Как не стало Ирины Тюленевой

6 ноября вечером в квартире Шемякиных раздался телефонный звонок.

– Здорово! – услышала Александра в трубке знакомый бас Савелия.

– Привет! – не отрываясь от телевизора, поздоровалась она.

– Чем занимаетесь?

– Телик смотрим, а вы?

– А мы вот решили в баньку съездить.

– Хорошее дело.

– Илюха дома? Позови!

Александра передала трубку мужу:

– Савелий звонит. – И она снова стала смотреть кино.

Муж о чем-то разговаривал с другом, Саша даже не вникала, увлеченная детективом.

– Перезвоню через пару минут, – сказал Илья и положил трубку. – Саш, Савелий с Альбиной просят отвезти их в баню к родителям Альбины.

– Кто на ночь глядя в баню ходит?

Илья пожал плечами:

– Зариповы.

– У Альбинки родители живут в Лангепасе. 120 километров пилить от нашего Нижневартовска!

– Да знаю я.

– А что, нас не приглашали в баню?

– Савка ничего не сказал. Спросил, чем заняты. Я сказал: телик смотрим. Он и попросил в баню отвезти.

– Им такси, что ли, лень взять? – начала кипятиться Саша. – Что у людей за мода такая – просить там, где могут сами справиться?!

– Мне откуда знать? – Илья был невозмутим. – Так что мне сказать? Я обещал перезвонить.

– Скажи, что ночь на дворе, а завтра отвезем.

– Ты вот тоже такая интересная! Людям не завтра надо, а сегодня, сейчас, – начал злиться Илья, явно не удовлетворенный причиной отказа, которую ему предстояло озвучить.

– Надо было придумать что-нибудь, когда он звонил. Сказать, например, что у нас гости.

– Кто знал-то… И отказать неудобно, и ехать не хочется.

– Откажи! Не первая им необходимость эта баня. Тем более ты видел, что на улице творится?

На улице, действительно, творилось невообразимое, а если сказать поточнее – наступала зима. Снег шел с небес лавиной.

– Застрянем еще где. Звони и отказывайся! – настаивала Саша. – Не пущу. А если тебе неудобно, то я могу сама сказать им.

– Ладно уж, сиди, – буркнул муж и, кашлянув от волнения, набрал номер Савелия.

Саша слышала, что на том проводе явно недовольны отказом.

– Обиделись, – с сожалением произнес Илья. – Савка психанул и трубку бросил.

– Чего это он еще психует?! Деловой такой! – завозмущалась Саша. – Обязаны мы им что ли? Они тоже не разбегутся, если их о чем-нибудь попросишь. Вообще-то ради приличия могли бы и нас в баню пригласить! Мы бы, может, и не пошли, но…

– Неудобно все же, – прервал ее монолог Илья.

Муж Александры отличался особой совестливостью. Ему было всегда неудобно отказать, поэтому Илья предпочитал сделать, чем потом мучиться от того, что не откликнулся на просьбу. Жену он выводил из себя своей мягкотелостью. Вот и сейчас будет весь вечер переживать по поводу того, что отказал другу.

– На тебе прямо лица нет, – зло сказала Александра, – мучаешься, словно в голодный год ребенку куска хлеба не дал.

– Прекрати, – отмахнулся Илья.

– А чего прекрати? Чего прекрати? Им всем можно у тебя на шее ездить? Хоть бы смазывали иногда шею эту…

– Да хватит уже! – Илья резко поднялся с дивана и вышел из комнаты.

Саша пошла следом. Ссора уже наметилась. Но вновь зазвонил телефон. Александра взяла трубку. Это был снова Савелий.

– Савка, ну куда сегодня ехать? Да и праздник завтра, салаты сейчас будем крошить, овощи еще днем отварили, – нашлась Шемякина.

– Понимаешь, ну очень надо. Там с тестем проблема. Звонила мать Альбинки, сказала, что он дуркует.

– Выпил, поди.

– А то. Хочет, чтобы мы приехали, даже баню затопил.

«А мы должны тащиться в снег к дуркующему Зарипову!» – со злостью подумала Саша.

– А денег голяк, Сашка. Даже на такси нету. Ну выручите, а? Ведь друзья все же, не свиные хвостики, – сказал Савелий какую-то чушь. – Альбина тоже очень просит. Вообще-то это ей надо. Думаешь, мне охота тащиться за сто километров?

При акцентировании на том, что это надо именно Альбине, Саша поежилась. Ехать, видимо, придется… Шемякина передала трубку мужу:

– Договаривайся.

