Две весны с интервалом в 60 лет

Сладкий апрельский воздух обволакивал все вокруг, дурманя голову и возвещая о торжестве жизни. Стаи звонких птиц играли в ветвях благоухающих яблонь, сбивая белоснежные бархатные лепестки распустившихся цветов. А солнце, солнце грело так заботливо, что хотелось укутаться в его лучи и жить, жить, жить! Но он умирал, лежа на крепких от неженской работы, мозолистых руках своей матери, умирал тихо, как и полагается ангелам…

Было сразу ясно, что ребенок не жилец, но материнское сердце верило, что жизнь не покинет это хрупкое теплое тельце

Маленькому мальчику было три месяца, родился он совсем слабым и не жил, а выживал. Всю беременность женщина работала на грузовой барже, занимаясь невозможным для женщины, а тем более в таком положении, тяжелым трудом. В ее обязанности входило таскать ведра с углем и закидывать этот уголь в топку баржи. Послевоенные годы тяжким бременем легли на плечи всего народа – исключений не было. Там же, на этой барже, в середине зимы, она и родила своего первенца. Было сразу ясно, что ребенок не жилец, но материнское сердце верило, что жизнь не покинет это хрупкое теплое тельце. Но пришло время, когда ребенок перестал кушать, совсем ослаб и еле-еле постанывал тоненьким младенческим голоском. Ужас словно тисками сжимал сердце молодой мамы. Она понимала – конец близок. И вот, в своем горе женщина вышла с сыном на руках в этот прекрасный, наполненный жизнью весенний день.

Сев на завалинке, женщина заплакала. Слезы не переставали идти, падая прямо на лицо малыша, который никак на них не реагировал. Женщина осторожно их вытирала, любуясь таким желанным лицом своего ребенка и пытаясь сохранить в сердце эти последние минуты. «Болеет?» – женщина вздрогнула от голоса незнакомого старичка, неожиданно оказавшегося рядом с ней. Белая борода – первое, что бросилось в глаза. Седовласый, и балахон белый. А глаза, глаза – с легким прищуром и такой сияющей добротой, что к горлу женщины подступил предательский комок, и ей так захотелось рассказать старичку о своем горе, но ответить было невозможно, не разрыдавшись. И она просто зарыдала… А старец стоял, опершись на свой деревянный посох, и не отводил глаз от умирающего младенца. «Полно, полно тебе плакать. Выздоровеет твой сынок. Слушай меня: возьми коньяка, смешай его со сладким чаем и давай ребенку три раза в день по чайной ложечке. Выздоровеет!»

Пока женщина, утирая слезы, собиралась с силами что-то ответить, старичок ушел или растаял… Но ни до, ни после в поселке никто его не встречал.

Шли дни, женщина тщательно соблюдала наказ этого чудного старца, и ребенок поправлялся на глазах. Это чудо было настолько невероятным, что она рассказывала о нем всем и вся, а сердце так хотело отблагодарить чудного старца, но не знало, как и где его найти.

Женщина тщательно соблюдала наказ чудного старца, и ребенок поправлялся на глазах

Жизнь шла своим чередом, вот уже у женщины три сына, а старший – самый ласковый, послушный, первый помощник. В то время редко кто из молодежи знал о Боге, и наша героиня, воспитанная в антирелигиозном духе, тоже была от Него далека. Но все-таки наступил момент, когда она оказалась в храме. Случайно, больше из любопытства. В храме было пусто, служба уже закончилась, несколько свечей, потрескивая, догорали в самодельном подсвечнике с песком. Свечи были дешевые, из парафина, потому горели быстро и много плавились, стекая маленькими горками на песок. Икон в церкви было мало, некогда красиво расписанные евангельскими сюжетами стены были сплошь закрашены краской, лишь кое-где просвечивали письмена и лики святых. Женщина собиралась было уже уйти, но какое-то внутреннее чувство не давало ей просто так покинуть храм. «Свечку, что ли, купить», – подумала она. Взяв свечу, женщина поспешила поставить ее на ближайший подсвечник, будто боясь, что ее кто-то увидит. Огонек затрепетал, набирая силу. Аккуратно поставив свечу в рассыпчатый песок, она подняла глаза и обомлела. На нее смотрел тот самый старичок: седая борода, белоснежные волосы, те самые – с легким прищуром – глаза и одеяние… тоже белое! «Он, он, это он!» – нахлынувшие чувства взбудоражили ее сердце. И тот ком – он вернулся и разразился слезами, но уже огромной благодарности и любви к этому старичку с иконы. Женщина, не помня себя от радости, оказалась у прилавка со свечами и взволнованным голосом спросила у старушки, работавшей в храме, кто это изображен на иконе? Наверняка какой-то священник, который тут служит или служил? Где его найти? «Да нет, милая, это батюшка Серафим, Саровский Чудотворец».

И можно бы на этом историю закончить, но дальнейшие обстоятельства дают некое разъяснение такому милостивому явлению неверующей женщине самого старца Серафима.

Прошли годы, мальчик вырос, возмужал и обзавелся семьей. И уже ближе к сорока годам они с женой пришли к вере в Бога, стали ходить в храм и раз в год путешествовать по святым местам. И любимым местом их паломничества стало Дивеево, где и почивает Серафим Саровский. Шли годы, Дивеево тянуло все сильнее, и наступил момент, когда они всей семьей переехали к отцу Серафиму, чтобы жить и трудиться в его монастыре. Мужчина был опытным крановщиком, и его умения пригодились в возрождающейся обители. Кроме строительства жилых и хозяйственных объектов, он участвовал в возрождении храмов, устанавливал поклонные кресты, трудился на источниках. Но вот, спустя еще несколько лет, мужчина заболел. Заболел тяжело и страшно – раком мозга. 4 месяца он лежал, не вставая и не двигаясь, как младенец, и медленно угасал. Каждые 3 дня к нему приходили священники из монастыря и причащали умирающего Святых Христовых Таин.

Так он и умер – в апрельский день, только с опозданием на 60 лет. Благодаря чудному старцу Серафиму

Наступила весна, появилась первая зелень, деревья стали одеваться в свои подвенечные наряды. Снова защебетали радостно птички, а солнышко любовно обогревало всякое Божие создание. Жизнь опять набирала силу, как и в тот далекий апрельский день. Отгремела хорами земными и небесными Пасха и забрала с собою нашего маленького мальчика… Вот так он и умер – в апрельский день, только с опозданием на 60 лет. Благодаря чудному старцу Серафиму.

История эта реальна. Мне ее рассказала моя бабушка, Анастасия. А ее ребенок – это мой папа, Юрий. Жили они на юге России. В начале 2000-х переехали в Дивеево. Папа умер в апреле 2014 года. И сейчас его могилка находится на Дивеевском кладбище.