Святогорье святое

Свято-Успенская Святогорская Лавра. Фото: politnavigator.net

– Через 6 лет? Потрясающе! И сам пришел просить прощения… И что ты ему ответила?

Оля выглядела потрясенной. Она была дружкой на нашей свадьбе. Потом долго не желала верить, что мы расходимся. И вот теперь удивлялась вместе со мной приходу «бывшего».

– Понимаешь, самое удивительное, что он «не сам» пришел! Он сказал, что не понимает, что случилось, что шесть дней думает только обо мне, все время кружит вокруг моего дома, не решаясь войти. «Я, – говорит, – до сих пор так и не попросил у тебя прощения».

– Обалдеть! Только я тоже не поняла, что случилось.

И я заново, в который уже раз, пересказала ей эту удивительную историю.

Мы уже заканчивали занятия на миссионерских курсах при Никольском соборе, когда ко мне подошел Саша.

– Хочешь поехать с нами в Святогорский монастырь? Его только восстанавливают. Мы тут с ребятами собираемся.

Я никогда не была в монастыре, ехать не хотелось.

– Ну, я не знаю… Это далеко?

– За день доедем, можно поехать поездом, но мы поедем электричками, так дешевле.

– А сколько надо денег?

– Рублей 120.

– О нет… Я не могу сейчас. Может, потом.

– Могу одолжить, отдашь, когда сможешь.

– Саш, я не знаю, когда смогу. Ну, пока не получается…

Вечером ко мне пришла Наташа из канцелярии института, где я уже полгода не работала.

– Привет, – весело начала она. – Тебе тут деньги начислили, бухгалтерия сделала перерасчет

– Какие деньги? Я уже полгода…

– Вот, – она сверялась со списком. – 120 рублей. Получишь в бухгалтерии.

Саша объяснил, что деньги надо поменять на украинские и немного наших тоже оставить. А еще – что нужно взять постельное белье, потому что там нет гостиницы для паломников, и нам выдадут матрасы.

Ранним утром вся наша группа отправилась в путь. Собралось человек десять, были и семьи с детьми. Выехав из Таганрога, мы все время пересаживались с электрички на электричку. Иногда она уходила перед самым носом, и мы расстроенные ожидали следующую. Наконец, уставшие, добрались до Святогорска. Перед нами была опустевшая станция, за которой раскинулся хвойный лес.

– А давайте пойдем в монастырь пешком, как настоящие паломники, – неожиданно предложила я.

Народ недовольно обернулся, и мы пошли через лес.

Уже изрядно уставшие, мы остановились у реки. Перед нами возвышался монастырь. Был вечер жаркого летнего дня. Монахи в полном облачении шли на вечернюю службу. А перед нами в полном разоблачении шли купаться на реку отдыхающие из санатория «Святые горы». Контраст был поразительный! Тогда, в 2000 году, Святогорскому монастырю принадлежала еще не вся территория.

Нас гостеприимно накормили в трапезной, и Саша предложил пойти на службу.

Я вошла в храм и сначала поразилась цветам. Их было множество, огромные букеты роз – такой красоты, что я долго не могла оторвать глаз. Потом запел монашеский хор, началась служба. Всё удивляло: и пение хора, и старинные иконы, и лица монахов, удивительно похожие на ожившие лики.

«Неужели их отбирают за красоту?» – подумала я.

«Как ты выстояла пять часов?» – Я не поверила. В нашем храме все полтора часа службы казались мне мучительно долгими

Служба показалась другой, было ощущение парения. Потом почему-то стали гореть пятки. Богослужение заканчивалось.

– А, ты здесь? Мы тебя везде ищем. Наши уже получают постели. Как ты выстояла пять часов?

Я не поверила. В нашем храме все полтора часа службы казались мне мучительно долгими.

Подошли монахи, и один из них обратился к нам:

– Сестры, мы не можем вас хорошо принять. У нас мужской монастырь и действующий. Гостиницы для паломников нет, но из любви к вашим трудам, долгому путешествию мы разрешаем вам постелить матрасы в коридоре на втором этаже. А утром рано надо будет их собрать – братия пойдет на утреню.

На меня навалилась страшная усталость. Уже засыпая, я заметила затекший угол потолка.

***

Проснулась я, как в детстве, хорошо отдохнувшая и счастливая. И, что удивительно, проспав всего пять часов. Было раннее утро. Монахи, окончив свои утренние молитвы, спешили на службу. Все подтвердилось снова – святые лики на иконах и в храме, ангельски-монашеский хор… и всё-всё другое… иное...

Мы подавали много записок, покупали свечи. У них не было цены, просто мы клали деньги и брали свечи. Еще запомнилось, что нужна была одежда с длинными рукавами – ее выдавали, если не было своей.

Я все-таки задала вопрос, который не давал мне покоя:

– Как становятся монахами?

Молодой монах посмотрел сквозь мои глаза, потом отвернулся в сторону и тихо произнес:

– Это Богородица призывает…

***

Было очень жарко, но мы решили осмотреть все храмы – те, которые чудом уцелели…

Саша прокладывал путь вверх, очень крутой путь. Мы все взмокли и уже не верили, что наконец доберемся. Рядом с нами сосредоточенно поднимались монахи, неся на всю длину рук уложенные кирпичи – восстанавливать храм.