Поскольку Шемякины жили с Зариповыми в соседних дворах, то условились, что Илья и Саша за ними заедут минут через двадцать. Однако пришлось долго чистить от снега машину, поэтому задержались.

У подъезда их уже ждали Савелий и Альбина.

– Машину чистили. Метет-то как!

Савелий понимающе кивнул.

Только выехали из двора, как Альбина попросила вернуться. Она что-то забыла.

– Аля, нельзя возвращаться! – Саша была непреклонна.

Но Альбина настаивала.

– Нельзя, понимаешь? – злился на жену Савелий. – Что ты забыла? Без этого нельзя обойтись?

– Нельзя, – нервно ответила Зарипова, – или я вообще не поеду.

Шемякин развернул машину к дому друзей.

Альбина вышла, Савелий тем временем открыл бутылку пива.

– Пока не видит. Будешь? – предложил он Илье.

– Дурак, что ли? Я за рулем.

Саша грозно посмотрела на Белооко.

– Какие сейчас ночью гаишники? Сашка, будешь? – протянул он пиво Александре.

– Не-а, спасибочки.

– Ну, как знаете. А я поеду самый веселый. А то сегодня весь день коту под хвост.

– А что случилось? – поинтересовалась Саша.

– Да с Алькой полаялись. Странная она какая-то стала в последнее время. Нервная.

Но Белооко не успел рассказать о ссоре с женой: Альбина вышла из подъезда и направилась к автомобилю.

Машин в городе было мало: видимо, всех разогнал снег.

– В такую погоду хозяин собаку не выпустит на улицу, – пошутила Саша, но, судя по искривленной физиономии Альбины, шутка оказалась неудачной.

– Как хоть поживаете? – спросил Илья. – Сто лет не виделись, хоть и живем по соседству.

– Да как как, – в голосе Альбины слышались нотки раздражения. – Савка у нас трезвый бывает – по пальцам можно пересчитать. Вот и сейчас от него разит!

– Ты чего? – уставился на нее муж. – Какое разит?

– Дуру-то из меня не делай!

– Вот так всегда: два глотка сделал, а ей уже пьяный. Нудит и нудит не переставая.

– Правильно, нечего жену обманывать, – вступилась за Альбину Саша.

– И эта туда же! От вас, от баб, житья нет! – Савелий сел на свой любимый конек.

– Но-но! – возразил ему Илья, подмигивая жене. – Ты мою-то не приплетай ко всем.

К этому времени уже выехали за город, и если в Нижневартовске пусть тускло, но освещали дорогу фонари, то сейчас свет совсем исчез. И никаких машин. Только один раз посигналили им, давая понять, что нужно пропустить. Илья прижался к обочине, уступив дорогу наступающему на пятки автомобилю, но потом буксовал, пока не выбрался из снега.

– Хорошо, что неделю назад летнюю резину на зимнюю поменял.

– Так давно пора! – усмехнулся Белооко. – Зима уж скоро кончится. Они у нас в Сибири короткие.

Под обильно выпавшим снегом был гололед, и машину иногда заносило.

– Странно, столько снега выпало, а лед все равно чувствуется, – прервала затянувшуюся паузу Александра.

– Конечно, чувствуется, – рассмеялся Илья, – нагрузка какая на колеса! Особенно на задние.

Шутка эта относилась к Белооко. Богатырь, каких свет не видывал! «Подковы гнул движением плеча» – это про него.

Какое-то время ехали молча. Снег немного поутих, тем не менее дворники на лобовом стекле работали не переставая. Временами из автомагнитолы прорывалась музыка и, пошипев, исчезала.

– Хорошо едем, – мечтательно произнесла Альбина, глядя на падающий снег.

«Кто тебя за язык тянет?» – так и хотелось сказать Саше.

При подъезде к Мегиону на трассе стало оживленнее. Они проехали мимо небольшого освещенного здания, возле которого стоял милицейский «уазик», и мимо пустой автобусной остановки. Снова пошла неосвещенная дорога.

– Хорошо едем, – повторила Альбина.

Она еще что-то хотела сказать, но не успела. В ту самую секунду большое и тяжелое упало на капот и отскочило на обочину.

Саша вскрикнула. Илья, матерясь, жал на тормоз.

– Столб что ли или бревно какое-то? – не понял Савелий.

Илья остановил машину. Все вышли. Передняя фара со стороны Саши была разбита и не горела, лобовое стекло треснуло.

– Что случилось-то? – испуганно спросила Саша.

