Архимандрит Нектарий (Хаджипетропулос): «Мы служим народу Божию и Церкви, и весь наш заработок направлен на это»

Русская духовная миссия в Мексике ведет активную жизнь: ее члены помогают друг другу и окружающим молитвой, словом, а тем, кто попал в реальную беду, – деньгами, лекарствами, оказывают юридическую поддержку.

Мотором, душой и сердцем этой миссии является настоятель русского Свято-Троицкого монастыря в Мехико игумен Нектарий (Хаджипетропулос). Когда общие знакомые представили мне его как праведника, признаться, я отнесся к этому как всего лишь к личному восприятию одного человека другими. Когда я увидел фильм, где рассказывается о той потрясающе насыщенной деятельности, которую ведет этот монах, то воспринял это, скорее, как обычный призыв помочь.

Но после личного разговора с ним я вдруг почувствовал, будто во мне что-то повернулось и захотелось действовать. Батюшка сам выбрал формат видеоинтервью, и я только потом понял, насколько важно это было для меня – не просто слышать голос, но и видеть глаза этого человека. Он более часа размеренно и вдумчиво рассказывал мне о своем пути в русское Православие, о митрополите Лавре (Шкурле), о русской миссии в Мексике и ее жизни, и только потом я задумался: а как ему удалось найти время для этого в своем напряженном графике? Ведь для того, чтобы поддержать миссию, он работает на трех гражданских работах 21 час в сутки без выходных.

Уверен, батюшка воспринял это как послушание – рассказать незнакомому журналисту не о себе – а о церкви. Лишь позже я сообразил, что отец Нектарий ни разу не назвал каких-то дат – возможно потому, что он живет вечностью.

Я знал, что он неоднократно получал угрозы о расправе от бандитов и потому не может свободно и безопасно передвигаться по стране. В этой связи я сразу предупредил, что меня можно перебивать на любом месте, если это покажется опасным. Отец Нектарий кивнул головой, а потом… ответил на все мои вопросы.

Это первая часть его рассказа – о жизни Русской духовной миссии в Мексике. За ней последуют и другие – о приходе в Русское Православие о смирении, о жизни Русской духовной миссии в Мексике, о том, есть ли наказание Божие.

Архимандрит Нектарий (Хаджипетропулос)

– Отец Нектарий, вы возглавляете Русскую православную миссию в Мексике. Как она вообще появилась и что из себя представляет?

– Еще до прихода в Русскую Зарубежную Церковь мы с двумя иноками создали скит в Мехико. Но потом решили, что нам нужно поехать куда-то в другое место, поскольку на самом деле мы были всего лишь монахами и ничего не могли сделать.

Так я оказался в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле.

На самом деле, я не планировал возвращаться в Мексику, но митрополит Лавр, бывший тогда Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви, и архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский Кирилл (Дмитриев) благословили снова поехать туда.

Перед нами встал вопрос: как привести людей в церковь?

Нас было всего трое – я как иеромонах и еще два монаха, и перед нами встал вопрос: как привлечь русскую общину, как привести людей в церковь? В Мехико было много русских, но из них только несколько человек, может быть, посещали греческий или антиохийский храмы. Остальные просто никуда не ходили.

Я обратился к послу России в Мексике просто для того, чтобы сообщить ему о русской церкви в Мехико, пригласил его к нам. Он рассказал о нас своим сотрудникам, и так дело пошло.

Все начиналось с двух или трех человек, и сперва было очень и очень трудно. Мы с братьями почти не говорили по-русски, но решили, что будем вести службы на церковнославянском. Все-таки он близок к русскому и понятен большинству выходцев из бывшего Советского Союза.

