Знамение

Священник Александр Дьяченко написал цикл рассказов о пандемии коронавируса, которая так неожиданно ворвалась в нашу жизнь год назад, многое перевернув в ней и нас самих заставив многое переосмыслить. Все истории «Хроник…» – реальные. Публикуем последнюю из них.

Фото: Илья Питалёв / РИА Новости

Зимой в самом начале 2020 года наши места накрыло странное массовое заболевание. Странным оно показалось по той причине, что имело незнакомые рядовому обитателю признаки: довольно тяжелое течение болезни и огромное число заболевших. Дело дошло до трехнедельного карантина, вынужденно наложенного не только на школу, но и на оба поселковых детских садика. Болезнь, распространяясь, легко преодолела расстояние в полтора километра между поселком и нашей деревней. В те дни слегло и несколько человек из числа постоянных прихожан храма, а одна из наших верующих погибла. Врачи, хоть и пытались ее спасти, но не смогли. Они не знали, как лечить, и потом никто не смог объяснить причину ее смерти. Внезапная кончина человека физически крепкого, никогда не жалующегося на здоровье, повергла всех нас в недоумение. Сейчас мы догадываемся, что за болезнь накрыла тогда наш поселок, но о том, как она опасна, узнали лишь несколько месяцев спустя. Узнали и испугались.

В феврале того же года, сразу после похорон той нашей прихожанки, мне позвонил знакомый батюшка – настоятель храма, что находится километрах в тридцати от нашего. Он часто у нас бывает, потому знаком со многими из наших верующих, в том числе и с новопреставленной.

– Бать, хочу с тобой посоветоваться. Сегодня ночью словно наяву видел одну твою прихожанку. – Он назвал ее по имени. – Вид у нее был очень скорбный. Смотрела на меня так, словно хотела о чем-то предупредить. Что с ней? Она жива?

И слышу, как кто-то невидимый произносит: «Кто причащается, тот не умрет»

– Вчера только похоронили.

– Я так и подумал. А потом уже под самое утро увидел старинный меч, большой, двуручный, украшенный драгоценностями. Любуюсь его сиянием и слышу, как кто-то невидимый произносит: «Кто причащается, тот не умрет». Сейчас думаю: что бы это значило?

– Трудно сказать, но посыл очень правильный. Действительно, кто причащается искренне и с верой, тот в любом случае не умрет, даже если Господь и призовет его в Свои обители.

Об этом его сне я вспомнил уже перед самой Пасхой, когда, закрывшись внутри храма, мы встречали Светлое Христово Воскресенье. «Кто будет причащаться, тот не умрет». Значит, как бы ни складывались обстоятельства, но любой, кто захочет причаститься, должен иметь такую возможность. В те дни, не афишируя расписания богослужений, служить приходилось в пустых храмах, мы всегда назначали время, когда можно будет прийти и причаститься запасными Дарами.

***

В мае того же года меня по телефону разыскал один мой знакомый врач из Москвы и попросил о встрече. Месяца три я его уже не видел и обрадовался уже одному только факту его звонка.

– Батюшка, собираюсь подъехать, поговорить надо. Тема для разговора очень важная. Можно сказать, жизненная тема.

– Хорошо, приезжай.

Он приехал. Мы встретились в поселке и отправились гулять по стадиону.

– Я умышленно отказался встречаться в храме и предпочел разговор на свежем воздухе. Подстраховываюсь. Последние два месяца я тружусь в одном из ковидных отделений Москвы. Больных в отделение поступает много, но сама болезнь почти не изучена. По сути мы пока еще не определились в том, как нужно лечить пациентов. Одни лекарства вводятся, другие отменяются. А сами схемы лечения меняются чуть ли не еженедельно. Вот только сейчас, три месяца спустя, наконец-то нащупали что-то более-менее определенное. Что дальше будет, не знаю.

