«Господь показывает на простейших примерах: “Я здесь, Я рядом, Я с тобой”»

Протоиерей Леонид Ролдугин – настоятель храма Рождества Христова в Измайлове. Мы публикуем последнюю часть воспоминаний батюшки, посвященную периоду его священнического служения, который начался более 55-ти лет назад, еще в советские годы. Батюшка рассказывает о приходах, на которых ему довелось потрудиться, о взаимоотношениях с прихожанами, делится своими размышлениями о Боге и вере.

Начало воспоминаний – «Господи, хочу быть таким же священником, как он», «Служи так, как будто служишь первую и последнюю службу в своей жизни».

От Воскресения до Рождества

Протоиерей Леонид Ролдугин Первый мой приход, куда я был назначен (тоже промыслительно) – храм Воскресения Словущего на улице Неждановой (сейчас это Брюсов переулок). Это моя первая любовь.

Там были замечательные люди, замечательные священники: настоятель отец Владимир Елховский, отец Василий Жеребцов, отец Лев Рыбаченко, отец Иоанн Соколов, на место которого, когда он ушел за штат, я пришел, диакон Дмитрий Савельевич Туриков. Замечательно меня там встретили, радушно отнеслись ко мне. Были необыкновенно доброжелательные и добрые прихожане. Некоторые и сейчас еще приезжают ко мне.

В этом храме я прослужил 17 лет.

А с 1982 года я в храме Рождества Христова в Измайлове. Сначала, когда меня перевели сюда, мне казалось, что я никогда не привыкну. И что заставь меня пешком ходить в храм Воскресения Словущего – я бы пешком ходил. Но потом привык, сроднился и теперь не представляю себя больше нигде, кроме как здесь. Там 17 лет, здесь – 39.

За 39 лет я сроднился с храмом Рождества Христова в Измайлове и не представляю себя больше нигде, кроме как здесь

Когда я только пришел, приход был намного больше, народу много было. В храме Воскресения Словущего было намного малолюднее, и публика несколько иная – более интеллигентная, была и артистическая. Здесь, с одной стороны, попроще. А с другой – многолюднее. Нужно было привыкать, стараться особенно ничего не менять, а приспособиться к тем устоям, которые тут есть. Для этого потребовалось какое-то время, чтобы внутренне себя перестроить и приблизиться к здешним людям.

Время было еще советское, с определенными сложностями, но народ хорошо меня здесь встретил. Тем более мне было проще, что пришел я уже настоятелем, а не рядовым священником. Я не пытался кого-то себе подчинять и проявлять свою волю, а старался влиться в этот коллектив. Не менять их под себя, а самому приспособиться к ним. Насколько это удалось – не знаю, но у меня хорошие братские отношения со всеми священниками, которые здесь были.

Они помогали, не считаясь ни со своим временем, ни со здоровьем

Церковь Воскресения Словущего на Успенском вражке Когда я пришел священником в храм Воскресения Словущего, отец Владимир послал меня поисповедовать одну прихожанку, звали ее Евгения Сергеевна. «Только, – говорит, – возьми с собой монашеский чин исповеди…» Ну ладно: взял, пришел, прочитал по монашескому чину. Она в ответ: «Грешна, каюсь. Грешна, каюсь…» Потом говорит: «Батюшка, позвольте, я теперь свое…» Берет толстую такую общую тетрадь в 96 страниц, а у нее там записочки. «Батюшка, вот такой-то отец говорит то-то, я прочитала – у меня есть грехи такие. А такой-то отец говорит вот то-то. У меня это тоже есть. Батюшка, а что вы скажете?» А что я скажу? Я их не знал, я их не читал (смеется).

Сначала было как-то необычно и непривычно, может быть, даже тяготило. Она долго читала все это. Начал раздражаться внутренне… Ну, сказала, что грешна, – и грешна! (смеется) Бог простит! А потом я ходил к ней с радостью. Она была замечательным человеком, очень внимательным к своей жизни и душе.

У Евгении Сергеевны были все богослужебные книги. Каждый день она вычитывала всю службу. Она жила вместе с дочерью и мужем, народным артистом. Вот она для домашних все сделает, их уложит – и начинает вычитывать правило. Раньше 3-х часов не ложилась, поэтому просила: «Батюшка, вы рано не приходите, я с утра плохая. Часам к 12, не раньше». Так я к ней и приходил – часов в 12.

