Учитель русского из Косово: «Мне было пять лет, когда на моих глазах убили брата»

«Был обычный мирный день, мы пошли в гости к дяде. Как только подошли к его дому, он взял маленького Милоша за руку и повел в лавку купить нам по мороженому. Люди из села сидели напротив лавки, разговаривали, пили пиво, время уже было вечернее. Милош ждал, когда дядя выйдет с мороженым прямо перед входом. Внезапно раздался взрыв – я стоял на мостике… Помню только, что кто-то схватил меня за плечи и отшвырнул к стене, потом – шум вертолета и крики…»

В тот день на глазах старшего брата был расстрелян из автомата четырехлетний Милош Петрович, ждавший у магазина дядю с мороженым

В тот день 2000-го года в косовском селе Церница на глазах старшего брата, родственников, соседей и солдат КФОР был расстрелян из автомата четырехлетний Милош Петрович, ждавший у сельского магазина дядю с мороженым. Бросившиеся на защиту детей двоюродный брат Воин Васич и сосед Тихомир Симионович также попали под пули, были ранены.

«15 секунд…Столько всё длилось. Шок. Обезумевшие от страха люди. Мои родители лежали на дороге. Вызвали вертолет, повезли Милоша на базу Бондстил, но он скончался еще в дороге. Дядю не пустили в вертолет сопровождать племянника, он донес Милоша до вертолета, потом пошел в дом весь в крови…Убийца скрылся – побежал по мосту в сторону албанских домов. Имя его так никогда и не выяснили», – вспоминает Лазарь Петрович, старший брат убитого Милоша, сегодня учитель русского языка в селе Церница, что на окраине Гнилане в Косово и Метохии.

Здесь, в маленьком селе на юге Косово, дети росли и играли только на одной улице: в 1999-м году из села были изгнаны 700 сербов. Оставшиеся православные живут на окраине, у них есть школа и церковь. Живут, окруженные с одной стороны холмами, с другой – домами албанских соседей. Вот эта единственная сербская улица навсегда и останется для Лазаря самым памятным местом.

«Вон, смотри – джип спускается по дороге: водитель – тот самый человек, который был под следствием, потом его отпустили. Он тут каждый день проезжает, всё время его видим. Но нельзя кого-либо называть убийцей, пока точно не знаешь: результатов расследования у нас нет. Американцы вели следствие: приезжали, что-то искали, проводили какие-то операции, Кушнер их приезжал… Но никаких результатов. До сегодняшнего дня никто ни в каких нападениях, убийствах не сознался. У меня иногда возникает вопрос: если всё вот так обстоит, то какой смысл имеет жизнь вообще? В моей семье редко говорят о том, что произошло тогда, и я не хочу расспрашивать отца, что он думает по этому поводу, кого подозревает, чтобы вновь не причинять ему боль. Знаю только, что он никогда бы не позволил мне проводить какие-то свои расследования – он и сам этим не занимался: потеряв одного сына, он не хочет потерять других. Но отец никогда не допускает мысли и о том, чтобы уехать отсюда, несмотря на многочисленные просьбы и уговоры».

Подозреваемый в убийстве ребенка ежедневно проезжает мимо дома Петровичей

Подозреваемый в убийстве ребенка ежедневно проезжает мимо дома Петровичей и смотрит на жителей сербской улицы села сверху, из своего дома с албанской стороны.

Петровичи, как и другие сербы, здесь старожилы. Дома родственников чаще всего находятся рядом друг с другом, составляя небольшие семейные районы. Их дома граничат с албанскими, находясь на самом краю сербской части села. Вот поэтому и до сих пор люди не могут жить спокойно в своем родном доме: албанские соседи считают веселым развлечением побросать сюда камни, бутылки, сломать что-нибудь – закона и правил общежития для них не существует.

«Мы здесь на самом краю, поэтому нам больше всего и доставалось. Цель их понятна: заставить нас сбежать, вот потому и терроризировали нас постоянно. Видишь два дома рядом? – Там погибла моя тетка, Благица Васич, тоже в 2000-м году. Албанцы заложили динамит между нашими домами. В одном доме половина семьи почти собралась, был семейный обед. Братьев дяди едва достали из-под развалин, один спасся, закрывшись в холодильнике, другого спасла большая полка от телевизора. Никогда больше сюда не возвращались – уехали. Дядя тоже уехал, а он-то был главным здесь: все к нему обращались за советом – и сербы, и албанцы. После взрыва все мы – и те, и другие – спрашивали: “ЗАЧЕМ?!”»

Опять было расследование, проводимое американским КФОР. Виновные опять найдены не были.

