Отходная самому себе и другие сахалинские реалии

Отец Виктор Горбач, настоятель храма во имя святителя Иннокентия, митрополита Московского, в Южно-Сахалинске, развеивает миф о своем острове: Сахалин-де – не более чем место ссылки и каторги. По словам батюшки, у острова богатое христианское наследие, и хорошо, если мы будем в первую очередь помнить именно об этом богатстве. Рассказывает батюшка и о ненависти, с которой ему как православному священнику приходится сталкиваться в своем служении.

Отходная молитва самому себе

Павел Савабэ Такума и святитель Николай – В 1861 году, еще до основания каторги, на Сахалине побывали два выдающихся миссионера. Это Николай Касаткин, будущий равноапостольный просветитель Японии. В 1860 году он отправился в Японию, но поездка была долгая, и он заехал к владыке Иннокентию (Вениаминову), который был известным миссионером Дальнего Востока, а позже был переведен на московскую кафедру. Он долгое время служил на острове Уналашка, среди алеутов, а потом стал первым епископом Камчатским, Курильским и Алеутским. То есть Камчатка, Курилы, Сахалин, Приамурье – эта огромная территория – место его апостольских трудов. Все ли знают, что город Благовещенск был назван в честь храма, в котором он служил? Муравьев-Амурский, генерал-губернатор, спросил: «Владыка, а как мы этот город назовем?» – «А давайте его назовем в честь праздника Благовещения», – предложил владыка Иннокентий. Авторитет владыки на Дальнем Востоке был непререкаем.

Памятный знак Кусунайского поста И вот по пути в Японию будущий святитель Николай заехал к владыке. Тот его принял очень тепло, рясу ему пошил: едешь к японцам – надо выглядеть прилично. А уже летом, в июне 1861 года, отправился на корабле из Николаевска-на-Амуре в Хакодате, потому что это единственный город, который был открыт для иностранцев в Японии.

Остановку он сделал на Сахалине, в посту Кусунай, а это такой пограничный, таможенный российский пост. Сейчас это место называется село Ильинское. Военные узнали, что на борту корабля есть священник, попросили его выйти. Он вышел, освятил заставу, закладной камень православной часовни, отслужил молебны и панихиды и отправился дальше на Хакодате.

А святитель Иннокентий в том же году из Николаевска отправился на Камчатку. Судно, на котором плыл владыка, называлось «Гайдамак». И этот корабль попал в сильный шторм. Сопровождавший владыку Иннокентия чтец Симеон Казанский, будущий священник на Сахалине, пишет, что во время шторма зашел в каюту владыки и увидел, что тот стоит на коленях и сам себе читает отходную молитву. В итоге корабль выбросило на мель, но все остались живы и здоровы. Это напоминает известное путешествие апостола Павла в Рим, описанное в Деяниях. В дневнике святитель Иннокентий пишет, что он разное видел, но такого страшного шторма – никогда… А он действительно разное видел в своей жизни: путешествовал он очень много, многое перенес. Сам из Иркутска добирался на Алеутские острова с женой, мамой, ребенком, а это год и шесть месяцев пути. Он был решительным человеком, сибиряком ростом под два метра. Удивительно само то, что простой сельский парень, молодой священник, каким он был изначально, в какой-то момент решил поехать на Алеутские острова, изучил язык местного народа, переводил для алеутов Священное Писание.

Свято-Никольский храм в посту Анива, настоятелем которого был свящ. Симеон Казанский

Сохранились его письма и наставления. Одна из его дочерей стала монахиней в Белгородской губернии. Он пишет ей:

«Что ты стала монахиней, ты, конечно, молодец, но келью, которую тебе дали, ты лучше отдай настоятельнице, чтобы тебе никто не завидовал. Ну, и настоятельница будет к тебе хорошо относиться».

То есть вот такие живые беседы были, со знанием дела и человеческой психологии. Или, допустим, он пишет наставление миссионерам:

«Сразу людей на долгие службы не зовите, сначала с ними поговорите, расскажите основы веры, Евангелие, больше разговаривайте с людьми».

И вот он оказывается на Сахалинской земле. Православные островитяне считают его небесным покровителем Сахалина и Курил. Он был канонизирован в 1977 году, в самые застойные годы.

