Семена доброты русской женщины, давшие всходы на земле Германии

Фото: nvgazeta.ru

Думаю, неслучайно это, неслучайно! Именно в день рождения святой преподобномученицы Великой княгини Елисаветы (1 ноября) наткнулась я в своей архивной папке на материал, подготовленный почти 10 лет назад. Уж и запамятовала о нем, не сохранила фото, контактов, только текст. Но для таких тем нет срока давности и не важны точные даты, главное – сам факт!

Речь о реальном примере милосердия и благотворительности одной немки – нашей современницы – в отношении не своих соотечественников, а белорусских детей. И вот почему. В редакцию, где я работала в те времена, однажды пришло письмо:

«Меня зовут Ирина Федоровна Аверина. Я из города Пинска. Более 15 лет мы – общественное объединение ‟Наши дети” – занимаемся детьми, чьи родители больны алкоголизмом и наркоманией. С Божьей помощью удается многое, дети причащаются и стараются жить по-христиански. Но суть моего письма в ином.

Помогает нам кормить и одевать детей женщина из северной Германии. Мы встретились с ней более 20 лет назад, и она поведала чудную историю о своем отце, который в 1943-м году под Сталинградом попал в плен. В лагере он почти умирал от голода, и одна русская женщина помогла ему. Пленный немецкий солдат выжил и вернулся домой. Спустя годы он рассказал эту историю своей дочери – Фрауке Ниссен.

Прошло много лет, и когда мы встретились с ней, Фрауке рассказала мне о своих чувствах. Ей очень захотелось помогать нам. Она многое успела сделать, 20 лет помогая глухим детям и нашим подопечным.

Мне уже много лет, и очень хотелось бы, чтобы эта история в будущем назидала наших детей. Неизвестная русская женщина посеяла семена добра, семена христианской любви. Спустя многие десятилетия семена дали всходы на земле Германии. Плоды попали на Белорусскую землю – детям из Пинска».

Когда Ирина Аверина ответила на мои вопросы, в этой истории неожиданно проявилась еще одна смысловая линия, возникло светлое напоминание о святой, творившей дела любви и милосердия на русской земле, но бывшей немкой по происхождению, – Великой княгине Елисавете Феодоровне.

***

– Ирина Федоровна, расскажите подробнее об этой истории.

– Русская женщина с очень длинными волосами подходила к забору с колючей проволокой и какими-то сигналами договорилась с пленным так, что под этими волосами сзади давала ему картошину. Он ее съедал – и так выжил. Правда, Фрауке не сказала, почему именно ее отец был выбран для этого… И я не знаю, сколько времени это продолжалось, но когда солдат вернулся домой, то рассказал эту историю дочери.

– А как вы познакомились с Фрауке Ниссен?

– У меня есть приемный сын. И когда с группой детей-сирот он ездил в Германию, то попал в семью журналистки. Потом Тила Лоренсен приехала к нам и сказала: «Ну, Ирина, у тебя какая-то нетипичная семья. Чем я могу тебе помочь?» А я работала в школе глухих, и у нас была девочка-сирота – Верочка. Говорю: «Мне ничего не надо, но вот Верочке, если можешь, помоги! Никого у нее в мире-то нет». Она: «Давай попробуем. Я приеду и напишу статью».

– Почему гостья назвала вашу семью «нетипичной»?

– Для нее нетипично, а для меня абсолютно нормально, по-русски, было то, что у меня в семье жил неродной ребенок – двоюродный племянник. Мы взяли его под опеку в возрасте 13 лет. Сестра двоюродная умерла, и мы его забрали.

– И Верочку вы тоже взяли к себе?

– Да. И когда эта журналистка написала, то на эту статью откликнулась семья Ниссон. Муж Фрауке – акустик, занимается слуховыми аппаратами. Они вызвали нас в Германию, и мы с Верочкой поехали туда. Так мы с Фрауке и встретились.

– Вот и журналистика помогает добрые дела делать!

