«Докажи своей жизнью, что не врешь»

Елена Кучеренко с дочкой Машей

Чем дальше, тем больше я понимаю, что слово — штука очень серьёзная. Вроде бы сказать — не сделать, но одним лишь словом можно спасти, и словом можно убить. Убить не только другого, но и себя самого.

У многих, наверное, случалось... Скажешь кому-то что-то сгоряча, не сдержишься, а потом всю жизнь слово это камнем у тебя самого на душе и висит. Обидчика хотя бы простить можно. А когда ты сам — чей-то обидчик... Как самого себя простить?

А бывает и по-другому. Говорим мы что-то. Даже без злого умысла, совсем наоборот. Правильное говорим, душеспасительное. Любуемся собой — как хорошо сказали да научили других жить. Но ведь не только другие нас слышат, но и Господь:

— Складно глаголешь, дружок. А теперь примени-ка это к себе самому. Трудно, понимаю. Болтать — не камушки ворочать. Но ты попробуй... Тебе же лучше будет, вот увидишь.

Не потому, что Господь зол и только и ждёт, чтобы нам Своей небесной кувалдой по голове треснуть или небесными ножницами язык подрезать. Добр Он и милостив. Знает, что «от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12, 37)... И «за каждое праздное слово человек даст ответ в день суда» (Мф. 12, 36). И старается ещё до суда вычеркнуть из нашей жизни эти праздные слова. Наполнить их смыслом и сделать не праздными.

«А теперь докажи своей жизнью, что ты правда так думаешь»

Знаете, как случилось у меня?.. Ещё до того, как родилась наша Маша с синдромом Дауна, я написала несколько статей и рассказов об особых детях. Какие это ангелы и подарок Божий. Что не принимать их и не радоваться такому пополнению в семье могут только ничего не понимающие в духовности люди.

Здоровые — что? Никакого спасения, одно недоразумение. То ли дело — дети-инвалиды... Раз — и вы всей семьей в раю. И делать для этого ничего не надо. Всего-то несколько часов помучиться на родильном кресле, а потом, как заповедано, — всему радоваться и непрестанно молиться.... Ну, это если очень коротко...

Один такой рассказ о мальчишке с синдромом Дауна я заканчивала писать, как раз когда уже была беременна Машей. Но я об этом не знала — о том, что у нас будет ещё одна дочь. Не то, что такая, а вообще какая бы то ни было.

Я писала и сама плакала — так чудесно и трогательно у меня там все выходило

Я писала и сама плакала — так чудесно и трогательно у меня там все выходило. Злодеи были наказаны, добро и любовь победили. Мальчик с синдромом Дауна обрёл своё счастье, все, кто его принял и оценил, — тем более... Ну, и все хорошо, что хорошо кончается.

Если серьезно, рассказ и правда вышел неплохим. Меня хвалили и просили писать ещё, я радовалась и была очень за это признательна. «Мы благодарны вам за то, что вы благодарны нам» (с). И тут я узнала, что беременна. Это было неожиданно, но, как известно, многодетные родители каждый раз удивляются, когда в очередной раз узнают о пополнении. Как такое вообще получилось?

Ну, и что в итоге... Я, которая недавно ещё писала про спасительность детской «особости», молилась в храме: «Господи! Пожалуйста! Только не синдром Дауна!»

Ничего не предвещало, я ещё даже не встала на учёт в женскую консультацию и не сделала ни одного обследования. Но однажды я проснулась ночью со страшной мыслью, что у меня будет ребёнок с этим диагнозом. Как будто бы Господь меня готовил.

Врачи меня успокоили — с малышом все хорошо. И беременность протекала чудесно. А потом родилась Маша...

