Как старец Кирилл (Павлов) отца Илиодора в Оптину к старцу Илию послал

Иеродиакон Илиодор (Гайриянц) и схиархимандрит Илий (Ноздрин) Иеродиакон Илиодор (Гайриянц), будучи выходцем с Кавказа, призван был ко Господу на празднование своей любимой Иверской иконы Божией Матери, у которой, где бы ни оказывался, служил акафисты. Когда у схиархимандрита Илия спрашивали: «Есть ли сегодня святые?», батюшка, пока отец Илиодор где-то там, как всегда, носился и кому-то где-то помогал, так и отвечал, что есть, и указывал на него. Когда-то, еще до пострига, послушника Георгия в Оптину пустынь отправил старец Кирилл (Павлов), и – вот сейчас: просто ошеломительное попадание в церковный календарь, в сакральную летопись Оптиной. Все дни его памяти пришлись на престольные оптинские праздники:

3-й день – отпевание на «Спорительницу хлебов». В Оптиной в честь этой Богородичной иконы преподобного Амвросия Оптинского освящен храм на подсобном хозяйстве.

9 дней – на святого Илариона Великого. Ему посвящен храм при паломнической гостинице монастыря, где долгое время принимал паломников расторопный отец Илиодор.

И вот сегодня 40 дней отмечаем на Введение во храм Пресвятой Богородицы. А это главный престольный праздник обители, и это же – день хиротонии отца Илиодора! А рукополагал его 30 лет назад Святейший Патриарх Алексий II, о чем сам отец Илиодор, как и о своей отправке отцом Кириллом из Лавры в Оптину, рассказывал так:

Как мне Преподобный ответит?!

Монашествовать я начинал в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Нес там послушания у отца Кирилла (Павлова) почти четыре года – с 1985-го по 1989-й. Думал, что так и останусь в Лавре, но батюшка Кирилл сказал:

– Ты подожди…

Наступает 1989 год, и он благословляет меня в Оптину пустынь. Вызывает к себе и говорит:

– Георгий (так меня звали до пострига), тебе завтра уже надо ехать в Оптину.

Я даже растерялся:

– В какую Оптину?!

А батюшка мне:

– Это – монастырь, Оптина пустынь, открывается в Калужской области под городом Козельском.

«Что за Козельск? – думаю я. – Козел там, что ли, какой или козы живут? Ни разу не слыхал!»

Говорю:

– Батюшка! Господь с вами! Какой Козельск?! Куда я поеду? Никуда я не поеду!

А отец Кирилл улыбается:

– Ты поезжай, поезжай! Там – монастырь… А почему ты не хочешь?

– Прежде всего потому, что там не будет вас!

А старец Кирилл отвечает:

– Там будет отец Илий!

Я тогда еще, грешным делом, подумал: «Ну какой такой Илья может сравниться со старцем Кириллом?»

Батюшка Кирилл стал моим первым духовником. Так я тогда и сказал отцу Кириллу. А он в ответ опять улыбается:

– Нет-нет, ты поезжай!

Я перед ним на колени упал:

– Батюшка! Хотите – выгоняйте меня, но я туда не поеду!

Смотрю: он замолчал, опустил голову. Рассердился даже. После паузы говорит:

– Так, ну ладно, раз ты меня не слушаешь, иди к преподобному Сергию в Троицкий собор! И спроси у Преподобного, что он тебе скажет…

Я усомнился: «Ну как это я у раки благословлюсь? Что, мощи преподобного мне что-то скажут, что ли?»

Вслух говорю:

– Батюшка, да вы что?..

А он мне:

– Все! Иди!

Встал и вышел.

Разговор наш происходил внизу, в посылочной, где обычно старец принимал народ. А он поднялся к себе в келью на втором этаже. Я опешил, стою весь бледный, ноги трясутся… Не знаю, что и делать. Но пошел к Преподобному, раз батюшка благословил. Иду, а у самого – слезы в три ручья, рыдаю, думаю: «Ой, вот это попал! Как с батюшкой-то Кириллом расстаться?! Четыре года у него окормлялся, а теперь иди в какую-то Оптину, в Козельск какой-то, к какому-то Илье!»

