«Воскрес Лазарь и ходит»

Часть 1: «Я пришел тебя оперировать»

Идут годы, и наша вера остаётся тёплой. Но достаточно тяжёлой болезни, которая ставит нас и наших близких перед лицом смерти, чтобы понять, как далеки мы ещё от Господа. Почему нам нужно дойти до этого? Почему мы не можем научиться молиться со слезами, не страдая от смертельной боли? Другие, бедные, даже не знают, что могут найти утешение у Господа, молясь Богородице и Его святым. И так болезнь оказывается причиной отрезвления от смертельного сна, в который нас все глубже погружает современная культура.

(Г.Ф.)

Как только мне поставили диагноз – рак последней стадии, я начал обследоваться. Я чувствовал себя плохо: метастазы уже дошли до головы, мне делали химиотерапию совместно с люмбальной пункцией (через костный мозг воздействуют на голову), и я был уже истощен. Я еле всё это выдержал, особенно психологически, моя вера держалась на волоске. Я потерял последние крупинки надежды, когда меня оставила девушка, с которой мы были вместе 5 лет. В тот же период рак украл у меня и очень хорошую подругу. Всё это прижало меня к стене. Я начал делать по 6 болезненных инъекций вместо одной или двух, чтобы помочь позвоночнику производить белые кровяные клетки, между двумя сессиями химиотерапии.

По словам доктора, эти инъекции причиняют боль, как при родах.

Так я прожил до 17 июля 2011 года, праздника святой Марины. Через два дня я должен был ехать в Афины, чтобы делать химиотерапию внутренних органов, костного мозга и головы, биопсию желудка и люмбальную пункцию. Я попросил маму пойти в церковь, чтобы получить благословение и чтобы за меня прочитали молитву. Последнюю химиотерапию я перенес очень тяжело и чувствовал, что больше не выдержу, но маме не сказал ничего об этом. Мы решили поехать в монастырь Святой Марины из Пилео, но тётя посоветовала поехать поближе, в женский монастырь в честь Богородицы Одигитрии. Это подворье Афонского Филофейского Монастыря. Мы согласились не раздумывая, так как в моём положении не разрешались долгие поездки. С трудом я приехал в монастырь, чувствовал боли и был очень слаб. Так как я носил медицинскую маску, решил послушать вечернюю службу на улице, чтобы быть подальше от людей. Не хотел их пугать или заразиться каким-то микробом самому. Лысый молодой человек, без бровей, опухший от лекарств и с медицинской маской на лице – не лучшее зрелище. В том виде, в котором я был, они также боялись чем-то заразиться от меня.

Когда закончилась вечерняя служба, ко мне подошла монахиня и спросила, Панайотис ли я. Моя тетя рассказала ей обо мне. Монахиня попросила следовать за ней, так как игуменья хотела меня видеть.

«Воскрес Лазарь и ходит»

Мне помогли подняться по лестнице и провели в монастырский архондарик, где собрались монахини. В углу комнаты сидел пожилой священник в епитрахили. Батюшка ждал меня. Одна из монахинь сказала мне задрать рубашку, чтобы он увидел мои раны и благословил меня. Откровенно говоря, я сначала расстроился, так как не хотел раздеваться перед монахинями, но в конце концов так и сделал. Тогда батюшка начал меня крестить металлическим квадратным предметом и молиться. Надо сказать, я занервничал ещё больше, потому, что батюшка из-за невнимательности, как я тогда думал, трогая, царапал меня и причинял тем самым боль. Он повернул меня спиной и продолжал делать то же самое – больно царапать. Батюшка тяжело вздыхал. В конце концов я разволновался и почувствовал себя плохо из-за царапин. Вдобавок у меня появилось много плохих мыслей относительно этого священника.

В какой-то момент я услышал голос монахини, которая попросила рассказать батюшке, какая у меня болезнь, и показать, в каких местах она проявилась. Я сказал, что у меня рак желудка, груди, позвоночника и головы. Вздохи и плач, которые я слышал, когда батюшка меня благословлял, умножились. Я волновался всё больше, так как не понимал, что происходит. Молодая монахиня вывела меня из комнаты, отвела в церковь и посадила на стул. Путаясь в мыслях, я попросил увидеть игуменью. Она смиренно ответила, что она и есть игуменья.

