«Все и всё вокруг нее умиротворялось»

Сегодня 40 дней преставления ко Господу Наталии Константиновны Кречетовой – супруги почетного настоятеля Покровского храма в Акулово, любимого церковным народом проповедника, протоиерея Валериана Кречетова. Матери восьмерых детей (одна из девочек, которую матушка Наталия Константиновна успела окрестить с именем Мария, преставилась в младенчестве), бабушки 35 внуков. Примера жены и матери, наставницы в вере для многих-многих современниц, – чьи воспоминания о новопреставленной публикуем.

Наталия Константиновна Кречетова. Фото Ольги Орловой

Проводник в мир Православия. Светлой памяти крёстной

Супруга иерея Наталия Львовна Кобелева:

– Я была человеком, совсем мало знающим о Церкви, но благодаря маме и бабушке во мне были заложены представления о порядочности и духовной красоте. Этому способствовало и увлечение чтением под их руководством. Помню, как бабушка читала вслух мне, маленькой, книгу Януша Корчака «Король Матиуш I», а мама увлекла меня книгой Елены Ильиной «Четвёртая высота» о Гуле Королёвой, героине Великой Отечественной войны. Полюбив книги о духовно красивых людях, я стала искать этот идеал в жизни. Такими женщинами для меня стали школьная учительница по русской литературе Валентина Петровна Авакова и преподаватель МГИКа Алла Иосифовна Сидорова.

Как только я увидела Наталию Константиновну, меня пронзило чувство встречи со знакомым идеалом. Дальше всё, что говорил мне этот человек, было для меня абсолютной истиной. Она стала для меня проводником в мир Православия. Я необыкновенно счастлива, что она согласилась стать моей крёстной матерью (в январе 1981 года). Можно определённо сказать: это был её духовный подвиг. Наталья Константиновна очень рисковала, так как Крещение происходило в коммунальной квартире, и по доносу на батюшку его могли лишить регистрации и оставить тем самым их семью с шестью детьми и бабушкой без средств к существованию. Это было такое время в истории нашей страны, 1981 год! Если официально крестили в храме, то КГБ направляло данные по месту работы, и человека увольняли. У меня есть конкретные примеры среди знакомых. Хочу добавить к этому, что никакой материальной выгоды семья батюшки не получила от нас, а, наоборот, они подарили мне старинный золотой крестик батюшкиной тёти Наталии Антоновны, а маленькому сыну, которого крестили вместе со мной, – серебряный, украшенный эмалью. Так получилось, что мы даже не позаботились принести с собой для Крещения на дому купленные в храме крестики. Я спросила тогда Наталью Константиновну, какие крестики у её шестерых детей, она скромно ответила: «простые». Своей бескорыстной любовью они навсегда уловили наши души. Отселе, какие бы негативные разговоры мы ни слышали о священниках, они не имели на нас никакого влияния. Перед глазами всегда стоят эти святые люди.

Отец Валериан с Наталией и братом отцом Николаем

Своей бескорыстной любовью они навсегда уловили наши души

С тех пор наше общение не прекращалось до самых последних дней, когда она попала в больницу. Я обращалась к ней в трудных обстоятельствах своей жизни и получала от неё несомненное утешение, и неизменно – духовный совет. Никогда – в форме категорического нравоучения, но мягкой подсказки – чаще в виде рассказа как бы о посторонних людях. Она только направляла мои мысли и чувства в нужную сторону, а выводы я делала сама. Одно из первых её наставлений относилось к нашей общей знакомой и касалось рождения ребёнка. Тут она, возможно, единственный раз категорично высказалась, потому что речь шла о прерывании беременности. Дальше вспоминаются её советы: когда тебя обступают скорби, надо собрать все силы и сказать: «Слава Богу за всё!» В сложных обстоятельствах на вопрос: «Наталья Константиновна, что делать?» – «Молись. Попытайся целиком предать себя в руки Божии». Можно передать смысл её слов так: молись, когда тебе хорошо, и молись, когда тебе плохо. Когда делилась с ней радостями, основными новостями из жизни нашей семьи, она говорила: «Господь помиловал вас». К таинству Соборования (особенно к возможности участия в нём детей) в то время было неоднозначное отношение, в храмах оно не проводилось. Услышав в очередной раз о том, как болеет двухлетняя дочка, Наталия Константиновна пригласила к себе домой, на их семейное Соборование (в 1985-м году). После таинства мы взяли с собой освящённое масло, которое очень помогало.

