«Лучше с диаволом, чем с сербами и их Церковью!»

Кафедральный собор Святой Софии в Охриде, принадлежащий раскольничьей Македонской церкви, используется главным образом как концертный зал

Когда нас однажды ограбили в Скопье, столице Северной Македонии, мы сдуру решили обратиться в полицию. Сразу скажу, что толку от нашего обращения не было – в смысле раскрытия преступления, поимки виновных, возмещения ущерба и т.п. Но урок мы всё-таки получили, и неплохой, за эти незабываемые три часа, что провели в участке. Урок ненависти и глупости. Дело в том, что практически всё время нашей беседы с македонским полицейским было занято не выяснением обстоятельств происшествия (это его явно не интересовало), а… сетованием на непризнание остальным православным миром раскольнической «Македонской православной церкви».

– Вот вы, русские, с сербами братья, да? А почему вы нашу церковь не признаете?! Потому что сербы не признают, да?

Мы опешили немного от такого напора, сказали, что есть вообще-то у вас в Македонии Охридская архиепископия и все ее дружно признают, вместе молятся.

– А это не та Церковь! – скривился собеседник. – Она не защищает независимость Македонии!

«Это не та Церковь! – скривился собеседник. – Она не защищает независимость Македонии!»

Мы всё время думали, что Церковь и политика – немного разные вещи, о чем и сообщили.

Ответы полицейского не были занесены в протокол, конечно: столько злобы, какой-то глупой обиды невесть на кого мы не ожидали услышать.

– Лучше бы нас еще раз ограбили, чем всю эту муть выслушивать, – сказал мне товарищ, когда мы вышли из участка.

– Тихо! – ответил я. – Ведь могут.

И мы печально рассмеялись.

Шутки шутками, но злоба, ненависть, вызываемые расколом, разобщением, удручают. А в Церкви – тем более. Если даже таким титанам духа, как покойный Патриарх Сербский Павел, они наносят жестокие раны, то что говорить о нас…

Вот что рассказывает о церковном расколе в Македонии в своей книге воспоминаний архимандрит Йован (Радосавлевич), близкий друг и сомолитвенник почившего Патриарха Павла:

«Церковный раскол в Македонии длится уже долго и нанес многие раны и Сербии, и Македонии, и всей Православной Церкви. Этот раскол был вызван и даже создан при активном участии Коммунистической партии Македонии при поддержке Центрального комитета компартии во главе с Тито в Белграде в 1967 году. Тито наградил тогда “митрополита” Досифея за “завоевание победы и организацию независимой Македонской церкви”. Так был завершен процесс самопровозглашения автокефальности Македонской церкви – с “благословения” коммунистов, а не с благословения Церкви-Матери – Архиерейского Собора Сербской Православной Церкви. Я был в том году студентом, учился в Белграде, и многие неприглядные факты этого раскола стали мне известны.

Этим незаконным, неканоническим актом Македонская церковь превратилась в раскольническую организацию, которая больше не могла находиться в каноническом общении ни с Сербской, ни с любой другой Православной Церковью. Зато раскольнические македонские епископы, как мы узнали, обратились за помощью и поддержкой в… Ватикан. С самого начала раскола Сербская Церковь пыталась преодолеть его, решить многие вопросы, но попытки были безрезультатны. <…>

В 2005 году был издан Томос о церковной автономии, в котором среди прочего говорилось: “…когда Церковь-Мать убедится, что епархии на территориях, которые ранее находились в ее канонической юрисдикции, духовно зрелы и способны самостоятельно управлять церковными и административными делами, она предоставляет им Томос, и Церковь на этой территории провозглашается автономной или автокефальной. Томос дается первоиерарху такой Церкви от Церкви-матери”.

Так и было сделано: в Нише Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви избрал митрополита Иоанна предстоятелем Святейшего Синода автономной Охридской архиепископии.

Владыка Иоанн знал, что ему предстоит. Вскоре он был брошен раскольниками в тюрьму

Владыка Иоанн сказал тогда: “В Церкви нужно, чтобы всё прошло через Крест и страданье – тогда оно преображается в Воскресение”. То, что ему предстоят страдания, он, безусловно, знал. Раскольнический “митрополит” Тимофей и другие его “епископы” и “священники” не согласились с решениями, принятыми в Нише: они не только не признали новопоставленного архиепископа Иоанна; под угрозой оружия он был схвачен и брошен в тюрьму. Храм, который был им построен, при нем же разрушили, а дом его родителей в г. Велес сожгли. Издевались и мучили священников, монахов и монахинь, оставшихся верными Сербской Православной Церкви, – всё это творили раскольнический “митрополит” Петр, “священнослужители” и отряды полицейских. Так митрополит Иоанн стал страстотерпцем – благодаря раскольникам.

Патриарх Павел передал нам слова одного из руководителей раскольников, “митрополита” Тимофея: “Мы даже с диаволом будем сотрудничать, лишь бы не с вами, сербами, и вашей Сербской Церковью”! Патриарх ответил: “Раз так обстоят ваши дела, то и идите к нему, сотрудничайте с диаволом, делайте свое дело. Что вам от нас еще надо? У вас с нами нет ничего общего”. Наверное, это были последние слова Патриарха Павла македонским раскольникам, владыка рассказывал нам об этом в монастыре Благовещенье.

Когда Патриарх Павел почил о Господе, на его отпевании в Белграде был и митрополит Иоанн, он служил со всем народом Литургию и отпевание. Подойти к гробу Патриарха приехавшим раскольникам-“митрополитам” было запрещено. Этот раскол оставил глубокую рану в сердце Патриарха, с ней он и скончался, плача пред Господом о тех, кто желает “лучше быть в компании с сатаной, чем с Сербской Церковью”».