Ребенок душою и сердцем…

10 сентября 2016 года отошел ко Господу игумен Григорий (Васильев), насельник Троице-Сергиевой лавры. Пройдя Великую Отечественную войну, Анатолий, будущий отец Григорий, пришел в обитель любимого святого, иконку которого он всю войну проносил на груди, и остался в ней до конца жизни.

Игумен Григорий (Васильев) «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18: 3). Отец Григорий всей своей жизнью исполнил эту заповедь Христову. Он был настоящим ребенком: простым, непосредственным, с детской душой и чистым сердцем, воспринявшим Христа еще в младенчестве и пронесшим эту любовь до самой своей блаженной кончины, которая последовала на 91-м году жизни 10 сентября 2016 года.

Отец Григорий (в миру Анатолий Васильевич Васильев) родился в деревне Сидоровская Шатурского района Московской области в православной семье. Согласно документам, день его рождения – 29 января 1925 года, однако сам батюшка рассказывал, что родился он на Крещение – 19 января 1926 года. Такое расхождение по датам, возможно, получилось из-за того, что юноша в 1943 году прибавил себе лишний год, чтобы его взяли на фронт. Василий Васильевич, отец Анатолия, преставился, когда сыну было три с половиной года. Мать, Любовь Васильевна, растила детей одна. Помимо Анатолия в семье воспитывались его братья Алексей и Иван, сестры Любовь, София, Александра.

По воспоминаниям батюшки, он уже в детстве начал чувствовать особое призвание к монашеству

Анатолий был крещен в родной деревне, в храме во имя святителя Николая Чудотворца. Здесь же окончил пять классов средней школы. По воспоминаниям батюшки, он уже в детстве начал чувствовать особое призвание к монашеству. Даже в те сложные времена у мамы Анатолия получалось находить для сына духовную литературу, жития святых. Особенно много юный Анатолий читал о преподобных Сергие Радонежском и Серафиме Саровском.

«Видимо, преподобные Сергий и Серафим вразумляли меня в детстве на монашество. А сейчас я живу этими детскими мыслями – и, конечно, монашескими».

В 1943 году 17-летний юноша ушел на фронт. В призывной комиссии возраст «18 лет» записали с его слов. Сам отец Григорий рассказывал, что не хотел воевать, но очень хотел попасть на передовую и помогать солдатам, чем сможет. Он был маленького роста. Когда в военкомате измерили его рост, то сотрудник комиссии сказал, что с таким показателем на фронт не берут. Тогда Анатолий попросил измерить рост еще раз и встал на цыпочки, после чего его объявили пригодным. Когда он уходил в армию, старушки, которые его видели на вокзале, говорили со слезами на глазах: «Смотрите, каких маленьких детей забирают на фронт!»

Перед уходом на войну мама благословила сына иконочкой преподобного Сергия, молящегося возле гроба своих родителей, преподобных Кирилла и Марии. Эту иконку Анатолий всю войну проносил на груди. На фронте он не принимал участия в военных действиях, однако все время находился на передовой – работал на полевой кухне. Однажды, в 1944 году, кто-то не затушил вовремя костер, враги увидели дым и начали бомбардировку. Юный солдат в это время находился в землянке. Он был контужен, долгое время лежал в госпитале в Белостоке (Польша) без сознания. Поправившись, вернулся на фронт. За два года войны Анатолий успел пройти Кенигсберг, Польшу, Германию, Восточную Пруссию, Померанию… По окончании войны еще около пяти лет он нес службу в армии – в Германии и Прибалтике. Демобилизовавшись, устроился работать инкассатором в банке, затем водосмотрщиком на электростанцию. Какое-то время был чернорабочим на даче у маршала Жукова. Батюшка частенько вспоминал Георгия Константиновича и его супругу Александру Диевну, которая в присутствии Анатолия «всегда сидела с суровым лицом и курила “Казбек”».

