Ожидаемая многословная немота: об ответе Д.М. Гзгзяна о. Иову (Гумерову)

В рамках полемики, вызванной обсуждением догматических воззрений ректора Свято-Филаретовского института иерея Георгия Кочеткова и особенностей церковной жизни его общины, публикуется комментарий диакона Владимира Василика к ответу Д.М. Гзгзяна на публикацию иеромонаха Иова (Гумерова).

Диакон Владимир Василик

К сожалению, отзыв этот основательным признать нельзя. По целому ряду причин:

1. Конспирология. Появление статьи о. Иова объясняется происками врагов замечательного катехизатора, проповедника о. Георгия Кочеткова, несбывшимися ожиданиями неких репрессий. А причина — на поверхности, Заостровский раскол, деятельность о. Иоанна Привалова, не пускавшего к причастию не катехизированных им прихожан, в результате которой священноначалию пришлось принимать меры для сохранения единства Церкви, о котором говорит Святейший Патриарх Кирилл в цитате, приведенной Д.М. Гзгзяном: «Церковное свидетельство невозможно без церковного единства...» Вот как раз забота о церковном единстве и подвигла о. Иова на скорбные размышления о природе подобных действий, смущающих церковный мир, а они являются прежде всего догматическими. Зачем удивляться и искать потаенных врагов, некие секретные пружины и несбывшиеся ожидания? Причины — на поверхности. «Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?»

2. Дезинформация читателей. Ничтоже сумняшеся, Гзгзян пишет: «При этом большая часть подвергшегося придирчивому «разбору» материала сосредоточена в тех книгах о. Георгия (например, в его магистерской диссертации, защищенной в Свято-Сергиевом институте в Париже, или «Катехизисе для катехизаторов»), которые в свое время были тщательно изучены Синодальной богословской комиссией, возглавлявшейся митрополитом Минским и Слуцким Филаретом. Синодальная комиссия, напомним, никаких отклонений от православного вероучения не обнаружила, о чем существует письменное заключение, утвержденное Архиерейским собором РПЦ 2004 г.».

А вот подлинный текст решения президиума Синодальной Богословской комиссии относительно разъяснений о. Георгия Кочеткова. Во избежание кривотолков текст приводится полностью:

ОТЧЕТ О РАССМОТРЕНИИ ЗАКЛЮЧЕНИЯ КОМИССИИ ПО ИЗУЧЕНИЮ БОГОСЛОВСКИХ ИЗЫСКАНИЙ СВЯЩЕННИКА ГЕОРГИЯ КОЧЕТКОВА

«Комиссия по изучению богословских изысканий священника Георгия Кочеткова, заключение которой было рассмотрено Президиумом Синодальной Богословской комиссии, была образована распоряжением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II (№ 2187 от 5 мая 2000 года), в связи с многочисленными обращениями в Московскую Патриархию священнослужителей и мирян, озабоченных богословскими изысканиями священника Георгия Кочеткова, по их мнению, входящими в противоречие с догматическим православным вероучением, Святоотеческим наследием и вековыми традициями Русской Православной Церкви. Заключение данной комиссии (далее «Московская комиссия») было представлено Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II 15 ноября 2000 г. 28 декабря 2000 г. данное заключение было передано Святейшим Патриархом в Синодальную Богословскую Комиссию с резолюцией «ПРОШУ РАССМОТРЕТЬ».

Синодальная Богословская комиссия приступила к рассмотрению заключения Московской комиссии на заседании своего рабочего Президиума (далее — «Президиум») 9 марта 2001 г. Кратко заслушав мнения членов Президиума о пастырской, катехизической, организационной деятельности священника Георгия Кочеткова, Президиум ясно обозначил рамки своей задачи: рассмотреть заключение Московской комиссии и в связи с ним опубликованные труды богословского характера священника Георгия Кочеткова, в объеме, рассмотренном Московской комиссией. При этом особенности пастырской, литургической, катехизической практики означенного священника, равно как и подробности и обстоятельства накладывавшихся на него священноначалием дисциплинарных взысканий, по мнению Президиума, не входят в компетенцию рассмотрения Синодальной Богословской комиссии.

Президиум заслушал выступление и комментарии по тексту заключения Московской комиссии ее председателя, протоиерея Сергия Правдолюбова, а также членов Московской комиссии. Члены Президиума отметили ряд неточностей, содержащихся в заключении, а также недостаточную доказательность ряда обвинений. Тем не менее, учитывая большой объем предпринятых Московской комиссией трудов, Президиум счел целесообразным принять ее результаты за основу последующей работы.
При этом члены Президиума СБК констатировали тот факт, что труды священника Георгия Кочеткова (два катехизиса «Идите, научите все народы» и «В начале было Слово», а также имеющая методически-катехизаторский характер диссертационная работа «Таинственное введение в православную катехетику») опубликованы без предварительной рецензии Издательского Совета Московского Патриархата и без благословения правящего архиерея.

