Толкования на Апостол и Евангелие недели 3-ей по Пасхе (Апостол: Деян.6, 1–7)

Евангелие, 1748 год. Место хранения оригинала – Российская Государственная библиотека

Кульминацией рассказа апостола Луки о деяниях Церкви в Иерусалиме является история Стефана, мученичество которого было катализатором для расширения Церкви. Стефан был избран как один из семи раздаятелей милостыни, работа которых разовьётся в диаконское служение, когда Церковь распространится за пределы Иерусалима (ср. Флп.1, 1, 1Тим.3, 8 и далее). Как и многие Божественные установления в Церкви, этот институт зародился в результате кризиса.

Христиане в Иерусалиме умножились Богом, и возникла неизбежная трудность в попечении о многочисленных бедняках среди них. Некоторые из христиан были Еллинистами (т.е. иудеями, говорящими по-гречески), а прочие – Евреями (т.е. иудеями Палестины, говорящими по-арамейски). Вдовицы из числа Еллинистов «пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей» (Деян. 6, 1) (ц-сл. служении, греч. διακονίᾳ), т.е. в ежедневном раздаянии еды или денег нуждающимся. Это пренебрежение могло быть и неумышленным. Возможно, вдовицы, говорящие по-гречески, не могли свободно общаться с говорящими по-еврейски людьми, заведовавшими раздаянием. Какой бы ни была причина пренебрежения, «произошёл ропот», так как Еллинисты начали горько сетовать на Еврейских братьев. Нужно было что-то предпринять административно, чтобы сохранить единство.

Двенадцать Апостолов могли бы лично надзирать за распределением, но это значило бы, что меньше времени у них останется на учение – задачу, данную им Христом. Нехорошо, то есть неугодно Богу и неподобающе им, было бы, оставив проповедь слова Божия, Евангелия, «пещись о столах» (Деян. 6, 2) – выполнять скромную работу, с которой и другие справились бы не хуже. Итак, они, «созвав к себе множество учеников», предложили им решение: пусть они «выберут из среды себя семь человек изведанных», чья честность засвидетельствована другими, «исполненных Святаго Духа и мудрости». Этих человек Двенадцать Апостолов «поставят на эту службу» (ср. Деян. 6, 3).

Со своей стороны, Двенадцать Апостолов (на слове мы смысловое ударение) «постоянно пребудут в молитве и служении (διακονίᾳ) слова» (Деян. 6, 4). То есть они ограничат свое служение предстоянием на литургических молитвах Церкви и делом проповеди и учения. «Угодно было это предложение всему собранию» (Деян. 6, 5); и поступили они соответственно, избрав семь мужей. Их они «поставили перед Апостолами», чтобы те облекли их полномочиями, «и сии, помолившись, возложили на них руки», назначив и посвятив их на дело.

Надо заметить в данном событии соборную природу Церкви. Двенадцать Апостолов не определили план действий своевластно и не навязали его Церкви, как деспоты

Надо отметить в данном событии соборную природу Церкви. Двенадцать Апостолов не определили план действий своевластно, как деспоты. Они созвали «множество учеников», чтобы предложить своё решение, и принятие его множеством было знаком, что этот план действий одобрен Богом. Апостолы уважали достоинство Церкви в её полноте.

Важно, что все 7 диаконов носили греческие имена, ведь Еллинисты выбрали людей из собственных кругов, чтобы гарантировать, что их вдовы не останутся без попечения. Первым в списке идёт Стефан, о котором сказано, что он «муж, исполненный веры и Духа Святаго» (Деян. 6, 6), что, видимо, является указанием на дар чудотворения (ст. 8). Филипп упоминается следующим, несомненно, по причине его важной роли проповедника Евангелия в следующих главах (Деян.8, 5 и далее). Прохор традиционно считается переписчиком апостола Иоанна, возлюбленного ученика. Утверждают, что Прохор позже стал епископом Никомидийским и принял мученическую смерть в Антиохии. Николай был язычником из Антиохии Сирийской, прозелитом, или обращённым в иудаизм. Согласно позднему преданию, он несёт ответственность за появление секты Николаитов, обличаемой в Откр. 2, 6, 15.

С прекращением кризиса Церковь вновь стала процветать. Воистину, слово Божие, или Евангелие, «росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме», благодаря Богу, причём до такой степени, что и из иудейских «священников очень многие покорились вере». В данный момент ещё не чувствовалось противоречие между иудейскими жертвоприношениями и вероисповеданием христианина. Ведь даже апостол Павел позже принесёт подобные жертвы в знак почтения к храму и к его иудейскому наследию (Деян.21, 23–24).^[1]

Евангелие: Мк. 15, 43 – 16, 8

Апостол Марк тщательно описывает обстоятельства погребения Иисуса Христа. Это было не просто завершением земной истории Христа. На самом деле, это была важная предыстория Воскресения. Церковь в Иерусалиме имела возможность указать на пустой гроб в подтверждение своей проповеди (ср. Деян. 2, 29–31), и это было возможно только потому, что она могла с уверенностью сказать, где именно было погребено тело Иисуса.