2 марта 1958 года он пришел в лавру, к любимому преподобному Сергию, который незримо вел его всю жизнь и защищал в годы войны

Так как Анатолий был очень доверчивым юношей с чистой душой, люди порой пользовались этим и подшучивали над ним. Так, однажды кто-то из приближенных Жукова начал сватать его к дочери маршала. Анатолий принял все за чистую монету, испугался такого поворота событий и покинул дачу. Убегая, он боялся, что его застрелит кто-нибудь из многочисленной охраны маршала за неповиновение. После этого случая Анатолий окончательно укрепился в своем желании уйти в монастырь и посвятить свою жизнь Богу. 2 марта 1958 года он пришел в лавру, к любимому преподобному Сергию, который незримо вел его всю жизнь и защищал в годы войны.

27 декабря 1959 года в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры наместник обители архимандрит Пимен (Хмелевский) постриг его в монашество с именем Григорий в честь преподобного Григория Авнежского, собеседника преподобного Сергия Радонежского. Перед постригом возле мощей преподобного тянули жребий с будущим монашеским именем. Листок по благословению архимандрита Пимена вытащил иеродиакон Серапион (Фадеев). Новопостриженный монах тогда ему сказал: «Митрополитом будешь!» А тот ответил: «Ну вот когда я буду митрополитом, тогда ты будешь игуменом». И неожиданное взаимное пророчество сбылось в 1987 году – владыка Серапион стал митрополитом, а отец Григорий был возведен в сан игумена.

Иеродиакон Григорий (Васильев) Когда отец Григорий пришел в лавру, большую часть территории обители занимали миряне. Когда им давали квартиры, освободившуюся жилплощадь передавали монахам. Но иногда миряне возвращались, часто ночью, и снова занимали эти квартиры. Тогда отец Григорий вместе с отцом Никитой (Прониным) стали снимать полы, вынимать стекла из окон, ломать печки, чтобы избежать самозахвата и сохранить квартиры-кельи за насельниками монастыря. Когда на улице было минус 40 градусов, им приходилось ночевать в помещении с температурой минус 20 и дежурить по очереди по ночам. Такими трудами и жертвами возрождался монашеский быт в обители.

8 октября 1960 года, в день памяти преподобного Сергия, в Трапезном храме лавры архиепископом Ташкентским и Среднеазиатским Гавриилом (Огородниковым) отец Григорий был рукоположен в сан иеродиакона.

В этом же году отца Григория направили в Патриаршую резиденцию в Чистом переулке, а примерно через полгода перевели на диаконское послушание в Преображенский храм Троицкого подворья лавры в Переделкине. В то время там служили архимандрит Тихон (Агриков; в будущем схиархимандрит Пантелеимон) и архимандрит Иоасаф (Балаев; в будущем схиархимандрит Михаил) – лаврские отцы, также прошедшие войну. Однажды отец Григорий встретил в коридоре отца Тихона и спросил в простоте сердца: «Ты куда идешь?» А тот ответил: «На Луну», – и, повернувшись к шедшему рядом отцу Иоасафу, добавил: «Ну что, возьмем Григория с собой?» Такими шутками-прибаутками лаврские фронтовики поддерживали друг друга.

С 1960 по 1973 год батюшка жил между лаврой и Переделкино – его то посылали в резиденцию на послушание, то возвращали в монастырь, пока наконец он не остался в обители преподобного Сергия и до конца жизни уже не покидал ее.

Отец Григорий прослужил диаконом 25 лет. 22 сентября 1985 года в Свято-Успенском кафедральном соборе города Владимира архиепископ Владимирский и Суздальский Серапион рукоположил его во иеромонаха. Это был тот самый владыка, который, будучи иеродиаконом, вытягивал жребий у мощей преподобного Сергия при постриге отца Григория.

Однажды во время несения чреды у мощей преподобного Сергия он читал акафист и вдруг увидел самого преподобного, который стоял возле раки

В лавре батюшка нес различные послушания. Однажды во время несения чреды у мощей преподобного Сергия он читал акафист и вдруг увидел самого преподобного, который стоял возле раки. Этот случай отец Григорий не мог вспоминать без слез. В другой раз какая-то женщина положила к мощам необычное пожертвование – драгоценное ожерелье. А батюшка по своей простоте взял его и подарил девочке, которая также подошла к мощам. Представители уполномоченного по делам религии, которые следили за обстановкой в монастыре в то время, даже проводили по этому поводу разбирательство, но молитвами преподобного у них не получилось удалить отца Григория из обители.