Дух и буква

Что же касается священника Симеона Казанского, сопровождавшего владыку Иннокентия в его миссионерских странствиях, то приход его располагался в двух местах: в Дуэ, где находится церковь в честь святителя Николая, а другая часть прихода – в Корсакове. Представляете, сейчас доехать на машине до Александровска – это где-то 8 часов пути от Южно-Сахалинска. А сколько нужно было ехать в то время? Есть история про отца Симеона, про вечное противостояние «духа» и «буквы»: какая-то была большая сумма денег, ее нужно было доставить в Корсаков, рассчитаться с людьми за работу, но доставить никто не брался. Доверили отцу Симеону, и он эти деньги вез в Корсаков с разными приключениями, чуть не погиб. В общем, приехал на место, их встретил какой-то чиновник, забрал деньги и сказал: «А чего деньги-то промокшие? Батюшка, плохо старались».

Сахалин. Езда на собаках

В итоге он здесь ревностно служил семь лет, убивал свое здоровье, но был не на очень хорошем счету у начальства: не вовремя писал отчеты в епархию, где-то намочил журнал крещений, чего-то потерял… Зато люди его любили! Чехов о нем упоминает как о первом священнике, который здесь потрудился хорошо. С этого, собственно, начинается история Православия на Сахалине. В каком-то смысле – с противостояния «духа» и «буквы». Дух победил, надеюсь.

Во время японской оккупации Сахалина Потом была русско-японская война, юг Сахалина оккупировала Япония. На юге Сахалина церковная жизнь сохранилась. Дело в том, что сюда приезжал помощник Николая (Касаткина) – епископ Сергий (Тихомиров). Он потом стал следующим предстоятелем Японской Православной Церкви. И первое, что он здесь сделал, – начал разыскивать храмы, которые оставались, и церковную утварь. Некоторые храмы были разрушены японцами. Собралась община из 42 человек в небольшом поселке, который назывался Наясе (теперь Лесогорск), восстановили там храм, и до 1917 года он действовал, туда направили священника из Москвы. А после революции, когда финансирование прекратилось, все свернулось, и он уехал.

А гонители-японцы дали владыке Сергию бесплатный билет на пароход, он с одним сопровождающим мог ездить. В Корсакове местные буддисты украли колокола, а он приехал и говорит: «Возвращайте!». Они и вернули: владыка Сергий позвонил японскому генерал-губернатору и сказал, что творится беззаконие. Тот сразу принял меры.

Никогда не говори о Христе, пока тебя не спросят, но живи так, чтобы спросили

На севере Сахалина церковь существовала где-то до 1930-х годов. Последний священник, Александр Гневушев, был семейный, служил в селе Рыковское, которое потом переименовали в село Кировское. Именно в этом храме в конце XIX века, отбывая каторгу на Сахалине, был старостой известный духовный писатель Иван Ювачев.

Сейчас, когда мы вновь признаем необходимость христианской миссии и миссионерства в родной стране, казалось бы, православной, опыт святителя Иннокентия очень востребован. Речь идет об истинной, не «дежурно-отчетной» проповеди христианства. И святитель знал, что лучшая проповедь Православия – собственная жизнь, что в Православии важнее содержание, чем форма, по слову блаженного Августина: «Никогда не говори о Христе, пока тебя не спросят, но живи так, чтобы спросили».

Дуэ. Вид на пост

Мы идем – или должны идти – навстречу людям, и самое главное, я думаю, не в том, чтобы спорить до хрипоты о соблюдении Устава, а чтобы разговаривать с людьми. Главное, чтобы стены между клиром и мирянами не было. Чтобы иконостас не воспринимался как граница. Чтобы был прямой честный разговор с людьми, и чтобы этот диалог касался не только каких-то общих фраз, но и имел практическое применение в жизни. То есть, с одной стороны, чтобы священник не воспринимал паству как стадо, а паства не воспринимала священника как «попа, который должен делать свое дело – махать кадилом, читать молитвы, и хватит с него». Потому что Церковь – она еще и учительствует. А как можно учительствовать, если все сводится только к формальностям?!

