«Дай нам Бог быть такими “чокнутыми”»

Протоиерей Иосиф Дзагоев, священник Покровского монастыря Магадана, рассказывает о духовной жизни города, об усталости его жителей от надоевших стереотипов, приводит примеры обычных христианских чудес и предлагает не уставать в уповании на Бога.

Троицкий собор в Магадане

Русский антиминс

‒ До 1989 года в нашем городе не было не то что монастыря – даже ни одного храма. В разных окрестных селениях, на берегу моря, в казачьих поселениях были церкви, часовни, поклонные кресты ‒ до большевистских гонений. Лишь в самом конце ХХ века, когда гонения на христианство прекратились уже официально, по благословению тогдашнего епископа Хабаровского была образована православная община. А службы проходили в частном доме. Позже вокруг этого дома была построена и Покровская обитель. Да, храма не было никогда – сам город появился в начале 1930-х годов как «отделение ГУЛАГа», если можно так выразиться, поэтому ни о каком храме и речи быть не могло. Это не времена Российской империи, когда храмы были повсюду и у всех людей, в том числе у ссыльных, каторжных и других узников, всегда была возможность быть на службе. Но, с другой стороны, если не было церкви, не значит, что не было христиан: мы с полным правом можем сказать, что как Соловки, так и Магадан и его окрестности – огромный русский антиминс, раскрытый под Небом. Сколько здесь новомучеников и исповедников пострадало в совсем недавнее время!

До 1989 года в нашем городе не было не то что монастыря – даже ни одного храма

Один из самых почитаемых в нашем городе святых – преподобноисповедник Андроник (Лукаш), он из Глинских старцев, чьи мощи находятся в Свято-Троицком соборе. Но таких святых – известных и известных только Богу – много. Так что «земля, на нейже стоиши, земля свята есть». И знать о святости этой земли, по моему мнению, мы должны больше.

Надоевшие стереотипы

‒ Отец Иосиф, как понять спасительность страданий? В чем их польза с христианской точки зрения? Ведь не все страдавшие здесь, на Колыме, страдали за Христа. Почитать того же Варлама Шаламова – оторопь берет, а то и уныние.

‒ Сразу скажу, что ни я, ни многие из жителей нашего края к поклонникам творчества Варлама Тихоновича не относимся: действительно, там даже проблеска света не видно. Кроме того, местные говорят, что далеко не всё написанное – правда. Но оставим Шаламова в покое, упокой Господь его душу. Что же касается смысла и природы страданий, то, на мой взгляд, были узники (и остаются – я с 1998 года опекаю тюрьмы в нашем крае, беседую с заключенными), которые действительно страдают за правду, за Христа, свою верность Ему. А есть и такие люди (и их много), которые терпят лишения, которые им, как многие признают, полезны именно сейчас – ради искупления тех грехов, за которые они «официально», может быть, и не осуждены. Такие люди мне и говорят: «Лучше я пострадаю здесь, на земле, чем потом – там, за чертой». Мне кажется, это говорит о воспитываемом смирении. Я встречал настоящих христиан за решеткой, не надо думать, что на Колыме все «урки прожженные». Но культивировать страдание – нет, этого я делать не буду. Вспомним апостола Петра: «Только бы не пострадал кто из вас как убийца или вор, или злодей, или как посягающий на чужое» (1Пет. 4: 15).

Вообще же мне, да и подавляющему большинству жителей Колымского края, уже изрядно надоела эта привязка, этот стереотип в отношении нашей земли: мол, Магадан – тюрьмы, лагеря, суровые мужики в телогрейках с номерами, колючая проволока и так далее. В качестве «заманухи» для туристов это еще как-то работает, но у нашей земли гораздо больше того, что может удивить по-доброму, порадовать человека «с материка». Кстати, заметили, что у нас так и говорят: «с материка», несмотря на то что Магадан вроде не на острове находится, а до Якутска всего 2000 километров?