Иду, а у самого – слезы в три ручья, рыдаю, думаю: «Идти в какую-то Оптину…»

Доплелся с этими мыслями к преподобному Сергию. А это был день, когда там читался акафист Божией Матери. Пятница или воскресение – сейчас не вспомню. В общем, собрался народ и величает Богородицу. Я боком протиснулся сквозь толпу к раке с мощами Преподобного, рухнул на колени, уперся головой в раку и плачу навзрыд, думая: «Что делать?!.. Как быть?!» Вот так и повторял. Но ничего в голову не приходило, кроме: «Козельск! Оптина!» Я ведь впервые эти названия от старца Кирилла услышал. Но что это за Оптина?.. Пока минут 30 читался акафист, я все плакал, стоя на коленях на полу. Но вот акафист закончился, люди начали прикладываться к иконе и потихоньку расходиться. Скоро должны были прийти уборщицы, и меня тоже попросили бы выйти из храма. А я так ничего и не понял. Батюшка-то вразумлял: «Преподобный тебе все скажет!» Опять я заплакал, направил последние силы к молитве и спрашиваю: «Господи! Ну что мне делать-то?.. Преподобный, что делать мне?!»

Вдруг толпа шарахается в сторону, и я слышу голос:

– Иди в Оптину!

Думаю: «Ничего себе!! Галлюцинации, что ль?» Ведь кроме меня никто не мог знать о моем деле. Я – на коленях, люди – в храме, чей же это мог быть возглас? Надо, думаю, еще послушать… Опять я заплакал. Проходит еще минут пять или десять, и вдруг снова слышу:

– Иди в Оптину!

Уже громче, настойчивее. Я аж подпрыгнул на месте, а слезы высохли. Это не галлюцинация, а чей-то окрик. Поднимаюсь с колен и вижу такую картину: один блаженный перелез на солею, а монахи схватили его и выпроваживают. Выталкивают его, а я вытянулся во весь рост и понял, что слова-то эти от него исходили. Я к нему:

– Чего? Чего?

Про Оптину-то мне только батюшка Кирилл один и говорил. А он мне в ответ:

– Я тебе сказал: иди в Оптину!

Но тут его уже утащили.

Я встал как вкопанный, думаю: «Ну ладно!» И поплелся назад, к отцу Кириллу, а он меня спрашивает:

– Ну, что тебе Преподобный сказал?

И улыбается, слегка прищурившись.

Я отвечаю:

– Ну что? Сказал: «Иди в Оптину!» Блаженный там один был…

А отец Кирилл мне:

– Ну ладно, пошли!

И мы отправились в келью, где отец Кирилл читал нам по вечерам.

Там, где сейчас Введенский собор…

Оптина пустынь. Начало возрождения

В общем, собрался я и поехал на машине в Оптину. Приезжаю, смотрю: какой там по сравнению с Лаврой монастырь?! Ни кола, ни двора! Ничего нет. Одни столбы стояли да дома-гадюшники. Все храмы были разрушены, все башни – тоже. Ни забора, ни проходной – коровы бегали по двору. Я, грешным делом, подумал: «Что это, батюшка Кирилл посмеялся надо мной, что ли? Сказал, что монастырь здесь…»

Тогда и на машине-то подъехать невозможно было. Оставил я ее где-то в лесу, иду, размышляю: «Куда направиться?» Непонятно, где вход, а где выход. «Какой-то монастырь! Оптина какая-то! Да где тут монастырь-то?! – думаю. – Ну ладно».

Тем временем захолодало. А пока я ехал, уже стемнело: зимой ведь рано смеркается. И спросить, куда идти, не у кого! В 1989 году там всего пять или семь монахов подвизались. От силы десять… Стою, ногой бью в снег и думаю: «Приеду к батюшке Кириллу и скажу, что никого и ничего там нет! И все!» Только я это подумал, как там вдалеке, где сейчас Введенский собор, а раньше развалины да станки какие-то стояли, открывается дверь и выходит батюшка Илий. Я как увидал его, так сразу и подумал: «Ничего себе старчик! Откуда он здесь взялся?!»

Я как увидал батюшку Илия, так сразу и подумал: «Ничего себе старчик! Останусь!»

А отец Илий стал спускаться с паперти. Я говорю себе: «Ну, если это и есть тот самый Илья, то я, может быть, и останусь!» И ускорил шаг, буквально побежал по снегу, чтобы он не успел уйти. А старец и не собирался никуда уходить: он сразу запеленговал мои мысли, понял, о чем я думаю. Повернулся, стоит и в снегу ковыряется… Я подбежал к нему, запыхавшись, кричу:

– Ба-атюшка!

А он мне:

– Что такое? Что? Что? Что?

Я ему:

– Вы Илья?

А он:

– Чего?!

Тут я стал соображать, что сказать дальше. Говорю:

– А я – Георгий!

Батюшка Илий мне отвечает:

– Да? Ну молодец, молодец!

Архимандрит Кирилл (Павлов) с тогда еще схиигуменом Илием и отцом Илиодором в Оптиной пустыни Тут я его прошу:

– Батюшка, благословите меня, я из Лавры приехал!

Он мне опять:

– Да? Ну молодец!

А я:

– Меня отец Кирилл прислал к вам!