Вместе с тем члены Президиума согласились с тем, что обвинения, предъявленные священнику Георгию Кочеткову в заключении Московской комиссии, исключительно серьезны и в значительной степени представляются обоснованными. Было признано целесообразным рассмотреть объяснения самого священника Георгия Кочеткова. В связи с этим президиум заслушал объяснительную записку, поданную священником Георгием Кочетковым в Президиум Синодальной Богословской комиссии. Эта записка была составлена священником Георгием Кочетковым по результатам его ознакомления с текстом заключения Московской комиссии.

Члены Президиума СБК, рассмотрев указанную «Объяснительную записку», отметили как присутствующие в ней заверения священника Георгия Кочеткова в его верности «всему православному вероучению без изъятий», так и то, что он отвергает все обвинения в заключении Московской комиссии в целом: «Осмелюсь утверждать, что в действительности тексты моих публикаций не должны были бы служить основанием для выдвинутых в Заключении обвинений». Единственное, с чем он готов согласиться, так это с тем, что, как он говорит, «некоторые мои, возможно, неосторожные или недостаточно внятные и продуманные высказывания помимо моей воли могли спровоцировать их соблазнительное понимание и сделаться причиной некоторых недоразумений». Далее, в своей объяснительной записке он последовательно отводит ряд обвинений, выдвинутых против него в заключении Московской комиссии. При этом любое высказывание, взятое из его произведений и квалифицированное Московской комиссией как неправомыслие, он отводит либо ссылкой на то, что в иных местах его печатных трудов содержатся вполне православные утверждения, либо уклончивым ответом, либо произвольным цитированием.
По результатам рассмотрения члены Президиума пришли к выводу о том, что представленная священником объяснительная записка является неудовлетворительной и в дальнейшее от указанного священника должны быть получены ясные и недвусмысленные объяснения по конкретным местам из его произведений, отмеченных комиссией.

По результатам рассмотрения объяснительной записки священника Георгия Кочеткова решением Президиума СБК была создана рабочая группа под председательством Преосвященного Евгения, архиепископа Верейского, ректора МДАиС, которой было поручено составить на основании заключения Московской комиссии и его предварительной оценки Президиумом перечень тех мест из трудов священника Георгия Кочеткова, по которым он пока еще не дал своего внятного ответа. В результате работы над перечнем был подготовлен структурированный список мест из трудов священника Георгия Кочеткова по следующей схеме, определенной Президоумом СБК: содержащих отступления от православного вероучения, либо допускающих двусмысленное неправославное толкование, либо недопустимых или некорректных по форме и содержанию. Этот перечень был сопровожден комментарием.

Подготовленный перечень был утвержден Президиумом СБК на его заседании 8 июня и направлен для ответа священнику Георгию Кочеткову. В установленный Президиумом срок от священника Георгия Кочеткова был получен ответ на составленный Комиссией перечень.

Рассмотрев ответ священника Георгия Кочеткова. Президиум с удовлетворением отмечает, что священник Георгий Кочетков ясно подтвердил свою верность православным догматам матери-Церкви. Он пишет: «Я подтверждаю свою верность всем догматическим определениям Вселенских соборов и безусловно отрицаю всякое их искажение в любой форме». «Мое служение — в Русской Православной Церкви, и только в ней». Само изложение священником Георгием Кочетковым содержания догматов Церкви в его ответе также вполне православно. При этом священник Георгий Кочетков признал многие отрывки из своих трудов действительно способными ввести в соблазн и заявил о своей готовности от них отказаться, выражая при этом раскаяние за смущение, произведенное ими в церковной среде.

С другой стороны, в ответе священника Георгия Кочеткова присутствует немало высказываний следующего рода: «но если все-таки у кого-то мои формулировки вызывают смущение и священноначалие предложит мне от них отказаться ради мира церковного, то я готов сделать и это»; «выражаю свое искреннее сожаление, если помимо своей воли был понят двусмысленно и заставил кого-либо усомниться в своем православии»; «выражаю свою готовность ради устранения смущения принять любой предложенный мне Комиссией лучший вариант». При этом ни одно из мест предложенного Президиумом перечня не было признано самим священником Георгием Кочетковым прямо противоречащим православному вероучению. Даже в тех случаях, когда высказывания священника Георгия Кочеткова имеют определенно неправославный характер, он все равно продолжает настаивать на том, что здесь возможны различные интерпретации и подходы; всякий раз он утверждает, что его неправильно поняли, и выражает готовность отказаться не от собственных суждений, а от их интерпретации Президиумом.

