О духовном смысле Победы

В связи с темой восстания вспоминаются строки Ольги Берггольц, посвященные 20-летнему гвардейцу Владимиру Нонину, павшему смертью храбрых в январе 1944 года под Ленинградом при штурме Вороней горы, откуда немцы вели огонь по Ленинграду:

Когда прижимались солдаты, как тени,
К земле и уже не могли оторваться, –

Всегда находился в такое мгновенье
Один безымянный, Сумевший Подняться.

Правдива грядущая славная повесть:
Она подтвердит, не прикрасив нимало:
Один поднимался, но был он – как совесть.
И всех за такими с земли поднимало.

Не все имена поколенье запомнит.
Но в тот исступленный, клокочущий полдень
Безусый мальчишка, гвардеец и школьник,
Поднялся – и цепи штурмующих поднял.

Он знал, что такое Воронья гора.
Он встал и шепнул, а не крикнул: «Пора!»

Он полз и бежал, распрямлялся и гнулся,
Он звал, и хрипел, и карабкался в гору,
Он первым взлетел на нее, обернулся
И ахнул, увидев открывшийся город!

И, может быть, самый счастливый на свете,
Всей жизнью в тот миг торжествуя победу,
Он смерти мгновенной своей не заметил,
Ни страха, ни боли ее не изведав.

И, зная, чувствуя это, по особому понимаешь значение Дня Великой Победы, который по неизреченному Промыслу Божию 9 мая всегда приходится на дни Святой Пасхи. И это наша вторая Пасха – день спасения всего мира от фашистской чумы и день воскресения русской души. Свидетели 9 мая 1945 года вспоминают о той воистину пасхальной радости со слезами на глазах, которая охватила русских людей при известии о том, что подписана безоговорочная капитуляция фашистской Германии. Александра Васильевна Аксенова, библиотекарь СПбДА: «Люди плакали, целовались, обнимались. Одна старушка бросилась на шею совершенно незнакомому солдатику: “Дорогой мой, война кончилась. Тебя же не убьют”». А Михаил Иванович Фролов, ветеран Великой Отечественной войны, рассказывал, как он встретился с мамой своего убитого друга, как они обнялись и заплакали. От горя, что его друг Миша погиб, и от радости, что сами живы остались.

Не только радость со слезами на глазах роднит Пасху и День Победы

Но не только временной период и не только радость со слезами на глазах роднит Пасху и День Победы. Гитлер намного превзошел египетского фараона времен Исхода, топившего еврейских детей в Ниле. По приказу и согласию фюрера миллионы не только еврейских, но и русских, сербских, белорусских, польских, украинских, французских детей расстреливали, вешали, травили газами, жгли заживо, морили голодом, выкачивали из них кровь. Вот лишь один пример: в концентрационном лагере под Вырицей погибли десятки детей, из которых немцы брали кровь, нарушая все нормы, а потом равнодушно оставляли умирать.

И в замыслах по обезлюдиванию «жизненного пространства» Гитлер был куда изощренней библейского фараона. Вот лишь один пример – письмо Мартина Бормана Альфреду Розенбергу от 23 июля 1942 года: «Мы можем быть только заинтересованы в том, чтобы сокращать население оккупированных восточных областей путем абортов. Немецкие юристы ни в коем случае не должны препятствовать этому. По мнению фюрера, следует разрешить широкую торговлю предохранительными средствами. Ибо мы нисколько не заинтересованы в том, чтобы ненемецкое население размножалось»^[1]. Как это созвучно нынешнему дню!

“Русских на 40 миллионов больше, чем нужно, и они должны исчезнуть”

Немецкий офицер В.К. Штрик-Штрикфельдт пишет в своих воспоминаниях: «Однажды главный штаб группы армий “Центр” в Борисове посетил особоуполномоченный Розенберга, министр по делам занятых восточных областей. Его сопровождал высокий партийный деятель. Бок пригласил их обоих к обеду… Однако то, что эти высокие гости наговорили Боку за обедом, настолько потрясло его, что он усомнился в психическом состоянии их и их начальства. Он сказал нам это совершенно открыто. Но, может быть, казалось ему, он их неверно понял, – так как то, что он понял, не могло быть политикой и целенаправленностью разумных людей. Оба особоуполномоченных излагали цели правительства Третьего рейха примерно в следующем виде: Белоруссия (они называли ее Белой Рутенией) отойдет к Восточной Пруссии; обширные области Великороссии, до линии восточнее Смоленска (может быть, включая Москву и даже еще далее на восток), а также Украина и Кавказ будут оккупированы и колонизированы. Господствующим слоем здесь будут немцы, а русские и украинцы будут лишены возможности учиться и продвигаться, они обрекаются на участь закабаленных рабочих. (Подобные фантазии – но более скромные – высказывались безответственными политиками и во время Первой мировой войны.) Но и этот бред был превзойден утверждением, что русских на 40 миллионов больше, чем нужно, и они должны исчезнуть. “Каким образом?” – “Голодной смертью. Голод уже стоит у дверей”. – “А если удастся решить проблему голода?” – “Всё равно сорок миллионов населения – лишние”. – “А по ту сторону новой границы, на востоке?” – “Там будут влачить "степное существование" уцелевшие русские, евреи и другие унтерменши. И эта "степь" не будет больше никогда опасной для Германии и Европы”».

