«Пожалуйста, не езжайте на границу! Вы попадете в руки мафии, у вас всё отберут»

Из Попечительского Фонда о нуждах Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ) на днях пришло письмо, которое скорее напоминало крик души. В нем говорилось, что в Мексике сейчас оказались сотни мигрантов из России, и им никто не помогает – ни правительство, ни благотворительные организации. У всех этих людей, наивно желающих через Мексику попасть в США, есть только одна дорога – в русскую православную миссию, в Свято-Троицкий монастырь в Мехико. Ее духовный руководитель – отец Нектарий (Хаджипетропулос) – старается заботиться обо всех вновь прибывших, даже несмотря на то, что и сама миссия остро нуждается в поддержке.

Я думал, что у нас с отцом Нектарием будет дежурный разговор минут на пятнадцать. Но мы общались больше часа, и я чувствовал, как сердце моего собеседника обливается кровью – не о миссии, а о тех, кто за тридевять земель от дома оказался в трудной ситуации. И только с третьего или четвертого раза мне удалось добиться от батюшки рассказа о том, в чем же все-таки нуждается сама миссия – до этого он продолжал и продолжал рассказывать, чем нужно помогать людям.

Возможно, его слова кого-то заставят задуматься и уберегут от опрометчивых поступков.

– Отец Нектарий, расскажите, пожалуйста, что же сейчас происходит с русскими в Мексике?

– Раньше к нам приезжало немало украинцев, бежавших от войны. Но теперь едут русские, много русских. Часть из них тоже пытается убежать от войны, но у людей есть и другие причины. Многие стремятся попасть в США, и они оказались в Мексике вовсе не потому, что собираются здесь остаться. Они хотят в США, а в Мексику едут просто потому, что сюда достаточно просто добраться из России, особенно из Москвы. Поскольку у нас есть большая граница с Соединенными Штатами, люди надеются оказаться там.

Люди думают, что им будет легко получить статус беженца и оказаться в США, но это неправда

Некоторые говорили мне, что не согласны с политикой России и не поддерживают войну. Многие из них – молодые люди, и я предполагаю, что они не хотят оказаться на полях сражений. Они оставили в России свои семьи, а некоторые, если им позволяют финансы, приехали с женами и детьми.

Эти люди думают, что им будет легко получить статус беженца и оказаться в США, если они скажут, что выступают против российского правительства. Они полагают, что в таком случае их немедленно примут, но это неправда.

Архимандрит Нектарий (Хаджипетропулос) Мы точно знаем, что США не принимают российских беженцев, и попасть туда из Мексики очень трудно. Мне это известно как факт, поскольку у меня есть контакты в различных организациях, которые помогают беженцам на границе, в том числе в ООН и в католических структурах. Иногда я прошу их помочь нашим людям, но с каждым разом это становится все сложнее и сложнее, ибо у них просто нет возможности это сделать. Кого-то мне удалось пристроить в приюты, созданные католиками, квакерами или другими религиозными организациями. Но не правительством Мексики.

Когда к нам стали приезжать украинцы, мексиканские власти всячески поддерживали их, открывали приюты. Но для русских нет ничего подобного. Я общался с католическими монахами, поскольку у меня среди них есть друзья и это главная религия в Мексике. Но устроить там русских очень трудно из-за огромного числа беженцев, их буквально тысячи – из Центральной Америки, Азии, Китая, арабских стран, Пакистана, Афганистана, Эфиопии…

В общем, русским найти приют действительно очень сложно, и они приходят за помощью к нам в церковь. Конечно, мы не в состоянии оказать им какую-то существенную поддержку. Да, можем предоставить крышу над головой ненадолго, дать какую-то еду и одежду. Но не более того.

Русским найти приют действительно очень сложно, и они приходят за помощью к нам в церковь

Большинство этих людей рассчитывает поскорее добраться до границы. Из Мехико до Тихуаны, где расположен самый крупный пограничный пункт с Сан-Исидро в Калифорнии, на автобусе ехать два дня. Это долго, дорого и опасно, поскольку в любой момент их могут остановить и допросить полицейские или сотрудники иммиграционных служб. Да, у этих людей есть мексиканские визы, и они находятся здесь законно, но их так много, что добраться до границы очень нелегко.

А когда они все же добираются, то ждут в очереди по 12–15 часов – только для того, чтобы поговорить с иммиграционным офицером и тут же получить отказ. Немедленно! Многие снова становятся в очередь и снова получают отказ – второй раз за день. И если им негде остановиться на ночь, или если у них нет денег, они могут попасть к бандитам, которые пообещают переправить их в США нелегально. Но они просто ограбят их или изобьют, и в итоге люди окажутся на улице без средств к существованию, без документов и без помощи.

