Сирота в дом – радость в нем / Православие.Ru

Дети-сироты могут быть немного скованны, иметь некоторую стесненность, робость – у них нет той радости, живости, как у детей, сытых нежностью. Однако эта скованность является для таких детей тормозом, который помогает им в жизни. И одновременно они откладывают себе сбережения в жизни другой… Поэтому сироту – особенно по матери – мы должны с болью и горячей любовью стиснуть в своих объятьях, для того чтобы сначала он согрелся, и у него бы исчезла робость, и он бы открыл свое сердце.

Преподобный Паисий Святогорец

От автора: 1 июня – День защиты детей, и хочется поговорить о самых незащищенных из них – о сиротах и отказниках. Эти дети вынуждены идти по жизни, сжав руки в кулаки и спрятав где-то глубоко в себе пережитую боль. Очень хочется пожелать, чтобы у каждого ребенка на земле появился взрослый, готовый, как пишет старец Паисий, «с болью и глубокой любовью стиснуть в объятиях и согреть сердце», но и, конечно, взять ответственность за него на всю жизнь.

А вы когда-нибудь задумывались об усыновлении? В День защиты детей я хочу поделиться счастливыми историями усыновления детей с ограниченными возможностями здоровья.

Глеб

«С этим мальчиком рядом ходит Господь»

Валентина, мама Глеба, бывшего воспитанника Свято-Софийского детского (ныне – социального) дома:

– В нашей семье случилась беда: тяжело заболела моя мама. 1,5 года борьбы за жизнь и лечение полностью и навсегда изменили мою жизнь. В самые сложные времена мы получили столько тепла, поддержки и помощи от других людей, что возникло горячее желание найти и посильно помогать тем, кто находится в трудной ситуации. И вдруг мне на глаза попался журнал со статьей про детский дом. Я захотела стать там добровольцем, но это было возможно только через организацию. Так я узнала про службу «Милосердие», стала добровольцем и в этом детском доме познакомилась с Глебом. Это был не простой детский дом, а дом для детей-инвалидов – ДДИ.

1,5 года я помогала добровольцем в онкологическом отделении, где я должна была быть опорой и поддержкой для других, где нельзя было плакать и показывать свои чувства, когда смерть совсем рядом. Я готова была помогать где угодно, но только не там.

Глебу тогда было 7 лет, выглядел он на 3, а диагноз, как выяснилось позже, был точно как у моей мамы – острый лейкоз. Жил он в детской кровати с высокими бортиками и выходил из нее только для поездки в больницу, кушал в свои 7 лет из соски, лежа в кровати. Помню первую свою мысль, когда его увидела: «Господи, только не лейкоз…». Помогала я, конечно, всем ребятам в группе, но Глеб уже стал выделяться для меня.

Глебу 7 лет. Он в детской кровати с высокими бортиками в детском доме

Через какое-то время сестры милосердия организовали Свято-Софийский детский дом, или короче – Домик, часть детей из ДДИ перевезли туда, и Глеб попал в число этих счастливчиков. А старшая сестра милосердия Светлана Бабинцева стала директором. Правила Домика позволяли больше времени проводить с ребятами. Так я стала добровольцем в Свято-Софийском детском доме, а через несколько месяцев вышла туда на постоянную работу. Глеб как раз пошел в школу, в 1-й класс. Первые годы очень сплотили коллектив Домика, это была не совсем работа на пару часов, нам пришлось организовать поддержку ребятам 24 часа в сутки, так как им было очень сложно, ведь они попали в совершенно другой мир после многолетнего существования в ДДИ.

Глебу и другим ребятам провели полное медицинское обследование, снимались диагнозы, корректировались планы лечения, подбиралась терапия. Подключили лучших специалистов в сфере коррекционной работы с детьми. Глеб впервые увидел мир вблизи (очков раньше не было), постепенно осознавал, что он человек.

Глеб впервые увидел мир вблизи, постепенно осознавал, что он – человек

Ежедневная забота сотрудников Домика растапливала лед недоверия к взрослым. А жизнь, максимально приближенная к обычной, постепенно знакомила с окружающим миром.

Я много училась, так как сфера поддержки особых ребят с опытом депривации (жизнь в детском доме) была новой, а нужно было быть крайне чуткой и бережной, знаний очень не хватало. Уже в Домике я стала куратором Глеба, было ясно, что этого мальчика без поддержки не оставлю, но я боялась, что не справлюсь. Никогда я не думала о том, чтобы взять в семью ребенка из детского дома.

В какой-то момент нужно было принять решение. Наши с Глебом отношения развивались, и нужно было честно построить границы: мы все-таки друзья или готовимся стать семьей? Поддержала Светлана, директор Домика, поддержали многие верой в меня, что я справлюсь.

Духовный отец дал благословение, владыка Пантелеимон также благословил; моя молитва и молитвы за нас – все это придало силы. Вот только сомнения никуда не исчезли. Такой ответственный шаг…

Мне часто звонят люди, которые хотели бы взять ребенка в семью, у всех сомнения, и это нормально. Вдруг в детском доме будет лучше, тем более в частном, где так искренне заботятся, любят. Но всегда говорю: «Нет! Ни один детский дом не сможет стать семьей, каждому человеку нужны близкие и, конечно, МАМА».

