Радость Бога

Фреска «Притча о брачном пире» в соборе в честь новомучеников и исповедников Церкви Русской Сретенского монастыря

«Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже всё готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти. И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных» (Лк. 14: 16–24).

Царство Божие здесь уподобляется ужину. И это не разумеется само собой. Ведь оно могло быть уподоблено чему угодно, не правда ли? Например, военному лагерю, в который собираются воины и готовятся к будущим сражениям. А могло бы уподобиться и лечебнице, в которую приходят больные. Но оно представлено как ужин, и это указывает на два его свойства.

Царство Божие здесь уподобляется ужину. Ужин по определению означает, что я иду туда добровольно и что Кто-то дает его даром

Первое – это добровольное участие в нем: человек принимает участие в Царстве добровольно. На ужин мы не ходим насильно, потому что тогда он был бы всем чем угодно, но только не ужином. Ужин по определению означает, что я иду туда потому, что хочу этого. А еще он означает, что Кто-то дает его даром. Ужин, каким он представлен здесь, – это что-то такое, что дано Кем-то.

Большой ужин – это значит, что Он устраивает праздник. Вы видите, что Царство Божие уподоблено празднику? Произошло какое-то грандиозное событие, и оно непременно сопровождается ужином, не правда ли? Ведь обычно тот, кто устраивает ужин, радуется и что-то празднует. Видите, каким предстает здесь Бог? Он радуется по какой-то серьезной причине, а причина эта в том, что мы там оказались. Ведь у Бога нет другой радости, Он – совершенная Троица, Он единосущен, Он – высшее общение любви и ни в чем не нуждается. И вдруг Тот, Кто ни в чем не нуждается, радуется и торжествует оттого, что приглашенные входят в Его радость!

Бог предстает здесь буквально нашим должником, Он как будто должен нам что-то. Он никак не представляет здесь Собой какую-то невнятную перспективу, в которую мы уходим, да еще и должны за себя заплатить.

Ужинов проводится огромное множество, в Англии например, но человеку на них всегда надо иметь при себе деньги, потому что в конце, если не вообще в начале ужина, начнут обходить гостей с подносом, на который надо будет положить соответствующую сумму, что говорит о том, что для хозяина радость по случаю твоего присутствия измеряется в деньгах, которые собираются с какой-то целью. Причем денег должно быть достаточно, ведь на подобных собраниях деньги должны в разы превосходить организационные расходы. Другими словами, речь тут идет о прибыли, а не об убытке.

А на этом ужине ничего подобного нет. У Хозяина нет от него никакой прибыли, да Он и не ждет от нас ничего. Далее объясним, почему это так, иначе эта притча может несколько сбить нас с толку.

Нам надо только сказать «да», одно только «да», и это, кажется, сделать так легко. Например, если тебя пригласит в гости богатый человек из Салоник со словами: «Приходи, прошу тебя, я буду так рад твоему обществу!» – разве ты скажешь «нет»? Ты не скажешь «нет», а сочтешь за честь присутствовать на этом знатном ужине с таким количеством избранных гостей и будешь радоваться, что он пригласил тебя, а не твоего соседа.

И в этом приглашении явно нет никаких предварительных условий или требований. Но как же это отличается от всего, что мы знаем! Нет никаких предварительных требований. Мы могли бы подумать, что условием будет, например, наличие у нас университетского диплома. На таких ужинах, которые организуют люди из высших слоев, условием бывают доходы, начинающиеся с определенной суммы и выше. Вы знаете кого-нибудь из представителей крупного капитала, который давал бы ужин и приглашал бы на него бедноту с улицы? Таких не бывает. Приглашают только себе подобных. Так что первое свойство большого ужина – это свобода, а второе – вот эта его безвозмездность.

В другом варианте этой притчи Хозяин дает ужин по случаю свадьбы своего сына (Мф. 22: 2), но здесь ужин тоже устраивается по поводу радости, которой Хозяин хочет одарить нас. В любом случае мы приглашаемся даром, и Царство Божие подобно приглашению к участию в чем-то, от глагола «участвовать». Вот это волшебное слово, которого мы не должны чураться: участие = причастность событию, являющемуся даром со стороны хозяина.

«Идите, ибо уже всё готово».

Царство Божие – это не что-то такое, что мы сделаем, мы создадим или придумаем. Бог Сам приготовил все, все уже готово.

