Дивный город Вышгород

Храм Бориса и Глеба в Вышгороде

Что ж, господа, когда мы съездим в Киев? Грешу я, право, перед Богом: нужно, давно б нужно съездить поклониться святым местам. Когда-нибудь, уже на старость совсем, пора туда: мы с вами, Фома Григорьевич, затворимся в келлию, и вы также, Тарас Иванович! Будем молиться и ходить по святым печерам. Какие прекрасные места там!

(Н.В. Гоголь)

– Ну, до чего же вкусными борщи у вас получаются: ешь – и есть хочется. Уже в который раз это отмечаю. Поделитесь рецептом, я жене его отвезу!

– Причем удивительно, что борщ-то постный. От чеснока, что ли, он такой аппетитный?

Так рассуждали в начале месяца мая 2012 года мои гости-киевляне: отец диакон Алексей и его верный друг Леонид, сидя перед тарелками красного, дымящегося московского борща. В те годы они часто посещали православные выставки в Москве, и на эти дни обретали в моей квартирке скромное пристанище.

– Самый затрапезный, как говорится, борщ кажется вам необычайно вкусным, потому что вы с дороги. А предлагать вашим женам его рецепт я и вовсе не посмею – совершенно немыслимо сие! Ведь украинский борщ – да со шкварочками, да с пампушками – это же нечто, куда мне до него…

– Кстати, об Украине, – сказал отец Алексей. – Когда же и вы, наконец, к нам? Быть православным человеком и ни разу не побывать в Киеве – это вообще никуда не годится, это уж точно нонсенс! Наши предки считали, что русскому верующему человеку хотя бы раз в жизни, но обязательно нужно киевским святыням поклониться. Из самых дальних краёв пешком приходили, летом под лаврой, накрывшись какой-нибудь дерюжкой, ночевали. А уж мы вам и ночлег устроим, и достойный стол обеспечим – похудевшей точно не уедете! – и все значимые святыни покажем. На всю жизнь запомните!

Эти приглашения следовали при каждом визите киевских гостей, и пора уже было, несмотря на свое закоренелое домоседство, решаться. А то глядишь, перестанут приглашать, и такая прекрасная возможность будет безвозвратно потеряна…

И вот, в середине мая, в самое благодатное для путешествий время, решение наконец было принято, и прекрасным теплым вечерком я оказалась сидящей в купе поезда Москва-Киев…

***

Много было увидено за те две недели в Киеве, и много незабываемых впечатлений осталось, но сейчас хочется рассказать только об одном небольшом эпизоде: поездке в Вышгород. Так получилось, что немногое было мне известно до этого о князьях Борисе и Глебе, и даже интереса особого вроде к ним не проявлялось, а во время сборов словно бы кто-то шепнул на ухо: «Не забудь о Вышгороде…». Прибыв в Киев, я сообщила о своем желании, и вот ранним росистым утром мы с отцом Алексеем, напутствуемые друзьями и домочадцами, отправились в Вышгород.

Чудное название: веет от него одновременно и седой древностью, и красивой сказкой – с высокими горами, вишневыми садами, палатами-теремами, царевичами и царями... «Жили-были царь-царевич, король-королевич, сапожник, портной, кто ты будешь такой?» – звенит откуда-то издалека, из глубин памяти полузабытая детская считалочка.

Итак, выехали мы, сопровождаемые добрыми пожеланиями, а вот помолиться о благополучном путешествии благоверным князьям, к которым направлялись, совсем позабыли.

В прекрасном расположении духа, вооружившись достижением техники – навигатором, мы помчались по довольно свободному утреннему шоссе, мягко стелившемуся под колеса свеженакатанным асфальтом. Вскоре выехали из Киева и взяли направление на Вышгород. Наблюдая, как отец диакон настраивает свой навигатор, приговаривая, что «вот в Вышгороде-то он давно и не бывал», я вспомнила забавный анекдот из современной жизни.

В полузаброшенном хуторе сидят на завалинке две старушки. Вдруг на поросшей травой дороге узкой улочке появляется «крутой» джип, медленно ползет мимо равнодушно взирающих на него бабушек и замирает, уткнувшись в завалившийся сарай.

– Вот еще один – с навигатором, – говорит одна бабушка другой.

Мы посмеялись и, поглядывая на экран, продолжили путь.

Выдалось ласковое солнечное утро, дорога была превосходной, мы ехали по радостному поводу, и настроение было самое замечательное. Беседа у нас пошла что ни на есть благочестивая и содержательная, а учитывая то, что Алексей был не только диаконом, но еще и сыном, и братом священника, то есть знал массу всего интересного, да и рассказчиком был замечательным, – путь поистине доставлял пользу и удовольствие душе, и можно было ехать так не только до Вышгорода, но и до самого града святого Петра!