Озадаченный, я стеснительно сказал: «Но вы такая юная». Она ответила на это смиренно, что это не имеет отношения к возрасту, и попросила меня сказать, почему мне захотелось увидеть игуменью.

Тот серебряный квадратный предмет, которым отец Ставрос благословлял меня, была частица Святого Животворящего Креста

Перед тем как начать разговор, она извинилась, что без каких-либо объяснений увела меня куда-то и для чего-то. Она это сделала потому, что батюшка торопился уйти. Он отклонился от своего маршрута, чтобы посетить их монастырь, и мог опоздать на паром из Афин до Крита, где он жил. Я спросил, почему батюшка меня царапал и почему монахини были взволнованы, все время шептались. Она рассказала, что тот серебряный квадратный предмет, которым отец Ставрос благословлял меня, была частица Святого Животворящего Креста. Эта святыня у него с детства, и он благословляет людей этой святыней для исцеления. Она объяснила, что батюшка ни в коем случае не хотел меня поцарапать, но когда он прикладывал частицу Животворящего Креста к моему телу, она прилипала, и батюшка был вынужден отделять ее с помощью ногтей. У меня не было слов. Не спрашивая больше ничего, я поблагодарил ее и приготовился уйти. Я и сейчас помню её взгляд, она чуть не плакала.

Я поднялся со стула, стал искать мою маму и вышел на улицу. Мама вместе с тётей ждали меня возле лестницы. Тогда я почувствовал что-то удивительное. Тётя взяла маму за руку, сказав: «Вагелистрия, посмотри на мальчика». И слезы потекли по её лицу. Я ничего не понимал. Почему они так себя вели... Тогда они мне сказали пойти куда-нибудь, где я бы мог увидеть своё лицо. Оно порозовело, оно не было уже таким фиолетово-желтоватым, как прежде. Я ходил один и не нуждался в помощи, чего я даже не осознавал. Я услышал веселый голос одной из монахинь: «Воскрес Лазарь и ходит. Можете уже увезти его домой!»

Только по дороге домой я начал понимать, что чувствую себя лучше, сильнее, бодрее. Я захотел есть, чего уже не происходило в последнее время. После стольких лекарств я ел только потому, что был вынужден, а не потому, что мне хотелось. Обрадованная мама обещала приготовить всё, что мне захочется.

Неизмеримая сила Святого Креста

На второй день после всего произошедшего я поехал в больницу в Афины. Там мне сделали биопсию желудка, после которой я должен был начать химиотерапию внутренних органов, костного мозга, пройти люмбальную пункцию и химиотерапию головы. Войдя в операционную для биопсии, я рассказал врачу, что пережил день назад, что чувствую себя хорошо и что у меня нет рака. Она ответила, что надеется, что все именно так, как я говорю. Однако напомнила, что я прошел только треть лечения. Она, конечно, помнила, что моя болезнь была безнадежной, и не знала, как реагировать на мои слова.

После биопсии, когда я отходил от наркоза, я увидел белокурую девушку, которая плакала и целовала моё лицо, орошая его своими слезами. Когда я пришел в себя, я понял, что это Мария, мой врач. Я спросил, почему она плакала. Ещё плача, она попросила меня не говорить профессору то, что она сейчас скажет, потому что он наверняка отнесется к этому скептически. Она сказала, что верит во все, что произошло в монастыре день назад, так как когда доктора вскрыли желудок, они позвонили ей и спросили, могла ли произойти ошибка, потому что мой желудок был совершенно здоровым и не повреждённым болезнью. «Твой рак исчез», – сказала мне тогда Мария. Она добавила, что делать биопсию костного мозга не нужно, особенно в моем случае, с очень ослабленным иммунитетом, потому что она считает меня чистым от рака. Мария посоветовала всё-таки завершить сессию химиотерапии, чтобы закончить лечение. Она была уверена, что мы уже можем говорить о выздоровлении.

