Невидимые пустынники Буковинских гор

Отшельничество в Румынии исторически было очень развито. Во все века дремучие леса труднодоступных Карпатских гор изобиловали келлиями пустынников. Особенно много их было вокруг монастырей, где пустынножителей глубоко почитали и всегда им помогали. Часто насельники монастырей по древней традиции сами уходили на какое-то время для усиленной молитвы в пустынные места, где у них имелись свои потаенные келлии. Больше всего отшельников подвизалось на горе Чахлэу. Это была чисто монашеская, святая румынская гора, но другие горы ей тоже мало уступали. Традиция отшельничества в Румынии не прерывалась никогда, она еще жива до сих пор, и монахи по-прежнему продолжают подвизаться в ущельях и пропастях земных. О современных отшельниках Долины Келлий нам уже рассказывал журналист Богдан Лупеску. Сегодня он расскажет нам о другом очаге исихазма, находящемся в горах Рарэу и Джумэлэу. Эти два горных массива примыкают друг к другу и входят в состав Буковинских гор, расположенных на севере Восточных Карпат. Места здесь очень красивые, они обладают статусом заповедника, носящего название «Вековые леса Джумэлэу» и являющегося самым крупным девственным лесом умеренной климатической зоны Европы.

Предсказывающие день своей смерти

Пустынник Зосима умер недавно, в октябре 2008 года, в возрасте 129 лет. Человек по имени Иоанн Барон втайне похоронил его на некоем высоком месте. Брат Иоанн, как его называют здесь, – один из немногих людей, кто знал этих исихастов с гор Рарэу-Джумэлэу, окруженных ореолом святости, кто их видел и слышал и кому благословлено подходить к их лесным убежищам.

Горный массив Рарэу-Джумэлэу в Восточных Карпатах. Фото: Стефэнел С.

Свидетельства его просто фантастичны: например, этот пустынник Зосима точно определил день, в который умрет, за год до него. Сам выкопал себе могилу, затем в предсказанный им день стал ждать своего ученика, чтобы он положил его в могилу и засыпал землей. Сказал, чтобы над ним не ставили креста, чтобы никто не узнал, где он похоронен. Завещал коснеющим языком, чтобы место его погребения не было раскрыто, дабы его ученики с гор или, возможно, паломники не стали тревожить его и после отшествия на тот свет. Схимонаха Зосиму почитали как человека ангельской жизни.

Пустынник Зосима умер в октябре 2008 года в возрасте 129 лет

Так же было и с пустынником Нектарием, преселившимся в жизнь вечную в 2002 году, когда ему было 108 лет. Он позвал того же брата Иоанна задолго до этого прийти именно в тот день, в который назначил себе умереть. Лицо у него было сияющим, безмятежным перед тем, как он лег в могилу, только что вырытую его же руками.

Были и еще! Многие другие анахореты из этих Буковинских гор, сильные духом, тоже не захотели, чтобы после них осталось что-нибудь земное. Но только их молитвы.

Леса Рарэуских и Джумэлэуских гор полны таких неведомых могил подвижников, достигших обожения, а может, даже и святых, но не только их – там полно и живых исихастов (и многие из них молоды), которые проводят такую же суровую жизнь в пещерах, под землей, даже в это жутко морозное начало 2012 года. Так много отшельников, причем только на одной горе… Кто бы мог подумать!

Сегодня никто не знает, где могила исихаста Зосимы. Даже те несколько его учеников, которые живут, притаившись в окрестных лесах. Могила, на которую ты можешь спокойно наступить, собирая землянику или грибы в каких-нибудь глухих оврагах. Один лишь человек знает места этих захоронений. И он один знает почти все места, в которых обитают невидимые пустынники горы Рарэу, вот этот Иоанн Барон, за свою тихую и набожную жизнь (ведь он сам провел много лет в уединении по всем правилам христианской аскезы) получивший от духовников этих пустынников и даже от Румынской Православной Церкви благословение навещать многих из схимников, помогать им и приносить временами кое-какую снедь в их тайные землянки. Один-единственный человек. Единственная связь с миром отшельников в этих горах северной Буковины. Брат Иоанн Барон. Тот, кого монахи окрестных монастырей называют покровителем пустынников.