Сейчас все представители русскоязычной диаспоры в Мехико – либо наши прихожане, либо знают о нашем существовании

В итоге всё стало налаживаться, и со временем мы даже смогли собрать русский церковный хор. Теперь уже можно сказать, что все представители диаспоры в Мехико либо являются нашими прихожанами, либо, по крайней мере, знают о нашем существовании. Через несколько лет скит сделался чем-то очень важным, вокруг него стало объединяться много людей, поэтому владыка Кирилл благословил преобразовать его в монастырь, который назвали Свято-Троицким – как в Джорданвилле. А поскольку мы все чаще стали посещать русские общины в других городах Мексики, Синод РПЦЗ учредил Мексиканское благочиние в составе Западно-Американской епархии. Сначала меня посвятили в игумены, а затем в архимандриты, после чего я попросил рукоположить двух братьев, начинавших весь путь вместе со мной, в иеромонахов.

Со временем наша работа стала очень важной частью жизни русской диаспоры, а сама миссия получила признание в стране. Нас уважают даже в правительстве Мексики, поскольку мы ведем активную социальную работу и помогаем тем, кто нуждается.

– Расскажите, как, чем и кому вы помогаете?

Мы заботимся не только о русских прихожанах, но и стараемся привести в Православие их родственников

– В Мексике часто случаются крупные землетрясения. Особенно много их было в 2017 году, и мы помогали пострадавшим продовольствием и медикаментами. Если же говорить о духовных нуждах, то заботимся не только о русских прихожанах, но и стараемся привести в Православие их родственников. Ведь наше сообщество состоит преимущественно из смешанных семей – русских женщин и их мужей-католиков. По опыту я знаю, что если кто-то из родных остается неправославным, то потом он уводит из Церкви всех остальных членов семьи, и мы теряем этих людей. В общем, я стараюсь обратить их в Православие, и теперь среди наших прихожан немало мексиканцев, большинство из которых женаты на русских или украинках.

Впрочем, мы оказываем людям не только духовную, но и чисто практическую помощь. Важной частью нашей работы является оказание юридических услуг. В общине есть иммиграционные адвокаты, которые оказывают поддержку нуждающимся, особенно в таких вопросах, как насилие в семье или опека над детьми. Поверьте, подобные вещи здесь случаются довольно часто.

– Почему так происходит?

– Многие женщины знакомятся с будущими мужьями по интернету, но такие браки зачастую оказываются недолговечными. Начинаются юридические споры, которые касаются, в первую очередь, детей, и мы помогаем нашим прихожанкам отстаивать свои права в суде. Предоставляем им адвоката, оказываем другую поддержку. У них здесь нет никого, кроме Церкви. Только Церковь помогает им.

Многие женщины насильно вовлекаются в проституцию. Мы стараемся им помочь

Кроме того, приходится сталкиваться с более деликатными темами. Многие женщины становятся жертвами сутенеров и насильно вовлекаются в проституцию. Мы стараемся им помочь, но это очень и очень трудно и чрезвычайно рискованно для всех: и для нас, и для них, так что мы не особенно распространяемся на эту тему.

То же самое касается и похищений людей, которые очень распространены в Мексике. Преступники требуют от родных выкуп, но, даже получив его, иногда убивают своих заложников. Нам приходится иметь дело с такими проблемами, с убийствами, которые связаны с проституцией, или когда люди попадают в лапы злоумышленников, которые делают из них наркоманов.

Понимаете, Мексика – это латиноамериканская страна: здесь своя культура, которая отличается от европейской. И русские люди с белой кожей и светлыми волосами даже внешне выделяются среди местных, чем привлекают к себе внимание.

Кому-то нужна финансовая помощь, и мы проводим сборы средств среди прихожан. Все эта работа ведется уже 18 лет, и люди знают, что Церковь всегда поддержит их. Мы заботимся не только о внутренних потребностях верующих, но и стараемся интегрировать других в наше сообщество. Таким образом, люди приходят к нам, они знают, что Церковь – это реальная жизнь, Церковь – это семья, это место, где вам помогут, где вы можете доверять людям и получить утешение или правильный совет.

– Отец Нектарий, то, что вы рассказываете, – на мой взгляд, удивительно. Но у вас всего лишь небольшой монастырь, да и вся РПЦЗ отнюдь не является богатой Церковью, а вы – отнюдь не миллионеры. Как же вам удается помогать этим людям – духовно, материально, технически?