После смерти Господа, когда «уже настал вечер» пятницы, дня перед субботой (ср. Мк.15, 42), пришел Иосиф из Аримафеи. Домом его предков был Рамафаим-Цофим, примерно в 20 милях к северо-западу от Иерусалима (ср. 1 Цар. 1, 1), он описан как «знаменитый член совета» – почтенный член Синедриона. Он был почитателем Иисуса Христа и тайным учеником (ср. Ин.19, 38), и, как и прочие ученики, «ожидал Царствия Божия». Он не одобрял кровавый план Синедриона (Лк. 23, 51) и, наверное, даже не был на его заседании минувшей ночью. Он «осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова» (Мк.15, 43).

Для такого деяния подлинно надо осмелиться. Хотя тела распятых обычно отдавали их семьям для погребения, если об этом просили, иначе обстояло дело с казнёнными за государственную измену, к каковым причислили и Христа. В таких случаях необходимо было получить особое разрешение от наместника на похороны.

За такую просьбу и почётное погребение Иисуса Иосиф мог поплатиться, ведь, сделав это, он открыто становился на сторону осуждённого мнимого еретика

За такую просьбу и почётное погребение Иисуса Иосиф мог поплатиться, ведь, сделав это, он открыто становился на сторону осуждённого мнимого еретика. Тем не менее Иосиф решился на это (а семейство Иисуса, на котором должен был бы лежать этот долг при нормальных условиях, очевидно, было не в том положении, чтобы обратиться с такой просьбой: Его Матерь была сражена горем, и никто из сводных братьев Господа не был настолько важной персоной, чтобы приступить к римскому наместнику). В ином случае пришлось бы оставить тело для погребения в общей могиле или на съедение диким зверям. Последнее было бы для иудеев особенно омерзительно, ведь они считали, что тело осквернит землю, если останется непогребенным после заката. Итак, именно в краткий временной промежуток между временем смерти Иисуса, 3 часами пополудни, и закатом Иосиф принял меры, чтобы похоронить Иисуса.

Прежде всего, он добился приема у наместника и высказал свою смелую просьбу. Пилат окончил дело считанные несколько часов назад, а потому «удивился, что Он уже умер», ведь зачастую распятые умирали на кресте по нескольку дней. Призвав ответственного за распятие «сотника, спросил его, давно ли умер?» (Мк. 15, 44). Сотник видел своими глазами, как Он умер, и убедил в этом Пилата. Убедившись в этом факте, Пилат «отдал тело Иосифу» (Мк. 15, 45).

Вероятно, Распятого охраняли у Креста слуги Иосифа. Следя за заходящим солнцем, Иосиф (которому помогал его сотоварищ по Совету, Никодим, ср. Ин. 19, 39) снял Его и выполнил традиционный иудейский обряд погребения, обвив Его плащаницею. Необходимо было торопиться, ведь Иисуса надлежало похоронить до заката дня. Вместо того чтобы перевозить Распятого для погребения куда-то ещё, Иосиф положил Его в собственном гробе неподалеку, «который был высечен в скале». Дверь, или вход во гроб, была покрыта дискообразным камнем, который Иосиф «привалил» (Мк. 15, 46) ко входу. Итак, было невозможно, что тело перенесут или украдут. И так как «Мария Магдалина и Мария Иосиева смотрели» (Мк.15, 47) на всю сцену погребения с небольшого расстояния, ошибка была исключена.

Теперь история земной жизни Иисуса достигает кульминации. Христос был распят в пятницу, день перед субботой, и «по прошествии субботы», то есть в субботу вечером, «Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы они могли идти помазать Его» (Мк.16, 1). В субботу нельзя было покупать и продавать, и женщины поспешили приобрести благовония, как только наступил вечер и открылись лавки торговцев.

Православные, которых литургическая традиция учит думать о Мироносицах как о единой группе, могут упустить из внимания смятение, которое терзало жен в эти мрачные часы, и то, как трудно им было действовать слаженно. Их предыстория разительно отличалась (Мария Магдалина была ранее одержимой семью бесами, а Мария, мать Иакова, была дальней родственницей Иисуса), и почти наверняка они не жили вместе, в одном доме, в Иерусалиме. Мало что их связывало, кроме общей преданности Господу. Эта преданность побудила их напоследок сделать одно дело сообща – они были полны решимости встретиться попозже, чтобы помазать тело Иисуса. В сгущающейся тьме вечера пятницы они шепотом условились встретиться снова на Его могиле, неся ароматы, которые нужно будет купить сразу, как откроются лавки.

Надо вспомнить о хаосе этих дней, чтобы оценить по достоинству смелость этих женщин

Надо вспомнить о хаосе этих дней, чтобы оценить по достоинству смелость этих женщин. Иисус скончался среди ужасающих явлений: солнце померкло на небе на три часа, и при Его смерти было землетрясение (ср. Мф. 27, 45, 51). Толпа уходила с места происшествия, плача от страха (ср. Лк.23, 48), и даже на огрубелого римского сотника, который распинал Его, это подействовало отрезвляюще (ср. Лк.23, 47). Синедрион приложил печать к Его могиле, и там была помещена римская стража (ср. Мф. 27, 66). Его ученики прятались за запертыми дверями, боясь, что дальше придут арестовать и казнить уже их (ср. Ин. 20, 19). В такой-то атмосфере, когда все остальные бежали с места распятия, женщины решили, что им следует вернуться. Они выходят из своих домов «весьма рано, в первый день недели», когда ещё темно, и приходят ко гробу чуть позже, «при восходе солнца» (Мк.16, 2).