Брат Иоанн Барон

Брат Иоанн

К счастью, я нашел Иоанна Барона.

В Кымпулунге-Молдовенеск, скованном морозом и снегами городке у подножия гор Рарэу, никому дела нет до того, что там, наверху, у них над головами, в совершенно диких условиях еще живут какие-то чудаковатые исихасты. Я пробовал спросить у многих местных, слышали ли они о чем-то подобном.

– В земле?! Да кто, Господи, прости меня, может усидеть там в такую стужу? – был ответ.

Еще отвечали, мол, «не знаю», «таких не существует». О Зосиме, благодаря его долгожительству, еще ходят слухи как о жутко старом и «паранормальном» монахе, седом и с белой бородой, доходящей чуть ли не до земли, который больше века бродит по окрестным лесам и которого люди видели похожим на призрак, потому что он обладает способностью становиться невидимым («то появится, то исчезнет в деревьях, так что не знаешь даже, человек это или привидение»), бродит, не желая ни разговаривать, ни видеть людей.

В горах Рарэу-Джумэлэу

Еще знают, что Рарэу – это древний очаг исихазма, известный еще с XIV–XV веков, со времен преподобных Кирилла и Сисоя, учеников святого Даниила Исихаста, что с тех времен во всей горе всегда было полно пустынников. Но чтобы сегодня? Прямо сейчас? И прямо на Рарэу? Сегодня, когда строится европейская трасса к огромному горнолыжному склону длиной более 5 км, самому крупному в стране? И когда лес Рарэу выкорчеван и заполняется множеством туристов?

Кымпулунгенцы – народ состоятельный, у них есть супермаркеты, как в столице, они ходят в шикарные рестораны, на фитнес, в сауну и крытые бассейны, многие работают за границей только по полгода. Кто еще станет ломать голову над тем, что делается там, в этих сумрачных лесах? Но, к счастью, нашелся один местный житель, мой добрый друг Николай Юрнюк, человек верующий и скромный, сам любитель уединения, который десятилетиями ходил по горам вокруг Кымпулунга в поисках кладов, зарытых под землей, и собирал рассказы старожилов. Вот кто сегодня Николай Юрнюк – собиратель сокровищ с металлоискателем в руках, обходящий горы по наводкам стариков.

Когда он понял, что заблудился в горах, вдруг кто-то положил ему руку на плечо

С ним вот что произошло, сейчас, совсем недавно: его застигла страшная буря в горах Рарэу. И когда он понял, что заблудился, вдруг кто-то положил ему руку на плечо. Откуда здесь взялся человек?

– Вырос как из-под земли, – говорит он, прямо у него за спиной.

Человек сделал ему знак, чтобы он шел за ним. Повел его сквозь бурю к одинокому домику в лесу, в окнах которого горело несколько лампад. Перед домиком стоит поклонный крест, за ним качается на ветру деревянное било, подвешенное к огромной ели.

Человек положил его одежду сушиться и усадил его за стол. Мамалыга, суп из овощей, белые лесные грибы. И чай.

В комнатах наверху располагались две женщины, похожие на монахинь. Они спускались только раз, прошли мимо него, вышли на улицу, провели там пару часов и потом вернулись. Он сказал им: «Добрый вечер», – но они не ответили. Человек из леса сказал ему, что эти женщины ни с кем особо не разговаривают. Они отшельницы из монастыря Петру-Водэ, которые зареклись не произносить больше семи слов в день, и то после полудня. Семь слов. Ему самому нельзя их ни о чем спрашивать, говорить ничего. Только они, иногда. Семь!

Еще сказал, что этот его домик поставлен для заблудившихся путников, ну и чтобы принимать иногда пустынников, особенно тех, которые только захотели уединиться на безмолвие, и им нужно какое-то времени, чтобы вырыть себе землянку. Тем более если рыть в ненастье и в труднодоступных местах. Он, этот человек, только оказывал им приют. Его звали Иоанн Барон.

