На сохранении

Имена главных героев изменены.

Растём и хорошеем. Художник: Николай Николаевич Жуков, 1954 г. Моей младшей дочери скоро двадцать. Она студентка педагогического колледжа. Еще немного – и получит диплом по специальности «Учитель физкультуры. Тренер». Диплом обещает быть красным. Работать дочка намерена только по специальности, жизнь свою хочет связать с детьми и спортом. Я радуюсь и благодарю Бога!

Думаю об этом, и мысли уносят меня в далекий уже 2002 год. Тогда я лежала в больнице на сохранении. Мне 30 лет. В палате гинекологии нас двое. Моя соседка Елена, бойкая, шумная двадцатипятилетняя медсестра. Мы обе с одинаковым диагнозом и сроком беременности. Непрестанно ее навещали коллеги-медики, людской ручеек не иссякал. Громко, энергично и радостно Лена всем говорила одно и то же, озвучивала одну и ту же мысль. От цинизма ее слов меня бросало в жар. Ее речь была примерно такой: «Если опять будет мальчишка – сделаю аборт, девчонку – оставлю». Услышав такое, многие ее коллеги менялись в лице, в глазах у некоторых я видела ужас. А кто-то сразу соглашался, одобрял ее решение. Я со скорбью слушала ее уверенный, бодрый голос, даже какое-то хулиганское веселье.

От цинизма ее слов меня бросало в жар. Ее речь была примерно такой: «Если опять будет мальчишка – сделаю аборт, девчонку – оставлю»

Через несколько дней меня выписали из больницы, а Лену я не видела больше 15 лет. Но однажды мы все-таки встретились. С грустью и тоской она смотрела на меня и поведала свою историю.

Оказалось, что на УЗИ она узнала о мальчике и, не раздумывая, избавилась от него. И постаралась бы забыть об этом, но этому неожиданно помешала… наша районная газета. На ее страницах были многократно опубликованы репортажи со спортивных соревнований и интервью, рассказывающие об успехах моей дочери. Она побеждала во многих соревнованиях и олимпиадах, а ее фотография регулярно появлялась на страницах газеты. И видя ее, Лена словно отсчитывала время жизни ее неродившегося сына. Вот сейчас ему было бы 10 лет, а теперь уже 12, а вот и все 14 лет. Брать в руки нашу газету стало для нее мучением. По ее словам, там как будто тень ее нерожденного ребенка.

– Может, он тоже был бы спортсменом, и я встречала бы его с соревнований, – с тоской в голосе говорила Елена. – Муж у меня хороший, добрый, детей любит…

Голос ее дрогнул. Мне хотелось обнять ее, прижать к себе. Я заметила, что у нее парик. Задержала на секунду взгляд на нем. Лена перехватила мой взгляд и с грустью сказала: «После химии».

Сытая жизнь, развлечения, достаток, хорошие жилищные условия. В этой семье было все, кроме счастья

Тут к нам подошел полный парень и с некоторым раздражением изрек:

– Ма, долго тебя ждать?

– Это Максим, наш единственный сын, – сказала Елена.

Парень ушел, и она рассказала о его проблеме лишнего веса.

– Перекормили, – только сумела сказать и заплакала.

– В детстве для сыночка все самое вкусное, самое сладкое – и вот результат. Парень страдает, худеть не получается, да и не хочет уже. И мы страдаем, глядя на него.

Вот так на моих глазах промелькнули десятилетия жизни этой семьи.

Смотрю им в след, вижу – ссорятся, Максим резко пошел прочь.

Таких детей в народе называют «перелюбленными». Как будто материнская любовь предназначалась на нескольких детей, а досталась ему одному. Но только от этого счастливее он не стал. Да, сытая жизнь, развлечения, достаток, хорошие жилищные условия.

В этой семье было все, кроме счастья.