Игумен Савва сказал мне: «Симпатичный ты мальчик, но как барашка»

Профессор Юрий Павлович Вяземский, завкафедрой мировой литературы и культуры Факультета международной журналистики МГИМО, знакомый многим как автор и бессменный ведущий телевизионной программы «Умницы и умники», приехал в Псково-Печерский монастырь на Пасхальное богослужение, после чего рассказал о том, какую роль в его крещении и становлении как христианина сыграла эта обитель.

​

Дорогие друзья, в каком-то смысле я родился и вырос в Печорах. Телом родился в Ленинграде на Васильевском острове, а духовно — здесь, благодаря близким мне родственникам.

Бабушка всё время хотела меня обратить в христианство

Была у меня двоюродная бабушка Вера Михайловна Вяземская, что покоится сейчас на территории Псково-Печерского монастыря в Дальних пещерах под именем инокини Варвары, потому что она приняла постриг, хоть жила и не в монастыре, а дома. Удивительная была женщина с характером настоящей Вяземской: очень суровая. Всё время хотела меня обратить в христианство. Я ей говорил: «Дорогая Верочка (так она велела её называть), я же комсомолец. У нас другая вера, другие принципы». Но с ней спорить было совершенно невозможно. Я сам Вяземский и знаю, как со мной сложно спорить. Но Верочка всё равно водила меня сюда, в Печоры.

Жил здесь удивительный игумен Савва. Вот она и решила, что он станет моим духовным наставником. Отец Савва был на редкость симпатичным и ласковым человеком. Именно симпатичным — хоть я и понимаю, что, наверное, нехорошо так говорить про игумена. Но от него вот эта симпатия шла, причем с хитринкой, — он говорил:

— Такой симпатичный ты мальчик, но ты как барашка: она тоже очень симпатичная, но у неё души нет. Ты крестись, чтобы душа появилась.

Юрий Вяземский

Но на меня всё это не действовало. Я активно сопротивлялся, поэтому Верочка сходила в монастырь, проконсультировалась с кем-то и решила меня… сама крестить. Она не священник, крестить меня, естественно, не могла, но ей сказали: «Представь себе, что ты и он в пустыне. Там священника не найдёшь. А крестить и обращать к вере всё равно нужно. Поэтому крести его хоть песком, а потом, может быть, его, полукрещёного, кто-то и миропомажет». А у Веры Михайловны был сын, также похороненный ныне на территории Псково-Печерского монастыря, звали его архимандрит Феодосий. С одной стороны, он мне родственник, с другой — мой наставник. Теперь я молюсь о нем как о своем духовном отце. И именно отец Феодосий ещё в советское время приехал к нам и крестил не только меня, но и моих жену и детей, крестил и миропомазал.

Мама сказала: «Я шла рядом с Толей, и было такое ощущение, что рядом с ним холода нет».

Удивительный он был человек. Однажды моя мама, которая не верила в Бога, очень лютой ленинградской зимой пошла на могилу деда. Был ветер такой, как у Гоголя описан: типично петербургский, который дует сразу со всех сторон, — не с одной, как обычный ветер, а со всех. Было страшно холодно. Она подошла поближе к отцу Феодосию, а потом, вернувшись, рассказала: «Юр, я не поняла: был жуткий холод, я была плохо одета, но я шла рядом с Толей (так мама звала отца Феодосия по его мирскому имени), и мне стало тепло. Было такое ощущение, что рядом с ним холода нет».

Итак, приехал отец Феодосий, крестил меня. Я радостно звоню Вере Михайловне, с которой десять лет не разговаривал:

— Верочка!
— Юра! Какой у тебя плохой голос. Ты, наверное, куришь…
— Я тебе десять лет не звонил, ну почему ты именно эти слова нашла? — и засмеялся от растерянности.
— Ой, как ты плохо смеешься...

У Верочки муж был еврей Гриша, хороший человек, который работал здесь, в Печорах, на конфетной фабрике. И однажды он на скопленные денежки купил телевизор, принес домой. Когда Верочка его увидела, взяла топор и разрубила телевизор пополам с криком: «Боже, какой грех!!! Что ты детям принес?!» Бедный Гриша не выдержал и пошёл к настоятелю монастыря — замечательному отцу Алипию. Пожаловался. Архимандрит Алипий вызвал Веру Михайловну, пригласил её в свой домик:

— Ты видишь, что у меня в углу стоит?
— Вижу. Телевизор.
— У меня, настоятеля, телевизор стоит. Я регулярно его смотрю. Это, во-первых. А во-вторых — это же муж твой от всего сердца купил телевизор, чтобы сделать приятное детям. Разве это по-христиански: вот так взять, и топором?!

Сейчас я страшно благодарен этой женщине за то, как она меня толкала, как у меня в ушах звучал её голос о том, что надо креститься, надо идти этим путём.

И сегодня, когда я приехал в монастырь и увидел эту праздничную Божественную литургию, у меня вдруг возникла мысль о том, как бы была рада Верочка, увидев, что её Юра не только крестился, но стал ещё и членом Патриаршего совета по культуре, что у него друг — владыка Тихон, что я исповедуюсь и причащаюсь. Как бы она был рада, моя Верочка!.. И тем более — архимандрит Феодосий!

И вслед за этой мыслью явилась другая мысль: а почему ты решил, что они всё это не видят?! всё это не чувствуют?! Иисус, наверное, для того и взошёл на Крест, чтобы не было мертвых, но были все живы — только в разных местах.

Всего вам самого хорошего!

Христос воскресе!