Что он делал? Носил исихастам еду. Проходил десятки километров в метель и дождь, с котомками за спиной (сухари, кукурузная мука, рис, фасоль, картошка, всё купленное на его пенсию), которые оставлял в определенных местах, у подножия косогоров, где у пустынников имелись тайные подземные келлии, или приносил прямо к их землянкам, если ему разрешали приблизиться. Сам копал им землянки, он был мастер по этой части, колол дрова, когда им в суровые зимы приходилось разжигать огонь. Помогал всем, по всей горе. Вот что он делал.

Сказал Николаю Юрнюку, что он может приходить туда, к его домику. Он рассказал мне об этом происшествии. И мы решили идти вместе.

Подъем в горы

С трудом едем по заледеневшему снегу, острому, как стекло, вдоль реки Валя Сяка, ведущей нас в горы прямо из центра города Кымпулунг. Километров через 8 машина отказывается ехать дальше. Дома редеют, на них с их дымоходами, из которых клубами валит дым, так приятно смотреть с опушки леса. Но вот последняя улица заканчивается, и мы начинаем взбираться круто вверх.

Как могут жить эти отшельники там, в пустыне, если у меня всего после часа пути так трясется подбородок от холода?

Нескончаемый лес под белесым небом, напоминающий оледеневшую, фантастическую, апокалиптическую пустыню с деревьями, обезглавленными ветром, как после всегубительной войны. У меня под толстым зимним пальто, только что полученным в подарок от Деда Мороза, три свитера, и я ума не приложу: как могут жить эти отшельники там, в пустыне, при минус 10 градусах Цельсия (да и существуют ли они вообще?), если у меня всего после часа пути так трясется подбородок, что зуб на зуб не попадает и я едва ли могу что-нибудь произнести?

Потом идем по гребню горы, и тут мой друг Николай Юрнюк начинает вглядываться в даль, будто чего-то не понимая. И мне делается страшно при мысли, что мы заблудились, как это произошло когда-то с моим провожатым. Я боюсь холода. Я больше всего боюсь холода! Но Юрнюк несколько минут еще ходит по кругу, приложив ладонь ко лбу, и наконец понимает: да, это там! На другом склоне горы! Отсюда не видно, потому что он за елями. Но он там. Дом с исихастами.

Собеседник святых

Он крепкий мужичок неопределенного возраста в барашковой шапке, этот лесной дух, окидывающий нас с головы до ног своим проницательным взглядом и улыбающийся маленькими глазками. У Иоанна Барона нет ни бороды, ни монашеских длинных волос. Он всегда смеется, когда ему говорят, что представляли себе его другим, больше напоминающим монаха.

Да какая разница? Была и у него когда-то борода, были и волосы, когда жил в монастырях Пожорыта и Сихастрия, но он без колебаний отрезал их коротко, по-солдатски, потому что не хотел, чтобы ему говорили: «Целую руку». Ему никогда не хотелось представлять из себя нечто, чтобы на него обращали внимание. Он хотел только помогать – тайком, чтобы об этом никто не знал.

Монастырь Пожорыта. Фото: Александру Лосончи

Некоторые монахи и сегодня называют его отцом, а он удивляется:

– Понятия не имею, почему меня так называют!

Сам Преосвященный Пимен предлагал ему рукоположение и монашество, но он все еще мирянин. А с женой и двумя сыновьями (теперь они уже взрослые мужчины) он давно расстался с их полного согласия, потому что они поняли его «жажду уединения». Ту жажду, которая была у него с самого детства, с рождения, как он считает, потому что эти человеческие поселения, города и села не были по душе ему никогда, никогда! Он еле пересиливал себя, столько лет живя среди людей, пока не решил: всё, хватит! Долг свой уже исполнил, пора кончать с этим миром навсегда.

После этого он много лет провел совсем один в землянке на горе Джумэлэу, проводя такое же жительство, как и другие исихасты. Молчание и изоляция абсолютные. Домик, в котором он сейчас обитает, ему совсем недавно построили местные верующие и монастырские иноки, чтобы он мог лучше заботиться об отшельниках-схимниках.