Священник Георгий Кочетков неоднократно пренебрегает утвердившимся в православном богословии различением общепринятого святоотеческого учения — принятого Соборами и «согласием Отцов», и таких частных мнений святых отцов, которые в силу своей терминологической неточности были исторически превзойдены в ходе формулирования православных догматов, либо не вполне созвучны суждениям церковно общепризнанным и которые распространения в Церкви никогда не имели. В силу универсального характера истин, хранимых и возвещаемых Церковью миру, использование в катехизической литературе и практике частных богословских (даже и святоотеческих) мнений, без указания на их специфический характер, недопустимо. При этом следует заметить, что большинство из мнений Святых Отцов Церкви, на которые ссылается священник Георгий Кочетков, как раз и имеют характер частных, «периферийных» — по отношению к принятым Церковью вероучительным формулировкам. В ряде случаев священник Георгий Кочетков подчеркивает, что то или иное присутствующее в его трудах утверждение — это всего лишь его собственное частное мнение или его гипотеза, что он никому это мнение не навязывает, необоснованно считая подобные объяснения исчерпывающими. Кроме всего прочего, следует отметить, что священник Георгий Кочетков в своих работах неоднократно подчеркивает, что он не догматист, и, тем не менее, решается — в том числе и в ответе Президиуму — весьма пространно рассуждать на сложнейшие догматические темы.

По результатам рассмотрения ответов священника Георгия Кочеткова и по сопоставлению данных им разъяснений по конкретным цитатам из его произведений, содержащихся в направленном ему перечне, с выводами Московской комиссии, президиум СБК пришел к следующим выводам относительно его трудов:

• В области триадологии и пневматологии в них необоснованно актуализируются доникейские представления, что подчас приводит к смешению учения об ипостасном бытии и исхождении Святого Духа с учением о Божественных энергиях.
• Следствием такого подхода является присутствующий в означенных трудах крайний харизматизм («не грех крестить «вновь» иного «православного», даже слывущего «батюшкой» или «старцем», и не перекрещивать иного простеца — пятидесятника-единственника (унитария) или иеговиста»), и связанная с ним неправославная экклесиология (искаженное учение о границах Церкви).
• Присутствуют здесь и заблуждения в области христологии: например, восходящее к несторианским формулировкам утверждение о том, что Слово воплотилось «в Сыне Человеческом»; при этом само именование «Слово», в соответствии с разъяснениями означенного священника, имеет некий безличный характер, что уже близко к воззрениям Павла Самосатского.
• Хотя священник Георгий Кочетков и отказывается признавать, что в его трудах допускается возможность рождения Спасителя от Иосифа, эта идея все же усматривается в его книгах; сам же священник Георгий в своем ответе крайне неопределенно и недостаточно истолковывает собственные слова: «Нужно ли... обязательно утверждать физическую, почти физиологическую реальность девства [Марии. — Президиум] — сказать трудно».
• Допускается действительность апостольского преемства и наличие личной Пятидесятницы у протестантских деноминаций, а также действенность в них всех таинств.
• Критикуя деятельность Вселенских соборов, священник Георгий Кочетков видит в них причины последующих расколов и разделений.
• Допускается возможность — «явочным порядком» — евхаристического общения с представителями инославных конфессий.
• Священник Георгий Кочетков выражает «личные сомнения» в святости св. императора Юстиниана, преп. Иосифа Волоцкого и авторитетности Ареопагитского корпуса.
• Он пишет о том, что в результате любовного соития Адама с некой человекообразной особью эта особь становится Евой, и хотя и выражает готовность «принять любое толкование, которое Церковь примет как единственно правильное», все же пытается подтвердить свою теорию не к месту приведенной цитатой из творений сщмч. Мефодия Патарского.
• Допускается в качестве православной осужденная на Вселенских соборах теория о всеобщем спасения; идея вечных мук объявляется устаревшей.
• Допускается, что грешники «умирая, разлагаются телом и душой»; и эти души в конце концов уходят в небытие. В своем ответе священник Георгий Кочетков настаивает на этой теории, считая ее вполне православной; тем самым фактически отрицается всеобщность воскресения мертвых и ответа на Страшном Суде.

