Несколько строк о моем отце, священнике Ливиу Галактионе Мунтяну

Решением Святейшего Синода Румынской Православной Церкви 11–12 июля 2024 года к лику святых причислены 16 угодников Божиих, просиявших святостью жизни в ХХ веке. Один из них – священник Ливиу Галактион Мунтяну, профессор богословия в Клуж-Напоке, который отныне будет именоваться священномучеником Галактионом Клужским, а память его будет совершаться 8 марта н.ст.

Арестованный проф. свящ. Ливиу Галактион Мунтяну, 1959 г.

Родился священномученик Галактион Клужский 16 мая 1899 года в селе Кристиан Брашовского уезда. В 1917-м году окончил Брашовский лицей им. Андрея Шагуны и поступил в Андреевский богословский институт города Сибиу. После получения диплома переезжает в Черновцы, где обучается в докторантуре Черновицкого университета и параллельно слушает курсы на философском факультете.

В 1923-м году защищает докторскую диссертацию по богословию и женится на девице Сильвии Попе из города Сибиу, с которой впоследствии вырастит трех детей. В 1924-м году назначен штатным профессором Клужской духовной академии по кафедре Библейских исследований Нового Завета. В 1937–1947-м гг. возглавляет академию в качестве ректора, в 1947-м году в стране устанавливается социалистический режим, и академия преобразовывется в Богословский институт. Отец Ливиу оставался в нем ректором до 1952 г., когда институт был внезапно упразднен, а ректор с семьей выселен на улицу.

Профессор Мунтяну все 29 лет своей преподавательской деятельности вел плодотворную научную работу, публиковал статьи во многих богословских журналах, был издателем и редактором журнала «Viata ilustratsă» («Иллюстрированная жизнь»), а также написал раздел «Новый Завет» в учебнике для богословских вузов, изданном в Бухаресте в 1954-м г. Не вступал ни в одну из политических партий.

21 ноября 1958 г. был арестован и приговорен Клужским военным трибуналом к 17 годам заключения в тюрьме строгого режима и к конфискации имущества за «преступление в виде заговора против общественного строя», на основании ст. 209, пункт 2а УК Румынии, в действительности же за то, что он якобы хотел ввести религиозное образование в школе.

Во время заключения был лишен права получать передачи и видеться с семьей. По причине отвратительного тюремного питания получил заворот кишок, был прооперирован с большим опозданием, а чтобы нанести ему еще больший удар, на суде ему сообщили, что его сын покончил с собой, а дочь исключили из вуза. Пробыв в заключении 2 года и 3 месяца, отец Ливиу Мунтяну в мучениях и скорби скончался в тюрьме Аюд, не дожив до 63 лет, и был похоронен на тюремном кладбище в братской могиле.

Пробыв в заключении 2 года и 3 месяца, отец Ливиу Мунтяну в мучениях и скорби скончался в тюрьме Аюд и был похоронен на тюремном кладбище

Самые первые годы детства, которые я могу вспомнить, – это военные годы, 1940–1944, когда я вместе с родителями осталась в Клуже, а старшие дети, сестра и брат, бежали в г. Сибиу. На решение папы остаться под венгерской оккупацией, со всеми вытекающими отсюда последствиями, когда другие румыны в спешке бежали за временно прочерченную границу на родину, я смотрю сегодня как на акт огромного мужества и стойкости, которые всегда его отличали.

Испытания, через которые пришлось пройти румынскому нацменьшинству за время венгерской оккупации, я своим детским умом представляла себе довольно смутно, но в моей памяти глубоко запечатлелась боль, которую испытали родители во время «хортицкого гонения» на евреев. Тогда мой отец поспособствовал зачислению трех молодых евреев в духовную академию – и тем самым их переходу через границу в Сибиу, что спасло их от депортации и верной смерти.

Кошмар, начавшийся в 1940-м году, и не думал заканчиваться с завершением войны, а стал преддверием новой национальной трагедии – коммунизма. В 1944-м году, с наступлением советских войск, наш дом был занят ими и использовался сначала как хирургическое отделение, затем как столовая для русских солдат.

