванная комната и кухня. Я была совершенно потрясена, это было похоже на мистику. Таких схожести и совпадений не бывает в жизни. Я чувствовала, что живу в некоем таинственном пространстве.

В келье висела огромная икона Пресвятой Богородицы с совершенно живыми глазами. Она смотрела мне прямо в душу, и я понимала внутренним чувством, что это рождественский подарок мне, страждущей, от Бога, Богородицы и святых Его. Может быть, дарованный мне по молитвам блаженной бабушки Кати, которая знала об этом еще тогда, когда я и не думала об этом. Знала и вымолила мне утешение.

Да помянет тебя Господь во Царствии Своем!