Я каждый день разговариваю с очень многими такими людьми. Да, Мехико далеко от границы, но там им некому помочь – у них есть только наша миссия. В Тихуане всего несколько православных церквей, есть православный приют, но это греки, и они не помогают. Я даже пытался просить о помощи православные церкви в Сан-Диего в США, поскольку я знаю там священников из других православных юрисдикций. Все безуспешно: они перегружены огромным количеством беженцев, которые приезжают в Америку и буквально кричат о помощи.

Иногда США принимают русских беженцев. Но я бы сказал, что из 50 претендентов только один может добиться успеха. Я всегда обеспокоен судьбой этих людей. Они приходят к нам в церковь каждый день и просят: «Батюшка, помогите!» Иногда они приходят на воскресную литургию, на исповедь, подходят к причастию, а потом говорят: «Батюшка, благословите, мы едем на границу».

Я отвечаю: «Конечно, я благословляю вас. Но это опасно, пожалуйста, не езжайте туда. Вы попадете в руки мафии, они отберут у вас все, у вас ничего не останется. И как вы вернетесь обратно?!»

Конечно, мы помогли некоторым вернуться в Мехико. И уже здесь они решили возвратиться в Россию. Люди поняли, что лучше поехать домой, чем гнаться за этой глупой и ложной американской мечтой.

Иногда я получаю сообщения: «Батюшка, мои документы одобрили, и я нахожусь в США». Но в большинстве случаев у меня просто прерывается связь с теми, кто уехал на границу. По правде говоря, этих людей так много, что всех невозможно запомнить. Такова наша ситуация.

– Сколько россиян вы приняли в последние месяцы? Действительно сотни?

– Да. Например, в марте около 300, в апреле – порядка 150. Я бы сказал, что каждую неделю к нам приходят десятки человек.

– Что нужно для того, чтобы им помочь? И в какой помощи нуждается сама миссия, чтобы иметь возможность поддерживать этих бедолаг?

– Я бы сказал, что все они ищут крышу над головой – на одну-две ночи, не больше. Иногда я спрашиваю католиков, есть ли у них место для одного, двух или трех человек. Если их нужно принять на несколько дней – они могут согласиться, если больше – как правило, нет.

Кто-то просит денег, еду, и я говорю им: «Мы не можем помогать вам долгое время. Я готов вам дать денег, но их хватит на один-два дня, и это вам не поможет. Вместо этого я постараюсь найти вам пристанище и оплатить какое-то питание». Но поверьте, сделать это становится все труднее и труднее, поскольку в Мехико тысячи беженцев, их слишком много, и все приюты для них переполнены.

Мы отдаем все, что можем отдать. Мы молимся об этих людях, но оказывать им материальную поддержку долгое время не в состоянии

Еще люди просят об одежде. Наши прихожане собирают посылки, и мы их передаем. Мы отдаем все, что можем отдать. Кто-то заболевает, и мы предоставляем лекарства.

Конечно, мы молимся об этих людях, но оказывать им материальную поддержку долгое время не в состоянии. У нас маленький монастырь, и мы сами выживаем. Конечно, Господь заботится о нас, но видеть то, что происходит сейчас вокруг, очень грустно. Конечно, все понимают, что украинским беженцам нужна помощь. Но и русским – тоже. Мы заботимся обо всех православных людях, а не об отдельных национальностях.

– А какая поддержка нужна самой миссии, чтобы помогать нуждающимся?

– Для нас это очень трудная ситуация, поскольку мы не хотим втягиваться ни в какие незаконные дела. Но огромное количество мигрантов – реальность наших дней, и мексиканское правительство не препятствует этому.

Меня поражает, что некоторые беженцы покупают билет из России в Мексику, и больше денег у них не остается. Но если вы собираетесь ехать на другой континент, у вас что-то должно быть в кармане. Однако многие говорят мне, что у них не было времени накопить средства, или что они не могут получить доступ к банковским счетам в России.

Иногда среди беженцев оказываются священники Русской Православной Церкви. Это очень деликатная тема, и с моей стороны было бы неправильно вдаваться в подробности. Они тоже просят о помощи, и мы поддерживаем их, чем можем. Случалось, представители Зарубежной Церкви просили меня помочь им, и мы платили за них, доставляли к границе. Но никто потом не возмещал нам эти расходы.

Несколько раз, когда в Мексику стали приезжать беженцы с Украины, Попечительский Фонд о нуждах РПЦЗ предлагал нам помочь. Но заботу о них взяло на себя правительство, и деньги им были не нужны. Эти люди просили меня о духовной поддержке.

Однако некоторые украинские организации сходу отвергали нас: «Вы из Русской Церкви, вы наши враги, мы не хотим иметь с вами ничего общего».