И потом следует такое любопытное выражение:

«И начали все, как бы сговорившись, извиняться».

Почему же люди уворачиваются и отказываются прийти? Потому что не считают эту Вечерю значимой

И все начали уворачиваться. Но почему же они уворачиваются? А уворачиваются они – всегда свободно – потому, что не считают эту Вечерю значимой. «Нам нужно сделать такую-то работу, у нас важные дела». Эта Вечеря высшей любви, высшей дружбы, высшего дара не кажется им столь важной потому, что они еще не научились ценить вещи. Эти люди незрелые, мы незрелые. Ведь не подлежит никакому сомнению, что тем, что мы делаем, мы никогда не обретем такого блага, как эта Вечеря.

И начинаются всякие оправдания:

– Я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Я купил землю!

Но эта земля сегодня твоя, а завтра – кого-то еще! Ее у тебя отберут, истопчут, она в любом случае не даст тебе ничего, что походило бы на эту великую Вечерю.

Когда такой важный человек приглашает тебя даром, это значит, что ты можешь пойти и попросить у него всего что хочешь. Он зовет тебя, называя по имени, зовет даром и радуется тому, что тебя зовет и что ты там. Разве это не как раз та возможность, когда ты можешь подойти к нему и сказать:

– Министр, у меня проблема в том-то и том-то, я не могу ее решить. Ты можешь мне помочь?

Уже одно то, как он тебя зовет, показывает, что он готов к реальным личным отношениям. Но приглашенные явно этого не понимают. И вот что страшно: у всех приглашенных имелся особый статус, у них было имущество, звание, деньги, способности. Рассмотрим же их оправдания.

Первый говорит:

– Я купил себе землю, это очень важно, мне надо пойти ее посмотреть.

Это значит, что он отождествляет себя с этой землей. Как же это страшно: он и земля – одно. Земля – это его жизнь. Она для него важнее. Для него земля – все, и он отказывается от такого приглашения.

Задумайтесь, если бы правитель вашей области лично пригласил тебя: «Прошу тебя, приди!» – ты ответил бы ему когда-нибудь: «У меня есть земля, я иду посмотреть ее»?

Приглашенные не придают значения даруемой им Вечере. А у бедного правителя области, когда он приглашает их, всегда есть какие-то свои задние мысли, ведь скоро опять начнутся выборы, – особенно если он поймет, что вы влиятельный человек. Вам стоило бы понаблюдать, как политики относятся к влиятельным людям: с огромным уважением и почтением. Если зайдут в интернет и увидят, что вы пишете там и получаете лайки, тут же станут вашими покорными слугами. И так они делают по многу раз. Но ни разу не взглянут на какого-нибудь жалкого человека, у которого нет всего этого.

И драма продолжается:

– Я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня.

Некоторые отцы видят в пяти парах волов пять чувств: когда человек не владеет ими, они не оставляют ему времени ни на что серьезное

Некоторые отцы видят в пяти парах волов пять чувств, и когда человек не владеет ими, они не оставляют ему времени ни на что серьезное, потому что чувства должны постоянно удовлетворяться.

Третий сказал:

– Я женился и потому не могу придти.

Но жена у тебя будет и следующие 20–30–40–50–60 лет! Да, а эта Вечеря бывает только раз. Это я говорю вам, чтобы сразу стало ясно следующее выражение:

«Тогда хозяин дома разгневался».

Но почему же Он гневается? Ведь приглашенные вольны иметь то, что у них есть. А Он и не гневается из-за того, что у них это есть, не гневается из-за того, что у кого-то есть земля, есть волы, что он женился. Он гневается из-за того, что все это не должно мешать приглашенным откликнуться и прийти на Вечерю. Дело в том, что даже брак, даже пять пар волов, даже крохотная нива могут буквально воспрепятствовать человеку достигнуть самого важного события в его жизни – связи с Богом. А она и есть то единственное, что человек возьмет с собой. Немного погодя он умрет и не возьмет с собой ни землю, ни волов, ни жену. Связь с Богом – вот единственное, что пребудет, единственное, что у нас действительно есть даже сейчас, а мы этого не знаем.