На самом деле очень важно понимать, что все сомнения, возникающие на этапе принятия решения, в период адаптации, – это абсолютно нормально. Я сделала свой выбор осознанно и сейчас понимаю, что главное было решиться, а Господь помог и продолжает помогать переживать все трудности и с оформлением документов, и множество других. С этим мальчиком рядом всегда ходит Господь, и если ему что-то нужно, ресурсы находятся сами по себе.

Глеб с приемной мамой Валентиной

Каждый день повторяю Глебу: «Ты – самый любимый мальчик на свете, мама любит, мама рядом». Сейчас уже улыбается, верит. Думаю, что самое главное, на что стоит опираться в воспитании любого ребенка, – это любовь, вера и терпение.

Жизнь с появлением Глеба стала совсем другая, да и я стала другим человеком. Глеб научил меня жить чувствами, заставил на многие вещи смотреть иначе и много работать над собой. Мой отец сейчас также души не чает в Глебе, очень его любит. Думаю, что эти дети точно меняют мир, раскрывая в людях лучшее. А в остальном мы живем как обычная семья, иногда спорим, можем и поссориться. Все как у всех. Но главное теперь я знаю: в моей жизни есть очень близкий человек – мой самый любимый мальчик Глеб.

«Это ребенок, который не приносит огорчений, а только утешает»

Елена, мама Оли:

– Началось все с жалости… Это чувство я испытала, когда лежала в больнице с младшим ребенком, а в соседней палате были две девочки из детского дома, одна из них была с синдромом Дауна. Я обратила внимание, что персонал относился к ней как-то совсем плохо, словно она и не человек вовсе. Видела, как особенно тяжело этой девочке переносить боль, и появилось желание взять в семью такого ребенка. Я подумала, что у здоровых детей больше шансов найти родителей и устроиться в жизни. Хотелось помочь именно тем, кому сложнее.

У здоровых детей больше шансов найти родителей. Хотелось помочь именно тем, кому сложнее

Эта мысль зрела в моей голове, я стала изучать сайты, читать про синдром Дауна и в конце концов подошла с этим к мужу. У него не было отрицания, но он оставил себе время на раздумье. Мы вместе уже 27 лет, воспитываем пятерых детей, поэтому очень хорошо чувствуем и понимаем друг друга.

По реакции мужа я поняла, что можно идти дальше, и начала учиться в Школе приемных родителей и собирать необходимые для усыновления документы. У нас верующая и воцерковленная семья. Мы молились, чтобы Господь помог нам избежать периода выбора, помог сразу найти именно нашего ребенка. И Господь дал нам такую возможность. Но при первой подаче документов в опеку нам отказали. И у меня, и у мужа, и у наших старших детей было достаточно времени, чтобы еще раз подумать и принять окончательное решение.

Когда документы были собраны второй раз, я зашла на сайт с фотографиями детей-сирот и увидела девочку с синдромом Дауна, которая сразу как-то откликнулась в сердце. Я позвонила, но мне сказали, что на нее уже есть другие усыновители. Мне ничего не оставалось делать, как выбрать другого ребенка и позвонить снова. На этот раз мне сказали, что это воспитанница Елизаветинского детского дома – проекта службы «Милосердие» и Марфо-Мариинской обители. Мы очень обрадовались, ведь мы уже были знакомы со службой помощи «Милосердие»: наша старшая дочь закончила Свято-Димитриевское училище. Нас пригласили туда на «День Аиста» – так называется день открытых дверей в детских домах, когда можно прийти, познакомиться и пообщаться с детьми. Каково же было мое удивление, когда в Елизаветинском детском доме я вдруг увидела ту самую девочку с фотографии, которая сразу пришлась мне по сердцу. Это и была наша Оля.

Я переспросила сотрудника, который знакомил нас с детским домом: «А эту девочку уже оформляют в семью?», но получила ответ, что там все немного неясно с предыдущими кандидатами и скорее всего мы можем попробовать подать документы на Олю.

На этот раз в Школу приемных родителей при Марфо-Мариинской обители милосердия пошел муж. И я была очень рада, что у него получилось окончить именно эту школу.

7 апреля, на Благовещение, к нам в семью пришла Оля. С ней нам передали ее вещи и даже кроватку.

Первые дни она совсем молчала, а однажды неожиданно сильно-сильно расплакалась. Как объяснил мне психолог из Елизаветинского детского дома, которая консультировала нас первые недели, так выражалась адаптация Оли в семье.

Сейчас, спустя четыре года, все это уже позади. Оля – это самый жизнерадостный ребенок в семье, Ангел, возле которого утешаешься. Наш папа говорит, что Оля – его любимица, так как от нее меньше всего огорчений: она не может манипулировать, держать какие-то обиды, в чем-то обмануть. Она очень энергичная, живая, веселая. Наш младший сын одного возраста с ней, и они часто играют вместе. Вообще принять ребенка в большую семью легче, так как другие дети помогают ему адаптироваться. А еще благодаря Оле мы познакомились с близкими по духу людьми, эта девочка открыла нам новый круг людей с большими сердцами.

Помочь особенным детям без родителей можно по ссылке: