Ночь, Крест, Годеново

Обязательно побывайте на ночной храмовой службе. Я имею в виду не праздничные Пасхальные или Рождественские богослужения с их блеском, радостными возгласами священников, елочками, красными свечами, веселой суетой захожан в преддверии разговения. Ту радость мы в большинстве своем испытывали, и не раз. Нет, речь о Божественной литургии в обычную ночь, а еще лучше – во время поста. Такую службу невозможно забыть, особенно если она проводится в зимнюю предрождественскую ночь в Годеново, рядом с Животворящим Небоявленным Крестом Господним.

Московским вечером, под легкий снежок, по ростепели, экскурсионный автобус, собрав на остановке у ВДНХ внушительную группу паломников, мягко трогается, выруливая на Ярославку. Когда-то она называлась Переславской дорогой, а потом Троицким трактом, по которому ехали и шли в Троице-Сергиеву обитель и крестьяне, и князья, и Цари...

Экскурсовод Николай, как опытный оратор, сопровождает всю поездку своими комментариями, плавно переходя от того, что мы сейчас проезжаем, к смыслу паломничества вообще. А от него – к своему обширному паломническому опыту, воспоминаниям о встречах с прославленными старцами, конечному пункту назначения – Годеновскому Кресту. Густой поток речи «на вдохновении» перемежается с практическими деталями поездки, уместным юмором. Паломники – в абсолютном большинстве женщины средних лет – слушают Николая внимательно, подавая одобрительные реплики и посмеиваясь над шутками. Видно, что многие едут в это паломничество и именно с этим гидом не впервые – своя аудитория!

Разумеется, молимся: при отъезде – принятыми в дороге молитвами. А ближе к Годеново Николай читает несколько молитв из «Правила к Причащению». Несмотря на это, многие с карманными молитвословами или с экранов смартфонов тихо вычитывают полное правило. Благо времени для этого хватает.

Вообще, дорога на автотранспорте до Годеново от Москвы может занять 3 часа, а может и все пять – как повезет с пробками. Нам, несмотря на вечер пятницы, определенно везет: ни одного долгого «стояка».

Отношение к величайшему православному таинству в ночные литургии – особенное. На обычной обедне – иное дело: не успел приготовиться, поисповедаюсь, причащусь через неделю. На ночной же литургии не причаститься Святых Таин как-то даже и нелепо. Ты преодолел вечернюю усталость, пришел ночью в храм, а в данном случае еще и проехал перед этим 200 километров – и отойдешь в сторонку после возгласа из алтаря: «Святая Святым»? Именно поэтому Николай и напоминает ненавязчиво, что причаститься желательно всем паломникам. Разумеется, с благословения священника и после Исповеди.

Здесь позволим себе небольшое отступление-пояснение. Практика ночных литургий в Православии – одновременно и новая, и древняя.

Следует вспомнить, что главная православная служба – Евхаристия – по самой своей сути не имеет жесткой связи с временем суток, ведь это таинство «будущего века». Сам наш Господь Иисус Христос совершил ее в первый раз в Сионской горнице вечером. А в книге Деяний апостольских рассказывается о «преломлении хлеба» (то есть литургии) именно ночью.

«В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел, намереваясь отправиться в следующий день, беседовал с ними и продолжил слово до полуночи… и, преломив хлеб и вкусив, беседовал довольно, даже до рассвета, и потом вышел» (Деян. 20, 7,11).

На Святом Афоне жизнь строится по византийскому времени, которое начинается с захода солнца, когда всех звуком била призывают на богослужение, продолжающееся всю ночь.

В последние годы ночные литургии стали практиковать в будние дни не только монастыри и их подворья, но и некоторые храмы в больших городах, где достаточный штат священников и много прихожан. И дело тут не столько в «удобстве» для некоторых именно такого литургического времени (этот фактор как раз весьма сомнителен), сколько в особой сосредоточенности ночной молитвы, ночного принятия Тела и Крови Христовой – как у первых христиан. Конечно, если ты внутренне готовился к такому «малому подвигу». Дело тут в особом настрое души, в способности преодолеть естественную немощь, вознестись душой в горний мир, к Солнцу-Христу, когда за окном стоит тьма.