Евгения Сергеевна ежедневно вычитывала всю службу и раньше трех ночи не ложилась

Она была человеком в высшей степени церковным, начитанным в святых отцах, «Добротолюбие» прекрасно знала. Много рассказывала о своей семье, предках. Очень светлый человек. И впечатление оставила самое глубокое, самое искреннее.

И Владимир Васильевич, ее супруг, тоже был замечательным и светлым человеком. В то время артистические тусовки были не такие, как сейчас. Он приходил после спектакля, иногда с несколькими друзьями: посидят, чайку попьют, по рюмочке выпьют, поговорят, свое обсудят…

У него только один грех был: «Батюшка,– говорит, – никак не могу простить цыган, которые мою Женечку обокрали» (смеется). Пришли однажды к ним домой и, пока он ходил то ли за водой, то ли еще за чем-то, они какие-то украшения взяли. «Что же они, – говорит, – такого хорошего человека обокрали!» Ну, они, наверное, не знали, что она такой хороший человек (смеется). Вот у него единственный тяжкий грех был. Потом он и об этом тоже забыл.

Были и другие замечательные люди. Люди такой доброты, такого служения… Они помогали, не считаясь ни со своим временем, ни со своим слабым здоровьем. «Батюшка, чем помочь? Батюшка, что сделать? Что вам нужно, батюшка?»

1965 г. Фото из личного архива отца Леонида У моей бабушки была подруга Марья Ивановна. Когда узнала, что у меня родились Маша и Катя, пришла:

– Батюшка, чем помочь?

– Ну, погулять иногда с детьми.

И она выходила, гуляла. Потом вместе с нами жила на даче, с Машей и Катей. Очень светлый человек. И очень трепетно, с благоговением относилась к храму Божиему. Служба начиналась в 6 часов, а в 5 она уже собиралась: «Пойду, пойду, ангел пишет, кто вовремя пришел, кто не вовремя. Ангел все пишет…» (смеется). И бежит в храм, бежит…

Была еще одна женщина – Александра Петровна, украинка. Она прошла немецкий лагерь, была человеком больным: у нее была мания преследования. Александра Петровна хорошо готовила.

– Батюшка, давайте я вам что-нибудь приготовлю! Матушка пусть там еще какими-то делами занимается, а я вам приготовлю.

– Ну, приходи, Шурочка.

Вот Шурочка придет, приготовит на 2–3 дня – супа или борща, который ей всегда очень хорошо удавался. Рассказывала, что, когда готовила у немцев в плену, они считали каждую картофелину. Мечтала хоть очисток поесть немножко… Добрейшей души человек – Александра Петровна.

Шурочка рассказывала, что немцы считали каждую картофелину. Она мечтала хоть очисток поесть немножко…

Еще одна прихожанка, тоже Александра, монахиня, была примером любви к храму Божиему. Она была послушницей, а потом, когда монастырь разогнали, оказалась в Москве. Худенькая-худенькая… Ветром ее могло сдуть – такая худенькая была, но в церковь все время ходила – и в горку, с палочкой. В храм Божий торопилась всегда.

Это очень хорошие примеры – не за 5 минут до начала службы в храм приходить, а то еще и с опозданием, а вовремя.

Эти люди любили храм Божий, стремились сюда. Даже прийти сначала просто тишину послушать, посидеть, обойти вокруг храма, перекреститься, помолиться. Ну а когда служба начинается: «Слава Богу! Началась…» Для них здесь было все: и отрада, и утешение... Место, где перед Богом можно было излить всю свою душу, всю свою жизнь… И получить укрепление, помощь, поддержку.

Вот у нас есть прихожанин Николай Павлович. Он заранее придет, ко всем иконам приложится, свечи поставит, со всеми поздоровается, к каждому обратится как к члену своей семьи. Ведь это действительно большая семья.

Любой прихожанин должен быть для тебя особенным, ведь приход – это действительно большая семья

Любой прихожанин должен быть для тебя особенным, к каждому нужно относиться с уважением и благодарностью. Прихожане многому учат. А еще действительно чувствуется, когда люди в храме искренне молятся, ощущается молитвенное настроение, общая молитвенная атмосфера. Есть такая взаимосвязь: когда священник плохо молится – плохо молятся и прихожане, когда прихожане плохо молятся – плохо молится священник. Все едино. Когда священник затылком чувствует, что в храме молятся, совесть ему говорит: «Ты чего, смотри, они в затылок тебе молятся, а ты стоишь, и мысли твои витают не в храме…» (смеется). И прихожане чувствуют: батюшка там молится или не молится. Когда есть общая молитвенная атмосфера, служба проходит легко, быстро, в радость. Бывает, когда этого настроения нет, молиться трудно. Но, наверное, и то, и другое должно быть.