Что-нибудь происходит – и ты теряешь землю. Куда ты побежишь? К Богу побежишь. Умирает твоя жена. Куда побежишь? К Богу. К кому ты прибегнешь, когда потеряешь имущество? Ты прибегнешь к Тому, Кто тебя зовет, Кого ты уже потерял, потому что из-за вещей, которые приобрел, ты успел потерять из виду Вечерю. Перспектива Вечери тебе уже не нужна. Твоей жизнью стала эта землица, эти волы, этот брак, который неизвестно еще чем обернется.

Хозяин дома разгневался и сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых.

Мы уже говорили об этом. Вы видите, что делают искушения? Формируют у нас ощущение важности вещей. У хромого, слепого и немощного есть ощущение Бога, есть ощущение Вечери, они нуждаются в Вечере – по причине тех искушений, в которых находятся. Больших искушений. И из-за них они вдруг поворачиваются туда, куда следовало бы быть повернутым и нам, вроде бы не имеющим искушений. Понимаете, как мы вынуждаем Бога попускать искушения?

Вы видите, что делают искушения? Формируют у нас ощущение важности материальных вещей

Нищие, увечные, хромые и слепые из притчи – это люди, которые нуждаются в Боге, потому что по-человечески у них нет надежды: у них ни пяти пар волов нет, ни жениться они не могут, ни землю купить, ни мерседес. Напротив, они пребывают в огромной нужде и поэтому понимают важность этого приглашения. И не только понимают, но и считают его самым важным событием в своей жизни. Да чтобы я был несчастным человеком, просящим милостыню на улице, и чтобы меня пригласил такой человек! Чтобы областной правитель пришел и сказал мне:

– Я приглашаю тебя на ужин со всеми его привилегиями!

С личным знакомством, дальнейшими отношениями.

И сказал раб:

– Господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место.

Господин сказал рабу:

– Пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой. Силой приведи их. Конечно! Если он не может поверить и говорит: «Ой, да зачем я им там нужен?» – приведи его силой на трапезу.

Это все страшно, но еще страшнее то, что он говорит в конце:

– Потому что говорю вам: никто из званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных.

Много приглашенных, но мало избранных. Так кто же эти избранные? Что такого значительного сделали эти избранные?

Оставить землю и вместо сегодняшнего дня пойти туда завтра. Оставить жену, с которой живешь уже 30 лет, и пойти к Тому, Кто зовет тебя. Оставить волов и пойти на Вечерю. Что такого великого сделали избранные?

В сущности Тот, Кто их приглашает, чрезвычайно Избранный и считает то малое, что мы делаем, чрезвычайно ценным. Бог есть любовь, вы знаете это. И все это притчи о величайшей любви.

Эта любовь сокрушит нас в час Суда. «Велико мучение любви», – говорит святой Исаак Сирин^[1]. Любовь мучает чрезвычайно сильно, когда видишь, что ты ею пренебрегал. Тогда Бог внезапно предстает перед тобой и говорит:

– Не знаю тебя!

«Не знаю тебя» означает, что ты не сделал и самого малого.

У тебя есть здоровые и умные дети. Кто их дал тебе? Он. Дал тебе хорошую жену, очень хорошую, ты радуешься, что она у тебя есть; есть и у нее, конечно, некоторые недостатки, но у тебя их больше, и ты ее не огорчаешь.

Есть у тебя и возможность наслаждаться пятью чувствами, если предположить, что волы – это чувства: ты можешь думать, видеть, говорить… А кто дает это? Разве они сами собой разумеются?

И Он говорит тебе в подобающий момент:

– Оставь это и повернись ко Мне!

Чтобы ты снова был облагодетельствован, снова получил еще большие благодеяния, потому что нигде не говорится, чтобы мы что-то привнесли. Мы избранные потому, что говорим «да» тому дару, который получаем.

Ты приглашаешь в свой дом бедного, несчастного и окаянного человека и называешь его избранным, потому что он сказал «да». Что же это за любовь!

Поэтому первыми словами, которые я услышал от святого Паисия Святогорца, были следующие:

– Бог скрыл от нас Свою любовь.

И отцы скрывали любовь Бога, потому что с определенного момента Он не может более являть ее тебе. Она сокрыта и в этих притчах, но немногие понимают это.

Тогда дайте им какое-нибудь другое толкование. Допустим, я ошибся, тогда пусть кто-нибудь встанет и скажет:

– Нет, дела тут обстоят другим образом.