В нескольких метрах на обочине что-то чернело. Савелий побежал к этому предмету, следом Александра.

– Кажется, мужик.

У Саши похолодело внутри. Они наклонились над человеком.

– А разит-то как! – отпрянули оба.

Человек замычал что-то нечленораздельное. Подошли Альбина и Илья. У Шемякина тряслись руки. Он уже понял, что кого-то сбил.

– Живой? – спросил он у Савелия.

– Вроде бы… Стонет.

– Надо срочно звонить в «скорую» и в ГАИ, – сказала Альбина.

И без нее понятно, что надо. А откуда? Мобильники тогда были роскошью. А где на трассе взять телефон?

– Надо его срочно в больницу, может, живой останется, – Илью всего трясло. – Савка, у меня в багажнике покрывало, тащи сюда.

– Зачем?

– Кому говорят, тащи! Положим его на заднее сидение, – Илья кивнул на сбитого. – Сами отвезем в больницу.

Савелий метнулся за покрывалом.

– Это баба! – присвистнул Илья, когда они перекладывали сбитого человека на покрывало.

Лицо женщины было в крови. Илья, никогда не выражавшийся, теперь матерился напропалую:

– Блин, посадят ведь! И откуда она взялась?

Саша с ненавистью смотрела на Альбину. Говорила ведь, не надо ехать. Да и кто возвращается перед дорогой? Вот не верь теперь в эти приметы.

– Девки, вам придется здесь нас ждать! – крикнул Савелий. – Мы поедем больницу искать.

Савелий и Илья понесли женщину к машине, и как раз тут подъехал милицейский «уазик».

– Стой! – закричали выпрыгнувшие из него.

Илья и Савелий замерли.

– Чего это у вас? – милиционеры подошли к ребятам.

– Женщина попала под колеса.

– Захотели смотаться с места аварии?

– Нет! Мы в больницу хотели отвезти!

Приехавшие склонились над сбитой.

– Несет-то как! – поморщился один.

– По ходу дела, эта та самая краля, – высвечивая фонариком лицо пострадавшей, произнес другой. – Да положите вы ее!

Илья и Савелий положили женщину на землю. Она застонала.

– Ее в больницу надо. Не дай Бог, помрет, – настаивал Илья.

Старшина вернулся в «уазик» и что-то передал по рации.

«Скорую» долго ждать не пришлось.

– Она будет жить? – волновались все.

Врачи уехали, ничего не ответив. Гораздо дольше пришлось ждать ГАИ. Приехав, гаишники сначала разговаривали с милицией. Только когда «уазик» уехал, они стали замерять тормозной путь, составлять схему происшествия и задавать вопросы.

Илья курил сигарету за сигаретой. Саша переживала за мужа. Альбина и Савелий пытались приободрить Шемякиных тем, что помогут найти хорошего адвоката. Работники автоинспекции, на удивление, вели себя с ними крайне доброжелательно.

– Позвоните в больницу, узнайте, что с этой женщиной, – попросил Илья, на что гаишники нехотя отмахнулись.

– Только бы она выжила, только бы выжила, – твердила Саша.

– Откуда она взялась? – недоумевал Шемякин. – Словно с неба свалилась.

Это подтверждали и Саша, и Альбина с Савелием. Ни один не увидел ее перед аварией. Они пытались вспомнить все до мелочей. Рассуждали, как и чем она стукнулась, какие у нее могут быть последствия, если вообще останется жива…

Савелий заметил на лобовом стекле сбоку след от губной помады и хотел его стереть. Вдруг лишняя улика? Рукав куртки был уже на изготовке, как подскочила жена:

– Ты сдурел? Куртка новая!

– А машина у них, можно подумать, старая! – рассвирепел Савелий. – Это мы их, между прочим, втянули в неприятности. А тебе куртку жалко! Эх ты!

– Не трогай ничего, – устало сказал Илья, – пусть все как есть.

Теперь им предстояло проехать в районное отделение. А как? У Ильи не успокаивались руки.

– Садись и езжай! – приказал один из гаишников. – А иначе потом вообще за руль не сядешь. Забудь о страхе.

Легко сказать: забудь… Илья, едва унимая свое волнение, завел машину и тронулся в путь за машиной ГАИ.

– Мы им ничего лишнего не наговорили? – спросил Савелий, пока они добирались до отделения. – В таком состоянии скажешь что, а потом против тебя обернется. И не договорились, что говорить-то. Так все неожиданно.