– Как же они, да еще в такой одежде? – удивлялись мы.

Вид сверху окрылял. Умели наши предки выбирать места для святых обителей! Меловые скалы сияли на солнце, внизу красиво изгибалась река и хвойный лес с шахтерскими санаториями уходил вдаль. Потом мы пошли на могилу преподобного Иоанна Затворника, который подвизался здесь еще в царствование Елизаветы Петровны. Обитель оказалась очень древняя, в 1640-e годы уже упоминалась в источниках.

Саша рассказывал, что этот монах, преподобный Иоанн, был большой подвижник. 17 лет провел в затворе в меловой пещере. Обрел дар чудотворения, исцелял бесноватых, которые прибывали к нему со всей Руси. Причем бесы оставляли несчастных, не доходя до кельи подвижника.

– Могу показать место, где он подвизался.

И мы пошли дальше. История захватила всех.

Мы долго шли по палящей равнине. Потом вошли в овраг, где было прохладно. И, наконец, полезли по меловой скале к пещере. Когда мы вошли в нее, нас пронзил холод и сырость. Я сразу закашляла и вспомнила, что болела двусторонним воспалением легких.

«Две минуты и сразу выходить», – решила я.

Было темно. Я кашляла. Лена громко звала убежавших в темноту детей. Саша тщетно пытался собрать всю группу. Наконец мы вошли в пещеру, где на меловом выступе стояла старинная икона Пресвятой Богородицы. Перед ней молились три монаха, горели свечи. Один из них, обернувшись, посмотрел на нас…

Заговорили мы только тогда, когда вышли из оврага.

– Я не понимаю, как это возможно… да еще 17 лет… – произнес кто-то.

– Да… – согласился Саша. – Вот интересно, когда преподобный Иоанн умер, его вынесли из затвора, покрыв другой мантией. И в ней его похоронили. А паломники, и среди них бесноватые, продолжали к нему идти. Изгонять из людей бесов никто в монастыре не имел благодати. И тогда обнаружили в пещере его забытую мантию. Так вот этой мантией накрывали болящих, и они исцелялись.

– А где она сейчас?

– Не знаю, надо спросить монахов.

***

Что-то происходило со мной. Вроде бы ты делаешь то же, что всегда: ешь, спишь, разговариваешь, чем-то занята, куда-то идешь… Но у всего вдруг обнаружился другой, скрытый прежде смысл.

Неожиданно Коля сказал:

– Мы возвращаемся. У Лены дочка, кажется, заболела, всю ночь не спала.

И что-то оборвалось. Как? Отсюда уезжать?!

Я начала просить, уговаривать, но всё было бесполезно. Остаться здесь, в мужском действующем монастыре, мне, женщине, было невозможно. Меня уговорами усадили в автобус. Я плакала и не понимала, почему уезжают наши ребята, те, которые неженатые, такие умные и славные. Как они уезжают отсюда? Отсюда!

Возвращались мы так же, как приехали, – электричками. Мои украинские деньги благополучно закончились. На станции Успенская Саша сказал, что теперь покупаем билеты на наши деньги. В кармане я нашла последние 4 рубля 65 копеек.

– А сколько стоит билет? – крикнула я ему.

Саша пробирался к кассе.

– Сейчас скажу. А, вот, Таганрог – 4 рубля 65 копеек.

***

Я вернулась домой другой. Все изменилось. Бродила по улицам Таганрога, вглядываясь в лица прохожих. Ведь знала, как много здесь красивых людей. Шутка сказать – 100 национальностей живут в городе. Но не находила той удивительной красоты, что была там. И этот взгляд в душу – в глаза и сквозь глаза…

По утрам, просыпаясь, я не сразу открывала глаза. Всё надеялась увидеть затекший угол потолка в коридоре, где монахи, извинившись, отвели нам ночлег. Но оказывалась в своей такой знакомой комнате.

Прп. Силуан Афонский говорил, что часто встречал людей, говорящих о Боге, но редко – говорящих с Богом. Похоже, я их встретила…

Вспомнились слова преподобного Силуана Афонского о том, что он часто встречал людей, говорящих о Боге, но редко – говорящих с Богом. Похоже, я их встретила…

Ну а дальше вы уже знаете. Однажды вечером раздался звонок, и мой бывший расстроенно спросил:

– Можно мне войти?

– Да, конечно, заходи, Сережа… Что-то случилось? После развода мы не виделись шесть лет.

– А, да… я не знаю… Не знаю почему, но я шесть дней думаю только о тебе. Хожу вокруг твоего дома несколько дней. Знаешь, я ведь до сих пор так и не попросил у тебя прощения. Понимаешь, я…

– Сколько ходишь вокруг дома? Шесть дней! Всё, я поняла! Мы уже шесть дней как вернулись из Святогорска. Там монастырь восстанавливают. Ну и мы записки им писали, понимаешь, чтобы и о нас монахи помолились. И я тебя тоже вписала. Вот и помолились святые люди о нас.

О, Святогорье святое…

Честные отцы и братия Святогорские, молите Бога о нас!