Исходя из всего вышесказанного, Президиум пришел к выводу о неправомыслии, допущенном священником Георгием Кочетковым в его трудах; при этом, в силу ответов и разъяснений, данных им, Президиум не склонен полагать, что допущенные священником Георгием Кочетковым отклонения от православного вероучения являются умышленными и им создавалась последовательная еретическая система. Его труды представляют собой набор нечетко сформулированных религиозных положений и гипотез. Однако, это не снимает с него ответственности за сказанное им на страницах его книг.

Выводы:

1. Президиум Синодальной Богословской Комиссии пришел к выводу, что поскольку катехизисы священника Георгия Кочеткова «Идите, научите все народы» и «В начале было Слово», а также работа «Таинственное введение в православную катехетику», содержат неправославные, двусмысленные и недопустимые по форме выражения, они не должны использоваться ни для подготовки людей к принятию Таинства св. Крещения, ни при дальнейшем вхождении новокрещеных в церковную вероучительную традицию. Президиум считает, что священнику Георгию Кочеткову следует в письменной форме заявить об отказе от использования этих текстов при катехизации и прекратить их распространение.

2. Президиум СБК обращает внимание на особую важность деятельности по дальнейшей подготовке к изданию в Русской Православной Церкви различных катехизических пособий, разъясняющих основы Православной веры. Во избежание подобных соблазнов представляется необходимым в будущем публиковать труды по систематическому изложению православного вероучения не иначе как с благословения Священноначалия.

17.07.2001
Митрополит Минский Филарет

Канцелярия Святейшего Патриарха Московского и всея Руси
119034, Москва, Чистый пер., д.5
тел. 201-23-40 № 4926
4 октября 2001 г.
Его Высокопреосвященству,
Высокопреосвященнейшему Филарету,
Митрополиту Минскому и Слуцкому,
Патриаршему Экзарху всея Беларуси,
Председателю Синодальной Богословской комиссии
Копия: священнику Георгию Кочеткову

Канцелярия Московской Патриархии сообщает Вашему Высокопреосвященству РЕЗОЛЮЦИЮ ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВА, положенную на Вашем рапорте, составленном по результатам рассмотрения заключения комиссии по изучению богословских изысканий священника Георгия Кочеткова:
«17.VII.2001 г.

1. Благодарю Синодальную Богословскую комиссию за проделанную работу.

2. Согласен с выводами, предложенными Президиумом Комиссии.

3. Прошу Председателя Комиссии довести до сведения священника Георгия Кочеткова содержание данного отчета.

4. Священнику Георгию Кочеткову выводы настоящего отчета принять к неукоснительному исполнению».

Арсений,
Архиепископ Истринский,
викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси».

Просим прощение за столь длинную цитату. Она насущно необходима для понимания подлинного отношения Священноначалия к богословию о. Георгия Кочеткова.

Вот еще один важный документ:

ПРОТОКОЛ ВСТРЕЧИ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННОГО ФИЛАРЕТА, МИТРОПОЛИТА МИНСКОГО И СЛУЦКОГО, ПАТРИАРШЕГО ЭКЗАРХА ВСЕЯ БЕЛАРУСИ, ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СИНОДАЛЬНОЙ БОГОСЛОВСКОЙ КОМИССИИ СО СВЯЩЕННИКОМ ГЕОРГИЕМ КОЧЕТКОВЫМ

Во исполнение резолюции Его Святейшества, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II положенной на Отчете Синодальной Богословской комиссии о рассмотрении заключения комиссии по изучению богословских изысканий священника Георгия Кочеткова 5 октября 2001 г. состоялась встреча Высокопреосвященного Филарета, Митрополита Минского и Слуцкого, Патриаршего Экзарха всея Беларуси, Председателя Синодальной Богословской комиссии со священником Георгием Кочетковым. В ходе этой встречи Высокопреосвященный митрополит Филарет довел до сведения священника Георгия Кочеткова содержание данного отчета, а также резолюцию Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, положенную на нем.

По результатам встречи священник Георгий Кочетков заявил следующее:

1. Резолюцию Его Святейшества, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, положенную на Отчете Синодальной Богословской комиссии о рассмотрении заключения комиссии по изучению богословских изысканий священника Георгия Кочеткова, и текст указанного Отчета получил.

2. Исходя из п. 4 резолюции Его Святейшества, обязуюсь принять выводы упомянутого Отчета Синодальной Богословской комиссии к неукоснительному исполнению.

