Солнечная беременность

Аня Когда я была беременна Аней, то самым сложным переживанием была неизвестность.

Вернее, с точки зрения диагноза было все понятно и чудес я почему-то не ждала: не надеялась, что малышка моя окажется здорова. И даже не молилась об этом.

Тревожило другое. Мне было необходимо настроить себя на определенный труд, понять, каких усилий потребует жизнь от мамы особого ребенка. Или, проще говоря, от матери Дауна.

Сложность этой настройки заключалась в том, что душа моя стойко сопротивлялась любой попытке разобраться с предполагаемым диагнозом Ани. Я не могла читать специальную литературу, описывающую синдром, – буквы не складывались в слова, предложения казались нелогичными, приходилось буквально продираться сквозь простые и понятные формулировки.

Это было настолько непривычно для моей многодетной натуры, обыкновенно с головой нырявшей в проблемы детского здоровья, что знакомство с синдромом Дауна на этом этапе пришлось бросить.

Вторая беда заключалась в том, что страдали мы с мужем тайно. Пожилым родителям о предполагаемой инвалидности ребенка мы сказать не смели. Оповестили только троих старших детей, взяв с них «подписку о неразглашении». Почему молчали? Если так непросто приходилось нам, то каково было бы переживать старикам долгие месяцы ожидания младенца с тяжелым синдромом, особенно имея перед глазами советские клише: в СССР даунят педагоги дефектологи не развивали, как сейчас.

Когда я была беременна Аней, то самым сложным переживанием была неизвестность

И, наконец, в свои 43 года я уже не могла похвастаться здоровьем, которое, за редким исключением, не подводило меня многие лета моего материнства.

Увы, волнения и страхи наложили свой отпечаток на мое настроение и жизнестойкость. То внимание, которое я должна была уделить диете и режиму дня (имея сахарный диабет беременных), я тратила на попытки вчитаться в труднодоступный текст медицинских скрижалей, упуская из виду насущные проблемы.

Это уже потом, после рождения дочери, от сотрудника фонда «Даунсайд ап», я услышала важную информацию: ни в коем случае не читать и не надумывать ничего наперед! Достаточно знать то, что характеризует день сегодняшний. Ничего вам этот совет не напоминает?^[1]

Так, к рождению Анечки я уже настрадалась и порядком выдохлась: жизнь мамы большого семейства никто не отменял. Итог – преждевременные роды на 36-й неделе в результате преэклампсии – гипертонического криза беременных. Малышка родилась с пневмонией новорожденных, отеками, тотальным запретом на грудное вскармливание из-за неуточненных проблем с анатомией сердца.

Месяц мы скитались по больницам. Сначала с воспалением легких, потом – с бронхитом. Девочка была очень слаба, я сцеживалась. Слава Богу, в одной из больниц разрешили кормить Аню из бутылочки собственным молоком – до этого в роддоме это почему-то запрещалось. Самым дорогим подарком стал электрический молокоотсос.

Дома старшая дочь и супруг взяли на себя множество домашних дел и забот, в число которых входила реабилитация сына Павла после компрессионного перелома позвоночника. Лиза училась на четвертом курсе медицинской академии, супруг служил, Марина готовилась к поступлению в институт, Маша и Сима занимались музыкой, Александра училась в художественной школе. Старший сын Иван уже жил отдельно: принял решение самостоятельно строить свою жизнь в 19 лет, учился на вокальном факультете, работал и снимал комнату в консерваторском общежитии.

Чему нас научила беременность особым ребенком? Рассуждать следует о реальных проблемах. Каких, например? Уделять внимание своему здоровью и помнить, что пока малыш живет в материнской утробе, его благополучие зависит от маминого спокойствия и физического самочувствия. Не переживать о том, чего не увидел врач на УЗИ. Не воображать себе никаких ужасов и ничего не ждать. Хранить душевный мир, беречь ребенка от лишней нагрузки: ему и так приходится непросто.

Каждая хромосома наша подсчитана Им… И Анечкина – двадцать первая – не случайна!

Если сказать короче – важно всегда оставаться верующим человеком, не сомневающимся в благом Божественном Промысле, и проявлять творческое послушание.

Господь знает нас, Он собрал нас однажды и может собрать снова каждого человека, начиная от Адама и Евы из его личного набора генов, – это мы читаем в Апокалипсисе апостола Иоанна Богослова: все предстанут на Страшном Суде в собственных телах. Каждая хромосома наша подсчитана Им…

И Анечкина – двадцать первая^[2] – не случайна!