Однако через какое-то время мне показалось, что едем мы слишком уж долго, а ведь Вышгород расположен не так и далеко от Киева. Я высказала свою мысль, но мой провожатый, взглянув на экранчик, уверил, что все идет вполне по плану. В это время он как раз воодушевленно рассказывал о совершенно поразительном (вполне достоверном, как утверждали многие уважаемые люди) событии практически наших дней, когда одному из жителей близлежащего села явился Сам Спаситель... И этот, в общем-то совершенно обычный, ничем на первый взгляд не примечательный сельчанин оказался настолько благочестивым, что не смог жить в том доме, где ему было дано увидеть Самого Властелина Мироздания, и вообще стал совершенно другим человеком...

Мы проехали еще несколько сел, а вожделенное слово «Вышгород» все не появлялось на экране. Я достала карту и попыталась уяснить картину местности. Водитель тоже вынужден был согласиться, что едем уже достаточно долго, но ведь программа в навигаторе задана верно, и он просто обязан вывести нас куда следует!

На экране прямой сиреневой лентой рисовалось шоссе, по которому двигался крошечный автомобильчик, и шоссе это упрямо уходило и уходило куда-то за горизонт, скрываясь в неведомых далях.

– Всё же странно: едем-едем, а конца-края этой сиреневой ленте не видно… – все больше начинали одолевать меня сомнения.

Вдруг сиреневая лента на экране сделала крутой поворот, потом какую-то петлю, а затем и вовсе замкнулась в кольцо вокруг неизвестного озера, которого вовсе не следовало быть на нашем пути. Отец Алексей свернул на обочину (мы в это время оказались в небольшом селе) и остановился. Что значат эти виражи на навигаторе?! И где это озеро? Мы ничего не понимали. Не надеясь уже на механического советчика, Алексей вышел из машины и спросил у проходящей мимо женщины, как ехать на Вышгород.

– Да обратно, в ту сторону, откуда вы приехали, – отвечала она.

В эту минуту я заметила-таки на карте небольшое озеро и рядом с ним название села, мелькнувшее на указателе, когда мы въезжали: Глебовка.

– Так мы же давным-давно проехали поворот на Вышгород! – поразилась я. – Превысили расстояние почти в три раза!

Алексей и сам уже догадывался об этом, но, как мужчина, слишком, наверно, доверял технике, которая не преминула бессовестно нас подвести.

– Вот так надеяться на изобретение человеческое, а не на помощь Божию, – глубокомысленно резюмировал он, снова усаживаясь за руль. При выезде опять мелькнули синие буквы: «Глебовка»... Может быть, это благоверный князь Глеб нас остановил, спутав показания нашего навигатора?

«Куда вы несетесь, остановитесь, наконец, а то скоро в Чернобыль въедете...» – как бы сказал он нам.

Определяя обратный путь уже по дорожным указателям, мы вернулись к нужной развилке и повернули на Вышгород. Кстати, в этом месте, на повороте, стоял большой деревянный поклонный крест, которого мы как раз и не заметили, не сводя, видимо, глаз с пресловутого навигатора.

Но на этом наши дорожные приключения не закончились. Въехав в Вышгород, мы медленно двинулись по центральной улице, надеясь увидеть какой-либо храм и там получить точные сведения о нахождении церкви Святых Бориса и Глеба.

Ни одного храма нам по дороге, однако, не встречалось, и мы решили обратиться за помощью к прохожим вышегородцам. Но их указания отчего-то привели только к тому, что мы вдруг выехали из города и понеслись по шоссе, не имея никакой возможности повернуть обратно. Уже и большой мост через Днепр проехали, а поворота все не было... Мы пришли в расстройство: да что же это такое?! Что это водит нас, как казака Чуба с кумом по Диканьке? И тут наконец озарила мысль:

– А ведь мы, отправляясь к местам пребывания Бориса и Глеба, даже не попросили святых князей о помощи! Как же мы забыли об этом?! Ведь это надо было сделать в первую очередь!

Мы от всей души взмолились святым братьям-страстотерпцам… и немедленно увидели знак, разрешающий поворот

Тут уж мы от всей души взмолились святым братьям-страстотерпцам… и немедленно увидели знак, разрешающий поворот! Развернулись и залюбовались живописной картиной города на зеленом крутом берегу Днепра. На самом верхнем выступе мягким золотом светился купол какого-то храма, но каким образом можно к нему добраться, было совершенно непонятно.

– Попытаемся, – сказал отец диакон, – ведь никакого другого храма нет пока в поле видимости.

Но добрались мы до него неожиданно легко и быстро, хотя дорога, к нему ведущая, оказалась очень своеобразной: чуть ли не в тоннеле из-за тесно стоящих деревьев с одной стороны и земляной стены склона – с другой; совсем узкая – двум машинам никак не разойтись – и крутая: забирала резко в гору.