3. Обязуюсь в дальнейшем не использовать упомянутых в Отчете катехизисов «Идите, научите все народы» и «В начале было Слово», а также диссертационную работу «Таинственное введение в православную катехетику» ни для подготовки людей к принятию Таинства св. Крещения, ни при дальнейшем вхождении новокрещеных в церковную вероучительную традицию, и прекратить их распространение».

5 октября 2001 г.
Священник Георгий Кочетков
Священник Владимир Шмалий,
секретарь Синодальной Богословской комиссии

Понятно, что и речи не идет о признании кочетковских катехизисов православными.

Если суммировать решения Богословской Комиссии, то, во-первых, по ознакомлении с текстами о. Георгия Кочеткова, значительную часть обвинений против него она признала доказанной, по целому ряду позиций о. Георгию пришлось принести покаяние, правда, временами закамуфлированное. Ряд своих неправославных суждений, однако, он вначале отстаивал, но затем обязался принять ВСЕ выводы комиссии к неукоснительному исполнению, отказаться от всех двусмысленных формулировок и от распространения всех соблазнительных катехетических текстов, а именно: упомянутых в Отчете катехизисов «Идите, научите все народы» и «В начале было Слово», а также диссертационную работу «Таинственное введение в православную катехетику».

Отметим — о. Георгий принял все выводы комиссии. В том числе касающиеся вопроса о бессмертии души, поскольку Синодальная Комиссия осудила теорию относительно того, что грешники «умирая, разлагаются телом и душой». Соответственно, возникает вопрос: а чем, после торжественных обещаний о.Георгия, с церковно-канонической и христианской точки зрения является интервью 2005 года, где было сказано: «Я много говорил о фундаментализме как практическом атеизме и о том, что сознательному христианину сейчас почти нельзя верить в теорию бессмертия души. Для католиков это очень “ударная” вещь» (Кифа. 2005. № 6 (33). С. 4)? Ответ может быть только один: нарушением обязательств и обманом. А учитывая ставленническую присягу, где содержится обязательство хранить православную веру и должное послушание священноначалию, – почти клятвопреступлением.

3. Методологическая несостоятельность. Вот образец полемики Д.М. Гзгзяна:

«Далее позволим себе привести показательный пример методики получения о. Иовом своих обвинительных выводов. Он пишет: «Священник Георгий Кочетков выдвинул идею о существовании двух церквей: «истинной» и «канонической»«. По правилам академического анализа мы должны были бы ожидать прямого подтверждения цитатой, в которой буквально приводилось бы указанное противопоставление. Однако вместо таких подтверждающих извлечений из текстов о. Георгия приводится вполне тривиальное для православного богослова соображение о несовпадении полноты Церкви Христовой и церкви канонической или исторической. Кстати, о. Георгий специально предлагает писать одну с прописной, а другую – со строчной буквы, чтобы, во-первых, подчеркнуть необходимость смиренно признавать неизбежно неполное соответствие исторического измерения церкви и Церкви Христовой – «Невесты без пятна и порока», и тем самым, во-вторых, – чтобы избежать впечатления, будто речь идет о параллельных реальностях. Трудно найти заметного православного богослова-экклезиолога, который не исходил бы из подобного противопоставления. Ср., например, известную идею об ecclesia in statu viae, выявляющей в своем историческом бытии полноту ecclesia in statu patriae, встречающуюся у прот. Георгия Флоровского и о. Александра Шмемана. Между этими двумя измерениями нет ни разделения, ни полного тождества».

Как мы видим, сам Д.М. Гзгзян не приводит ни одной цитаты ни из о.Георгия Флоровского, ни из о.Александра Шмемана; во-вторых, он не анализирует и цитат, приведенных о. Иовом, а просто бездоказательно выдает свою интерпретацию, кстати, достаточно сомнительную. Ведь мы веруем «Во едину Святую Соборную Апостольскую Церковь» и то, что по простоте называют грехами Церкви (или церкви с маленькой буквы, все равно), — лишь грехи ее отдельных членов, которые ими отделяют себя от единства Церкви. Сомнительным является тезис и о грехах Церкви как исторического института: о них можно было бы говорить лишь если бы они были положены в Ее основу как институциональный принцип, если бы они вошли в Ее каноны и правила, чего мы не видим. Речь идет о грехах и преступлениях лишь отдельных представителей Церкви и в мистическом, и в историческом смысле. Именно так и мыслят подлинно православные экклесиологи, начиная со святителя Киприана.