‒ Да, «всего-то» пара несчастных тысчонок километров – подумаешь!

‒ Но как красиво, согласитесь!

Набережная

‒ Это точно. Сопки, море, храмы в городе, набережная, центральные улицы и музеи – приятно посмотреть.

Мы не живем унылым прошлым, не упиваемся лагерной романтикой – нам есть чем заняться, о чем и о ком молиться

‒ Так что мы не живем унылым прошлым, не упиваемся лагерной романтикой – есть чем заняться, есть о чем и о ком молиться. И работы невпроворот, что радует. Ведь нельзя же, в конце-то концов, метаться по стране, выискивая, «где лучше кормят», ‒ нужно обустраивать собственный чистый, просторный, богатый и гостеприимный дом. А такой дом появится только тогда, когда не «дядя» какой-нибудь, а ты сам будешь заботиться о нем. Кстати, «дядя» помогает: поддержка из федерального бюджета идет неплохая. Сидеть и ныть в ожидании лучших времен, не желая и пальцем пошевелить ради их скорейшего наступления, – нет, это не по-нашенски.

Плоды недавней проповеди и «муки рождения» апостола Павла

Но вернемся к теме русского антиминса под открытым небом. Мне кажется, вся Россия может служить таким антиминсом – по всей ведь Руси были гонения. Сколько храмов, обителей порушено – сейчас, думаю, мы в количественном исчислении и рядом не стоим с той Святой Русью.

В Покровском монастыре ‒ А в качественном?

‒ С одной стороны, я могу рассуждать как старичок: куда только катится молодое поколение (в том числе священников), жертвы «воспитания» 1990-х годов, прежние поколения – «богатыри, не вы», «не то, что нынешнее племя», и в какой-то степени, наверное, буду прав. С другой же стороны, сегодня я как священник вижу своими глазами действительно радостные – не скажу святости, тут я осторожен, ‒ но говорящие о ней примеры достойной, подчас чудесной христианской жизни.

Вот наш Покровский монастырь. Как я говорил, он возник вокруг молельного дома по благословению епископа Хабаровского Гавриила, это было в 1992 году. Община-то уже была, но здание, пусть и маленькое, на отшибе получила только в 1990-е. И владыка ездил несколько раз в год к нам сюда, община постепенно росла. А потом образовалась уже Магаданская епархия, приехал владыка Аркадий, с ним иноки, и они уже начали ездить по всей Колыме как миссионеры, в каждое село, деревню заезжали, крестили, служили, вели беседы. Так постепенно и начала строиться жизнь Церкви у нас. Потом и обитель была построена, сейчас здесь четыре стареньких монахини вместе с настоятельницей ‒ матушкой Надеждой.

‒ Получается, у каждого разные дары: кто ‒ молитвенник, кто ‒ мастер, кто ‒ хороший организатор.

Следование Христу всегда рассматривается нашим падшим миром как болезнь: сдвинутые мы, если мы христиане

‒ Думаю, труднее всего тем, кто только начинает строить духовную жизнь, – те самые «муки рождения» апостола Павла. Но и радость великая потом наступает, когда (если) видишь, что община растет во Христе. И трудами епископа Аркадия многое было сделано. Прежде всего, ему удалось изменить отношение к Церкви местных властей – области и города. Впрочем, не только властей, но и людей тоже: если раньше верующие были каким-то «пережитком», «париями», презренными, ничтожными людьми со своими какими-то «заморочками», больными на всю голову, то во многом благодаря миссионерам люди поняли, что, оказывается, Христос, во-первых, воскрес, а во-вторых, Его Воскресение напрямую касается каждого из нас. Хочешь прозябать во тьме вечных жалоб и смерти? Или лучше, может быть, радоваться и работать вместе с Христом и Его учениками? Вот где выбор. Насколько мы, грешные, являемся достойными учениками Господа, вопрос серьезный, конечно. Но наши падения не дают нам никакого права оставлять Бога, согласитесь. А так я на своем опыте знаю, какое недоумение вызывала твоя вера. Помню, работал еще на горном комбинате (я горный мастер по образованию), это были 1990-е, воровали много, и на предложение «стырить» что-то там, ответил, что я христианин, красть не буду. На меня посмотрели и долго еще смотрели как на умалишенного. Впрочем, следование Христу всегда, в любое время рассматривается нашим падшим миром как болезнь: сдвинутые мы, если мы христиане. Дай Бог нам быть такими чокнутыми.