Размышляя о том, куда приведет нас эта загадочная дорога, и весьма опасаясь встречного движения, мы тем не менее вмиг очутились на вершине горы и въехали прямо во двор храма! Никого не было видно вокруг, и только какая-то женщина подметала веничком каменное крыльцо.

– Во имя кого построен этот храм? – спросил Алексей, выйдя из машины и пасхально поприветствовав ее. – Вообще-то мы ищем храм, посвященный Святым Борису и Глебу.

– Ну, так вы как раз к ним и приехали, – мягко улыбаясь, ответила женщина.

Невероятно! Первый храм, который оказался на нашем непростом, в буквальном смысле слова извилистом пути, был именно тот, который мы так долго искали!

И хотя в Вышгороде есть несколько церквей, мы их даже не увидели. И мы словно намеренно пересекли весь город и выехали даже на другой берег Днепра, чтобы увидеть этот храм во всей его красе: на самой высокой точке Ольгиной горы, над синими водами Киевского водохранилища, – с блестящими покатыми кровлями, сверкающим на солнце куполом и устремленной к небу колокольней!

Издалека он выглядел как маленький сказочный замок, где живут два прекрасных царевича-князя, которые, конечно же, будут рады стать верными друзьями каждому, кто искренне и чистосердечно этого пожелает. А вблизи храм стал вдруг походить на большой корабль с наполненными ветром парусами двух сильных мачт, уверенно и спокойно держащий курс к заданной цели. Это сходство как нельзя более удачно дополняло сверкающее на его фоне Киевское «море» – водохранилище.

Мы вошли в храм... Два юных древнерусских воина, облаченные в плащи и кольчуги и вооруженные мечами, смотрели на нас с большой, в полный человеческий рост, иконы. Она стояла прямо напротив входа, на полу, и было живое ощущение, что святые благоверные князья-страстотерпцы Борис и Глеб сами вышли нам навстречу...

Было живое ощущение, что святые благоверные князья-страстотерпцы сами вышли нам навстречу

Везде по храму, и в особенности у алтарной иконы, стояли в вазах пышные букеты садовых цветов – два дня назад был весенний праздник святых братьев, перенесение их мощей. Женщина, оказавшаяся хозяйкой церковной лавки, обстоятельно отвечала на все наши расспросы. Она поведала нам, что храм на этом самом месте стоял еще в XI веке, что именно сюда были перенесены мощи святых князей 15 мая 1072 года, что во время нашествия половцев их скрыли, и что до сих пор так никто и не знает места их нахождения.

– Где-то здесь они, рядом, но по нашим грехам не дают о себе знать... – со вздохом заключила она свой рассказ.

– А нет ли у вас книги о Борисе и Глебе, об истории этого храма, о самом Вышгороде? – спросила я и в то же мгновение увидела на верхней полке большую красочную книгу с иконой братьев-князей на обложке. Женщина, приставив лесенку, достала ее. Это было чудесное издание на мелованной бумаге – с прекрасным шрифтом, живописными заставками, множеством замечательных фотографий и репродукций, и, как гласило предисловие, «содержащее все лучшее, что было сказано и написано в разные времена разными людьми о подвиге святых русских князей-страстотерпцев Бориса и Глеба»…

Книга была так красива, так светилась яркими красками шелковых страниц и обещала столько радости от чтения, что всколыхнула детское ощущение полного восторга, когда, бывало, надеясь всего лишь на конфету, совершенно неожиданно получаешь в подарок шоколадку сказочных размеров или даже огромную коробку невиданных конфет!

В который раз обойдя все пространство храма, мы тепло распрощались с доброй женщиной, хозяйкой лавки, и вышли во двор.

10 веков назад здесь уже стоял храм Святых Бориса и Глеба, причем намного величественнее сегодняшнего, и сюда, как и сейчас, приходили православные люди на молитву. Сохранились даже фрагменты фундамента и стен того древнего храма, открытые во время недавних восстановительных работ. Смотришь на эти вековые камни под стеклянным плафоном, и на ум невольно приходит мысль о том, что на них, возможно, каким-то неведомым образом записаны голоса всех десяти прошедших веков: слова молитв и звуки колокольного звона, смех детей и пение птиц, шум дождя и раскаты грома, и страшные звуки вражеских нашествий – половецких, монгольских, татарских, германских – столько раз разрушавших и город, и святой храм. Но вот уже в который раз восстал он из руин – по молитвам святых князей, которые даже и мощами своими никогда не оставляли этого места.