4. Оправдание явно нецерковных и даже хульных высказываний о. Георгия Кочеткова, в частности, интервью 2012 г.: «Ведь какие-то понятия и вещи, которые раньше, может быть, служили людям прекрасную службу, неизбежно потом устаревают, становятся бессмысленными. Но тогда теряется и дух! Откройте Библию, Ветхий и Новый Завет, посмотрите, как много с тех пор умерло. Это же видно невооруженным глазом. Что-то осталось очень живым, а что-то нет. Прошли те времена, когда считалось, что Библию писали люди с закрытыми глазами, а их рукой водил сам Дух Святой. Это бабушкины сказки. А коль все это писали люди, значит, они привносили и что-то свое, человеческое» (Harvard Business Review Russia. 2012. № 8 (80), август). Вот как пытается г-н Гзгзян оправдать это возмутительное высказывание, рассчитанное на широкую аудиторию: «За счет каких логических операций можно из этого высказывания вывести отрицание именно богодухновенности Св. Писания – совсем неясно. Образ человека «с завязанными глазами», рукой которого «водит сам Дух святой», живо напоминает высказывание Жана Кальвина о составителях Писания и пророках, как «секретарях Святого Духа». Если бы у о. Георгия упоминались не «люди», а некий единственный человек, можно было бы связать его образ с исламским принципом отношения к Корану как «прямой речи Бога». Если что и можно непосредственно усмотреть в приведенной фразе о. Георгия – так это скорее апологию богодухновенности Св. Писания, но в соответствии с православным принципом синергии Бога и человека, как раз в противовес радикальной протестантской или исламской трактовке». Интерпретация этого фрагмента Д.М. Гзгзяном является, без преувеличения, издевательской. Где в этом фрагменте интервью сказано о том, что Писание — богодухновенно? Где здесь говорится о синергии Бога и человека? Здесь только — циничный эпатаж, «бабушкины сказки» и утверждение о «полумертвости» Писания: «Что-то живо, а что-то умерло». Отметим, что этот текст рассчитан на массового неискушенного читателя, который не обязан перечитывать все катехизисы о. Георгия (к тому же, как мы видим, осужденные Синодальной Богословской комиссией), не обязан вылавливать все высказывания о.Георгия, жить в его контексте, знать его задорный полемический характер и предлагать для него презумпцию невиновности и непогрешимости. Читатель читает только то, что ему предлагают в данный момент. А предложили ему соблазнительное и богохульное высказывание. А по сути...

Д.М. Гзгзян — филолог, кандидат филологических наук, надеюсь, не без литературного вкуса. А для филолога — очевидная вещь, что говорить о том, что в произведении что-то живо, а что-то умерло, можно об «Илиаде», «Гильгамеше», «Божественной Комедии» Данте. Скажем, нас трогают страдания графа Уголино или несчастная судьба Паоло и Франчески, но нам почти не интересны склоки гвельфов и гиббелинов. Но так нельзя говорить о Священном Писании. Ведь по слову св. апостола Павла: «Все Писание богодухновенно, полезно для научения, обличения, для исправления, наставления в праведности» (2 Тим. 3, 16). А ап. Петр говорит, что «никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пт. 1, 20-21). Пусть о. Георгий и Д.М. Гзгзян задумаются о словах св. апостола Петра и воздержатся от недостойных и резких определений типа «бабушкины сказки».

Далее — утверждение о. Георгия Кочеткова о том, что писали люди и привносили свое. У о.Георгия автором Священного Писания является все же человек. Гораздо ближе к истине определение прот. Олега Давыденкова: «Отличие книг Священного Писания от прочих произведений отчасти можно выразить посредством таких понятий, как авторство и соавторство. В творениях свв. отцов или в богослужебных гимнах в качестве автора, субъекта творчества, выступает человек, а Бог лишь вдохновляет человека, помогает ему. В случае создания священных книг подлинным автором является Сам Бог, Он определяет их догматическое и нравственное содержание, а человек только воплощает, впрочем не автоматически, а творчески, замысел Божий, выступая в роли соавтора»^[1] (Прот. Олег Давыденков. Катехизис). «Соответственно, даже в широком контексте высказывания о. Георгия являются неприемлемыми. Более того, как справедливо замечает о. Иов, здесь он лишь воспроизводит свое неправосланое отношение к Священному Писанию, которое у него было в работах 1990-х годов. В «Катехизисе для катехизаторов» он писал: «Обратимся теперь к первому этапу земной жизни Иисуса Христа – от мифологизированного евангелиями “пророческого” Зачатия и Рождения Иисуса до Его Крещения и Искушения в пустыне» («Идите, научите все народы». Катехизис для катехизаторов. М., 1999. С. 225). О каком пророчестве идет речь? Какое пророчество отец Георгий называет мифологизированным? То, которое содержится в книге пророка Исаии (7:14: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына»). Отец Георгий берет слово пророчество даже в кавычки»^[2].