Дело тут в способности преодолеть естественную немощь, вознестись душой в горний мир, к Солнцу-Христу, когда за окном стоит тьма

Само собой, благодать Святых Даров, соборного «общего дела» (именно так переводится с греческого слово λειτουργία) остаются теми же в любое время суток. И ночное Причащение ничуть не «спасительнее» утреннего. Просто… есть в этом нечто, что трудно выразить словами. Особенно когда стоишь ночью, молясь рядом с одной из величайших русских православных святынь – Распятием, спустившимся в древности с неба в восьми километрах отсюда…

По дороге к Кресту Христову не обходится без искушений. Не доезжая поселка Петровское (уже в 20 км. от Годенова), с задних сидений автобуса раздаются тревожные возгласы: стало плохо пожилой монахине, отправившейся в это паломничество. Народ наперегонки старается предложить помощь: у кого валокордин с корвалолом, у кого нитро-спрей, у кого святая вода. Находится и врач, призывающий остановить автобус и вызвать «Скорую». Внимательный водитель останавливается на обочине в Петровском, открывает двери, чтобы пустить в салон свежий морозный воздух. Подъехавшие через некоторое время медики предлагают отвезти женщину в больницу, но та категорически отказывается: «Мне уже значительно лучше». После короткого обследования прямо в машине «скорой» монахиню отпускают – крайней опасности нет. После этого черноризица действительно приободряется, а позже моление перед Годеновским Крестом (как это и бывает) вселяет в нее стальную крепость. «Она работала ведущим инженером на ‟почтовом ящикеˮ, в оборонке», – слышу уважительное пояснение вполголоса от сопровождающих монахиню женщин.

Но вот, наконец, заветный поворот с трассы: каменный поклонный Крест у обочины, а справа, на баннерах, портреты семьи последнего русского Императора – святых страстотерпцев, невинно убиенных в 1918-м, смотрящие в глаза каждому приближающемуся с тихим вопросом: «За что?..». За ними – поражающий воображение пейзаж строящегося гигантского Софийского храма. Перед нами – Святое Годеново.

«Удивительно, но мы сегодня одни!» – радостно восклицает гид, озирая пустую автостоянку. Тишина. Свежевыпавший снежок искрится под светом фонарей. Златоустовский храм – белый на белом. Серебрятся главки с крестами. В окнах свет – уже читают «часы»: мы немного припоздали. Скорей в храм – там нас уже ждут к молитвам перед Исповедью.

И вот оно – полумрак, лампадки у икон, Животворящий Крест Господень, с которого загадочно и пронзительно, без глаз, стертых временем, смотрит, раскинув руки, Сам Христос. На всех и на каждого по отдельности. Служба начнется в 11 здесь – в Боголюбском приделе, а в пустынном основном храме три священника принимают Исповедь. Неспешно, вдумчиво, позволяя выговориться кающимся, давая духовные советы. Время от времени стоящим в притворе в очереди становятся слышны всхлипывания, а то и рыдания – видно, что «помывка» в духовной «бане» произошла основательная.

А слева, в приделе, уже раздался возглас священника: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа!» Началась Божественная литургия. Получившие отпущение грехов постепенно перетекают туда, ставят свечи, выстраиваются на поклон Кресту Господню.

Служит литургию отец Игорь Мухин – высокий, статный. И, как это иногда говорится, «харизматичный» – к нему на Исповедь, на беседу стараются попасть многие. Особенно из числа новоначальных богомолок. И это сегодня впереди по программе тура.

Пока же своим чином течет богослужение: Блаженства, Апостол, Евангелие, вот и добрались до Херувимской... Всего три певца на клиросе: двое мужчин и одна женщина, но как поют! Такого проникновенного пения и во многих богатых «многоголосых» кафедральных соборах не услышишь... В лад снежинкам за окном падают прямо на сердце слова привычных молитв. Колеблются в полумраке огоньки свечей, а лампадка у Годеновского Креста бросает в бок Спасителя красный трехточечный отблеск. Как будто напоминая о ране от копья сотника Лонгина – «и тотчас истекла кровь и вода» (Ин. 19, 34).