– Будем говорить так, как было, а то совсем запутаемся. Думаешь, еще будут расспрашивать? Все ведь рассказали, – Илья сосредоточенно вел машину.

Наконец приехали в отделение. Те энергичные гаишники, которые были на месте происшествия, уехали. С ними разговаривали другие – сонные и ворчливые. Каждого из четверки приглашали в кабинет, где он давал показания. Дольше всех там держали Илью.

– Вы можете сказать нам, в каком состоянии эта женщина? – не переставала спрашивать Саша. – Не трудно же позвонить узнать.

– Да нормально все с ней! – наконец не выдержал один из них. – Пьяная в стельку.

– А что будет с Ильей? – робко спросила Александра.

– Да ничего вам не будет! Даже если она сдохнет! Тварь поганая. Напьются и под машину лезут.

– Она ведь не специально, – Шемякина попыталась встать на защиту пострадавшей.

– Ага, как бы не так! Из «уазика» парни сказали, что она на их глазах дважды с остановки пыталась броситься под машину! Но там фонари, и ее было видно, поэтому водители успевали вырулить. Один даже выскочил, хотел ей шею намылить, да видит, что она еле на ногах стоит, плюнул и уехал.

– А чего ее в вытрезвитель не забрали?

– Так пожалели парни, у нее какая-то там, видите ли, драма! Домой отправили. А она видишь, не дошла… вам под колеса нырнула. Они сами говорят: поздно сообразили отвезти эту дуру до дома, чтобы делов не натворила. Поехали следом, но не успели… Вот и жалей эту пьянь после этого!

Инспектор понизил голос:

– Но я вам ничего не говорил!

Внезапно Альбине стало плохо. Белая, как снег, она начала заваливаться набок. К ней подлетел Савелий и стал тормошить жену.

– Накурено здесь, – сказала Саша. – Пойдем, Альбинка, на свежий воздух.

Они вышли на крыльцо.

– Все нормально? – спросила Саша, с удивлением глядя на то, как Альбина закурила, выпуская дым в морозную ночь.

– Нормально. Долго еще нас держать тут будут?

Александра ничего не ответила. Она смотрела в звездное небо и искала Полярную звезду.

– Побыстрее бы уехать, – сказала Зарипова, – живот болит до невозможности.

– Ударилась? Может, у тебя сотрясение? Только что вон как плохо было.

– Нет, не ударилась. Два месяца.

– Два месяца чего? – не поняла Саша.

– Чего-чего. Беременности.

– Да ты что! А чего тогда куришь?

– По-моему, у меня эта беременность не состоится. Или, кажется, уже не состоялась… Хорошо, что Савелию не сказала. Расстроился бы.

Альбина помолчала.

– Когда они закончат свои расспросы?! Четыре часа канителимся.

Скрипнула дверь. Вышли Савелий с Ильей.

– Все? Отпустили?

– Отпустили. Права забрали, временные будут до суда, – сказал Шемякин.

– Куда мы теперь? – спросила Саша.

– Как куда? – удивился Илья. – Домой!

– А к тестю? – Савелий вскинул брови.

Илья посмотрел на него как на идиота.

– Я никуда не поеду. Мы домой. Меня до сих пор всего трясет. Не видно?

– Да тут ехать-то осталось… От Мегиона до Лангепаса…

– Нет! – твердо произнес Илья. – Мы в Нижневартовск. Заедем за водкой и домой. Поехали! Какая вам баня сейчас? Я дак только что как из бани…

К отделению подъехали гаишники, которые были на месте аварии.

– Вас чего так долго держат? – удивились они.

– Только что отпустили.

– Понятно. Как настроение?

– Хреновое.

– Стресс езжайте снимать. Чего здесь торчите.

– Этим вот в баню приспичило, – Илья кивнул в сторону Альбины и Савелия. – Может, подбросите их? Я, честно говоря, не в силах. Да и трасса не подарок.

– Далеко?

– До Лангепаса.

– Отчего же не подбросить? Подбросим. Как раз туда собирались.

Пары попрощались друг с другом и направились к разным машинам.

***

– Полный бред! – недоумевала она. – Человек и так покалечен, а с него еще и деньги требовать.

– По закону – можете, – пояснили Шемякиным. – Недавно был случай. Водитель сбил мальчишку насмерть. Виноват был паренек. От удара что-то там погнулось у машины. Так тот подал в суд и вытребовал, чтобы ему возместили все затраты. Машина у него была новая, дорогая.

– М-да, – сказала Саша. – Наверное, не сибиряк.