В предрассветный час идя по пустым улицам города ко гробу, беседуя шёпотом, они выражали много опасений. Перед ними стояла, казалось бы, неразрешимая проблема: кто отвалит для них «камень от двери гроба?» (Мк.16, 3) Дело было не только в том, что камень был «весьма велик», и его трудно было двигать. Дело было и в римской страже. Камень был запечатан имперским приказом, и сломать печать, чтобы открыть гроб, по закону было тяжким преступлением. Стражи, разумеется, не пошли бы на это ради просьб каких-то иудеянок. Эти женщины рисковали, даже просто приближаясь к стражникам. Как же им добраться до тела Иисуса?

Когда они подошли к могиле (в разное время – ср. Ин. 20, 1–18), они были поражены. Их занимал вопрос, как отвалить камень от двери, но когда они приходят к месту погребения и глядят на могилу, «видят, что камень отвален» (употребляется историческое настоящее время, чтобы прочувствовать их изумление в реальном времени). Надо, кстати, заметить, как тщательно Апостол Марк подбирает слова: он говорит, что камень был отвален, «ибо он был весьма велик» (Мк. 16, 4). Не «хотя» он был велик, но «ибо» он был велик, греч. ἦν γὰρ μέγας σφόδρα. То есть Ангел отвалил камень именно для того, чтобы жены могли увидеть пустоту гроба, зная, что сами они сдвинуть его не смогут.

Естественно, они вошли во гроб, чтобы найти тело Господне. Внезапно им явился Ангел, как «юноша, сидящий на правой стороне» от места, где было положено Тело Господне, «облеченный в белую одежду», сияющую яркостью Небес. Они «ужаснулись» (Мк.16, 5) и пали ниц в страхе (ср. Лк. 24, 5).

Ангел же сказал им: не ужасайтесь и не бойтесь. Он знал, что они ищут Иисуса Назарянина, распятого. Они не ошиблись, они пришли туда, куда хотели. Но «Он воскрес, Его нет здесь». Они могли сами видеть «место, где Он был положен» (Мк. 16, 6).

Последняя реплика указывает, вероятно, на погребальные пелены, которые Господь сложил и оставил в пещере (Ин.20, 6–7). Видя погребальные пелены оставленными (и пустыми!), они могли сами заключить, что Христа не отнесли в другое место – кому придёт в голову снимать с покойника пелены, чтобы его перенести? Следовательно, Он воистину воскрес.

Что им оставалось делать? Конечно, уже не помазывать Его ароматами, которые всё ещё держали они в дрожащих руках. Но им следовало идти, найти «и сказать ученикам Его» – и отдельно Петру, хоть он и отрёкся от Него, – «что Он предваряет их в Галилее» (Мк. 16, 7), как ранее с ними договорился (ср. Мк.14, 28). Пусть они все пойдут и снова его встретят, чтобы состоялось великое воссоединение Учителя со всеми учениками (ср. Мф. 28, 16, 1 Кор. 15, 6).

Восприняв эти слова, они вышли и «побежали от гроба; их объял трепет и ужас». Слово, переведённое как «ужас», в греческом тексте – ἔκστασις, означающее «быть вне себя» (ср. с нашим словом «экстаз» и английским «ecstasy». Этим словом названо исступление апостола Петра (ср. Деян.10, 10) и полное страха восхищение толпы чудом исцеления (ср. Лк.5, 26 и Деян. 3, 10). Здесь это слово показывает, что женщины были не в силах говорить, ошеломленные и потрясенные силой Божией. Когда они бежали от гроба, никому ничего не сказали, пока не прибежали обратно к Апостолам, «потому что боялись».

На этом замечании о боязни (греческий текст кончается словами ἐφοβοῦντο γάρ) Евангелие [в некоторых древних рукописях, признанных авторитетными – прим. авт.] кончается. Их боязнь показывает, что они лицезрели великие дела Господни. Как Моисей боялся у горящего куста (ср. Исх. 3, 6), как Исаия трепетал в храме (ср. Ис. 6, 5), так и всегда откровение Божией силы всегда устрашает сынов человеческих. Мироносицы увидели доказательство этой силы, явленное перед их глазами, и они устрашились и трепетали перед ней. Господь воскрес! Тот, Кто ходил среди нас как Сын Человеческий, больше не будет ходить среди нас. В Воскресении Он прославился, а ныне ходит в Царствии Божием. Он ещё встретит Своих учеников в Галилее и докажет им, что снова жив. Но подобающее Ему время – будущий век, и подобающее Ему место – одесную Престола величия, на высоте (ср. Евр.1, 3).