Мне вспоминаются различные события из далёкого уже сейчас прошлого. Так ярко запечатлелись они в моей памяти! Но вот последний поразительный случай, который произошёл совсем недавно. Два месяца назад мы долго с ней беседовали, и она убедила меня в том, что родители должны заботиться и поддерживать даже материально и взрослых своих детей. Через два дня после этого разговора я услышала эту же мысль в рядовом Апостольском чтении: «Вот, в третий раз я готов идти к вам, и не буду отягощать вас, ибо я ищу не вашего, а вас. Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей» (2 Кор. 12, 14). Наталья Константиновна не цитировала Священное Писание, но уверенно сказала: «Говорят…». Я была поражена этим как бы «случайным» совпадением.

Она была Ангелом – все и всё вокруг нее умиротворялось

Ирина Борисовна Винокурова:

– Помню, когда снимали фильм к юбилею батюшки Валериана, режиссер задавал один и тот же вопрос: «Что вы можете прямо первое, что приходит в голову, сказать о батюшке?» И вот, мы выходим из храма прямо следом за Наталией Константиновной, и Вячеслав, работавший над фильмом, задает ей этот вопрос. А отец Валериан тогда уезжал в командировку, посетил не одну епархию. Она всё это время была без него. Он прилетел и – сразу на службу. И Наталья Константиновна пришла на службу. То есть именно в храме они и увиделись после длительной разлуки. Я подходила ко кресту после нее – видела, как они обрадовались друг другу, с каким теплом друг на друга смотрели. Но Наталья Константиновна всегда и во всем старалась держаться незаметно, не занять его времени, ставила себя просто в ряд других его прихожан. И вот, режиссер подходит к ней с этим вопросом: «Что вы можете сказать?» И она так растерялась: «Что я могу сказать?» И пояснила: «Батюшка семье не принадлежит. И себе не принадлежит. Вот, его не было полмесяца, а я его сегодня только в храме смогла увидеть». И это было сказано с таким смирением. Очевидно было, что по-человечески ей не хватает общения с батюшкой, – не как всем нам, а больше, потому что для нее это самый родной человек. Но при этом она никогда не настаивала на том, что ей должно быть оказано больше внимания. Она ни на что не претендовала. Настолько смирилась с тем, что при хиротонии кольцо с руки священника снимается и полагается на престол, что это стало точно чем-то определяющим и в ее жизни.

Семья Кречетовых с мамой Наталии Константиновны Еленой Владимировной

Мы не много общались. Мне было как-то неловко занимать ее время. Я знала, что она человек духовный, самоуглубленный – всегда в молитве. Но в ней столько было любви, она скажет слово, и ты отходил от нее с ощущением, что тебе Господь подарок послал в виде этих ее утешительных одного-двух-трех слов. Говорила всегда с большим чувством и от сердца. Она была Ангелом – все и всё вокруг нее умиротворялось. У нее была потрясающая чуткость, – каким-то непостижимым образом она замечала, кто расстроен, кто о чем сейчас переживает… Могла тогда так тихо-тихо к этому человеку подойти и что-то шепотом сказать. Слово, два – а это такая действенная и всегда кстати помощь! Потом скажет тихо: «Простите», – и отойдет. А у человека – точно бальзам на все раны сердца. Очень тонко чувствовала людей, и ей точно Господь открывал: что кому надо в данный момент сказать. Причем была такой внимательной к совершенно разным людям.

