Мария Полянская: «Я просто говорила людям: ‟Боже, какие вы все красивые!”»

Мария Полянская – доброволец Патриаршей гуманитарной миссии. В волонтерстве она уже почти 10 лет. За плечами – учеба на филолога и работа в зарубежном и российском бизнесе. Как это – видеть красоту в пациентках туберкулезной больницы, и почему служение невозможно без послушания – в рассказе Марии.

Мария Полянская, доброволец Патриаршей гуманитарной миссии

К 2025 году, когда я поехала в Донецк, у меня уже был большой и разнообразный опыт волонтерства. С 2016 года работала волонтером-наставником у детей-сирот и молодых взрослых, с 2022 года помогала в церковном Штабе помощи беженцам в Москве, в 2024-м году стала волонтером еврейских благотворительных организаций. Я ездила в детские дома и интернаты для детей с инвалидностью, общалась со взрослыми людьми с опытом сиротства и пожилыми. И почти столько же времени работала в благотворительных фондах. Мне казалось крайне важным не только работать за деньги, пусть и весьма скромные, и выполнять задачи организации, но и сохранять свежесть взгляда на социальные проблемы конкретного человека.

И как координатор волонтеров, который привлекает, обучает, сопровождает, мотивирует и вдохновляет, я, как казалось мне, знаю все. Тем более что совсем недавно окончила курс «Волонтерство как сервис». Там я усвоила, что волонтер – это человек, который делает все на добровольных началах и в свое свободное время. Его нельзя принуждать и контролировать, нельзя не учитывать его мнение. С ним нужно обращаться нежно, ибо его добрая воля может испариться в любой момент, а его свободное время тут же может быть занято чем-то другим. И пусть я помнила другой подход к волонтерству – с дисциплиной, довольно жесткой ответственностью, командным духом, – в последнее время я видела, что такой подход не очень близок тем волонтерам, которые ко мне приходят. И – да, в чем-то я тосковала по ясности, определенности и ответственности, которые были на заре моего волонтерского пути, но принимала реальность такой, какой она стала.

Мария Полянская с подопечной

Во время поездки в Донецк я встретилась с другим волонтерством, и у меня для него нет иного слова, кроме слова «служение». Служение – это когда ты полностью отстраняешься от своих личных интересов, когда растворяешь свою личность в самоотверженном труде во благо того, кому помогаешь. И оно вовсе не обязательно связано с верой или определенными религиозными обрядами. Служение – это то, что может любой человек, если в нем живет внутреннее стремление приносить пользу, основанное на любви и участии.

Когда я ехала в Донецк, я даже близко не представляла себе ту гуманитарную катастрофу, с которой встретилась во время патронажа подопечных Патриаршей гуманитарной миссии. Невыносимые условия, в которых живут брошенные всеми пожилые люди, женщины, дети и люди с инвалидностью, – ужасающая нищета, запущенные и захламленные квартиры, без воды, зачастую без газа и работающей канализации, убогие частные дома, запахи и вонь, сбивающая с ног, пустые и заплесневевшие холодильники, язвы, раны и пролежни. Скажу честно, к такому я была совсем не готова, хотя имела за спиной большой жизненный и волонтерский опыт.

Скажу честно, к такому я была совсем не готова, хотя имела за спиной большой жизненный и волонтерский опыт

Я думала, что буду социальным работником, как в Москве. Буду выдавать гуманитарную помощь или работать на складе. Но первый же рабочий день в Миссии показал мне, что есть разница между относительно легким, оговорюсь, волонтерством и тяжелым добровольческим трудом или служением. И эта разница заключается в том, что либо ты с радостью, внутренней любовью и эмпатией делаешь то, что совершенно не под силу без этих составляющих, либо ты просто не можешь оставаться здесь ни дня. Потому что патронаж тяжелых лежачих людей, которые оказались никому не нужны, – эта самая действенная волонтерская помощь, которая только возможна.

Мария Полянская с подопечными

И это уже не простое волонтерство в свободное время и при наличии желания. Это добровольный обет, который ты берешь на себя, подписывая согласие ехать в горячие точки нашей страны. Это своего рода послушание, добровольное подчинение своей воли ради высокой цели. В первый же день в Патриаршей гуманитарной миссии я четко поняла, что служение невозможно без послушания. Ты идешь и делаешь то, что должно. Не рассуждаешь и ничего не оспариваешь, не выставляешь условия и не выпрашиваешь себе привилегии, не размышляешь о том, как было бы более правильно, эффективно и безопасно для тебя. Ты просто воспринимаешь любую задачу как свою личную миссию, полностью отвечающую твоим внутренним устремлениям, какими бы далекими они тебе в этот момент ни казались.

И как только ты это делаешь, как только ты даешь выход своей внутренней любви, происходит чудо. Ты видишь красоту и достоинство в каждом человеке, которому помогаешь, – в строптивой и вздорной пожилой женщине, брошенной дочерью, в раненом, прикованном к инвалидному креслу, в женщинах, которым некуда пойти из туберкулезной больницы, потому что у них больше нет дома, в матери, воспитывающей дочь с инвалидностью и сына с зависимостью, и во многих других людях, которых я видела в течение этой незабываемой недели.

Здесь все просто, прозрачно и ясно: есть я, мои руки, ноги, голова и сердце, и есть те, кто во мне нуждается

Это настолько невероятно, что я не могла молчать. Я говорила об этом всем, кому помогала, несмотря на их ворчание, нежелание, несогласие, колючесть, недоверие. Я просто говорила людям: «Боже, какие вы все красивые!» Тем, кому меняла постели и памперсы, мазала пролежни и выносила утки, готовила еду и мыла полы, разбирала одежду и выбрасывала мусор. Говорила, говорила, говорила и не могла остановиться.

Вероятно, служение через послушание наиболее полно возможно только в настоящем монастыре. Но где-то к концу недели я осознала, что уютная, с атрибутами некогда красивой жизни из 1990-х квартира в центре Донецка, в которой волонтеры проживают вместе с координатором, на самом деле и есть мой условный монастырь. Здесь я ничего не решаю и несу ответственность только перед собой и перед людьми, которые мне доверились. Здесь все просто, прозрачно и ясно: есть я, мои руки, ноги, голова и сердце, и есть те, кто во мне нуждается.

И неважно, как они относятся ко мне, моей стране, моему происхождению, моим воззрениям или вере. И есть мои сестры – такие же люди, как я, выполняющие такие же задачи, пусть и пришли они к этому другими путями. И сейчас нет ничего ценнее, чем это сестричество.

Давно не испытывала такой невероятной легкости, ясности и прозрачности, не омраченной сомнениями и сожалениями

Осознание важности служения придавало мне силы и давало возможности делать то, чего я раньше никогда не делала и к чему считала себя абсолютно неспособной. Не зря говорят, что дорогу осилит идущий, но иногда и идущий может остановиться, потому что начнет размышлять, а нужно ли ему идти дальше. Мне было легко, словно небесной птице. Я не думала, нужно ли это мне, просто принимала на веру идею о том, что если я здесь, значит, нужно. Давно не испытывала такой невероятной легкости, ясности и прозрачности, не омраченной сомнениями и сожалениями. И это помогло мне, как я полагаю, достойно и без потерь завершить свое служение там, где все еще довольно опасно.

И осознание того, что служение облегчает жизнь не только тому, кому ты служишь, но и тебе самому, если ты принимаешь его на себя добровольно, – еще один бесценный дар этой поездки.

Волонтеры в Донецкой епархии