Да не обстоят они другим образом. Бог называет избранными кого? – тех, которые сделали самое малое. Если бы это был светский лидер, то мы бы к нему бегом побежали, крича на жену:

– Да оставь меня! Ты знаешь, кто меня сейчас зовет?! Молчи! Поле? Брось ты его! Какое еще поле? Ты знаешь, какое у меня приглашение? – так мы сказали бы. – Меня зовет сам премьер-министр, меня лично! Какое еще тут может быть поле?

– Но сегодня нам надо опрыскивать саженцы!

– Завтра будем опрыскивать, вообще не будем ничего опрыскивать!

Мы думаем, что Бог будет ждать нас всегда. Это огромная ошибка

Мы не понимаем Бога и считаем это приглашение чем-то незначительным или думаем еще хуже: будто Бог будет ждать нас всегда. Это еще одна огромная ошибка. Бог есть любовь, но это не значит, что Он – глупость. Он – великая любовь, но Он не глупый, простите меня! То есть Он не согласен быть осмеянным. Проявляет огромное терпение к человеку, но только если у того хорошая цель на уме. Он не проявляет терпения вечно, потому что в какой-то момент мы умрем, и это твое состояние увековечится навсегда.

Бог не может силой заставить тебя сказать «да» или «нет», Он никогда этого не делает, потому что относится к нам серьезно. Любовь радуется истине, именно поэтому эта любовь в какой-то момент станет для нас, поскольку мы этого хотели, нашим адом. А вечность без любви Бога – нечто очень тяжкое, и более всего потому, что тогда вмешаются другие, которые разрушают Божию любовь, и мы, хотим того или не хотим, составим им компанию. Вакуума не существует. Один уходит и другой приходит. Диавол свободен быть диаволом, и я свободен быть тем, кем хочу, но с какого-то момента я понесу за это ответственность.

Вы видите, до чего доходит Бог? «Заставь их войти!» Что означает, что даже если они не победили того искушения и затруднения, в котором находятся, Бог ухватится и за последнее «Господи, помилуй», которое, вероятно, сказал разбойник и убийца. Но только есть люди, которые и этого не скажут. Это те званые-избранные, которые думают, будто Бог всегда будет их ждать и Бог принадлежит им.

Один святой епископ, когда-то бывший моим епископом, говорил:

– Я не люблю носить энколпион (панагию).

Некоторые носят их по два, по три, по пять и носили бы, сколько смогли бы. А он носил один, и то по необходимости. Под конец жизни я спросил его (он был святым человеком, есть и святые епископы):

– Владыко, а почему вы их не носите?

Он сказал мне:

– Николай, ну что тебе сказать? Я постоянно думаю о том, что Христос снимет их с меня и будет судить без них.

Вы понимаете?

– Он скажет мне: «Они Мои. Я дал их тебе. Если сниму их, кто ты тогда будешь?»

И я чувствую, что он был оправдан пред Богом, потому что думал таким образом.

Все приглашенные из притчи говорят откровенно: «Нет!», но большинство людей не говорят откровенно «нет», они говорят и маленькое «да». Тогда Бог любит их, и поскольку они говорят маленькое «да», Он их воспитывает, чтобы они сказали откровенное «да». «Господь кого любит, наказывает» (Евр. 12: 6). Он любит его в его двойственности и запутанности:

– Я женился и очень хочу прийти, но жена не дает мне!

Или глубоко в душе говорит: «Я купил поле, хотел бы прийти, но, с другой стороны…» Это двойственность – что-то очень человеческое.

В этом случае Бог попускает искушения, чтобы мы вошли в категорию нищих, увечных, хромых и слепых и так отправились на Великую Вечерю с более поздним этапом. Так объясняются искушения. Поэтому люди, у которых нет никаких искушений в жизни и которые живут порочно, находятся в самом худшем состоянии. Так говорят отцы, что, если видишь человека, который живет среди неправды и не имеет искушений, это значит, что Бог не находит в нем никакого благого произволения и поэтому не попускает ему никакого искушения. Они пали, говорит снова святой Паисий, по ту сторону горы, они сейчас в аду. У них нет никакой надежды, и они уже сейчас ощущают ад. Это страшно.