Любители баварского пива, послушайте относительно честного немца о ваших перспективах. Пиво вам не светило бы при любом раскладе, в лучшем случае – лагерные помои.

А почему так? Причиной тому – идея Lebensraum, жизненного пространства. То есть потребительства за счет жизней покоренных народов. Вечное: «Всем нам известна их философская теория насчет пространства и освоения его: чтобы продвинуться и захватить… сады, виноградники, огороды, поля, луга, леса, реки, горы и так далее. Но вы, сербы, вместе с Богом воскликните в ужасе: “Как же это вы сделаете, если там живут тысячи и тысячи людей, братьев ваших, которые признают Того же Единого Творца и Отца – своего и вашего? Как?!” “Легко сделаем, – отвечают они. – Совсем легко. Людей мы огнем повыжигаем, а их леса, поля и виноградники себе заберем. Людей потравим ядовитыми газами, а их зерно, вино и елей оставим себе. Людей изгоним в пустыню, пусть вымирают там от голода, а сами сядем за их столы, будем есть пить и веселиться”». Типичное потребительское людоедство, к сожалению никуда не ушедшее. До сих пор ради нефти, газа, ради грязных денег льется кровь, уничтожаются целые государства и народы, а христиане изгоняются с Ближнего Востока.

И спасение от этого человеконенавистнического режима было воистину чудом, подобным Исходу. Тут меня могут поправить: отец диакон, это чудо далось страшной кровью и великой народной жертвой. Степан Сергеевич Семенец, ветеран войск НКВД, к сожалению скончавшийся в прошлом году, рассказывал нам о том, как их – курсантов, выпускников 1941 года – выдвинули на оборону Ленинграда после прорыва Лужского рубежа. Немцев они сдерживали в течение нескольких дней. Из 2000 выпускников осталось 50 человек. Эти 50 оставшихся затем бросили под Стрельну. Они составили знаменитый Стрельнинский десант, из которого в живых осталось 18 человек. Вячеслав Васильевич Панфилов, участник Курской битвы, рассказывал, что из его роты, насчитывавшей к началу боев 65 человек, к концу боев оставалось 5. Остальные были или убиты, или ранены.

Каковы истоки этой жертвенности русских людей во время войны?

Всё это справедливо, но возникает вопрос: каковы истоки такой жертвенности, такого сопротивления? И вот здесь не обойтись без христианского наследия и без христианских архетипов русского сознания. Христос умер за всё человечество и искупил нас Своею Честною Кровью. Его Жертва действенна для всех людей, кто желает к ней приобщиться. Вспомним, что наша Россия искони созидалась жертвой ее сынов и дочерей, начиная со времени Крещения Руси, – жертвой тех, кто отстаивал Русь от печенегов и половцев, кто бился с немцами на льду Чудского озера и с татарами на Куликовом поле, кто освобождал Москву в 1612 году и стоял против Великой армии под Бородино в 1812-м. И это так же справедливо и в отношении тех, кто сражался на полях Великой Отечественной, нес свой крест в блокадном Ленинграде, кто трудился на заводах и нивах, страдал в оккупации. Вот эту живую связь эпох удивительно выразил Константин Симонов в своем стихотворении:

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,

Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: Господь вас спаси! –
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,

Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в Бога не верящих внуков своих…

По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,

За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.

Великая Отечественная война выявила глубокие христианские архетипы в сознании русского народа

Великая Отечественная война выявила глубокие христианские архетипы в сознании русского народа, в частности самоотвержение, терпение, общинность, духовную твердость перед лицом испытаний.

И другое. В Первую мировую войну вроде и народ был тот же, и более верующий по крайней мере, и военное духовенство было, и еще не прошли русские люди через репрессии и разрушение храмов, но духа и воли к победе не было. В конечном счете его посылает Сам Господь. По словам отца Кирилла (Павлова), именно Бог послал в сердца советских воинов мужество и жертвенность и мудрость и умение полководцам.