Еще один случай батюшка часто вспоминал с умилением. Когда преставился митрополит Николай (Ярушевич), отца Григория поставили ночью у гроба читать Евангелие. Прикладываясь к рукам почившего, он почувствовал такое благоухание – «сплошной мед». Можно предположить, что Господь оказывал своему верному служителю особые милости за чистоту его сердца. Однако детская непосредственность батюшки порой пугала священноначалие. Во время ответственных и торжественных мероприятий его просили не выходить на улицу, зная его простоту и опасаясь неловких ситуаций. Но однажды неловкая ситуация все же произошла. Лавру посещал Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II. Отцу Григорию очень хотелось выразить старцу-первоиерарху свое почтение. И он честно выполнил то, что ему велели: не покинул пределов братского корпуса, а просто открыл окно своей кельи, которая находилась как раз над Святыми вратами, и начал приветствовать Святейшего: «Христос воскреся! Христос воскреся!» – да так громко, что Патриарх обратил на это внимание.

Игумен Григорий Как-то после службы один лаврский брат зашел к отцу Григорию и застал его плачущим, жалующимся на архимандрита, который возглавлял в тот день раннюю литургию. Оказывается, увидев заходящего в алтарь отца Григория, отец архимандрит грозно кому-то сказал: «Проследите за ним» (видимо, так выражая заботу и необходимость помочь немощному старцу в алтаре и особенно у престола). В следующее воскресенье ситуация повторилась. Еще через неделю брат увидел в расписании, что тот архимандрит опять возглавляет раннюю литургию, но, когда зашел к батюшке отцу Григорию, нашел его на редкость умиротворенным. Батюшка объяснил:

«Я ходил на раннюю, причастился, пришел в келью и задремал. И снится мне сон: захожу я в алтарь Успенского собора, а там за столом сидит отец архимандрит. Я его спрашиваю: “Ты что делаешь?” – а он мне: “Пророчествия пишу”. – “Да он святой”, – подумал я, а вслух сказал: “Я-то думал, что ты ″такоський″”, – на что архимандрит ответил: “Мы в лавре у преподобного Сергия все особенные”. Когда он это сказал, я услышал стук в келью и проснулся. На сердце были легкость и мир».

С тех пор отец Григорий стал часто причащаться при служении этого архимандрита.

Последние годы отец Григорий был прикован к кровати тяжким недугом

Игумен Григорий перенес в жизни много страданий и болезней. Последние годы он был прикован к кровати тяжким недугом. Но, несмотря на это, он терпеливо и благодушно переносил свое положение, часто исповедовался и причащался Святых Христовых Таин. Как-то братия пришла к батюшке в келью и попросила его рассказать что-то о себе. Несколько сказанных старцем слов говорят о нем красноречивее, чем иные длинные повествования…

Отпевание отца Григория

– Кто Вас благословил на поступление в монастырь?

– Бог благословил – и теперь благословляет.

– А какие Вы в лавре несли послушания?

– Я и сейчас продолжаю нести послушание – лежу вот в постели.

– Расскажите немного о себе.

– Христос посреди нас! Вот и все слова.

Игумен Григорий отошел ко Господу после соборования и причащения Святых Христовых Таин утром 10 сентября 2016 года. Когда братия собралась в келье новопреставленного для перенесения гроба в Духовской храм и начала служить литию, произошло еще одно знаменательное событие. Во время пения «Вечной памяти» за окном раздались салютные залпы – тогда в Посаде праздновали день города. Слыша салют, кто-то из братии заметил: фронтовика хороним! Фронтовика, старца и ученика преподобного аввы Сергия – приснопоминаемого игумена Григория – похоронили на братском кладбище в селе Деулино близ храма Спаса Нерукотворного.

В памяти любящей братии он остается непосредственным, чистым ребенком, с радостью встречающим всякого приходящего к нему словами: «Христос воскресе!», и тут же добавляющим апостольское приветствие: «Христос посреди нас!»