Слово для мух и слово для пчел

Вопрос, которым неминуемо задается любой говорящий, а тем паче пишущий священник: как его слушают, как читают? Ведь если говорит он или пишет всерьез, если его цель — словом своим послужить спасению ближних, то как же не переживать о том, приносит ли это служение плод, или же нет в нем ровным счетом никакого смысла!

А вот со словом письменным все чуть сложнее.

С одной стороны, пишущему, как правило, гораздо сложнее проследить за тем, каков в целом практический результат его творчества: большая часть читательской аудитории — все же незнакомые ему лично люди. С другой, если говорить о текстах, в том числе и о тех, авторами которых являются пастыри, то они чаще всего рано или поздно попадают в интернет. А там — комментирование, обсуждение на различных форумах и, следовательно, возможность понять, как текст принят, какова читательская реакция на него. Это, безусловно, еще не свидетельство о том, в чьей душе и жизни и какую именно перемену слово произвело (и произвело ли вообще), это — обратная связь с читателем, шанс «почувствовать» его.

И слава Богу, что эта связь есть.

Но вот, что очень быстро замечаешь, когда на нее «выходишь»: комментарии по преимуществу делятся на два типа. Это либо благодарность за труд и полученную от чтения радость (пользу), либо выражение несогласия с написанным, критика. Первое в принципе должно быть приятно, второе — полезно.

Однако приятность под вопросом, потому как не знаешь наверняка, не сиюминутно ли испытываемое человеком воодушевление. Да и обременительна на самом деле похвала для того, кто хоть чуть-чуть пытается внимать себе. Хоть немного...

И полезность также сомнительна. Потому что, конечно, критика, она смиряет, но... Но очень жалко, что нередко она оказывается совершенно неконструктивной.

О чем я? О том, что то и дело приходится видеть, как написанное и опубликованное кем-то изобличается в «спорности», «противоречивости», «несоответствии», в «непонятности» и т. д. и т. п.

Иногда, когда с чем-то подобным сталкиваешься сам как автор, то радуешься: вот, подсказали что-то, чего ты не заметил, указали на то, что ты просмотрел. Но бывает и совсем по-другому. Ты видишь, что налицо некое повторение истории о Ходже Насреддине, его сыне и ослике (помните: кому из них на ком ехать; какой бы вариант не избирался, а все находились недовольные). Разные люди обвиняют один и тот же текст (и автора вместе с ним) в заведомо несовместимых грехах: в «чрезмерном ригоризме, консерватизме» и тут же — в «либерализме». В «неоправданном усложнении» и «неуместном упрощении». В «шаблонности» и «оригинальничаньи». Причем, разумеется, происходит это со статьями самых различных авторов в священном сане, исключения тут крайне редки.

И нет тут, в общем-то, ничего странного и необъяснимого. И не потому, что большая часть того, что пишется, пишется абы как. Пишется как раз чаще вполне кондиционно. Просто далеко не всегда избирается верный подход к прочтению. Если задаться целью что-либо оспорить, опровергнуть, то разве это что-либо «устоит»? Сколько находилось и находится людей, которые на протяжении почти 2000 лет находят «противоречия» в Евангелии, объясняют, почему «его нельзя понимать буквально», по какой причине «большинство заповедей неисполнимо»! Что уж мудреного в том, чтобы пастыря, решившего поделиться с народом своим опытом, «разобрать по косточкам»?

Вот только... Только принесет ли это кому-то пользу? Пастырю — может быть: если смирится, потерпит, но и трудов своих не бросит. Читающим — вряд ли.

А ведь возможен и принципиально иной подход. Постараться понять: что хотел тебе автор сказать? Что стоит за тем или иным его утверждением? Что можешь ты извлечь для себя из прочитанного, какую получить пользу?

Хотя это, вне всякого сомнения, зависит от устроения читающего, от состояния его сердца, от того, чего он на самом деле хочет: послушать или поспорить, что-то новое открыть или себя показать.

Ну, и от того, кем он является, по меткому выражению старца Паисия — пчелой или мухой. Это и определяет все. В данном случае — что видит человек, смотрящий в книгу, компьютерный монитор или даже слушающий живого проповедника или оратора.

Это, упаси Господь, не обида на кого-то и не критика. Это, скорее, просто указание на то, как найти ключ к уразумению читаемого, к обретению от него пользы. Потому что, еще раз повторюсь: священнику так хочется, предлагая людям рожденное жизнью и опытом слово, знать, что кому-то оно и правда поможет, по крайней мере, услышано и понято будет...