Знаете, сколькими знаменитостями восхищаются обычные люди, а те уже сейчас живут в аду? Ко мне приходили несколько из них, и я слышал невероятные истории:

– Да ты что, дитя мое, у тебя столько миллионов, и они тебе не помогли?

– Нет, как ни парадоксально, но они не помогают, а приводят к обратному результату.

Спать с двумя пистолетами под подушкой? Иметь трех телохранителей и 15 тысяч датчиков сигнализации и бояться выйти на улицу, думать, что жена изменяет тебе, и называть все это «счастьем»? Но если посметь сказать ему: «Дитя мое, сунь руку в карман и подай…» – они этого не слышат.

Это падение человека, колоссальное падение. Немного погодя он умрет, и страшно то, что он уже не сможет стяжать вечность тем способом, каким мог. Поэтому Бог подает все дары – и естественные, и духовные – лишь бы человек стяжал вечность. Если зароешься в своем богатстве, ты погибнешь, Бог этого не благословляет, это конец. Ты не получишь ничего. Поэтому когда Диогену показали богача на дороге и сказали:

– Несчастный философ, живущий в бочке! Знаешь ли ты, сколько у него всего? Да он и сам этого не знает.

Тогда Диоген вылез и сказал:

– Увы, вот это – золотой раб!

Не смейтесь. Я сам засмеялся, услышав это. Золотой, а раб. У древних имелось это ощущение человеческой суеты и высшего призыва, который Бог шлет человеку. Многие из них видели это и по этой причине проводили жизнь, которой мы могли бы позавидовать. Платон говорит, что не нуждаться ни в чем – это от Бога, но нуждаться в очень малом – значит быть намного ближе к Богу. И жил в великом воздержании. Такими были почти все. Если почитаете Эпиктета, то подумаете, что вы читаете отца Церкви.

То, чем мы восхищаемся, чем дорожим, Бог отнимет у нас, и останется только связь с Ним, которая и решит нашу участь

Страшный вопрос: что мы будем делать с Божиим судом независимо от того, подходит ли он к нам через дары или искушения или через то и другое вместе, как это обычно бывает. И то и другое вместе. В любом случае, вечность решится таким способом, и решит ее наша единственно подлинная идентичность – наша связь с Богом. Потому что все остальное Бог мало-помалу отберет у нас. То, чем мы восхищаемся, Бог отнимет у нас, и останется только эта связь, которая решит нашу участь. Поэтому Бог и справедлив, Он никогда не измеряет то, что дает тебе, но смотрит, что ты с ним делаешь. И за то малое, что ты делаешь, но делаешь должным образом, Он подает тебе многое и великое.

В этом мы все равны. Мы не равны ни в своих природных, ни в приобретенных качествах. Но мы все равны в вопросе о том, как используем то, что нам дано. Это будет отличать нас вечно.

***

После беседы один из слушателей задал отцу Николаю вопрос:

– Я не понял, почему Он сначала позвал тех, которые не придут? Он делал какое-то различие между ними?

– Нет, просто Он знал, что вторые обязательно придут. Первых надо было призвать, а вторых почти не надо было. Человек идет и зовет их, и они бегом бегут. Тогда как первым Он оказывает честь пригласить их. Когда мы уважаем кого-нибудь, мы оказываем ему честь не для того, чтобы его унизить, а оттого, что почитаем его. А о вторых Он знал, что придут. Но первых надо было пригласить, потому что у них была проблема со свободой, с произволением. Другие же были страдальцами, и ужасно то, что большинство из тех, кто чтит Бога, являются страдальцами.

В Церковь приходит больше страдающих людей, а этому не следовало бы быть. Немногие в своей гордости, тщеславии, славе и деньгах по-настоящему приближаются к Богу. А если и приближаются к Нему, то, как только увидят, что от них требуется что-то самое малое, тут же хватают руки в ноги и бегут к тому, что, как они думают, даст им все необходимое. Но только не находят этого, потому что человек без Бога никогда не найдет покоя.

Это говорил один святой духовник, мой духовник – отец Епифаний (Феодоропулос):

– Бдите, – говорил он нам, поскольку у него было много изрядных духовных чад, имевших высшее положение в обществе, – потому что, если не поднимитесь над землей, у вас не будет счастья обычного верующего.

Счастья обычного верующего, который терзается, но получает дары и, когда полагается на Бога, видит чудеса и ощущает Божие присутствие.