Служи верно, кому присягнул

Если настоятельство – властвование, проявление своей воли, это не всегда бывает полезно. Хотя иногда нужно проявлять и власть, и волю. Это трудно и всегда неприятно, потому что чаще всего связано с какими-то нарушениями. Можно, конечно, решать это приказным порядком, а можно братским советом: «Брат, я не лучше тебя, я хуже. Я, может быть, не имею права тебе это говорить, но давай подумаем вместе, как из этой ситуации выйти. Все-таки нехорошо: и народ обижается, и Бог гневается…» И когда подходишь с таким братским расположением, не с высоты своего положения, а понимая, что ты должен быть слугою, я думаю, это действует положительнее и плодотворнее, чем какой-то внешний приказ или выговор.

Но иногда, может быть, приходится и более строго сказать: «Мы же с тобой говорили. Что же ты не прислушался, что же ты опять наступаешь на те же самые грабли? Ты обрати внимание. Хорошо, что мы с тобой сейчас так говорим, а потом тебя вызовут к благочинному или архиерею, хуже будет (смеется), поэтому давай постарайся все-таки…»

Если что-то знаешь – поделись этим. Когда что-то сам пережил, обжегся на молоке, уже знаешь, что так не надо, что это никому на пользу не будет… А если не знаешь, просто скажи: «Я не знаю, как. Посоветуйся с кем-нибудь другим».

Чаще всего сложные моменты связаны с отношениями с прихожанами, хотя и между собой у братии иногда бывают столкновения интересов. Все люди: у всех свои слабости, свои недостатки. Надо стараться уступать друг другу. Должно быть братское служение. Компромисс в житейских делах может и должен быть, не может быть компромисса в делах веры. Нужно уступать друг другу. Недаром это называется слу-же-ни-е. Не просто работа, а служение. Служишь кому? Богу, делу, людям, Отчизне. Служи верно, кому присягнул. Помните, как Петруше отец наставление давал в «Капитанской дочке»? «Служи верно, кому присягнешь… на службу не напрашивайся, от службы не отговаривайся…» (смеется).

Сам не искал – и не отказывался

Я никогда не выбирал себе никаких положений. Назначали – шел, а сам не искал. Был членом Епархиального совета, благочинным был. Благочиние было большое, совмещало два округа: восточный и юго-восточный. Тогда был период открытия новых храмов, время энтузиазма и возрождения. Храмов было много. Конечно, были сложности. Приходилось начинать незнакомое дело – открытие храмов. В советское время это немыслимо было. Но с помощью Божией как-то все устраивалось.

Я никогда не выбирал себе никаких положений. Назначали – шел, а сам не искал

Когда назначали, я принимал это как волю священноначалия и волю Божию. Сам не искал и не отказывался.

Сейчас, слава Богу, мне стало полегче, по моим силам. Теперь я уже, слава Богу, не член Епархиального совета и не член Епархиального суда. От этих должностей меня, по милости Божией, волей Святейшего Патриарха освободили. И теперь можно сосредоточиться только на своем священническом служении. Это по остаткам моих сил. За все слава Богу.

«Они своими коленочками, своими руками
стесали камень перед иконой Божией Матери…»

Святыня храма Рождества Христова в Измайлове – чудотворная икона Божией Матери «Иерусалимская»

В храме Воскресения Словущего был образ Божией Матери «Взыскание погибших». Для меня он родной, близкий. Каждый день я видел этот образ, перед ним молебны служил. И он как-то проникал в душу.

Когда пришел сюда, в храм Рождества Христова в Измайлове, здесь был уже другой образ – Иерусалимской Божией Матери. Я сознавал, что он особенный, потому что в нем вмещается вся русская история. Он был и в Киеве, и в Новгороде, и в Москве – как бы соединил все концы России.

И потом, видите, сколько уже поколений людей перед этим образом прошло. Посвящали жизни ему и Царице Небесной, которая руководила этими людьми. Они своими коленочками, своими руками стесали камень перед иконой Божией Матери. Сколько там и радостей, и слез, и воздыханий было…

Потом вспоминаешь не только эти образы, но и все иконы, которые были и там, и в нашем храме. По ним помнишь и прихожан, которые стояли перед ними: перед образом Божией Матери, святителя Николая и другими. По этим воспоминаниям понимаешь, что храм стал близким и родным.