Я задержалась у стен новой воскресной школы, где на больших мозаичных фресках были изображены святые Борис, Глеб и равноапостольные Владимир и Ольга (какой пример «семейной, наследственной» святости!), а Алексей пошел заводить машину – пора было ехать…

– Так ты что же это – хотел меня «тюкнуть» своим бампером, что ли? – послышался вдруг оттуда чей-то веселый голос. Я оглянулась и увидела чудную картину: из подъехавшего автомобиля выбирался настоящий «пасхальный» батюшка – в красно-золотом облачении, с кадилом в одной руке, крестом и книгой в другой; большой, красивый и веселый. А Алексей уже бежал к нему под благословение, и вид у него тоже был радостный и немного ошеломленный.

Оказалось, что это сам настоятель храма и преподаватель Киевской духовной академии, где раньше учился Алексей. И этот батюшка, протоиерей Димитрий, был его любимейшим преподавателем!

После взаимных радостных приветствий и объятий завязалась оживленная беседа, они вспоминали академию, общих знакомых, а затем батюшка стал рассказывать о храме, о том, как всем миром, с большими усилиями восстанавливали его из абсолютных руин. Тут я осмелилась и подала из-за спины Алексея свой голос:

– Батюшка, это так интересно, почему же никто не пишет книгу обо всем этом?

– А ты что в руках держишь? – спросил отец Димитрий, указывая на книгу, которую я держала, прижав к себе. – Книга как раз об этом, ее написал ваш покорный слуга в соавторстве с одним замечательным человеком, рабом Божиим Борисом, москвичом.

Чудеса продолжаются! Автор драгоценной книги самолично стоял передо мной!

Вот это да! Чудеса продолжаются! Автор драгоценной книги самолично стоял передо мной! Я выскочила из-за спины отца диакона и попросила написать несколько слов на пользу душе и в память об этом удивительном дне. И батюшка оставил мне сердечную, теплую надпись:

«Рабе Божией Елене. На молитвенную память о святой Ольгиной горе и о святых Борисе и Глебе. Молитесь им, и они ходатайствовать будут о Вас. Настоятель храма прот. Димитрий Денисенко. 17 травня^[1], 2012 г».

Тут вдруг из совершенно ясного голубого неба полетели крупные сверкающие капли «солнечного дождя», что очень часто происходило во всё время того майского паломничества, и мы переместились под ажурный навес у апсиды храма. Надписав книгу, отец Димитрий сказал:

– Кстати, мы стоим сейчас у древнего колодца, в котором, по преданию, и были сокрыты мощи святых Бориса и Глеба. В XIX веке пытались найти их, осушили колодец, но ничего не обнаружили. Заметили, впрочем, что в сторону алтаря, под стену храма, уходит каменный свод, который побоялись тронуть, опасаясь обрушения стены. Сам колодец был глубиной до 20 метров, а в настоящее время он полностью засыпан. Возможно, мощи святых находятся именно здесь – не исключено, что под алтарем. По крайней мере когда мы восстанавливали храм, то со всей тщательностью исследовали всю территорию вокруг, но ничего не обнаружили...

Мы постояли молча, словно прислушиваясь к чему-то далекому, таинственному, и какая-то светлая грусть вдруг тронула сердце.

На обратном пути, переполненные впечатлениями, мы не уставали поражаться случившимся событиям, а Алексей два раза подряд высказал предположение, что все эти нелепые задержки в пути случились именно для того, чтобы он смог встретиться с отцом Димитрием, которого на время совсем потерял из виду.

– Ну, теперь-то я надеюсь чаще видеть его, – все повторял он. – Буду приезжать к нему сюда, помогать чем-то, а может, и послужить удастся – храм-то какой, за счастье почту хоть разок здесь послужить! Ехать недалеко, да и вообще, дорога теперь хорошо запомнилась… А главное, Борис и Глеб настолько удивительные святые! Да еще и первые русские!

***

Я снова раскрыла книгу…

«...Среди славного лика святых в сердце русского народа князья-страстотерпцы занимают особое место. И хотя они не были замучены за исповедание своей веры, а стали жертвами политических амбиций, поражает сходство их невинной смерти со страданиями Спасителя. ‟Он истязуем был, но страдал добровольно, и не открывал уст своих; как овца веден был он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен...” (Ис. 53, 7)».

«Через много веков русский летописец словно вторит ветхозаветному пророку, повествуя о смерти младшего из братьев: ‟Повар же Глеба по имени Турчин зарезал его как ягненка”...».

«…убиению свв. Бориса и Глеба предшествовало умаление любви, повлекшее умножение корысти, греха и разделений...».

«Поэтому сейчас, когда Отчизна на распутье, когда вновь царствуют ненависть и разделение, когда нажива, месть, разврат, эгоизм и самолюбие возводятся в ранг добродетелей, необходимо чаще прибегать в своих молитвах к угодникам Божиим страстотерпцам Борису и Глебу, да просветят они наш помраченный ум светом разума Святого Евангелия и научат носить тяготы друг друга – ‟и тако исполнити Закон Христов” (Гал. 6, 2)»^[2].