«Твой рак исчез», – сказала мне тогда Мария

В тот момент я почувствовал особенную связь с отцом Ставросом. Какая-то неведомая сила побуждала меня его искать, я хотел понять, что произошло тогда в монастыре, и поблагодарить его. У меня получилось сделать это через 2 года, когда я поехал к нему в Ретимно. Он рассказал мне, что вспоминает мой случай как что-то особенное. В тот день он направлялся в Афины, чтобы сесть на паром до Крита. Когда он был недалеко от Волоса, то почувствовал, что какая-то сила ведёт его туда. Он спросил своих сопровождающих, есть ли поблизости какой-нибудь монастырь, подворье Святой Горы Афон. Они рассказали про подворье Филофейского монастыря во имя Богородицы Одигитрии, которое было близко. Тогда он попросил отвезти его туда. Тогда же он поведал мне многое другое, что изменило меня как человека, я понял неизмеримую силу Святого Креста.

День заканчивался, и, несмотря на болезненное лечение, которое я прошел, химиотерапию, пункцию, хирургическую операцию, я чувствовал себя, как будто вышел в город выпить кофе! На другой день я вернулся домой в Волос. В течение нескольких следующих дней у меня не только исчезла лейкопения, но я стал кушать как обычный человек. Мой желудок просил всяких лакомств. Несмотря на режим, который я должен был соблюдать, я начал нарушать рекомендации врачей. Я ел без остановки. Даже процесс переваривания завершался в течение двух дней, когда до этого всё занимало от семи до девяти дней.

Какие дивные дела! Я жил без отдыха, как говорила моя бабушка, земля ей пухом. Начиная с того дня, всё, что со мной происходило, было как в сказке. Ездил один на машине в больницу, просил докторов делать все манипуляции за один день, а обычно я делал все то же самое за два дня. У меня были силы после всех процедур сесть за руль в 7 часов вечера (иногда и позже) и проехать 350 км, чтобы вернуться домой в Волос. Я даже не помнил, как ехал! Как будто кто-то другой вёл машину вместо меня. Легко переносил приступы рвоты и частое справление физиологических нужд (типичные последствия химиотерапии). Как будто это происходило не со мной.

Мой новый день рождения

Я вспоминаю историю, произошедшую со мной в тот период. По пути домой меня остановила полиция, чтобы оштрафовать за превышение скорости на автостраде. Полицейский удивился, увидев мои заклеенные пластырем руки. Я объяснил ему, что превысил скорость, потому что мне необходимо побыстрее доехать до следующей парковки, где я смог бы сходить в нормальный туалет (из-за химиотерапии моча становится едкой, и нужно быть очень осторожным, чтобы даже капля не попала на тело). Я попросил, чтобы он побыстрее оформил все нужные документы, чтобы я успел в туалет. Человек осенил себя крестным знаменем и молча, наверное, от удивления, отпустил меня с Богом.

Святой Животворящий Крест наполнил меня огромной силой. Его благодать незримым образом сопровождала меня, вела машину за меня, была моими очами. Самое чудесное и любопытное, что во время путешествия я был полон сил, но когда я приезжал домой, то силы пропадали. Бывало, что я оставлял машину на улице перед домом, а парковали её те, кто был рядом в тот момент (кузены, знакомые и так далее). Я еле мог выйти из машины, полз на четвереньках, поднимаясь по тем 30 ступеням, которые вели на первый этаж нашего дома. Через 20 дней всё повторялось. Тогда у меня были силы поехать в Афины, и после химиотерапии у меня были силы вернуться домой. Как все это происходило, я не могу объяснить даже по сей день.

Святой Животворящий Крест наполнил меня огромной силой. Его благодать незримым образом сопровождала меня, вела машину за меня, была моими очами

Был август, 15 число – праздник Успения Пресвятой Богородицы, мой День Ангела (имя «Панайотис» происходит от слова «Панагия», т.е. Всесвятая – Пресвятая Матерь Господа) и день рождения моего отца. Я поехал в Афины на последний сеанс химиотерапии и за результатами биопсии, сделанной несколько дней назад. После люмбальной пункции я лежал на кровати и ждал медсестру, которая должна была приготовить меня к химиотерапии. Вместо медсестры я увидел Марию, заходящую в палату. Мой врач пришла с новостями. Она получила результаты биопсии, которые показали, что я чист!

От радости я подумал, что она шутит. Она уверила меня, что это правда, и напомнила, что я был чист уже в день, когда был благословен Святым Крестом. Однако результаты биопсии подтвердили это официально. Я был чист от рака!

Наконец-то всё закончилось. Я начал плакать. Могло ли это быть правдой? Я позвонил маме. Потом я написал сообщение бывшей девушке, поблагодарил её за то время, которое она провела со мной. Я не держал на неё зла. В календаре я отметил дату моего нового дня рождения: 15 августа.