Болеют обычные люди, заболевают и врачи. В такой обстановке больше других страдают верующие. Понятно, что, попав в «красную зону», священника ты к себе уже не вызовешь. Если еще можно позвонить знакомому батюшке и попросить его принять исповедь хотя бы по телефону, то причаститься ты не сможешь уже ни при каких условиях. Вот по этой причине я к тебе и приехал. Храмы в Москве закрыты на карантин. Службы, как и у вас, проводятся в отсутствии прихожан, так что попасть в храм и причаститься весьма и весьма проблематично. Но если бы у меня и была такая возможность, я сам не пойду. Потому что никогда не уверен в своем состоянии. В любую минуту врач, лечащий ковид, может заболеть и начать представлять угрозу для окружающих его людей. Я повторяю: болезнь не изучена. Кто-то будет контактировать с больным человеком напрямую – и не заболеет. Другой спрячется в собственной квартире, перестанет выходить из дому – и подхватит вирус.

Я могу свалиться в любой момент. И трудно предположить, что со мной будет дальше. Для верующего человека умереть без Причастия еще большая трагедия, чем сама смерть. По этой причине я приехал и прошу у тебя частицу запасных Даров. Если почувствую признаки болезни, сам себя причащу, а дальше на всё воля Божия. Я запомнил, как ты рассказывал нам об откровении твоему другу-священнику и словах: «Кто причащается, тот не умрет».

«Прошу у тебя частицу запасных Даров. Если почувствую признаки болезни – сам себя причащу»

Зная, что доктору можно доверять, я согласился, но поставил условие: он должен отчитаться за то, как эта частица Даров будет им использована.

Впоследствии я узнал о нередких случаях, когда Святые Дары в схожих обстоятельствах передавались верующим на сохранение в домашних условиях, и о том, как люди сами себя причащали в момент опасности, понимая, что заболели ковидом. Сегодня угроза неожиданно оказаться на больничной койке в закрытой для посещения «красной зоне» сблизила нас с верующими первых веков христианской эры. В годы гонений существовал обычай хранить запасные Дары у себя дома. Потому как жизнь в условиях постоянной смертельной опасности предполагает возможность причаститься немедленно, не ожидая прихода священника.

Со временем некоторые отцы приспособились передавать Дары в ковидную зону, договариваясь с верующими медсестрами и врачами. Один батюшка разработал собственную методику, как подготовить и передать Причастие в ковидную зону. Он брал частицу запасных Даров. Собой она представляет крошечный кусочек Тела Господня, предварительно пропитанный Кровью и высушенный до твердого состояния. Он заливал этот «сухарик» растопленным желатином, ждал, пока тот застынет, и в пакетике передавал конкретному причастнику. Другой священник помещал частицу внутрь яблока и так же через медперсонал передавал Причастие в закрытую зону.

***

О том, как важно иметь возможность причаститься больному верующему человеку, я услышал из рассказа одной нашей прихожанки.

Осенью, в октябре 2020 года, в разгар второй волны эпидемии заболела Светлана, постоянно дежурившая в поселковой часовне во имя святителя Луки Крымского. Она мне и рассказывала, как тяжело пришлось ей в одиночку переносить это жесточайшее заболевание.

Немедленно изолировавшись у себя в доме, она всех нас предупредила, что заболела, и категорически запретила кому-либо приходить ее навещать. Так что лекарства и продукты нам приходилось привязывать к дверной ручке ее квартиры, стучаться и уходить. Общалась она с одним единственным человеком, кратко и только по телефону. На всех остальных ей просто не хватало сил.

Она рассказала, как долгое время, находясь в прострации где-то между небом и землей, все, что она могла, так это только концентрироваться мыслью на Боге. Пыталась осмысленно молиться – не получалось. Молитвы из утреннего и вечернего правил, перемешиваясь, фрагментами всплывали в ее сознании, перетекая одна в другую. Обрывались на полуслове и начинались вновь. Однажды в памяти всплыл текст Шестопсалмия. Светлана нередко читала его во время всенощного бдения. И она на память повторила весь текст без единой запинки. Прочитала и сама удивилась, как это у нее получилось.

Иногда ей было так плохо, что наступало чувство тупого безразличия: «Умру, ну что же – на всё святая воля Твоя». А как становилось чуть легче, появлялась мысль: «Рано мне еще уходить, я же в своей жизни еще ничего по сути не успела».

В один из самых тяжелых дней болезни она ощутила: теплой волной через ее сознание проходит мысль о благодарности Богу

В один из самых тяжелых дней болезни она внезапно ощутила, как теплой волной через ее сознание проходит мысль о благодарности Богу. Рассказывает: болело всё – тело, внутренности, крутило суставы и раскалывалась голова. И вдруг – мысль, что за всё без исключения нужно благодарить Бога, что всё не напрасно и имеет свой смысл: сегодня он тебе не понятен, но наступит час – и всё откроется. Человек лежал, корчась от боли, а его душа умилялась до слез и благодарила Бога за всё.