Я думаю, что появлением Маши в нашей жизни Господь дал мне шанс ответить за свои слова

Я много раз уже рассказывала о том, что думала и чувствовала в те дни. Я не могла поверить, что все это происходит со мной. Я то проваливалась в темноту, то пыталась карабкаться хоть к какому-то свету. И в какой-то момент, ещё там, в роддоме, как будто со стороны, — мысль. Даже не мысль, а яркая вспышка:

— Ты писала, какие это прекрасные дети, как надо их принимать и любить. Тебя слушали, тебя читали и тебе верили. А теперь докажи своей жизнью, что ты не врешь. Что ты и правда так думаешь. Что между словом и делом у тебя нет пропасти... Иначе — да, милая... «За каждое праздное слово человек даст ответ...».

До сих пор я думаю, что появлением Маши в нашей жизни Господь дал мне шанс ответить за свои слова. За правильные по сути слова, но с которыми я лезла учить, судить и рядить, даже отдаленно не представляя, что на самом деле переживают родители детей-инвалидов... Прекрасный, удивительный, такой уникальный шанс, за который я не устаю благодарить Бога. Потому что из длинного списка моих грехов вычеркнуто хотя бы несколько праздных слов.

Встреча с читателями

А историю Ангелины я узнала буквально несколько дней назад — в санатории в Анапе. Куда я опять попала с Машей, как злостная «социальщица». Собственно, из-за неё я и взялась писать все это.

Мы познакомились в столовой, когда ее дочка вылила на мое новое, купленное по случаю поездки, платье стакан молока. Я бы, возможно, и взлетела бы под потолок на метле, рассказывая, как и кому надо следить за своими детьми. Но, во-первых, молоко — не сок или жир, отстирается... Во-вторых, за день до этого моя собственная Маша умудрилась у бассейна уронить своё мороженое на спину женщины, которая безмятежно загорала и не ждала от мироздания никакого подвоха... В третьих, было заметно, что у девочки есть небольшие особенности. А тут уже «корпоративная этика». Да и сама она так искренне расстроилась, что какое там платье...

Подбежала ее мама, начала извиняться, я в утешение рассказала ей про Машу, мороженое и страдалицу, и мы все уселись за один стол завтракать. Так выяснилось, что женщина читала мои статьи, они ей нравятся, но она даже предположить не могла, что познакомимся мы таким вот образом. Я, честно говоря, — тоже. Встреча с читателями, так сказать...

А дня через два рассказала она мне свою историю про «отвечать за базар». Она мне так сама и сказала.

Ангелине 44 года. А Ксюше, ее дочке, — шесть. Первый, долгожданный и единственный ребенок. До этого, в течение 19 лет, детей у них с мужем не было, как они ни старались, ни лечились и ни молились. А вышла она замуж рано.

В остальном же все было хорошо. С мужем — любовь и взаимопонимание. Бизнес семейный — процветающий. Дом — полная чаша, путешествия, рестораны. Ну, и так далее. И даже кот с собакой — редчайших, экзотических и очень дорогих пород. А вот дети не получались...

«Не ваш это путь»

Они хотели взять девочку или мальчика из детского дома. Сначала думали — малыша. А потом уже все равно — любого возраста. Как люди худо-бедно церковные, пошли к батюшке за благословением, уверенные, что он их прекрасное начинание одобрит. А он взял — и не благословил. Не сразу, а помолясь в алтаре:

— Не спешите, милые. Не ваш, мне кажется, это путь.

Не то чтобы в приказном порядке, но в качестве рекомендации предложил несколько лет подождать. И как ни старались Ангелина с мужем у него это благословение «выбить», ничего не получилось.

— Вы — люди взрослые, свободные. Но я бы вам советовал подождать. А там — сами смотрите.

Как ни больно было Ангелине с мужем отступить от этого своего решения, но без благословения они все же не рискнули...

— Понятно, детей хочется... Но вы же с мужем можете позволить себе абсолютно ВСЕ! Это же такая свобода, — завистливо вздыхая, говорили Ангелине менее материально успешные знакомые.

— А я повторяла всем и каждому, что готова отдать все, что у нас есть, и даже больше, только бы у нас был ребенок, — рассказывала она мне. — Люди не понимают, что без детей все бессмысленно. Хотя, если бы я жила все время в нужде, возможно, мне бы тоже казалось, что счастье — в деньгах. Так что не берусь никого судить.