– Это правда – помогает. Но, к сожалению, моя родная Тила уже умерла. Это был чудесный человек! А Фрауке с мужем начали помогать Верочке. Слух у нее не совсем был потерян. Девочка прошла полное обследование, получила слуховые аппараты. Хотя это не значит, что она стала абсолютно такой же, как и все. Вообще, тотально глухих не существует, это редкое явление в природе. Но для того, чтобы ребенку надеть слуховой аппарат, нужно провести высококвалифицированное обследование.

Фрауке сказала мне: «Я расскажу тебе про моего отца... А давай помогать и другим детям?» Уже через полгода я привезла 8 глухих детей

Фрауке сказала мне: «Знаешь, Ирина, у меня внутри что-то переворачивается от одной истории. Я расскажу тебе про моего отца... А давай помогать и другим детям?» Уже через полгода я привезла 8 глухих детей...

– Неужели только воспоминание про спасение отца и благодарность за это сподвигли ее помогать детям, причем не своим, немецким, а белорусским? Она – верующий человек?

– Я думаю, что ее научили верить наши дети. Уже не глухие, а те, с которыми мы работали через общественное объединение. Перед едой дети всегда молились – невзирая ни на что, в любых ситуациях. Немцы при этом сначала сидели. Потом потихонечку начали подниматься. Потом говорили друг другу: «Тихо!» И так, со временем, эта команда верующей стала. Может быть, не столь ортодоксальной, но серьезно верующей.

Вы знаете, мы с Фрауке очень долго друг другу не доверяли. Она смотрела на меня со своей стороны – благополучной, а я – совсем с другой... Я не могла понять ее мотивацию. И она не могла объяснить мне это: «Это вот здесь, понимаешь, здесь», – и указывала на сердце. А ее муж твердил: «Это Бог говорит нам так делать». Фрауке считает, что все решает Бог. Они с мужем очень доверяют Богу…

– По вероисповеданию они католики или лютеране?

– Были протестантами. Вообще, Фрауке очень красивая, необыкновенно! Женщин красивее ее я в своей жизни не встречала.

– Вы имеете в виду внешность?

– У нее такая гармония и внутри, и снаружи. Она очень чувствует людей, и, хотя практически не знает русский язык, но по глазам, по мимике может понять, о чем мы говорим. Это удел тех людей, у которых развита душа.

– Я вспоминаю еще одну немку, в которой изумительно сочетались внешняя и внутренняя красота, – Великую княгиню Елизавету Федоровну.

– Наше служение, когда мы стали помогать детям из неблагополучных семей, началось с книги Любови Мюллер «Великая княгиня Елисавета». И я была в Дармштадте, много читала про преподобномученицу. Иногда мне казалось, что это она в образе Фрауке… Я видела ее отца. Он такой высокий, статный, в очках, с очень хорошими манерами, выдержанный. Хотя Фрауке всегда говорила: «Я из семьи крестьян». Она необыкновенна внутри. Она, как и преподобномученица Елисавета, войдя в комнату, может быстро поставить на салфеточку свечу, где-то положить букет или цветок – и все красиво. С ней все красиво. Какой-то очень гармоничный человек.

И вместе с тем она могла обнимать детей алкоголиков, вытирать им руками сопли, целовать их. Я не видела столько любви, сколько у этого человека. Дети всегда, когда уезжали, брали ее в круг, обнимали… А она: «Я очень долго не стираю свою кофточку, потому что она вся – в детских слезах. Детям некуда уезжать, куда они возвращаются?» Люди чаще всего сторонятся таких детей, не понимают, что это болезни их родителей. А вот Фрауке как-то смогла понять. И мужа-бизнесмена заставила смотреть на этот мир другими глазами: по его словам, «имплантировала в него свои чувства»… Хотя бывало очень много ситуаций, когда у нее просто не оставалось сил – ведь немцы не понимали ее служение, считая, что в Германии очень много своих проблем.

– Почему Фрауке такая? История спасения отца может вдохновить его детей начать активную благотворительную деятельность, но далеко не каждый решится на такое...

– Все задачи даны нам свыше. Мы часто говорим с Фрауке о чувствах, о том мосте, который проложен между Востоком и Западом, о том, что больше 20 лет сотрудничества – это очень много. И сколько было препятствий… А она говорит: «Это задача от Бога». И всё. Я тоже так считаю. Бог не в силе, а в правде. Вот в этом и укрепляешься бесконечно.