Что ж, я говорил им: «Хорошо, кто хочет прийти в церковь, – приходите, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Мы окажем вам духовную поддержку, утешим, сделаем все, что нужно». Но с этими украинскими организациями мы работать не можем, поскольку они считают нас частью проблемы. Хотя это не так!

В общем, в тот раз я поблагодарил наш Фонд, но отказался от их предложения. Сейчас они спрашивают снова: «Батюшка, можно послать вам деньги?» Но это сложный вопрос, поскольку, если я получу средства от Фонда, об этом сразу же узнают все, и к нам придет еще больше народу – не только русских и не только православных. Поэтому я действительно не знаю, что делать: у нас попросту нет человеческих ресурсов для каких-то больших проектов. И я не думаю, что у нашей миссии или у Западно-Американской епархии РПЦЗ хватит возможностей для открытия приюта для беженцев. В нынешних условиях нас считают российской организацией, и потому многие правительственные структуры не помогают нам. И они не заботятся о беженцах из России.

Мы делаем то, что можем, и сколько можем. Иногда отдаем то, что нужно нам самим, чтобы выжить, отдаем все. И другие монахи спрашивают меня: «Батюшка, что нам делать?»

Я отвечаю: «Не беспокойтесь. Господь нам поможет. Если мы заботимся о нашей пастве, Он позаботится о нас».

– И все же, вне зависимости от ситуации с мигрантами, в чем нуждается русская православная миссия в Мексике? Чем люди могут помочь вам?

– Прежде всего, нам необходимы ваши молитвы, моральная поддержка, потому что мы чувствуем себя в изоляции. Мы не связаны ни с какими другими православными юрисдикциями здесь и ощущаем себя в одиночестве. Да, мы представляем Русскую Зарубежную Церковь, но многие люди считают, что раз мы русские, то являемся их врагами.

Конечно, мы нуждаемся в финансовой поддержке – но не для самих себя. Каждый раз я говорю людям: «Если вы жертвуете на монастырь, то эти деньги идут не на питание монахам. Все мы имеем гражданскую работу и получаем зарплату, и таким образом поддерживаем самих себя. Пожертвованное вами идет на наше православное сообщество. Все, что мы получаем, – это помощь тем самым беженцам, нуждающимся». Нам самим не нужно ничего – Господь дает нам средства к существованию, и этого достаточно. Но нам нужны ресурсы, чтобы помогать беженцам.

– Какой урок мы можем извлечь из ситуации с беженцами?

– Все эти дни, особенно во время Великого поста, я говорил людям: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Дайте другим то, что у вас есть, поделитесь с ними. Бог очень щедр по отношению к нам, и мы всегда можем делиться с теми, кто нуждается. Ведь и Сам наш Господь в земной жизни был беженцем, Ему приходилось идти то в одно место, то в другое, и мы должны понимать, что тоже можем оказаться в такой ситуации, стать беженцами – без дома, без семьи. Нравится нам это или нет, ждем мы этого или нет, это может случиться с каждым. Поэтому мы должны быть щедрыми, добрыми, отзывчивыми. Мы должны чувствовать страдания этих людей. Им нужна помощь – и мы можем поделиться с ними тем, что у нас есть. Даже если это самая малость, мы всегда можем им что-то дать.

Дайте столько, чтобы вы это почувствовали. Тогда это будет жертва. Если вы даете излишек, значит, не даете достаточно

Иногда люди спрашивают меня: «Батюшка, сколько я должен дать?» И я им отвечаю: «Дайте столько, чтобы вы это почувствовали. Тогда это будет жертва. Если вы даете то, что у вас осталось, излишек, значит, не даете достаточно. Но если это отражается на вашем кошельке, если вы ради этого отказываете себе в какой-то пище – тогда вы поступаете правильно».

– Я слушаю вас и чувствую, что ваше сердце обливается кровью.

– Это действительно так.

– Как выжить в такой ситуации?

– Все эти дни, особенно на Страстной Седмице, я плакал. Читал Евангелие о страданиях нашего Господа и плакал. Я чувствовал, что меня окружает очень много людей, у которых нет еды и крыши над головой, которые оказались в трудной ситуации и им нужна помощь.

Но затем – это было в Страстную Пятницу – я почувствовал, что должен быть сильным. Я – помощник Пастыря этих людей и должен вести их, поддерживать их, помогать им. И если мне больно, то я не должен показывать этого, иначе они почувствуют мою слабость, и это приведет их в отчаяние. Они решат, что у них нет надежды. Я должен показать им, что я – сильный, что мы должны хранить свою веру, свою жизнь. У нас есть надежда, и Свет Христова Воскресения поведет нас в правильном направлении. И даже если сегодня нам негде преклонить главу, если мы голодаем, нам необходимо верить, что Господь позаботится о нас, и, может быть, завтра ситуация изменится в лучшую сторону.