Окончание войны и радость возвращения северной Трансильвании в естественные границы, желание возродить в Клуже культурную жизнь, угасшую за 4 года, пробудили в отце массу инициатив, в том числе открытие двух православных лицеев, строительство здания на ул. Авраама Янку, лицея для девочек. Он вложил в эти идеи всю свою душу и силы, но постепенное неотступное установление коммунизма, сопровождавшееся жесткими мерами по искоренению румынской духовности, дискредитации Церкви и лишению ее права голоса, разрушению экономики, процветавшей в межвоенный период, свело на нет эти задумки. Народ стали запугивать, подавлять в нем всякую волю к прогрессу, возвращению к нормальной жизни, и это ускорило резкий отрыв страны от европейской цивилизации.

Озабоченность родителей нельзя было скрыть. Материальное выживание семьи, продолжение учебы были для них на первом месте. Жизнь отца была суровой, строго распределенной между семьей, преподавательской кафедрой и хобби, превратившемся тогда в необходимость, – садоводством и огородничеством. Он вел большую исследовательскую работу, много читал, писал, тщательно готовил свои лекции, статьи, проповеди, выступления и вместе с несколькими коллективами клужских профессоров напряженно работал над фундаментальным «Богословским лексиконом» и над главами учебника по богословию, который увидел свет в 1954-м году в Бухаресте.

Это было в 1948–1950-е годы. Страна переживала бурные времена, и в 1952-м году нас безо всяких оснований в 48 часов выставили прямо на улицу. В том же году был упразднен Клужский богословский институт, ректором которого с 1937 года был папа. Сначала ему обещали, что дадут кафедру Исследований Нового Завета в одном из нерасформированных богословских институтов, Сибиуском или Бухарестском, а на деле сослали в уезд Бистрица простым приходским священником.

Но строгий и эрудированный профессор оставался верен себе и на этой новой должности. Своими духоподъемными проповедями, личным нравственным примером, искусством открывать людям таинственные пути веры и постижения истины он покорял все новых и новых верующих, вступая в резкое противоречие с идеологией нового режима. Медленно, но верно профессор Мунтяну делался неугодным представителем Церкви, за которым сначала следили, затем угрожали, и, наконец, он в качестве подарка был преподнесен Церковью атеистическому режиму.

«Овраг рабов» — кладбище тюрьмы Аюд. Фото: Дину Русу

По прошествии 6 лет ссылки в городе Бистрица весной 1958 года его вернули в Клуж и произвели в викарии местного епископа. Но уже через несколько месяцев был устроен политический процесс по ложному и недоказуемому обвинению в том, что он якобы хотел ввести преподавание религии в школах, что на партийных съездах тех времен приравнивалось к «преступлению в виде заговора против общественного строя».

Он был приговорен к 17 годам тюрьмы строгого режима, которые после апелляции свелись к 8 годам исправительного заключения и к конфискации всего личного имущества. Так маститый профессор был вырван из привычного круга жизни и брошен в ад, из которого вырваться было невозможно.

Памятник «Хождение по мукам Аюда»

Так маститый профессор был вырван из привычного круга жизни и брошен в ад, из которого вырваться было невозможно

Сначала его таскали по подвалам Клужской охранки, затем бросили в тюрьму Герла, потом в Аюд, где он подвергался жестоким истязаниям. И, несмотря на ту колоссальную духовную энергию, которой он был полон, физические силы его сдали, и, доведенный до маразма, не получая медицинской помощи, он умер, как и многие другие мученики, в жуткой тюрьме Аюд 8 марта 1961 года, на 63-м году жизни.

Далеко от родных и без свечи у изголовья ушел человек, молившийся за других и даривший всем столько утешения, ушел, скорбный и одинокий, вознося свои молитвы к Богу. Его тело бросили в безымянную могилу, и оно доныне лежит на «кладбище без крестов и слез» тюрьмы Аюд.

Отец навсегда останется для нас, детей, нашим путеводителем и образцом для подражания

В день 100-летия со дня рождения отца моя душа полна благоговейных воспоминаний о нем и невыразимого сожаления о его столь трагически сломанной судьбе, судьбе человека, который мог бы внести еще столько радости и света в жизнь окружавших его людей и добиться многих свершений. Отец навсегда останется для нас, детей, нашим путеводителем и образцом для подражания.

Не будем же забывать боровшихся за то, чтобы наш народ не отворачивался от Бога, не будем забывать тех, кто предчувствовал катастрофу, к которой подходила наша страна 50 лет тому назад, и боролся за то, чтобы ее предотвратить.

Костница тюрьмы Аюд. Фото: Архиепископия Альбы Юлии