Старец мне:

– О, как хорошо, хорошо! Давай, оставайся, будешь нам помогать! Видишь, сколько тут дел?

Я отвечаю:

– Да, буду стараться… – и тут же: – А вы меня возьмете в духовные чада?

Отец Илий мне в ответ:

– Ну конечно, возьму!

Прошу его снова:

– Батюшка, благословите!

И отец Илий широко меня крестом благословил и ушел. А я стою, полна радости «корзинка», и думаю:

– Вот это да! Вот это Ильян! То, чего здесь нет, – не важно! А главное, что в монастыре батюшка есть такой!

А сам еще никак не могу прийти в себя.

Вот так и произошло мое знакомство с батюшкой Илием. Тогда еще внешнее, а духовное – уже потом.

Здорово быть экономом, когда есть молитвенники

Вернулся я в Лавру, а там отец Кирилл меня спрашивает:

– Ну как, познакомился?

Отвечаю ему:

– Да!

И рассказал, как съездил.

А потом я собрался – хотя и хотелось потрудиться еще в Лавре! – и отправился в Оптину.

Оптина пустынь. Возрождение

Там тогда наместником был архимандрит Евлогий, он потом во Владимире архиереем был. Мне передали, что он меня зовет. Зашел я в кабинет, а там уже сидел батюшка Илий. С собой в Оптину я привез материалы – все, что смог собрать. Архимандрит Евлогий спрашивает:

– Георгий, ты кем работал?

Отвечаю:

– Строителем в Загорске, то есть в Сергиевом Посаде!

А наместник мне – раз! – бросает ключи. Говорит:

– Будешь экономом!

Так началась в монастыре моя трудовая деятельность. С 1989 года мы все вместе с батюшкой Илием восстанавливали Оптину. Но это – длинная история…

Мы начали трудиться, а батюшка усиленно молился. Много всяких трудностей нам встречалось… Магазин тогда еще стоял на территории обители, и еще проживали 40 семей. Мы должны были их всех расселить где-то, дать им жилье, чтобы освободить Оптину под монастырь. Потом открывали женский монастырь в Шамордино, ездили туда с батюшкой. Колхоз там какой-то обосновался, так что приходилось комбайны вытаскивать из храмов… Много всего такого случалось! Ну и чудесного – тоже…

Вот что расскажу. Я все бегал по эконом-делам, и как-то надо было зарплату выдавать людям. Я к отцу Илию:

– Батюшка, рабочим мы должны заплатить за работу, а у нас третий день ни копейки денег нет! Как платить?

– Что ты? – говорит. – Ну ладно, ладно! Будем молиться!

И батюшка ушел.

Я направился к воротам, а там рабочий народ стоит, волнуется:

– Уже 4–5 дней держите тут нас без зарплаты!

Я их успокаиваю:

– Ну потерпите, что-нибудь сейчас придумаем!

Проходит час или полтора. Батюшка-то Илий ушел молиться! Опять иду я к воротам, и вдруг прибегает вахтер и кричит:

– Отец Феофил, там машина какая-то приехала! Вас ищут!

Проходит час или полтора. Рабочий народ волнуется… А батюшка Илий молится. Вдруг – машина у ворот…

Подбегаю я к воротам, а тут подъезжает «Волга», и выходит из нее какой-то дедушка с бородой. Он говорит мне:

– Вам из Москвы конверт передали!

А бухгалтерша уже кричит:

– Идите сюда, а то меня народ теснит!

Я ей:

– А сколько вы им должны выдать?

Она отвечает:

– 150 тысяч рублей им на зарплату надо!

И тут же этот дед вручает мне конверт со словами:

– Вот, вам передали деньги!

А я даже не успел спросить его, кто он. Он развернулся и уехал. Открываю конверт, а в нем – ровно 150 тысяч! Я этой бухгалтерше (а она уже ныне покойная, в монашестве мать Михаила) даю конверт:

– Вот деньги!

А она мне:

– Как это?!

Вот так по молитвам батюшки Илия такую критическую ситуацию преодолели. Это все так укрепляло веру. А потом начались у нас в монастыре постриги. Батюшка нас принимал, молились много, можно сказать: постоянно. Сами знаете, подъем у нас с пяти утра, и начинается молитвенное правило…

Как отца Илиодора патриарх рукоположил

Помню, в 1990-х годах одного нашего брата решили рукополагать. Сказали, что над ним в Москве совершит таинство священства сам патриарх. Батюшка Илий подтвердил это.

«Вот это да! – думаю. – Вот бы и меня патриарх рукоположил!..» И тут же спохватился: «Э-э, да куда же тебе?»

Я просто так подумал, а батюшка Илий рядом стоял. И вдруг произносит:

– А что, и тебе придет время!

Я думал, батюшка это просто так сказал.