Конечно, ни о каких деньгах не могло быть и речи. К тому же там и не такие великие деньги – за фару и стекло.

– А стойку разве не повело? – спрашивали Илью друзья-водители, на что он махал рукой.

Саша дважды навещала Ирину в больнице. Она лежала в травматологии. По всей видимости, коленкой Тюленева ударилась о фару, а лицом о лобовое стекло, поскольку у нее были проблемы именно с коленом и челюстью. В первый Сашин приход Тюленева, узнав, кто пришел, спряталась с головой под одеяло.

– Я не бранить вас пришла, – миролюбиво сказала Саша. – В конце концов, есть и наша вина, что не увидели вас на дороге и не сумели предсказать ваши действия.

Тюленева не вылезала из-под одеяла, но было слышно, что она тихонечко плачет. Саша поставила на тумбочку банки с фруктовым пюре и коробки с соком. Обычно в больницу носят фрукты – яблоки, апельсины, но принести это человеку с разбитой челюстью воспринималось бы как злая шутка.

– Если будет желание пообщаться – звоните. Мой номер телефона легко запомнить. Двойка, а за ней все семерки.

Через день Ирина позвонила и попросила Сашу прийти к ней в больницу.

– Я вам все выплачу, – начала она разговор.

Саша махнула рукой.

– Уже давно все заменено и ездит, – сказала она. – Железо – это ерунда. Скажите, зачем вы это сделали?

Саша во все глаза смотрела на Ирину. Сейчас она не походила на ту, что они подобрали на обочине. Почему они приняли ее за мужчину? Тюленева совсем не мужеподобная. Обычная женщина. Может, потому, что тогда на Ирине был черный лыжный комбинезон? Да и разило от нее как от заправского забулдыги. А еще и волосы коротко стрижены.

– Почему сделала? – Ирина уставилась в больничную стену. – Значит, надо было.

– Любовь несчастная?

Больная ничего не ответила. А у Саши вдруг перед глазами встал кошмар той ночи. Трясущиеся руки мужа, белое лицо Альбины, страх перед неизвестностью: что с этой женщиной, жива ли?

– Раз вы хотели покончить жизнь самоубийством, нашли бы другой способ!

Ирина недоуменно посмотрела на Александру.

– Как бы мы все жили, особенно Илья, зная, что по нашей вине погибла женщина? Даже если она сама рвалась под колеса? Наша вина, конечно же, была косвенная, но все же! Вы отдаете себе отчет в том, что жизнь сидящих в машине могла круто измениться, и не в лучшую сторону?

Ирина хлопала глазами, закусив губу.

– Да-да, измениться! Я знаю столько случаев, когда водители из-за чувства вины начинали пить. Вы не подумали ни об одном сидящем в машине. А там могли быть дети. Могли так испугаться, что на всю жизнь стали бы невротиками. Мог быть пожилой человек, у которого сердце не в порядке…

– Мог бы да не мог! – перебила ее Ирина. Ей, видно, надоело слушать нравоучения. А может, и потому, что она сама все прекрасно понимала. – Если б да кабы во рту росли грибы. Что вы все заладили: мог бы да мог бы…

– А вот у Альбины с Савелием, – тихо произнесла Саша, – мог бы родиться через полгода ребенок.

Ирина недоверчиво посмотрела на Александру.

– Альбина была на третьем месяце беременности. И наверняка это стечение обстоятельств, но именно в ту ночь, после аварии у нее случился выкидыш. Вот так-то. А вы: мог, не мог… Да что с вами разговаривать!..

Саша резко поднялась со стула и вышла из палаты.

***

Прошло много лет. Илья стал большим начальником, у него теперь был личный водитель, и Шемякин старался как можно реже садиться за руль. У Альбины и Савелия долго не было детей, но наконец родился мальчик. Крепкий и здоровый сибирячок.

Однажды, вновь 6 ноября, в квартире Ильи и Саши раздался телефонный звонок. Шемякиных дома не было. У них гостила двоюродная сестра Ильи Рита.

– Это Александра? – услышав женский голос, спросили в трубке.

– Нет, – ответила Рита, – Саша на работе. Может, что-то передать?

На том конце помолчали.

– Передайте им, что звонила монахиня Елисавета из Когалымского Свято-Успенского женского монастыря. Очень раскаивается. Просит прощения. Молится каждый день за них и их друзей.

– Монахиня? Ну надо же! – удивилась Рита.

– Да. Ныне монахиня. В прошлом Ирина Тюленева.