Протодиакон Виктор Лохматов: «Владыку Илариона все хотели видеть крестным»

Вместо предисловия

Архиепископ Лавр, Мстислав Ростропович, Галина Вишневская и их внук Эта история началась с фотографии, которую несколько лет назад мне показал протодиакон Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле отец Виктор Лохматов – многолетний келейник митрополита Лавра. На ней были запечатлены крестины внука Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской Сергея – второго сына их дочери Елены.

«Узнаете?» – спросил меня отец Виктор. Ну конечно, я узнал. Вот владыка Лавр, на коленях которого «виновник торжества», вот тогда еще просто иеромонах Иларион (Капрал), который в будущем сменит митрополита Лавра в качестве первоиерарха РПЦЗ. А вот Мстислав Леопольдович и Галина Павловна.

Признаться, я в то время сфокусировался на митрополите Лавре и на Ростроповиче с Вишневской: ну как же, они ведь уже ушли в мир иной. А владыка Иларион – ну что, он же тут, рядом, завтра вот литургию служить будет. Как говорится, что имеем – не храним.

Теперь и он перешел в наше общее Небесное Отечество, и остается только вспоминать его – и помнить. Поэтому я и попросил отца Виктора поделиться личными рассказами о нем.

«С владыкой Иларионом мы общались сравнительно мало. Дело в том, что я окончил семинарию в 1967 году, а он тогда же туда только поступил», – сказал тот поначалу.

Но я-то знал, что «сравнительно мало» в устах отца Виктора может быть очень интересно. И не ошибся. Вот его рассказ, который он начал с тех самых крестин внука Ростроповича и Вишневской.

Дмитрий Злодорев

***

Архиепископ Лавр, епископ Иларион, Мстислав Ростропович и Галина Вишневская – Владыка Иларион был крестным отцом Сергея, а владыка Лавр его крестил. А крестной матерью была Ольга, вторая дочь Мстислава Леопольдовича и Галины Павловны.

Это были очень торжественные крестины. Есть фотографии, на которых мои родители, работавшие при монастыре, очень простые люди, сидят за столом с крупными адвокатами и бизнесменами. Там же был и хранитель мироточивой Монреальской Иверской иконы раб Божий Иосиф Муньос-Кортес с иконой. А еще – будущий владыка Гавриил, тогда еще семинарист, отец Лука (Мурьянка), который теперь епископ и настоятель монастыря, конечно, отец Иларион и владыка Лавр – все были на этом большом торжестве.

Владыка Иларион многих крестил, все хотели иметь с ним духовное родство. Все уважали и любили его, он был очень популярен. И очень скромен. И Слава его тоже очень полюбил, потому и выбрал в крестные. Он очень доверял ему. У меня есть письмо, где Ростропович дает указания. Он полюбил Свято-Троицкий монастырь, стал строить рядом с ним дом. По этому поводу он сделал целый ряд распоряжений и все отдал в руки владыки – тогда еще просто отца Илариона. В свое отсутствие Слава доверял ему абсолютно все

Владыка Иларион многих крестил, все хотели иметь с ним духовное родство. Он был очень популярен. И очень скромен

Тогда еще не было никакой перестройки в СССР, и Слава задумывался, где ему жить и что делать в старости. Я так думаю, что он собирался доживать век в Джорданвилле.

Ростропович не рассказывал Галине Павловне о том, что строит дом. Он устроил для нее сюрприз: пригласил ее посетить монастырь и уже потом отвез в свое новое имение, которое назвал «Галино». Там на воротах была вывеска, стоял новый дом с бассейном и часовней на третьем этаже. У отца Киприана (Пыжова), иконописца всея зарубежья, он заказал большую икону Покрова Пресвятой Богородицы, которую установил там.

Слава думал, что Гале в этом имении понравится, но она пожила немножко и уехала обратно в Париж – ей было скучно. А дом оставался. И за ним следил отец Иларион – пока жил в монастыре.

Когда началась перестройка, Слава вернулся на родину, в Россию, и все вещи из этого имения забрал с собой. Теперь это поместье находится в руках других людей.

Познакомились мы с нашим будущим митрополитом Иларионом в 1967 году. Я тогда окончил Свято-Троицкую семинарию, а он – тогда еще просто Игорь Капрал – только приехал туда учиться. В то же самое лето отца Лавра (Шкурлу) хиротонисали во епископа Манхэттенского. Мне в ту пору было особо нечем заняться, и я предложил ему быть у него келейником. Владыка Лавр согласился, переехал в Синод в Нью-Йорке, и я был с ним. Но при этом он продолжал преподавать в семинарии, и в течение пяти лет мы раз в неделю приезжали в Джорданвилль по вторникам после обеда. В среду утром владыка преподавал, после чего мы возвращались в Синод.

Через пять лет, окончив семинарию, Игорь Капрал остался в монастыре, стал отцом Иларионом и сделался келейником владыки Аверкия (Таушева). Вскоре после этого я повстречал свою будущую супругу Елену и вернулся в семинарию преподавать там, рассчитывая, что владыка Лавр вскоре вернется в Джорданвилль. Так оно и случилось.

Мы хорошо знали и уважали друг друга, потому что я был келейником владыки Лавра, а он – владыки Аверкия, которые очень дружили между собой

Безусловно, я не был так близок с отцом Иларионом, как, например, протоиерей Виктор Потапов – настоятель Свято-Иоанно-Предтеченского собора в Вашингтоне, учившийся с ним в одном классе. Но мы хорошо знали и уважали друг друга, потому что я был келейником владыки Лавра, а он – владыки Аверкия, которые очень дружили между собой и помогали друг другу. Благодаря этому и мы часто общались с будущим владыкой Иларионом. Мы хорошо друг друга понимали и знали, что наша деятельность взаимосвязана. У владыки Аверкия два раза был инсульт, он с большим трудом передвигался, и отец Иларион все время находился при нем и помогал.