Все по Промыслу Божию, по милости Божией происходит. Противиться самому не надо. Господь ведет по жизни, руководит. Не вырывайся и не ищи. Господь Сам знает, как лучше устроить жизнь.

«Я здесь, Я рядом, Я с тобой…»

Какие-то сомнения, наверное, неизбежны. Особенно когда видишь какие-то неустройства. Могут возникать сомнения даже в Промысле Божием: «Господи, ну что ж Ты смотришь, разве Ты не видишь этого, не знаешь?» Нетерпение – оттого что нет действительной глубокой веры. А Господь показывает на каких-то самых простых жизненных примерах: «Я здесь, Я рядом, Я с тобой. Что ты берешь на себя такую ответственность? Что, Меня нет? Считаешь, что ты лучше поступишь? Что ты умнее и добрее Меня?»

Потом начинаешь каяться: «Господи, прости меня малодушного, прости меня неразумного, глупого. Господи, помоги…» – и Он тут же рядом. Безо всякой особой усердной молитвы, в самых простых ситуациях. «Господи, я же Тебе даже не молился! Я же только попросил Тебя так, мимоходом (смеется). Попросил Тебя – и Ты уже здесь. Господи, прости мое малодушие, мое маловерие. Прости мою глупость, самонадеянность».

Господи, Ты прикрой…

На какие-то неожиданные вещи я иногда не умею реагировать быстро. В лучшем случае – промолчу. Когда после начинаешь анализировать, смотреть именно с точки зрения Божественных правил, с точки зрения присутствия Бога, ответ получается более осознанным, продуманным и прочувствованным. А потом помолишься: «Господи, открой, помоги мне, как в этом случае поступить? Не мне, но имени Твоему даждь славу, Господи (см.: Пс. 113: 9), чтобы не была поругана вера…» И Господь действительно укрепляет, дает и силы что-то сказать, и какое-то мужество.

Первая реакция не всегда бывает правильной, потому что мы не умеем слушать голос своего сердца или голос Божий в себе. Чаще всего над нами тяготеет наш обычный разум, обычный человеческий опыт, обычные греховные человеческие отношения. Трудно в такой суете и многовпечатлительности узнать голос Божий. Уже потом, когда человек побудет один, помолится, Господь открывает, как надо поступить. И бывает радостно, что Господь удержал, Господь помог, Господь вразумил, Господь дал силы. Но потом диавол мстит за это. И страшно иногда становится – не столько за себя, сколько за семью и за близких.

Первая реакция не всегда бывает правильной, потому что мы не умеем слушать голос Божий в себе

– Господи, ну я же поступил правильно? Ты прикрой… – и действительно, Господь прикрывает от всех этих неприятностей, они как-то сами по себе отходят, и Господь устраивает все так, как ты и не думал. Господь всегда устроит лучше.

От таких случаев никто не застрахован. Да они и должны быть. Ничего не совершается случайно, все бывает только по Промыслу Божию. Значит, Господь попускает это. Яви или свою слабость, свою немощь, свое отречение; или свое мужество, свою стойкость, свое исповедание.

Господи, слава Тебе! Господи, благодарю Тебя!

На каждой службе бывает что-то такое, что вдруг западает в сердце. Вдруг момент какой-то открывается… Господи, слава Тебе! Господи, благодарю Тебя! Это как луч света, который не то что пронзает, а радует. Приятный, ласковый какой-то лучик появился: «Господи…» Все, как обычно, – и вдруг такое маленькое откровение… (улыбается). И такая радость и благодарность Богу...

И благодарность людям: подумал плохо о человеке, а потом он к тебе приходит – и, оказывается, человек прекрасный! Господь тебе показывает: «Ты чего? Вот, он же хороший человек. Смотри, какой он! А ты о нем плохо подумал. Он лучше, чем ты думаешь». Бывает и наоборот иногда: кого-то перехвалил, а потом человек повернулся к тебе другой стороной. Во всем должна быть мера.

Храм Рождества Христова в Измайлове

Не нужно ставить себя на первое место. Прислушивайся, будь внимателен к событиям, словам других людей, проявлениям… Ко всему. Иногда какой-то взгляд человеческий или слово обожжет, иногда обрадует, иногда огорчит. Если внимательно к этому относиться, то каждый день будет особым, благодатным.