Мы, монахи, не кладем деньги себе в карман, не копим их, всё идет на нужны нашей общины

– Да, мы монахи, но у всех нас есть мирские профессии и работа за пределами монастыря. Например, я по образованию психиатр, работаю в госпитале и клинике, преподаю в университете. Один за наших батюшек – журналист, у нас есть иконописец. Мы получаем зарплату, и это позволяет нам оплачивать всё необходимое, например, аренду территории, на которой находится монастырь. Мы не кладем деньги себе в карман, не копим их, всё идет на нужны нашей общины. Мы – монахи, у нас нет семей, только духовные чада, и мы помогаем им, потому что это наша главная задача. Мы служим народу Божию и Церкви, и весь наш заработок направлен на это. Если что-то зарабатываем – всё остается в Церкви и будет служить поколениям, которые придут после нас.

Кроме того, мы получаем поддержку со стороны Попечительского фонда о нуждах РПЦЗ и других жертвователей. Они нам очень помогают, но всё же основная часть – эта наша зарплата в миру.

Некоторые из наших священников, которые приезжают в Мехико, спрашивают меня: «Отче, как вы выживаете?» Я отвечаю, что у меня есть зарплата в госпитале, в клинике, в университете, я провожу уроки онлайн, и все деньги отдаю в Церковь. Тогда они задают вопрос: «А как же вы сами?» А мне и не нужно ничего. Если кто-то из нас заболеет, Господь позаботится о здоровье. Я врач и могу оказать какую-то необходимую помощь, дать лекарства, а если этого будет недостаточно, то у нас в общине есть другие доктора, которые могут помочь. Но если даже нет, то Господь обязательно сделает всё так, как нужно.

– «Если бы у меня было больше времени, я делал бы больше. Я стараюсь не тратить времени даром, потому что это большая ответственность перед Богом, Церковью и нашими жертвователями» – это ваши слова. Слушая вас, я даже представить не могу, как можно работать еще больше. Вы ведь трудитесь в прямом смысле слова больше 20 часов в сутки и спите только три часа. И что бы вы делали, будь сутки вдвое длиннее?

– Ох, я бы хотел, чтобы у меня было столько времени. К сожалению, у нас сейчас существует много ограничений: мы по разным причинам не можем беспрепятственно посещать наши общины в других городах Мексики, чтобы немедленно оказывать помощь им. Но мы всегда ищем возможности, и Господь дает их, так что я не волнуюсь по этому поводу. Если мне суждено умереть завтра, на смену придут другие священники, которых я подготовил, и они будут служить людям. Они знают, какова наша цель и что нужно делать. А я всего лишь человек, который служит, оплачивает счета и пытается переводить наши доходы на нужды общины.

– Для меня остается загадкой, как вы при столь напряженном графике вообще нашли время поговорить с незнакомым журналистом...

– Я работаю онлайн и могу назначать консультации с пациентами на разное время. Обычно в середине дня я чрезвычайно занят, но вы сказали, что это время для вас наиболее предпочтительно, и я решил его разгрузить. Но обычно, если люди хотят поговорить со мной, это происходит ближе к двенадцати часам ночи, поскольку это единственное свободное время у меня. Но после полуночи я продолжаю работать.

– Когда наш разговор завершится, в Мексике многие заканчивают работу. А какой график в этот обычный день ждет вас?

– Пойду в госпиталь, где меня будут ждать несколько пациентов. Потом собираюсь посетить одну семью, узнать у адвокатов, нужна ли от нас какая-то помощь. Затем нужно будет принести из аптеки в монастырь лекарства: у меня есть список медикаментов, которые нужно купить сегодня, чтобы завтра доставить их болящим членам нашей общины. Потом мы вместе с братией помолимся, после чего у нас будет небольшая совместная трапеза. А после этого я пойду к себе в комнату, буду принимать исповедь, консультировать и вести занятия онлайн. Кроме того, нужно еще кое-что подготовить для завтрашнего дня. Лечь спать я рассчитываю около 3 часов ночи, а в 6 утра встану, чтобы снова идти на работу.

(Продолжение следует.)