«Это красивые слова»

На ЭКО ее тоже, кстати, батюшка не благословил.

— Прямо все пути отрезал, — вспоминала она. — Хотя тут я даже понимаю. Редукция, все такое... Так что смирилась.

С чем до сих пор не может Ангелина смириться, так это с тем, что не смогла отговорить одну свою подчинённую от аборта.

— Я понимаю, это ее жизнь, она взрослая тётка... Но я поверить не могла: она на это пошла потому, что во время УЗИ ей сказали, что у ребёнка что-то с рукой. То ли нет нескольких пальцев, то ли срослись. Я предлагала ей деньги, предлагала родить и отдать мне — что угодно.

— Ангелина Дмитриевна, я понимаю, что вы моя начальница, — ответила та. — Но это совершенно не ваше дело. У нас с мужем уже есть двое детей. Больной ребёнок нам не нужен. А вынашивать для вас… простите, но это очень странно.

— Мы с ней как с разных планет, — говорила моя собеседница. — Как вообще возможно убивать детей из-за каких-то пальцев. Да мы с мужем уже были готовы родить любого — хромого, безрукого, с синдромом Дауна (она осеклась и покосилась на мою Машу)... Лишь бы был ребёнок, было бы ради кого жить. Я ей так и сказала. А она: «Это красивые слова... Вы не понимаете»...

Ангелина приходила в храм, плакала у икон и молилась:

— Господи! Я готова отдать ВСЕ — все свои деньги, машины... Только сжалься надо мной! Дай мне ребёночка — ЛЮБОГО...

«Нужно отвечать за базар»

В течение следующих полутора лет они с мужем потеряли весь свой успешный бизнес. Просто на ровном месте наступила полоса неудач.

В течение следующих полутора лет они с мужем потеряли свой бизнес. Просто на ровном месте наступила полоса неудач

Сначала их крупно подставил партнёр. Потом сам же начал с ними судиться и выиграл суды. Параллельно катастрофически падали продажи, и в итоге дело практически развалилось. Осталось что-то «тлеть», но приносило одни убытки.

Часть имущества пришлось продать. Дальше муж устроился на работу каким-то менеджером, от силы среднего звена. А Ангелина достала с полки запылившийся диплом пединститута и пошла... работать няней в детский сад. И то ее взяли только потому, что они с мужем закупили в группы игрушки.

— Но, вы знаете, мне даже стало как-то легче жить, — делилась Ангелина. — Не сразу, конечно. Сразу были истерика, невроз и психотерапевт. Но, когда у тебя есть немаленькие деньги и бизнес, ты напряжен. Ты боишься потерять. А когда нет... Ну, нет и нет. Сидишь себе спокойно.

Но с теми своими словами: «Я отдала бы все» — Ангелина эти события, как ни странно, пока не связывала.

А ещё через какое-то время она вдруг поняла, что беременна. В 38 лет. Когда они с супругом почти уже смирились со своей бездетностью.

— Это было удивительно, странно, неправдоподобно, — вспоминала Ангелина, и на глазах у неё были слёзы — даже сейчас. — Словами не передать, что мы чувствовали. Вот тогда у меня все и сошлось... Ну, почти все... Полностью пазл сложился, когда на УЗИ стало видно, что у ребёнка моего заячья губа...

Ангелина ни секунды не сомневалась, что будет рожать. Но все равно боль и страх (а нет ли у малыша чего-то более серьёзного) не давали ей ни дышать, ни спать, ни нормально жить.

Как легко было мне говорить Богу, что я приму любого — хоть здорового, хоть больного

— Как легко было мне говорить и Богу, и той моей сотруднице, что я приму любого — хоть здорового, хоть больного. И как сложно и страшно было это сделать. Но ничего... Родилась наша Ксюша — наше счастье, наша звёздочка. И я ни секунды не жалею ни о чем. Ни о потерянном бизнесе, ни о ее особенности. Все поправимо. И я безмерно благодарна Богу за этот урок: «Говорила? Обещала? Нужно отвечать за базар»... Нет, Он не наказал, не сделал нам хуже. Наоборот, все получилось прекрасно. Был бы наш бизнес цел, не было бы у нас столько времени друг на друга и дочь. Мать ей заменила бы няня... А так — нам хватает. Родилась бы она без проблем, я не научилась бы принимать и любить тех, кто отличается. Слава Богу за все!!! А слово... Слово сильнее, чем мы думаем.

