«Мало кто из родных сопереживал так, как владыка Амфилохий»

О митрополите Черногорско-Приморском Амфилохии (Радовиче; † 30.10.2020), архиерее Сербской Православной Церкви, вспоминает писательница Наталья Сухинина.

Митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий (Радович) 1 марта, когда еще не было никаких запретов и спокойно продавали билеты на самолет, я уехала в Черногорию, чтобы пробыть там месяц, а в итоге застряла на семь.

Хозяева, у которых я снимала квартиру, были русские и, поскольку у них есть машина, возили меня по монастырям, на богослужение. Если бы не они, не представляю, как бы я выдержала все это время.

Много раз я попадала на службу, которую служил владыка Амфилохий, несколько раз причащалась из его рук, видела, как его любят люди, как встречают; увидев, что он идет, каждый хотел до него дотронуться.

А потом должно было наступить 18 июля – память преподобного Сергия Радонежского, и я очень грустила, что буду находиться далеко от Лавры, тем более что в этом году был особенный день: прошло ровно 30 лет, как я, тогда еще светская журналистка, получив благословение патриарха Алексия II, пошла пешком в Иерусалим и вернулась верующим человеком. И вот спустя 30 лет я оказываюсь в чужой стране, в огромной квартире, где мне одной очень уныло и грустно. Ведь я собиралась поехать в Сергиев Посад, в Лавру, как-то для себя отметить эту дату, важную для меня. А я сижу здесь в чужой стране, и непонятно, когда улечу домой…

Вдруг мне звонят мои местные друзья и говорят:

– А вы не хотите завтра поехать в монастырь преподобного Сергия Радонежского?

У меня дыхание перехватило:

– Конечно, хочу!

Когда приехали, ко мне подошла игумения монастыря со словами: «Здравствуйте. А я ваша читательница!» Можно представить, как я удивилась: где-то высоко в горах Черногории настоятельница знает мои книги… Это был такой вот знак от преподобного, что он знает про эту дату, помнит меня, утешает. Дальше – больше.

Еще одно чудо: я иду на исповедь к русскому священнику! В Черногории нет практики исповеди перед Причастием, можно и без исповеди прийти на Причастие, а потом, когда ты захочешь и сможешь, поисповедоваться. Для меня это сложно, и я очень хотела полноценно для себя, на русском языке исповедоваться. И вот пожалуйста – русский священник.

После службы, которую как раз служил владыка, подошла игумения со словами:

– Давайте подойдем к владыке под благословение.

Я заробела, но она подвела со словами:

– Вот, русская писательница приехала.

Он на меня посмотрел и очень по-доброму засмеялся:

– Ну, писательница, где твои книги?

– Ох, владыка, не то что книг, одежды никакой нет. Я приехала на один месяц, а уже седьмой здесь живу. Но обещаю исправиться и обязательно пришлю книги.

А потом владыка благословил меня пить кофе после службы вместе с ним и другими приглашенными людьми. Пока пили кофе, вокруг владыки сидели черногорцы, я, конечно, ничего не поняла, о чем они разговаривали. Но при этом чувствовала, как от владыки идет какая-то удивительная энергия, сила, мощь. Хотя физически-то он немощный человек, все-таки возраст, 82 года. Казалось, около него может согреться каждый. Потом нас позвали на трапезу, она была долгой, ведь праздновали престольный праздник, как они говорят – Славу. Были и черногорские танцы и песни, и русские песни. Было очень радостно и хорошо.

Чуть раньше, после исповеди, я отошла, расплакавшись, потому что не могла не сказать, не вспомнить о моей личной беде, моей боли. И меня в слезах увидела русская знакомая, которая живет в тех краях уже много лет, спросила, в чем дело, и, услышав в двух словах, сказала:

– Вам нужно к владыке!

Я говорю:

– Да вы что! Я даже не мыслю об этом! Владыка устанет после службы, и люди к нему идут беспрерывным потоком. Да вы что? Кто я такая!

Вроде бы она меня послушала, а уже позднее игумения пригласила нас вместе со знакомой:

– Посидите немного. Я освобожусь, и чаю вместе попьем.

– Матушка, знаете, Наталье очень к владыке надо! – сказала моя приятельница.

– Да вы что, он очень устал за день! Никого не пущу! Вообще!

А я игумении глазами показываю, что не надо, я против того, чтобы беспокоить владыку. В общем, сидим мы со знакомой, ждем, когда игумения освободится и придет к нам, чтобы пообщаться. Вдруг она открывает дверь и говорит мне:

– Владыка вас ждет.

Ничего себе! Я встаю на ватных ногах:

– Матушка, дорогая, да я боюсь.

