Когда акушер-гинеколог не могла забеременеть

Так случилось, что второй десяток лет я служу молебны в калужских роддомах. Часто и много общаюсь с беременными женщинами, но не меньше и со специалистами в этой сфере – врачами акушерами-гинекологами, которые, бывает, делятся со мной жизненными историями. Об одной я уже поведал в заметке «О героях нашего времени», а сегодня поделюсь другой.

Доктор. Художник: Борис Анатольевич Шолохов, 1950-е Кафедра акушерства и гинекологии. Одно из самых престижных направлений в любом медвузе. Сюда всегда большой конкурс, учиться здесь считается почетно, берут лучших. По окончании, как правило, лучшие места в медучреждениях. Конечно, приходится заглушить голос своей совести, когда прожженная советской пропагандой абортмахерская профессура учит тебя делать аборты на практике, и далеко не всегда по причине угрозы жизни матери, но «что поделаешь, везде свои недостатки». Без этого диплом не получишь и ординатуру не пройдешь…

Элла (имя изменено) всегда мечтала стать врачом. Женским врачом. Всё у нее складывалось благополучно. Мединститут, желанная кафедра акушерства, долгожданная профессия, удачное замужество. Всё было хорошо. Только своих детей с мужем не было.

Медики знают, что если в течение двух лет супружеской жизни молодожены не бегают от зачатия, хотят забеременеть и не беременеют, то пора проходить обследование. Элла с мужем забили тревогу, они обследовались, но у обоих здоровье оказалось отменным. А годы идут. Уже почти пять лет вместе. А детей нет.

Как-то однажды Элла, молодой врач акушер-гинеколог, зашла в кабинет к своей заведующей – многоопытной Серафиме Степановне (имя изменено), прошедшей и Крым, и рым, и медные трубы в женских консультациях.

– Что грустишь? – спросила с болью в сердце заведующая, зная о женской бездетной доле доктора. – Всё никак?

– Никак, Серафима Степановна…

Брось ты это постыдное дело, Эллочка! Ты врач или детоубийца?

– Послушай меня, деточка, только с пониманием, – начала с любовью, как говорит мать с ребенком, бывалый гинеколог. Я много на своем веку повидала, но об одном жалею.

– О чем? – насторожилась Элла.

– О сделанных когда-то мною абортах. Их было немного, но помню каждую женщину. И каждый раз, как вспоминаю, мое сердце разрывается от боли! Брось ты это постыдное дело, Эллочка! Ты врач или детоубийца? Что тебе от этих денег за каждую выписанную таблетку? Легче становится? Или богаче? Хочешь, я тебе за каждую отговоренную от аборта мамашку буду из своего кармана по тысяче рублей выплачивать?

Элла вспыхнула, покраснела и выбежала из кабинета заведующей.

Прошло время. Элла перестала заходить в кабинет к Серафиме Степановне. Не только для того, чтобы пообщаться «по душам», но и для того, чтобы выписать таблетки миропристона.

А еще спустя время Элла благополучно зачала и родила замечательную девочку. Вскоре после родов вышла работать, так как засиживаться действующему доктору в декрете не полезно, да и трудиться некому.

Как-то в коридоре своей консультации она встретила начальника:

– Серафима Степановна, только вы на меня не ругайтесь, пожалуйста, – плохо изображая печаль на лице, начала Элла.

– Что еще случилось? – опешила заведующая.

– Понимаете, я вот только вышла из декрета… А тут такое спустя всего год… Муж во всем виноват!

– Слава Богу! Радуйся, дитя мое, каждая беременность – это дар Божий!