То есть о. Георгий снова нарушает свое обещание владыке Филарету и Святейшему Патриарху Алексию не воспроизводить и не распространять еретические тезисы из осужденных Синодальной Богословской Комиссией катехизисов и возвращается к своим прежним, им же осужденным ересям. Не будем никого обижать и напоминать соответствующие библейские зооморфные сравнения.

5. Поддержка масонской теории невидимой Церкви и причисления к ней даже нехристиан. Рассмотрим только один пассаж г-на Гзгзяна: «Кстати, приходится напомнить, что не о. Георгию принадлежат предостережения о существовании овец «не Моего стада», а также о тех, кто, не зная Господа, видели Его странником и приняли. Это уж к слову о Махатме Ганди, коего о. Георгий отнюдь не причисляет к христианам, как то утверждает о. Иов; он только готов предположить, что в Мф. 23:35-38 речь может идти и о таких праведниках».

Во-первых, рассмотрим слова Гзгзяна: «Кстати, приходится напомнить, что не о. Георгию принадлежат предостережения о существовании овец «не Моего стада», а также о тех, кто, не зная Господа, видели Его странником и приняли». Автор лукаво забывает о словах «и их мне подобает привести» (Иоанн 10, 16).

Все отцы Церкви учили о том, что соответственное место из Евангелия от Иоанна говорит лишь о спасении язычников, но не о том, что они уже спасены. Вот что говорит, в частности, св. Иоанн Златоуст: «И тыя Ми подобает привести. Показывает, что те и другие были рассеяны и смешаны и что те и другие не имели пастырей, до пришествия доброго Пастыря. Затем предсказывает и будущее их соединение, что они будут едино стадо (Ин. 10, 16). Это же самое опять указал и Павел, сказав: да оба созиждет Собою во единаго новаго человека(Еф. 2, 15)».

А теперь напомним цитату из Евангелия от Матфея: «да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что все сие придет на род сей. Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23, 35-38). Почему-то Спаситель не упоминает ни Пифагора, ни Сократа, но лишь ветхозаветных праведников, показывая, что даже нравственная жизнь и страдальческая смерть не достаточна для того, чтобы стать праведником, необходима правая вера в Единого Бога. Напомним, что в беседе с самарянкой Господь явно провозгласил: «Спасение от иудеев» (Ин.4,22), а хананеев за их нечестивое идолопоклонство он сравнил даже с псами (Мф. 15, 26). Теперь возникает вопрос: как можно считать овцою Господнею того, кто исповедовал следующее:

«Я – крайний реформатор, но я не отвергаю ни одного из основных верований индуизма»;

«Я верю в культ охранения коровы в смысле гораздо более широком, чем тот, в котором его понимает народ»;

«Я не отвергаю культа идолов»;

«Я не верю в исключительную божественность Вед. Я полагаю, что Библия, Коран и Зенд-Авеста так же боговдохновенны, как и Веды»;

«Все религии – различные пути, сходящиеся у одной цели»?

Последнее утверждение — явно теософского характера.

Наконец, напомним, что слово «махатма» в индуистской мифологии и теософии – одно из наименований мирового духа. В индуизме этот эпитет применяется к высокодуховным, сверхмирским личностям, сверхчеловекам — Риши в Махабхарате, Кришне в Бхагавад-гите, к некоторым божествам. Исходя из последнего, можно понять, чем является «невидимая Церковь» для о. Георгия Кочеткова и его последователей — ПАНТЕОНОМ.

Что же касается мусульман, то здесь высказывание о. Георгия Кочеткова однозначно и в двух или трех смыслах интерпретироваться не может. Еще раз напомню его: «Когда я прочитал Коран, тогда я внутри, для себя, не для кого-то, а для себя, сказал: а мусульмане – они же христиане… Если они называют Иисуса Мессией, всем известна эта сура, а Мессия – это Христос, то почему они не христиане? Я тогда еще не знал знаменитую цитату из святителя Филарета Московского: “Никакую церковь, верующую, что Иисус есть Христос, не дерзну назвать ложной”. Для меня мусульмане – христиане: это как бы протестанты VII века».