Колымские парадоксы, магаданские чудеса

Протоиерей Иосиф Дзагоев с пациентами интерната ‒ Парадокс: на месте нынешнего Свято-Троицкого собора в Магадане сначала была 1-я дирекция «Дальстроя», того самого объединения, которое обеспечивало работой, точнее, рабством, ГУЛАГ. Затем здесь захотели построить Дом Советов, огромное по местным меркам здание в 14, кажется, этажей. Только не достроили: здание дало трещину, и ввод его в эксплуатацию был невозможен. Что тут было: пьяные компании, смрад пивной, самоубийства подростков – ужас… А сейчас стоит себе великолепный Троицкий собор – стоит, не шелохнется.

‒ Вот так бы с нашим сердцем, правда?

‒ С сердцем сложно, конечно. Особенно сейчас, во время военных действий, когда возвращаются ребята, видевшие смерть воочию – вот как быть с ними? Дай Бог, кто-то из них найдет дорогу к храму – а остальные? Ведь что творилось после Великой Отечественной, когда сюда были отправлены кадровые военные: из действующей-то армии – да в лагерную охрану. Такое, говорят, пьянство было…Что будет сейчас, не знаю. Молимся о преодолении тяжких испытаний, выпавших на долю наших военных, их семей.

Да, о больных еще. Наш монастырь и психоневрологический интернат – добрые друзья: многие из пациентов и сотрудников интерната приходят к нам, мы тоже ходим к ним в гости. Служим, встречи проводим, беседуем с людьми, утешаем по мере сил. Что я хочу сказать: по словам сотрудников интерната, подавляющее большинство пациентов (не 90 ли процентов?) – дети наркоманов и алкоголиков. А народу в интернате около четырехсот человек! Это о грустном.

«Меня вот эта Тетенька читать научила», ‒ говорит он и на образ Богородицы показывает

Теперь о привычных христианам чудесах. Вы, наверное, заметили паренька на службе – добрый, заботливый, улыбается, всем готов помочь? Это наш Саша, он тоже из интерната. Пришел давным-давно, еще на заре существования Покровской обители. Как пришел: слова не мог вымолвить – только мычал что-то нечленораздельное. Ну, мычал и мычал – мы с ним вместе и молились. В любом храме, в любой общине есть такие люди, ничего удивительного. Приходим однажды на утреннюю службу – стоит Саша перед иконой Богородицы и четко читает «Богородице Дево, радуйся». Так читает, что любой маститый чтец позавидует. Мы обомлели. Он закончил молиться, подходим к нему: «Саша, дорогой, ты как читать-то научился, откуда слова знаешь?!» А он так спокойно, но деловито как-то: «Так меня вот эта Тетенька научила», ‒ и на образ Богородицы показывает. Нам и сказать нечего, только молиться. Что и делаем. А Саша приходит, почти ни одной службы не пропускает. Помогает и при монастыре, и во время наших встреч в своем интернате.

Так что без чудес мы не обходимся – куда без них. С одной стороны, они, чудеса, очень поддерживают на пути к Богу. С другой, дают прекрасный повод задуматься, что Христос просто так, без цели, чудес не творит – в любом настоящем чуде всегда есть смысл, в нем всегда видна любовь Бога. А еще мы сами должны трудиться – хоть и инвалиды мы духовные, но идти в сторону Неба можем. Без нашего труда – какое, спрашивается, чудо! Вот этого труда я всем нам желаю. Да: будете у нас на Колыме – милости просим.