И почему священник их не благословил брать ребёнка из детского дома, Ангелина тоже теперь понимает.

«Я хочу, чтобы ты померла!»

А эта история — о слове, которое легло тяжким грузом на душу. Слове-убийце. Не только того, кому сказали, но и того, кто его произнёс. И я знаю, что человек отдал бы все, чтобы вернуться туда — больше чем на 10 лет назад. И не сказать.

Героиня просила не называть ее имени. Это и понятно. Пусть будет Ириной. Тогда, 10 с лишним лет назад, умерла ее мама. Очень пожилая женщина, которая последние годы жизни страдала от глубокой деменции. Точнее — больше страдали окружающие.

Это была далеко не милая старушка с плохой памятью... Это было жесткое и жестокое безумие, которое тяжким грузом легло на плечи Ирины. И практически невозможно было поверить, что раньше это был вполне адекватный человек, пусть и не с самым простым характером.

Это было жесткое и жестокое безумие, которое тяжким грузом легло на плечи Ирины

Не буду описывать подробно. Всем известно, что досматривать такого больного — дело тяжелое. Часто вообще неподъёмное. Не зря же говорят, что первое, что должен делать тот, кто несёт крест ухода, — внимательно следить за своим собственным психическим здоровьем. Потому что «крышу срывает» на раз-два-три.

Скажу только, что, помимо того, что ее ни на секунду нельзя было оставить одну, мать Ирину оскорбляла, обвиняла, делала ей все назло и мазала стены сами понимаете чем.

В итоге однажды, когда Ирина в очередной раз все это отмывала, мать ее вдруг сказала:

— Что, не хочется это делать? А будешь! Будешь!

И залилась безумным смехом.

— Знаешь, чего я хочу?!? — взорвалась Ирина. — Я хочу, чтобы ты померла! А ты все живешь! И меня ещё в гроб вгонишь! Скоро Новый год! Вот, я хочу чтобы ты мне такой подарок сделала!

За два дня до Нового года старая мать умерла. Внезапно. Просто упала и все. Сделала подарок, как и «просила» дочь. Первого января Ирина ее хоронила. И все вспоминала, что, когда сказала те страшные слова, взгляд матери как будто бы прояснился, и она с грустью и любовью посмотрела на дочь. А может, показалось. Потому что через несколько секунд глаза вновь покрыла пелена безумия.

Прошло больше чем 10 лет, но так и не смогла Ирина себя простить. Давно уже простила она мать... Хотя за что ее было прощать? Это же болезнь. Простила брата, который ничем ей не помог. Простила мужа, который сбежал к другой. А вот себя не простила.

Десятки раз уже каялась в том, что сказала в тот день. Исполнила епитимию, слушала священников, которые ее даже утешали. А легче так и не стало. Те несколько слов превратили ее жизнь в кошмар. Слова, которые сбылись с пугающей точностью. Но оказалось, что она этого совсем не хотела. А самое страшное, что сказать: «Прости!» она смогла уже не человеку, а могиле.

Каялась бы она так же, если бы мать не умерла в Новый год? История не знает сослагательного наклонения. Что есть, то есть...

Вот такая история о слове-камне...

***

Это очень-очень страшно, когда последние слова, сказанные тобой вслед уходящему человеку, — яростные, злобные, жестокие. И ничего уже не исправить. Эти слова раздавят тебя самого... Но это любой ситуации, наверное, касается.

Мы часто бездумно говорим, а ещё больше пишем в соцсетях. Думая, что слово — это не дело. От них же первый есмь аз... Но ведь это правда могут быть наши последние слова, сказанные какому-нибудь человеку... И как потом с этим жить?

«От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься», да...