«Жаль, что не могу найти дневник учителя Милета, он тщательно записывал всё, что происходило в Цернице. Погиб в центре села в 2003-м, когда на улицу бросили гранату. Помню, пошли с ним вместе к его дому, а по дороге меня позвал друг прокатиться на скутере. Секунд 15 говорили. Если бы не отвлекся, кто знает, что бы было со мной. Учитель лежал на дороге в луже крови, просил воды, а американцы стояли вокруг, выставили автоматы и никому не позволяли приблизиться к умирающему, пока не приедет их “скорая”. К сожалению, опоздала “скорая”, опоздали с переливанием крови… Учитель умер на базе Бондстил. В то время, когда бросили гранату, на улице было много нас, детей: человек 20».

В Цернице прекрасно помнят время, когда террористы УЧК стреляли из ближайшего леса по жителям села

В Цернице прекрасно помнят время, когда террористы УЧК стреляли из ближайшего леса по жителям села. Стреляли днем и ночью. Лазар вспоминает, как соседский ребенок играл машинкой в песочнице, наклонился, и пуля пролетела над головой малыша, слава Богу.

«Через два года после убийства брата меня послали в школу в другое село. Мы не виделись с родителями по две недели: хотя села находятся по соседству, для нас это был край света. Без сопровождения шагу не сделаешь. Родители боялись за меня, поэтому оставили в соседнем селе. Каждый день во дворе мы находили гранаты, каждый день отец вызывал КФОР – те приезжали, “фиксировали происшествие” и говорили, что это мы сами себе кидаем во двор гранаты, а потом обыскивали дома… Вот некоторые особенности нахождения под защитой Америки – наслаждайся».

Сегодня Церница, по крайней мере сербская часть села, живет чуть получше. Иностранных военных больше нет, время от времени проезжает полицейский патруль. От въезда в село до поворота на единственную сербскую улицу, которая сегодня носит имя Милоша Петровича, все в символах УЧК. Граффити на школе, памятники террористам, названия организаций… Албанцам непривычны чужаки, и любой незнакомый автомобиль сопровождается особо пристальными взглядами.

«И сегодня, поскольку мы все еще живем на этой улице, кидают камни, бутылки, бьют стекла. Просто им интересно, весело: развлекаются, а мы уж привыкли. Но я отсюда ни шагу – не представляю себе жизнь где-нибудь еще. Когда езжу в Смедерево, Белград, в Ниш – да, красиво, конечно, но воздух не тот. А тут я свой. Не представляю себе жизни на чужбине».

Любовь к родной земле, к малой, но великой родине, помогает Лазарю жить на этой сербской улочке – живут вместе с отцом, матерью и младшим братом, который родился позже. Главная поддержка – их любовь друг к другу. Лазарь работает в школе, преподает русский язык сельским детям и старается, чтобы их детство было радостнее и спокойнее, чем его собственное. Ежегодно здесь проходит баскетбольный турнир, посвященный памяти семи погибших односельчан. По инициативе Лазаря молодежь села собрала средства на строительство новой баскетбольной площадки, которая также носит имя его погибшего брата, Милоша Петровича.

Чего хотели достичь убийцы, я не знаю, но если они хотели прогнать нас с родной земли, то этого не произойдет никогда

«Нет, о мести мы не думаем – всё дело в правде, только в ней. Каждый день мы живем с нашей болью, пытаемся нести этот семейный крест. Требуется время и большие усилия, чтобы научиться жить с болью. Моя мама и сейчас принимает лекарства, только она знает, как можно выдержать всё это. Утром встает, варит кофе, смотрит в ту сторону… Мы здесь каждый день… Чего хотели достичь убийцы, я не знаю, но если они хотели прогнать нас с родной земли, то этого не произойдет никогда. Мой отец каждый раз, когда проходит мимо нищего албанца, дает ему монету-другую. Мама спрашивает: “Зачем, ведь они убили твоего сына, брата, невестку”. Отец отвечает: “Они тоже люди, и не все люди злые, как и у нас”. Вот и я стараюсь жить без ненависти и без того, чтобы выставлять себя святым. Все мы люди».

С 1999-го по 2003-й год в Цернице убиты семь сербов, десять ранено, все они – мирные жители. Материальный урон, нанесенный сербам, огромен, пострадал храм св. пророка Илии. Сегодня жизнь сербов в Цернице, как и в других анклавах, тяжела и полна неизвестности, проходит она в основном между церковью и школой, а выезд из села без автомобиля небезопасен. Дети проходят школьную программу в съемном жилье, а здание прежней сербской школы полностью перешло в ведение албанских соседей.

***

P.S. Дорогие братья и сестры, мы продолжаем помогать косовским сербам и храмам, монастырям Косово и Метохии. Если у вас есть возможность и желание оказать помощь, то пожертвование можно перечислить:

• по номеру карты Сбербанка «МИР»: 2202 2014 2978 2747, Петр Михайлович Д.;
• через PayPal: www.paypal.me/kosovskopomoravlje

Обязательна пометка: «Помощь Косово».