И, кроме того, на войне всегда находилось место чуду. Об этих чудесах уже составлены книги. Можно порекомендовать хотя бы сборник «Спаси и сохрани». Эти рассказы могу дополнить повествованием, недавно услышанным от ветерана труда Юрия Михайловича Шилова. Его отец, Михаил Васильевич Шилов, прошел всю войну. Воевал на Карельском фронте. Вспоминать о войне не любил. Только раз рассказал, что при форсировании водной преграды (кажется, Вуоксы) он подвергался смертельной опасности. Мины рвались совсем рядом. Но остался цел. И, более того, всю войну не получил ни царапины. А почему? Его супруга, мама Юрия Михайловича, не только сама молилась за мужа, но каждый день, укладывая спать детей, заставляла их молиться за отца. И он вернулся домой цел и невредим. Рассказ свой Юрий Михайлович завершил так: «Верую и знаю, что Бог есть и людям помогает».

Для нашей страны Исход был и в другом. Благодаря страшным испытаниям возродилась православная вера, власти – в чем-то вынужденно, а в чем-то нет – способствовали восстановлению Русской Православной Церкви, традиционных ценностей и прежде всего – патриотизма. Вспоминает Юрий Георгиевич Алексеев, доктор исторических наук, профессор СПбГУ, в прошлом блокадник, морской офицер: «Когда я услышал из речи Сталина: “Под знаменами Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского вперед к победе”, то подумал: “Слава Тебе, Господи. Конец этому проклятому космополитизму-интернационализму”». И действительно, в этой речи была глубинная связь с посланием Святейшего Патриарха Сергия: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью Родины, кровными заветами любви к своему Отечеству… Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге пред Родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы – православные, родные им по плоти и вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом… Вспомним святых вождей русского народа, например Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших души свои за народ и родину… Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг».

И воистину сбылось пророческое слово Первосвятителя: небесное благословение снизошло на Россию и завершилось победным пасхальным торжеством 9 мая.

Но в слове Святейшего Сергия присутствует и другое измерение: Великая Отечественная война была продолжением многовековой войны России и Европы. Мы привыкли говорить о войне с фашистской Германией, но часто забываем о ее союзниках. А убитыми они потеряли на Восточном фронте около 66 800 человек, пленными – 800 000 (немцы, соответственно, – 3 604 000 и 3 576 000). Нельзя умолчать о коллективной вине ряда европейских государств, поддержавших нацизм и добровольно воевавших за него, в том числе под Ленинградом, где находились венгерские, польские, румынские, голландские, бельгийские, норвежские части, «Голубая дивизия» из Испании. Значительную долю ответственности за страдания ленинградцев несет также Финляндия, чьи войска осуществляли блокаду Ленинграда на севере.

Как и в 1812 году, так и в 1941-м Россия практически в одиночестве воевала со всей Европой

Не вся ль Европа тут была,
А чья звезда ее вела?

На советско-германском фронте воевали австрийцы, фламандцы, французы, итальянцы, румыны, хорваты, венгры, финны, норвежцы, поляки, испанцы…

Кто только не воевал на советско-германском фронте: австрийцы, валлонцы, фламандцы, французы, итальянцы, румыны, хорваты, венгры, финны, норвежцы, поляки, испанцы! Действительно, нашествие «двунадесяти языков».

В числе наших противников были и поляки (60 000 пленных), и даже… французы.

Мы привыкли к образу французов как наших союзников по Второй мировой войне. Мы вспоминаем генерала де Голля, французских партизан, эскадрилью «Нормандия-Неман», но забываем, что до начала 1944 года французских партизан было не более 25 000, а французов, служивших в Вермахте, – более 200 000, при этом часть их воевала на Восточном фронте.

Приведу лишь один красноречивый факт. В октябре 1941 года целых четыре дня на Бородинском поле шел ожесточенный бой между усиленной танковыми бригадами советской 32-й стрелковой Краснознаменной дивизией полковника В.И. Полосухина и частями 4-й немецкой армии. Для поднятия боевого духа советским частям были розданы знамена русских полков, участвовавших в Бородинском сражении 1812 года. И советские воины не посрамили славу этих знамен: целых четверо суток они отбивали атаки превосходящих сил противника, а затем отступили в полном порядке, оставив Бородинское поле, наполненное трупами немцев и их союзников и горящими немецкими танками.

Немецкий генерал Блюментрит вспоминал: «Четыре батальона французских добровольцев, действовавших в составе 4-й армии, оказались менее стойкими. У Бородина фельдмаршал фон Клюге обратился к ним с речью, напомнив о том, как во времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок против общего врага. На следующий день французы смело пошли в бой, но, к несчастью, не выдержали ни мощной атаки противника, ни сильного мороза и метели. Таких испытаний им еще никогда не приходилось переносить. Французский легион был разгромлен, понеся большие потери от огня противника и от мороза. Через несколько дней он был отведен в тыл и отправлен на Запад».