Владыка Аверкий был замечательный проповедник – все мечтали, чтобы он приехал к ним на приход и прочитал проповедь. Он был настоятелем монастыря, хотя многое делалось через владыку Лавра, который руководил ежедневной жизнью обители. Если нужно что-то купить или уплатить какие-то расходы – все было в его руках. И даже когда он жил в Синоде, ему часто звонили и спрашивали, что делать в тех или иных вопросах. Поэтому после кончины владыки Аверкия братия единогласно проголосовала за то, чтобы ему стать настоятелем.

К тому времени отец Иларион стал уже и диаконом, и иеромонахом. Моим духовником в те годы был отец Киприан (Пыжов), который окормлял почти всю братию, включая владыку Лавра. Но однажды его по какой-то причине не было, и я пошел на исповедь к отцу Илариону. Тогда он сделал мне краткое наставление, которое мне помнится до сих пор. Я даже слышу его голос, как он говорит: «Виктор, не забывай, что все люди должны в конце концов умереть и предстать перед Богом – будь ты епископ, диакон или просто рабочий. Поэтому мы все равны перед Ним и должны стараться не возвышаться над другими, потому что будем отвечать за себя». Я это запомнил на всю жизнь.

Бывает, идешь на исповедь и потом забываешь, но это наставление почему-то осталось у меня в памяти до сего дня, хотя прошло уже почти 50 лет. На меня оно произвело очень сильное впечатление.

Фото: patriarchia.ru

Одним из послушаний отца Илариона была работа в типографии. Помню, в те годы у нас издали полный комплект «Добротолюбия», и он тоже принимал в этом участие. Постоянно сидел перед линотипом в типографии и набирал тексты – журнал «Православная Русь», всевозможные книги. И, набирая их, он, конечно, читал.

Я часто вспоминаю владык Лавра и Антония (Медведева) из Сан-Франциско. Они были большими друзьями, такими архиереями, каких сейчас уже нет. У этих людей не было личных интересов - только одна забота о Церкви. Вся их жизнь была посвящена служению Богу и Церкви, для самих себя они ничего не желали. В этом и во многих других отношениях владыка Иларион очень близок таким архиереям, как владыка Лавр и владыка Антоний. Они оставались тихими и смиренными, все терпели и во всем видели Промысл Божий.

Мне было очевидно, что владыка Лавр подготавливал владыку Илариона к первоиераршему служению. В последние годы ему было очень трудно, ведь приходилось ездить в самые разные места. И он никогда никому не отказывал. Бывало, звонит какой-то батюшка: «У меня через два дня престольный праздник, приезжайте». Я в таких случаях думал: «Где ж ты, батюшка, был раньше, почему не предупредил заранее?» И переживал, что владыка Иларион, являвшийся заместителем митрополита Лавра в Синоде, находился в то время очень далеко – в Австралийской епархии, которую очень любил. Но все же, может быть, оставайся он тогда в Нью-Йорке, то мог бы помогать владыке Лавру и тому было бы полегче.

Что касается взаимоотношений с людьми, то мне вспоминается один случай, который, как мне кажется, хорошо характеризует владыку Илариона. Не буду рассказывать все детали, но одна женщина, которая жила в Америке, купила билет, чтобы вернуться домой в Россию. Однако в результате у нее билет забрали, и она не могла улететь.

Вместо советов владыка достал из кармана чековую книжку, выписал нужную сумму и передал той женщине, чтобы она смогла вернуться домой

Владыка Иларион был в это время в монастыре, и я рассказал ему эту историю, думая, что он что-нибудь посоветует. Но владыка достал из кармана чековую книжку, выписал нужную сумму и дал мне, чтобы я передал этой женщине и она могла вернуться домой.

На мой взгляд, это показывает отношения, которые сложились у владыки Илариона с прихожанами нашей обители. Они очень любили его. Люди, которые стараются поселиться вблизи монастыря, – особые. Они чтут церковный календарь, соблюдают все праздники, приходят на всенощные и литургии. Правда, бывает и шумно, потому что много детей, но это очень набожный народ. Можно только похвалить, что они беспокоятся о духовной жизни. И владыка Иларион был словно их покровитель. Они всегда знали, что к нему можно обратиться, что-то спросить, и он даст хороший ответ.

Все монахи тоже почитали владыку Илариона, считали его своим. В первую очередь это относилось к владыке Аверкию, который сразу же заметил и поддерживал Игоря Капрала, как и владыка Лавр. Они видели, что это особый человек, и очень доверяли ему.

Мои чувства были такими же. Когда в последние годы он приезжал в Джорданвилль, всегда говорил: «О, отец Виктор!» – и встречал меня как старого друга. Обнимал, благословлял, и я всегда чувствовал его теплоту.

После кончины митрополита Лавра я однажды попросил владыку Илариона включить меня в делегацию, если будет поездка в Россию с Курской Коренной иконой. Он сказал: «Хорошо, я устрою». И действительно, когда в 2009 году настал такой момент, я увидел свое имя в списке тех, кто будет сопровождать икону. Я тогда поблагодарил владыку, а он сказал: «Я тоже очень рад, что вы поедете». Мне кажется, подобные моменты очень хорошо показывают его как человека.

Я думаю, что мы с владыкой Иларионом хорошо понимали друг друга. Мы оба были келейниками у архиереев и знали, что это важно для Церкви. Мы старались поступать по совести.