Проходят три недели, потом и осень наступила. В сентябре или октябре это случилось. Нет, точнее сказать, в ноябре. Я уже успел иноком стать, и имя мое уже было не Георгий, а Феофил. Мне сообщают:

– Знаете, какая новость? К нам в Оптину едет патриарх Алексий II.

Схиархимандрит Илий и иеродиакон Илиодор

Я удивился:

– Как?!

А там подтверждают:

– Да, патриарх едет!

И тут я вспомнил батюшкины слова: «Все может быть!»

И подумал: «Надо марафет везде навести… Патриарх едет! Дорогой следует заняться…» И все закрутилось-завертелось. Все забегали:

– Давай, давай, давай!

Патриарх Алексий служил у нас в Оптиной на Введение. Прибыл Его Святейшество 2 декабря, а 3-го возглавил всенощную. Но я закрутился и на службу не попал. Надо же было все организовать: руководить бригадами, гостей размещать, заниматься трапезой. А к вечеру стою уже никакой… Подбегает один инок ко мне и спрашивает:

– Феофил, ты подходил к патриарху, брал благословение?

Отвечаю ему:

– Нет!

А он:

– Как же так?! Давай иди!

А я ему:

– Да ну что вы, как я пойду?

А он опять подступает:

– Батюшка Илий зовет! Идем, идем!

Короче, хватает меня и тащит туда, к патриарху. Подтащили… А я вырвался, упал, меня стали поднимать. Батюшка Илий, архимандрит Евлогий стоят рядом, смотрят. Патриарх спрашивает:

– А это что такое?

А батюшка Илий просит:

– Это вот отец Феофил! Благословите, Ваше Святейшество!

Патриарх в ответ:

– А-а! Ну, Бог благословит!

И ушел. А все такие счастливые стоят…

– А что такое?.. – спрашиваю я, оглядываясь. – Чего благословит-то?

А отец Илий поясняет:

– Ну вот! Тебя завтра будут рукополагать!

А он это еще 2–3 месяца назад прозревал, когда говорил мне:

– А что, и тебе придет время! Все может быть!

Так оно и произошло по его молитвам и по его специальному благословению.

«Братия, вставайте!»

А еще помню, однажды выхожу я из храма после Литургии. А мне говорят:

– Батюшка, там отца Илия один молодой человек дожидается.

Я смотрю: и правда, стоит мужчина в дубленке и плачет. И мальчик с ним. Спрашиваю молодого человека:

– Что вы плачете?

Он отвечает:

– Я бы хотел батюшку Илия увидеть!

Я опять:

– А плачете почему?

А он мне:

– Без слез не могу… Что произошло-то!

– А что произошло? – интересуюсь.

Тут он заколебался:

– Батюшки Илия тут нет, не знаю даже…

А потом вдруг решительно:

– А можно, я вам расскажу?

Я, конечно, согласился. И он начал рассказывать:

– Полетели мы осенью с семьей в Турцию и пробыли там две недели. Назад возвращались ночным рейсом. Отправлялись в полночь. Самолет взлетел, мы провели в полете два часа, но внезапно отказал мотор. Один двигатель вышел из строя, и самолет накренился и начал падать… В салоне поднялась суматоха: куда-то все бегут, встают с мест. Все видят, что самолет неисправен…

В общем, этот мужчина, который все это рассказывал, вначале закричал: «Господи, помоги! Пресвятая Богородица, спаси нас!» А потом вдруг вспомнил, как однажды ездил в Оптину, встречался там с батюшкой Илием и взял у него благословение. И он ему тогда еще сильно в душу запал. И в последний момент, – рассказывал тот мужчина, – он крикнул: «Господи, молитвами отца Илия помоги нам!» – упал в кресло и потерял сознание.

– Передо мной, – продолжал он, – возникло такое ночное видение. Вижу облако, и Оптину внизу… Тишина, во дворе – ни души. Только отец Илий бежит с палочкой, торопится, стучит по всем кельям, будит всю братию (а было два часа ночи!):

«Братия, вставайте! Вставайте, самолет падает!»

Вижу облако, и Оптину внизу… И отец Илий бежит с палочкой, стучит по всем кельям: «Вставайте, самолет падает!»

И вдруг – раз! – видение кончается. Смотрю – а самолет выправляется: дрогнул и встал ровно в один момент! Двигатель заработал, и самолет полетел нормально. Когда долетели, то приземлились на подушку, и посадка была мягкая, без дребезжания, как это обычно происходит.

Вот такой был случай. Я стоял и думал: «Ничего себе!» Говорю ему:

– Ну, если у вас такая вера есть, может, батюшка и появится! Вы тогда дождитесь его!

И примерно через час появился отец Илий…

Да, на каждом шагу – чудеса!