В календаре я отметил дату моего нового дня рождения: 15 августа

Но и святой Лука меня не забыл. Он был всегда рядом со мной, на всех операциях, во всех моих попытках, во всех страданиях, во всех ночах, когда я не мог заснуть из-за невыносимых болей, температуры, аллергических реакций и всех других испытаний, через которые проходит человек на этом ужасном пути рака. Как? Я только потом узнал, что со мной всегда была частица Его облачения. Мама вшила ее в подушку, которую я всегда брал с собой в больницу. То же она сделала и с подушкой, на которой я спал дома всё это время. Святой никогда не выдавал своего присутствия, и это не потому, что его не было рядом, но по его смирению, потому что он приклонялся перед Святым Животворящим Крестом.

Сердце мое согрелась несказанной радостью

Когда всё закончилось, святой явился мне ещё раз! Однажды вечером, когда я спал на кровати «страдания» (так я окрестил свою домашнюю кровать), святой пришел. На этот раз он мне твердо сказал, чтобы не получилось как в первый раз, когда я не дал ему закончить операцию: «Я пришел закончить то, что не закончили доктора. Открой рот, чтобы я смог ввести эту трубку в твой желудок и очистить его».

На этот раз я почувствовал тепло и уверенность, как будто я был в объятиях Пресвятой Богородицы. Я открыл рот с благоговейным чувством. Трубка была прозрачная, длиной около двух метров, свернутая в виде калача. Святой развернул её и засунул мне в рот, проталкивая её в желудок. Несмотря на то, что трубка находилась у меня во рту, я мог нормально дышать. В какой-то момент он сказал: «Я дошёл!»

Тогда я не понял, как трубка начала всасывать жидкость из желудка. Я попробовал пошевелиться, чтобы посмотреть, что происходит, но голос скомандовал: «Не двигайся, дай мне закончить. Не делай, как в прошлый раз!» Я успокоился и снова лёг на спину, следя уголком глаза за трубкой. На выходе изо рта я мог видеть, как через неё проходит кровь. Потом трубка поменяла цвет на черный, и я уже не мог видеть, что проходило через неё. В тот момент мне стало страшно, но святой успокоил меня своим присутствием. Я чувствовал его теплые руки, которые чудесным образом обнимали мои плечи.

Перед тем как святитель Лука закончил операцию, я увидел у моих ног справа и слева двух чертенят. Я приподнялся, чтобы ударить их ногой, но святой Лука сказал приятным голосом: «Не обращай внимания, они тебя не тронут. Оставь их, и они уйдут. Потерпи ещё немного, я уже заканчиваю!»

Я чувствовал его теплые руки, которые чудесным образом обнимали мои плечи

Но они пытались меня беспокоить, чтобы я не дал святому закончить! Я терпел, сколько смог, и за несколько мгновений до того, как я мог поддаться искушению, я услышал голос святого, который сказал: «Всё, я закончил, выхожу!» И начал вытаскивать трубку. Я чувствовал, что пищевод был полон жидкости, от которой я задыхался. Святой Лука снова сложил трубку в виде калача и исчез. Сразу же исчезли и те два «чертёнка». Они не смогли сделать своё дело! Потом я проснулся. Я почувствовал, как мое сердце согревалось несказанной радостью, но в то же время меня охватило сожаление о том, что и в этот раз я не смог поблагодарить святителя за сделанную операцию!

С Божьей помощью несколько месяцев спустя я смог поехать в монастырь Сагматá в Фивах, где приложился к мощам святителя Луки. А обещание, которое я ему тогда дал, что поеду в паломничество по местам, где он упокоился, я ещё пока не выполнил.

Знаю, что я жив сегодня благодаря милости Божьей, рукам святителя Луки и силе Святого Животворящего Креста!

Основываясь на диагнозах докторов и результатах обследований в 6 больницах, сегодня я должен был бы находиться в совсем другом месте, а мама оплакивала бы свое дитя, подаренное ей заступничеством Пресвятой Богородицы.

Каждый день для меня – это чудо, и не хватает слов передать, как я благодарен! Да просветит меня Господь, чтобы я смог хоть немного умножить дар, который Он мне дал!