Она перекрестила со словами:

– Идите, он вас ждет.

Я захожу, владыка сидит с чашечкой кофе в библиотеке; вижу, что он устал, и начинаю торопясь, скороговоркой рассказывать о своей беде. Он смотрит на меня глазами, полными сострадания, боли, настоящего глубокого сопереживания, и говорит:

– Помоги вам, Господь! У вас очень тяжелый крест.

Потом зашел разговор о старце Паисии, о котором я в том числе написала книгу для детей, молилась у его могилы, просила помощи.

– А я со старцем Паисием несколько лет дружил. Очень тесная была дружба. Кроме того, я переводил его с греческого на сербский. Я вам сейчас про него расскажу…

А я со старцем Паисием дружил. Очень тесная была дружба

Я делаю попытки встать, чтобы не тратить на себя время владыки, переживая, что он устал. А он делает мне знак рукой: сидите. Я несколько раз предпринимала такие попытки, но в итоге мы говорили больше часа. Там, за дверью, не знали, что думать. А владыка тепло, сердечно рассказывал мне про старца Паисия:

– Я к нему приду, он меня пригласит к столу, наложит в тарелку много еды, а себе чуть-чуть. «Да что же, ты хочешь, чтобы ты спасся, а я нет?!» – спрашивал его полусерьезно. Он отвечал: «Да нет, я уже поел, пока готовил».

А потом владыка сказал, что хочет, когда будет в Москве, – он собирался приехать сразу, как появится возможность, – попытаться помочь в разрешении моей беды.

– Вы мне звоните, я хочу знать, как у вас будут развиваться ваши дела, – сказал он.

– Можно, я буду передавать информацию через Ольгу? – спросила я.

Ольга – монахиня, отшельница, 20 лет живет на горе одна.

– Да, это замечательно, я люблю Ольгу. Очень вас прошу, держите меня в курсе, чтобы я знал, что с вами происходит. Буду молиться как могу.

Такой поддержки и такого участия я не получала даже от очень близких людей. Я увидела настоящего христианина, высота которого совершенно недосягаема.

Вышла на тех же ватных ногах после этой беседы, но уже с другими чувствами. Я думала: 30 лет назад патриарх Алексий II благословил в дорогу в Иерусалим в день преподобного Сергия, 18 июля. Прошло 30 лет, и вот утешение: я получила благословение от владыки Амфилохия в такое непростое время. У меня было чувство какой-то безраздельной детской радости, и я, стремясь ею поделиться, позвонила своему духовнику в Лавру со словами: «Батюшка, меня очень любит преподобный Сергий! Я сейчас это поняла». Меня можно простить за такие дерзостные высказывания: я была под сильным эмоциональным впечатлением от встречи с владыкой. Это потом я уже себе говорила: кто ты такая вообще, чтобы тебя любил преподобный?! Но то, что день его памяти был для меня днем удивительных чудес, это остается фактом.

Позднее издатели отправили огромную посылку с книгами на имя келейника владыки монаха Иустина, а я передала ему, что особенно хотела подарить владыке детскую книгу о старце Паисии. Но он не успел передать: митрополит Амфилохий заболел, и Иустин был с ним постоянно в больнице, в палате. После я ему не звонила, понимая, как им сейчас всем тяжело.

Матушке Ольге написала: «Больше всего хочу сейчас обняться и плакать с тобой, потому что никакие слова не передадут то, что все сейчас чувствуют». Она мне написала в ответ: «Мы жили как у Христа за пазухой. Теперь будем подвизаться». А потом добавила: «Приду в себя. Три ночи не спала, молились, потом было погребение. Приду в себя – позвоню». Пока она не звонила, и я ее не беспокою.

Сейчас в Черногории всем очень тяжело. Это скорбь, боль и предчувствие начала серьезных испытаний

Сейчас там всем очень тяжело, очень. Это скорбь, боль и предчувствие начала каких-то очень серьезных испытаний. Мы же знаем, как радел владыка за Сербскую Церковь, и знаем, что сейчас, увы, происходит в Черногории.

На самом деле даже не важно, что, к сожалению, владыка никак не поможет теперь тут, на земле, в том, чтобы исправить мою беду. Главное, что в моей жизни эта встреча была.

Когда владыка умер, я отправила своей подруге в Петербург сообщение: «Владыка ушел…» А она в ответ: «Наташенька, ты понимаешь, да ведь он там! Владыка встретится со старцем Паисием и ему про тебя расскажет». Так что надеюсь, что владыка расскажет старцу Паисию про мои беды и будет у меня еще больше поддержки…