Но вот уже пропели «Отче Наш» и выносят Чашу. Точнее, три Чаши: весь храм, а это вся наша паломническая группа, причащается, а потом припадает еще раз коленопреклоненно к коричневым, выглаженным поцелуями стопам Христа. Благодарим Тебя, Христе Боже наш! Верим, что Ты слышишь нас, видишь наши немощи и старания стать лучше, верим, что Ты поможешь! И нам лично, и нашим близким, и нашему народу все еще в духовных потемках пребывающему, в то время как на нас внешняя тьма оружно наступает. На кого же нам еще надеяться, кроме Тебя?!

Отец Игорь помазывает всех маслицем из лампадки у Креста, звучат благодарственные молитвы по Причащению. Кто не успел до этого, быстро пишет записки, заказывает требы, покупает флакончики с «крестогоденовским» маслом, крестики и иконки.

Теперь, перед отъездом, – чаепитие с пирожками в трапезной и духовное общение со священником.

«Агапа» – «вечеря любви» – так в древности называлась по-гречески общая трапеза-беседа христиан после богослужения. У нас, можно сказать, «малая агапа» – время позднее, у некоторых скоро начнут слипаться глаза. Отец Игорь поэтому дорожит временем и, не притронувшись к чаю, возвышаясь над столами, начинает свою образную «лекцию». Здесь и его рецепт начального воцерковления из «пяти ступеней»: утреннее и вечернее молитвенное правило, пост в среду и пятницу, молитва перед и после еды, Причащение не реже, чем раз в месяц, поиск духовного наставника. Здесь и любимые им православные толкования советских мультфильмов и фильмов-сказок Александра Роу и Александра Птушко. Здесь и яркие образы, вроде тела – «скафандра», которое нам, как водолазам, однажды придется покинуть.

Происходит «агапа» у отца Игоря как монолог – с провоцирующими, «пробуждающими» вопросами к участникам чаепития. Те же, смущенные напором батюшки, мало что могут ему ответствовать. Видно, что пастырь он не теплохладный, тратит себя не вполсилы, пытаясь достучаться до сердец, приезжающих в Годеново, твердо поставить их на «православную дорогу».

– Есть «добрые» отцы, они вас по головке будут гладить, а я оплеухи вот раздаю, – говорит он про себя.

– Давайте, давайте, нам нравится! – горячо отзывается на это из угла одна из паломниц.

Многие улыбаются, а иные, впрочем, с легкой иронией усмехаются такому порыву. Однако устали решительно все – пора читать завершающую трапезу молитву и отправляться в обратную дорогу. Отец Игорь мог бы говорить дальше, но всему свое время. Он успевает еще дать последние наставления одевающимся паломникам, заглядывает в автобус, прося прощения, если кого обидел. Его благодарят, машут на прощание руками.

Последние пассажиры, засмотревшиеся на годеновские памятники-иконы, рассаживаются по местам, крестятся на кресты Златоустовского храма. Около трех ночи автобус трогается. До свиданья, Святое Годеново! Мы обязательно еще вернемся сюда… Если даст Бог, конечно.

Эта молитвенная бессонная ночь была дана нам не зря

Николай читает молитву на отъезд, что-то еще рассказывает, но вскоре добродушно машет рукой – пол-автобуса уже тихо посапывает. Неспешно катит автобус по пустой ночной дороге. Снег прекратился и, кажется, переходит в мелкий дождь. Впереди – суббота, дома можно как следует выспаться. А эта молитвенная бессонная ночь была дана нам не зря! И верится, что она не останется без плода, подобно евангельской придорожной смоковнице у подножия горы Елеонской.

Под мягкое покачивание автобуса, на грани яви и сна, кто-то под сурдинку напевает в ухо сказочную зимнюю колыбельную. Эхом в ней звучат только что слышанные молитвы и песнопения. А внутри, как бы прорезая их капелью, разноголосыми серебряными колокольчиками сыплются с ночного неба слоги одного слова: «Год – ден – ново». Будет год, будет день, будет новый век – не бойся, человек!