Александр Сергеевич и Игорь Иванович

Коляда. Художник: Игорь Ропяник

Болезни на старости лет особый вид имеют – последовательный: только от одной пилюлями отбился, уколами защитился – тут же вторая приключается, как у православных говорят, «горше первой».

Игорю Ивановичу уже за семьдесят, и с каждым годом количество болячек прибавляется.

Нет, он не ропщет, виноватых в своих недугах и недомоганиях не ищет, медиков не ругает и медицину уважает, одна лишь печаль у него и претензия: к жене своей покойной.

– Вот, Люба, не померла бы ты, я бы жменями лекарства не пил и врачам бы не надоедал. И так бы не уставал, и… – далее обычно вспоминались вечера, когда они с ушедшей в мир иной супругой книги вслух друг другу читали. Причем самым любимым чтением был Пушкин.

Мысли свои Игорь Иванович всегда вслух произносил, так как рядом с ним, кроме старого рыжего кота Омлета, никого не было, а кот уже давно – член семьи и никому не расскажет, что дед сам с собой разговаривает.

Вообще-то Игоря Ивановича еще с тех времен, как он стал для всех человеком с обязательным отчеством, называли кратким, в православные святцы и светский перечень не входящим именем: «Ии».

Почему именно так, а не иначе?

Тут не только имя с отчеством роль сыграли. Игорь Иванович обладал неповторимым умением любой разговор, если его не остановить, превращать в монолог, который мог продолжаться до бесконечности, потому что все мысли и утверждения соединялись местоимением «И».

Приключившийся собеседник, подождав несколько минут окончания речитатива нашего местного витии и не дождавшись его, махал рукой, кивал головой и признавал свою ораторскую и апологетическую несостоятельность.

Сегодня, в день Рождественского Сочельника, все рассуждения старика касались только одного актуального вопроса, который придется решать в приближающийся предпраздничный вечер.

Вопрос был практического толка и требовал безотлагательного разрешения: чем и как встречать вечером детвору, которая обязательно придет с кутьей и с положенными рождественскими приветствиями?

В раздумье ходил по квартире Игорь Иванович, огорченно хлопал себя руками по бокам и раз за разом повторял:

– Ох, беда, да и только. Ох беда, да и только… Чем встречать? Как привечать? Что отвечать? Как поздравлять?

Насчет денег с конфетами и думать не хотелось, а простое «Спасибо» малым казалось.

Старик даже о болячках своих запамятовал, и время, когда очередную порцию таблеток принимать надобно было, пропустил.

Откуда взялась мысль спросить у Бога, как поступить, чтобы данную проблему разрешить, «Ии» не помнит, но то, что выход был найден пред иконой, которая на книжных полках стояла, сомнений не вызывало.

Выход был найден пред иконой, которая на книжных полках стояла

Игорь Иванович тут же вспомнил о пропущенной порции таблеток, выпил забытое, оделся и поехал на рынок, где аккурат за турецко-китайско-корейским тряпьем книжные развалы обретались.

Надобно сказать, что Игорь Иванович считал себя православным человеком, но придерживался он «своих» правил в вере, которые немного отличались от тех, что проповедовал и требовал местный священник.

Вера в Бога коснулось жизненных устоев Ии тогда, когда во вновь открытую в 1990-х годах церковь пошла его жена Люба.

Изначально Игорь Иванович воспринял данный факт с иронией, сомнением и небольшим удивлением, но, видя, как каждое воскресенье жена рано утром читает полушёпотом невесть откуда взявшийся старинный молитвослов, а затем, принарядившись, уходит в храм, решил, неожиданно для себя, с ней сходить.

– Гляну и послушаю, и уйду, и пойму, чего это моя Любаша, как с церкви придет, то бурчать перестает, и меня не достает, и вообще светится...

Именно так рассуждал Игорь Иванович в тот воскресный день, когда объявил жене, что с ней пойдет.

Супруга восприняла данное решение мужа на удивление спокойно, но глаза ее радостью наполнились, это Ии четко заметил, и удовлетворенно отметил, и…. – общем, данное воскресенье особенное начало имело.

В храме Игорю Ивановичу понравилось. Правда, об этом он никому не сказал, потому что сам не мог понять, почему понравилось и отчего абсолютно непонятное пение небольшого хора вызвало столько воспоминаний из детства, и откуда воскресли в памяти лица давних друзей, и почему показалось, что на него глаза материнские и даже бабушкины смотрят, и…

Перечислять впечатления можно было долго, поэтому Игорь Иванович решил иногда в храм заходить, как-то спокойнее жить становится, и вокруг соседи хорошеют, и небо голубеет, и трава зеленеет, и…

Одно лишь его смущало и смущает по сей день: священник, что в храме служит. Вернее, проповеди, которые пастырь местный произносит.

И служит хорошо, и голос звонкий, и понятный, и одет красиво, и лицо светлое, и борода не лохматая, и матушка у него ласковая, и детишки умилительные, а вот как начинает говорить… и раз за разом: «вы должны», «вы обязаны», «вам необходимо».

Не любил Игорь Иванович этого указательного, требовательного глагола «должен».

– Я сам знаю, чего я должен и чего мне делать, – бурчал старик, – только и знают, что указывают, и приказывают, и разрешают, и запрещают, и…

Продолжать возражения можно было бесконечно, но вывод был сделан однозначный: человек я уже старый, и правила церковные буду исполнять так, как моя бабка родная исполняла.

На первой же Исповеди Игорь Иванович заявил священнику, что будет «жить по старому, как бабка поставила».

– Это как? – удивленно спросил духовный руководитель прихода и окрестностей.

– Как у Пушкина написано, и сказано, и применялось, и…

Данная ссылка ввела священника в ступор.

– А что там у него написано?

Игорь Иванович тут же выдал из-под священнической епитрахили строфу любимого им и его покойной супружницей «Евгения Онегина»:

Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод;
В день Троицын, когда народ,
Зевая, слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слезки три.

Отец-настоятель произнес разрешительную молитву и задумчиво ушел в алтарь. Сказать ему в данном случае было нечего, да и Александр Сергеевич не значился у него в списке читательских приоритетов.

***

Первых колядовавших Игорь Иванович услышал заранее. Детские голоса у подъезда звонко обсуждали, к кому идти сначала – к Клавдии Семеновне или к Ии. Было решено к Ии, ибо дед в церковь ходит и не глухой, как баба Клава, а уже потом по остальным квартирам.

Игорь Иванович, в светлой рубашке, с большой миской конфет и полным карманом мелочи, открыл дверь, лишь только зазвонил звонок.

Пред ним стояла стайка разнокалиберной по возрасту ребятни, сразу заявившей, что мамка «вечерю прислала», а они все деда Игоря с Рождеством поздравляют, здоровья ему желают и попробовать кутью предлагают.

Игорь Иванович уже хотел было подарки раздать, как вдруг в первый ряд колядовавших вышли мальчик с девочкой и запели так, как и Ии лет 65 назад в селе своем пел:

Коляда, коляда!
Отворяйте ворота,
Доставайте сундучки,
Подавайте пятачки.
Хоть рупь,
Хоть пятак,
Не уйдём из дома так!
Дайте нам конфетку,
А можно и монетку
Не жалейте ничего:
Накануне Рождество!

То, что по щекам текут слезы, Игорь Иванович заметил намного позже.

Он раздавал конфеты и монеты, и еще в каждую детскую руку вкладывал изданные в разные годы небольшие, разнокалиберные разноцветные книжки, которые за бесценок продаются нынче на книжном рынке. Объединял всю эту букинистическую библиотеку лишь автор – А.С. Пушкин.