– И вдруг я поняла, за что так благодарна Господу. За то, что из всего клироса, всех читающих и поющих, так тяжело заболела я единственная. Какое счастье, что болезнь не тронула ни Галину, страдающую диабетом, ни Ларису, всего лишь два года назад прошедшую восемь курсов тяжелейшей химиотерапии. Для них эта болезнь могла бы стать фатальной. Слава Тебе, Господи, что самое тяжелое досталось мне одной. Я сильная, я выдержу. Так дай же мне отболеть за всех, а их пощади.

Одна только мысль тревожила меня постоянно, что не могу пригласить к себе священника и причаститься. Умереть без Причастия было для меня страшнее всего.

***

Накануне праздника Крещения Господня мне вновь позвонил всё тот же батюшка, что служит недалеко от нас и от которого без малого год назад я услышал непонятную тогда для нас обоих фразу: «Кто причащается, тот не умрет».

– Бать, опять я тебя удивлю.

– Что, снова откровение?

– Да как сказать. Год назад мы у себя в храме поменяли внешнее облачение на престоле. И вместо скатерти из ткани, которой обычно покрывают престол, положили белую мраморную плиту. Так вот, неделю назад на Обрезание Господне, в старый Новый год, я служил Литургию. И после освящения Даров увидел, как на этой белой мраморной плите появляются капли красного цвета. Такое впечатление, будто пролили соборное масло, смешанное с вином. Из восемнадцати капель пятнадцать с «кровью». Я тебе фотографии послал, посмотри. Что скажешь?

Что я могу сказать, отец? Время покажет. А мы с тобой как делали, так и будем делать то, что обязаны.

Еще через неделю, в самом конце января, неожиданно к нам приехал тот самый врач, которому в мае прошлого года я передал частицу запасных Даров. Отстояв Литургию, он подошел ко мне:

– Я приехал с отчетом, как ты меня и благословил. Частица запасных Даров всё это время находилась у меня на божнице в маленькой хрустальной баночке. Сам факт того, что она есть и что, как только мне понадобится причаститься, я немедленно это сделаю, вселял в меня уверенность. Я перестал бояться. Каждое утро молился рядом с Дарами, а потом ехал на дежурство в отделение.

После того нашего с тобой разговора прошло полгода, и лишь совсем недавно, проснувшись рано утром, я понял, что заболел. Всё тело ломило, крутило суставы. И голова… казалось, что она сейчас лопнет. Высокая температура не позволяла мыслям сосредоточиться и начать действовать. Наконец, собравшись с силами, крикнул жене. Она вошла в комнату. Я сообщил ей, что заболел, и попросил подать мне баночку с частицей Даров и святую воду. Попросил у жены прощения. Кое-как прочитав «Отче наш», положил в рот Дары и запил их водой.

Голова снова опустилась на подушку. Я еще успел прошептать: «Прости меня, Господи, за всё, за всю мою греховную нечистоту. И, если будет на то святая воля Твоя, прими меня с миром».

Это всё, что я запомнил, прежде чем провалился в глубокий сон без видений и без кошмаров. Спустя несколько часов, проснувшись, я лежал и пытался понять, сколько же сейчас времени, почему я нахожусь в постели. Куда я сейчас пойду и должен ли я вообще куда-то идти, или у меня сегодня выходной?

И тут вспоминаю, как страшно началось утро, как болели мышцы и голова, что творилось с суставами. Решаю подняться с постели. Встал легко, ничего не болит. Измерил температуру – в норме. У меня не осталось никаких симптомов болезни. Лишь небольшое присутствие усталости. Так бывает, когда проваляешься в постели больше обычного и встаешь немного разбитым. И тут мой взгляд упал на пустую баночку, где раньше лежала частичка.

Вот оно что! Я же причастился! «Кто причащается, тот не умрет». Подумал, что обязательно в первый же выходной побываю у нас на Литургии. Собрался, сел в машину и приехал. Во-первых, отчитаться в том, как я использовал частичку, а, во-вторых, чтобы ты порадовался вместе со мной.