Действительно, в 1941–1945 году продолжилось цивилизационное противоборство между Россией и Европой, которая, по словам святителя Николая (Велимировича), умна брать, но неумна отдавать, умна убивать, но неумна животворить. Великая Отечественная война – противоборство цивилизации Правды и цивилизации потребления, доходящего до людоедства. И Господь в те годы был с Россией и с русским солдатом, который спас Европу от нее же самой и освободил ее от фашизма.

Вот как вспоминал о покаянном настрое русского человека архимандрит Кирилл (Павлов)

Некоторые публицисты имеют дерзость утверждать, что «победа задавила ростки покаяния». Свидетели тех времен опровергают эту неправду. Вот как вспоминал о военных временах и о покаянном настрое русского человека архимандрит Кирилл (Павлов): «После Сталинградской битвы, когда мы прибыли в тамбовские леса на отдых, в один воскресный день я пошел в Тамбов. Там только что открыли единственный храм. Собор весь был голый, одни стены… Народу – битком. Я был в военной форме, в шинели. Священник, отец Иоанн, который стал впоследствии епископом Иннокентием Калининским, произнес такую проникновенную речь, что все, сколько было в храме народа, навзрыд плакали. Это был один сплошной вопль… Стоишь, и тебя невольно захватывает, настолько трогательные слова произносил священник». Не только во время войны, но и после нее храмы были переполнены, люди стремились на исповедь и к причастию, и таких были не тысячи, а сотни тысяч, пожалуй, даже миллионы.

А если говорить о плодах покаяния, то русские голодные люди зачастую удивительно соблюдали заповедь Христа о любви к врагам, делясь с пленными немцами или с гражданским населением последним куском хлеба^[2].

В войну вошла одна страна, вышла другая – обновленная и преображенная. И не случайно один русский воин, впоследствии священник, духовным оком видел на ступенях Рейхстага императора Николая II в форме старой царской армии, благословлявшего победоносные советские войска.

Война для многих была восхождением к спасению и святости. Отец Иоанн Миронов вспоминает о священниках и архиереях военного поколения: «Это были святые люди». Многие из них свою верность Христу запечатлели мученической кончиной от рук немцев, как, например, отец Иоанн Лойко, белорусский священник, который был сожжен в церкви карателями вместе со своей паствой в день Сретения Господня – 15 февраля 1943 года. Очень жаль, что почти не ведется работа по сбору свидетельств святости тех священников и мирян, которые пострадали от немцев и их пособников, и у нас не совершалось канонизаций, подобных тем, что свершила Сербская Церковь, которая прославила целый Собор священников и мирян, замученных немцами и их пособниками усташами. Надеемся, что это – дело ближайшего будущего.

В последнее время, к сожалению, отношение к Победе вырабатывается как к чему-то далекому и прошедшему. Широко распространяется лозунг «Спасибо деду за победу». А ведь это далеко не всё. Конечно, низкий поклон дорогим нашим ветеранам за их жертвенность, подвиги и труды. Дай Бог, чтобы последующие за ними поколения уподоблялись им в их духовной щедрости, активности и жертвенности, чтобы они могли так же беречь и украшать Россию, как это делали и делают они.

Не только военное поколение, но все мы – народ-победитель

И все же не только военное поколение, но все мы – народ-победитель. Победители и те, кто в Афганистане защищал мир от террора и наркотического дурмана. Победители и те, кто в Чернобыле спасал наше Отечество и сопредельные страны от радиации. Победители и те, кто сохранял в Чечне Россию от развала, а человечество – от мирового терроризма. Победители и те, кто самоотверженно трудился и трудится на наших фабриках и полях, кто в годы перестройки не уходил с военных заводов, когда там не платили ни копейки, кто самоотверженно учил детей, временами падая в обморок от голода. Слава Богу, Россия сохранена от развала и понемногу встает с колен и до сих пор исполняет в мире свою промыслительную роль удерживающего. И энергия Победы не ушла в песок, она не только скрепляет наше общество, но и подвигает нас к труду и творчеству. Пример победителей в Великой Отечественной войне, безусловно, должен быть востребован в полной мере для воспитания подрастающего поколения и консолидации нашего общества, и слава Богу, что это во многом происходит.

Сегодня этот великий день празднует вся Россия и все люди доброй воли во всем мире. Приобщимся и мы к этому торжеству и радости всемирного праздника. Будем победителями в нашей жизни – над нашими страстями, немощами, обстоятельствами. Пусть пасхальный свет победы сияет над Отечеством нашим, на наших лицах, в наших душах и передается ближним и дальним.