Здесь содержится явно ложное утверждение о том, что будто в Коране Иса — Мессия. На самом деле Он пророк, раб Аллаха и лишь предтеча Мухаммеда, венца пророков: «Я — посланник Аллаха к вам, — заявляет ‘Иса сынам Израиля, — благовествующий о посланнике, который придет после меня, имя которому Ахмад (Мухаммад)!» (61:6). Таким образом, все пророчества Господа Иисуса о Своем Втором пришествии были переопределены в мусульманстве как пророчества о Мухаммеде, миссия которого стала продолжением и завершением деятельности библейских пророков («посланников Аллаха»), включая Иисуса Христа.

А о том, какие мусульмане протестанты VII в., достаточно говорит одна деталь:

В том месте, где говорится о преследовании иудеями ‘Исы, следует специальная ремарка: «а они не убили его и не распяли, но это только представилось им... Они не убивали его, — наверное, нет, — Аллах вознес его к Себе» (4:157–8). Следуя Корану, вознесшийся на небо ‘Иса был там «упокоен» (3:55; 5:117). Вместе с тем сообщается, что он будет воскрешен вместе со всеми усопшими в «последний день» (19:33).

Касаясь сообщения о якобы мнимой смерти ‘Исы на кресте, средневековые комментаторы Корана подчеркивали, что распятие действительно было, только вместо ‘Исы иудеи распяли другого человека. «Хитрость Аллаха [состояла] в том, — писал ас-Суйути (XVI в.), — что Он подставил похожего на ‘Ису тому, кто намеревался убить его, и убили двойника. А ‘Иса вознесся на небо». К этому можно добавить: тем настойчивее отрицается основополагающий церковный догмат о Божестве Господа нашего Иисуса Христа и искуплении Им рода человеческого. Эти воззрения не новы. Некоторые раннехристианские секты, в частности, докеты, а затем василидиане, считали, что вместо Иисуса на крест взошел другой человек, либо похожий на него, либо специально для этого случая наделенный обликом Иисуса. В свое время гностики (докеты, василидиане и др.) пользовались влиянием на Востоке и оставили там немало последователей. Скорее всего, учение о мнимом распятии пророка ‘Исы было позаимствовано Мухаммедом у одной из гностических групп.

Напомним, что тот, кто не приемлет свидетельства крестного, по словам свт. Поликарпа Смирнского, — антихрист. Потому что этот рассказ — одна из самых страшных антихристианских пародий: если правы гностики, а за ними Коран и его комментаторы, если действительно вместо Иисуса распинали другого, а Он стоял рядом и смеялся, то жизнь — дьявольский театр и в мире нет ничего доброго и святого.

Соответственно, утверждение о. Кочеткова кощунственно. Оно оскорбительно и для протестантов, которые, при всех своих заблуждениях, никогда не договаривались до таких страшных и богохульных вещей и не отрекались от Креста Христова. Только удивительно, что автор — армянин по национальности — так скоро забыл и про раны Армении и про действительный характер ислама.

Соответственно, здесь и говорить не о чем, равно как и в реабилитации «безрелигиозного христианства» Бонхеффера. Слепому видно, что религию Бонхеффер понимал не в смысле о. Александра Шмемана. В любом случае, доказательств тому Д.М. Гзгзян не приводит никаких.

В целом никаких контраргументов, кроме произвольных и недобросовестных интерпретаций слов своего учителя, он не приводит.

Скажем несколько слов о методах кочетковцев.

1. Умышленное искажение фактов, как мы видели в случае с решением Синодальной комиссии.

2. Ситуативное покаяние и отказ от него при первой возможности. Обещания и невыполнение их по принципу: «Клялся язык, а сердце не клялось». Отметим, что это характерно для представителей тоталитарных сект, еретиков и антихристианских течений типа богомилов и «жидовствующих».

3. Произвольное и натянутое толкование явно неправославных слов и выражений с искусственным введением многомерности смыслов, там, где его нет. Отметим, что герменевтический волюнтаризм был характерен для гностиков.

4. Запугивание оппонентов своим мнимым «административным ресурсом» и в то же время жалобы на «инквизицию».

5. Презрение к оппонентам, в том числе находящимся в священном сане и немало потрудившимся для Церкви, которые будто бы не понимают сокровенных смыслов изречений их учителя и не верят в его непогрешимость.

В завершение отметим, что автор, будучи филологом, но не имея серьезной богословской базы, прекрасно владеет искусством ловли опечаток оппонента и увода от темы, ее забалтывания, того, что называется флудом. Бессмысленным в данной ситуации. Потому что очевидно: по существу вопросов и справедливых претензий о. Иова сказать ему нечего.

Как сказал Галич,

«Но под всеми словесными перлами
Проступает пятном немота».