Ненормальная нормальность

Приходилось ли мне, священнику, встречаться с откровенной ненавистью? – Конечно. Звучит, может, страшно, но это нормально в таком обществе, которое выросло на западных ценностях секуляризма, отрицания религиозности, агрессивного гедонизма, плюрализма, нигилизма. Естественно, часто можно встретить среди молодежи людей, которые наслушались ненавидящих Христа модных «блогеров» и рассказывают какие-нибудь байки. Понятно, что ненависть эта основана на лжи. Возьмем тех же неоязычников. В чем их проблема в моем понимании? Прежде всего, это отсутствие систематических исторических знаний, государственная русофобия 1990-х годов, потому что отрицалось все русское, и молодые люди искали выход. И то, что их роднит с либералами, – ненависть к Православной Церкви. Как любая секта, которая всегда враждует с традиционной религией. И неоязычники – это люди, которые отрекаются от нашей тысячелетней культуры. Они – «вырусь». Неоязычество – это идеологическая основа гражданской войны. Этот проект направлен на то, чтобы расколоть русский народ, одну часть натравить на другую. Неоязычество дает право на насилие, на ненависть именно по отношению к своему народу. Помните, как в нашем Сахалинском Воскресенском храме такой язычник убил двух человек в 2014 году? Кого он убил? Простого человека, мужчину, стоявшего на паперти, и монахиню, пожилую русскую женщину, которая помогала своему сыну-священнику. Никакой практической целесообразности в этом не было. Она не представляла никакой угрозы, кроме того, что была просто христианкой – вот вся угроза.

Я думаю, что обвинять во всем молодежь неправильно, потому что мировоззрение формируется в студенческих аудиториях, в школьных классах. Здесь системная проблема. Понятно, что идет реальная информационная война. И как в любой борьбе, как в любом конфликте, есть победы и поражения. Но мы с Божией помощью справимся. Знаете, вот я на Сахалине родился, в 1990-е годы тут жил. Здесь каждый день выключали свет на несколько часов. Квартиры продавались за бесценок, люди отсюда бежали, была полная безнадега. За знакомой моих родителей один американец ухаживал и говорил: «Уезжай отсюда! Вы здесь будете жить в резервации, мы вам оставим только деревянные ложки и платки». Это цитата. То есть он так за ней ухаживал, переживал за судьбу любимой.

Надежда и труд всё перетрут

Строительство Воскресенского собора. Южно-Сахалинск, 1994 г. Какой скандалище был, когда строили кафедральный собор в Южно-Сахалинске, сколько было протестов! Сколько людей возмущались: «Попы-ортодоксы покушаются на нашу свободу!» А сейчас те же люди, которые возмущались, ходят в храм и не просто ставят свечи – а молятся. Встречаемся с ними, разговариваем.

Теперь Южно-Сахалинск – чудесный город, на остров люди охотно едут, остаются здесь, смеются над «благами евроцивилизации». «Не торопи грядущего, глупец, – терпенья от нас требует Творец» – дадим Богу самому разобраться в наших трудностях, а заодно и сами поработаем. Ведь настоящее чудо без Бога и без нашего с Ним соработничества невозможно.

Мы должны уповать на помощь Божию, но мы не должны оправдывать свое бездействие. Второе – есть святые, которые молятся за нас. И наша национальная история поможет нам преодолеть с достоинством те испытания, которые нам посланы, но только в том случае, если мы будем вместе со Христом и Его святыми. Унывать нельзя, уныние – штука гибельная. Я считаю, что Господь нас ведет, не оставляет – это не прекраснодушные словеса в стиле «всё будет хорошо», а твердое убеждение.

Теперь Южно-Сахалинск – чудесный город, на остров люди охотно едут, остаются здесь, смеются над «благами евроцивилизации»

Я видел научные работы, которые проводились на японские гранты, и там писали о том, что Сахалинская область – это «поликонфессиональная и полинациональная территория, которая не имеет каких-то исторических привязок к каким-либо странам». Неплохо, да? Впрочем, такие же работы проводились и в Мурманске, и в Питере, и в Архангельске, и в других частях России: мы все кто угодно, только не русские и, не дай Бог, православные. И после этого мы поняли, что надо что-то делать: должны же люди понимать, что у Сахалинской области история начинается не в 1945 году, не в 1990-е годы, не в 1917-м, а намного раньше. Как и у всей России. Так что не будем отчаиваться – давайте просто работать. Спокойно и с верой в помощь Христа – уж Он-то не оставит точно. Нам бы только быть Ему верными.