Очень тонко чувствовала людей, и ей Господь открывал: что кому надо в данный момент сказать

Есть на приходе такие, кто и в храм ходит, но как-то сложно воцерковляется, а потому, будто и не видя, что Церковь дает всё для решения наших внутренних противоречий, продолжают вязнуть в своих проблемах. Меня так изумило, когда одна из наших прихожанок поделилась, как Наталья Константиновна ей подсказывала те или иные необходимые шаги, каждый раз находя именно то слово, которое ее, склонную, как она признавала, суетиться, погружаясь в нечто далекое от единого на потребу, трогало. И так многие вспоминают такое теплое, сердечное прикосновение к ним Наталии Константиновны. Всегда, конечно, хотелось как-то и ее порадовать в ответ. Но как же она благодарила за любой знак внимания! И так она сердечно благодарила, что хотелось что-то еще и еще раз для нее сделать. Хотя все мы понимали, по большому счету ей ничего ни от кого не надо, – она сама была всегда настолько преисполнена чем-то, что гораздо значительнее всего вещественного. Батюшка сам говорил: «У нас настоящий аскет – это моя супруга». Как и признавался, что читала она, в силу его загруженности, всегда больше него, и когда находила что-то интересное, глубокое – всегда зачитывала ему. Отец Валериан всегда особо уважительно говорит о супруге. Но так можно говорить только об очень смиренном человеке.

Бывает, тем более если супруг-священник известен, занимает какие-то иерархические должности, и у жены появляется такая своего рода сановитость, – что напрочь отсутствовало у Наталии Константиновны. Она, наоборот, всегда старалась уйти в тень, не то что никак не подчеркивать, а, скорее, скрыть какое-то особое свое положение, – была простой, скромной, незаметной. Она даже к кресту никогда первой не подойдет.

Была простой, скромной, незаметной. Даже к кресту никогда первой не подойдет

Даже когда в последнее время уже плохо себя чувствовала, всё равно подождет, пока народ пройдет, мужчин всегда пропускала вперед. Или, вот, такой, например, еще момент. Основной массе людей свойственно выделять своих детей, внуков. Более яркие чувства по отношению к ним проявлять, может, даже как-то гордиться. Ничего этого в Наталии Константиновне не было. Когда она приходила в храм, здесь для нее все были – дети Божии. Она вообще никого никогда не выделяла. Была одинаково ровной в общении со всеми. Деликатной: это одно из ключевых качеств людей времен еще царской традиции. Настолько себя обходительно вела, будто сама себя предостерегала от того, чтобы ни в коем случае не быть навязчивой, не вторгнуться в чье-либо пространство, никому не помешать, не отвлечь от молитвы. Но когда требовалась ее поддержка, она всегда ее оказывала.

Например, когда нам передали здание воскресной школы, меня на приходском совете назначили ее директором. Я была в полной растерянности, а она смогла поставить себя на мое место, прожить со мною всё это мое замешательство… Но, опять же, она точно не дерзала вмешиваться в чье-то послушание, но очень тактично, переживая за меня, дала мне несколько очень точных подсказок, от которых я могла оттолкнуться, чтобы действовать уже далее. Она написала мне тогда такую записочку-памятку: что мне нужно обязательно не забыть – для того, чтобы у меня не возникало много проблем. Например, сказать ребятам, чтобы не забывали сменную обувь, иначе потом будет сложно организовать уборку, и т.д. Меня это так тронуло! И с такой любовью и попечением и обо мне, и обо всем этом общем для всех деле передала мне Наталья Константиновна эту записочку, что у меня даже слезы выступили. Там были совершенно простые, хозяйственного плана рекомендации, но то, что ей могло прийти в голову то, что в будущем может стать для тебя источником дополнительной нагрузки, которую можно избежать, тебя уже воодушевляло. Именно вот такая материнская забота о тебе.

Отец Валериан как-то сказал, что любит, когда у лампадки «смиренный огонек» – вот такой хранила в сердце и оберегала молитвой Наталия Константиновна: тихий, ровный, неугасимый.