Такие мелкие, но радостные события, которые освещают каждый день нашу жизнь, всегда случаются. Посмотрел: Господи, как хорошо, как красиво – небо… «Дивны дела Твоя, Господи, вся премудростью сотворил еси…» (Пс. 103: 24). Слава Тебе, Господи, слава Тебе! Посмотрел – звезды или солнышко светит… Господи, как хорошо! Господи, благодарю Тебя!

Слово, которое прорастет

Знаете, как бывает с детьми? Иногда начинаешь какое-то нравоучение – и все впустую. А иногда всего одно слово или фраза вдруг подействует, запомнится. Я и сам на себе испытал это не раз, когда какая-то, казалось бы, проходящая фраза вдруг западала в сердце, оставалась и прорастала.

Бывает, что и от человека остается всего одна фраза, но она существенная, живая. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…» Во всяком случае, если что-то сказанное – не свое, а действительно Божие, то оно, наверное, прорастет и останется в душе.

Господь всегда дает ответ на то, что действительно волнует человека, что ему по-настоящему нужно

Бывает, когда не знаешь, как поступить, тебе встречается какая-нибудь фраза или слово – и становится ясно: «Господи, а ведь это как раз то, что сейчас необходимо». Или мучаешься над каким-нибудь вопросом, думаешь, сомневаешься – и в какой-то момент приходит ответ. Господь дает ответ на то, что действительно волнует человека, что ему действительно нужно. Это может быть слово, сказанное кем-то невпопад и внезапно услышанное, отрывок из книги… Книги тоже не приходят случайно. Господь всегда посылает ответы но то, что действительно беспокоит человека и что нужно ему. Идет постоянный процесс обучения и вразумления. К сожалению, мы невнимательны к этим чудесам или ответам от Бога, часто не ценим и забываем эту милость Божию.

О любви

Все-таки я плохо, но люблю Бога. Без Него не могу. Люблю читать. Люблю природу. Люблю своих близких. Люблю прихожан. Люблю храм. Пафосно, конечно, звучит, но это правда.

Пессимизм, просветленный присутствием Бога

Говорят: есть пессимисты и оптимисты. Пессимисты и оптимисты бывают разные. По существу, по содержанию.

Есть бытовые оптимисты: все прекрасно, все хорошо – выпил, развлекся – все замечательно. Это бытовой оптимизм. Он неглубокий, поверхностный.

Пессимизм глубже, потому что видит трагедию жизни. Но и пессимизм, который переходит границы, когда люди впадают в уныние, в отчаяние, – уже какой-то безвыходный, темный. А есть пессимизм, который видит глубину жизни, и при этом – «Из глубины воззвах к Тебе, Господи!» (Пс. 129: 1), из глубины трагедии. Он не безнадежный, он просветлен присутствием Бога. Светом Божиим. Надеждой на Промысл Божий.

Господи, Ты всегда был прав

Воле Божией нужно действительно довериться – вопреки своему желанию и своим убеждениям

Единственное, что я знаю, это то, что каждый день нужно начинать словами: «Господи, научи меня, что творить, что глаголать на каждый день». Вот и все. Принимать то, что посылает Господь. Конечно, у нас есть какие-то заботы. Но все получается не так, как мы задумали. Чаще всего – не так. Но не нужно противиться этому: «Господи, ну, наверное, так лучше. Я не знаю, а Ты-то ведь все знаешь, Господи». Хотя иногда бунтуешь и хочется сказать: «Господи, сделай так, как я хочу!» А нужно: «Господи, да будет воля Твоя». Даже если кажется: «Господи, какая Твоя воля, когда все плохо, и мне плохо, и кругом плохо, и всем плохо. Какая же воля Твоя?..» Нужно не просто сказать, но действительно довериться – вопреки своему желанию и своим убеждениям, вопреки. «Господи, твори волю Твою. Да будет воля Твоя. Не понимаю, не знаю, но мои мысли – не Твои, Господи. Мои желания – не Твои желания. Дай мне силы принять».

А потом проходит какое-то время и понимаешь: «Господи, Ты всегда был прав». Сначала бунтуешь, а потом: «Господи, какой я был дурак, какой глупый! Твою волю, Господи, принимаю. И от всего сердца благодарю!».