В горах Джумэлэу, Восточные Карпаты

Один добрый человек, местный верующий Константин Арсене, больше всего помог при постройке дома, выделив ему стройматериалы, 2 га земли и не взяв ничего взамен. Местным жителям очень нужны молитвы этих исихастов, поэтому они помогают Иоанну в знак признательности за его неустанные безвозмездные труды, которые он совершает, опекая отшельников.

Домик на горе Рарэу напоминает архондарик. С двумя келлиями на втором этаже и братом Иоанном на первом. Комфорт этого дома ему ни к чему. Он чувствует себя здесь только администратором, совсем не на своем месте, и живет здесь только за послушание. Говорит, что, если бы было так, как он хочет, он и дальше сидел бы в своей «яме» (келлии) на вершине Джумэлэу, где была «такая тишина: я с октября по январь не видел лица человека».

Домик брата Иоанна, усердием добрых людей превратившийся в хоромы. Фото: Doxologia.ro

Кругом такая тишина! Такой покой!.. Он передает их и нам, с улыбкой приглашая за стол и твердо давая понять, что не надо торопиться «давать ему отчет», зачем мы пришли. Хоть он и знает, что мы будем допытываться у него об очень тонких вещах для одной газеты, но сейчас не это его интересует, ему хочется другого: чтобы мы вместе предались тому благостному ощущению, что мы встретились, что мы его гости, а он хозяин. Поговорить у нас еще будет время. А пока – шар мамалыги, золотистой, дымящейся, начиненной слоями пастушечьей брынзы. Перед трапезой краткая молитва. В печи потрескивает уголь. На улице воет вьюга и со всех сторон стучится в окна.

Призрак гор

Не знаю, понравились ли мы ему или он держится так со всеми путниками, бродящими по горам и с любопытством спрашивающими его о том, что такое пустынничество. Несомненно одно, что в конце концов он стал рассказывать нам всё как на духу.

– Да, я знал схимонаха Зосиму. В тот день, в который он загодя назначил мне прийти, я нашел его ровно лежащим у могилы и ждущим. Он только что умер. Спокойный, мягкий, он как будто погрузился в сон. Когда я поднял его на руки, чтобы переложить в могилу, вижу, тело у него совсем легкое и благоухает.

Он был одним из стародавних отшельников, обладал огромной благодатью и был признан в Православии великим пророком и прозорливцем. Был близок к отцу Даниилу (Санду Тудору) из «Неопалимой купины». Вместе они были не разлей вода в монастыре Рарэу, Зосима был даже старше Даниила. Ушел в горы, гонимый коммунистами по декрету 1959 года, и подвизался в скалах. Разошелся слух, будто он умер. Спустя какое-то время охранка перестала его искать, и он навсегда остался в пустыне.

Я его впервые увидел только в году 2000-м. Это правда, что говорят люди: он как будто делался невидимым. Ты знал, что он где-то здесь, как-то чувствовал его дух, а его не видел. Так он исчезал сначала и для меня. Может, потом лучше изучил меня украдкой, но стал показываться больше.

Перевал Местекэниш в Восточных Карпатах

У него были длинные вьющиеся волосы, спадавшие на плечи подобно зонтику. Он был похожим на призрак гор, с хвоей и листьями в волосах, с бородой, доходившей до пояса. Ходил, опираясь на две палки, с людьми не разговаривал, и редко кто слышал его голос. С трудом, с огромным трудом он подпустил меня к себе, хоть у меня и было благословение от монастырей и духовников. Он всегда был босой, почти не нуждался в еде, и моя снедь то и дело оставалась нетронутой, когда я приходил в следующий раз.

Схимонах Зосима предсказал события, очень важные для Румынии и всего мира. Откуда он знал все это, не сходя с горы более сотни лет?

Да, я начинал беседовать с ним, несколько раз он даже оставлял меня в своей келлии, она была очень далеко, ему с его острым зрением удалось найти, думаю, самое недоступное место на всей горе. Зимой до него можно было бы добраться разве что на вертолете. Однако мне не очень-то можно говорить то, о чем я вам сказал.

Много ночей я провел рядом с ним, ведь он разговаривал только ночью. Столько духовных слов, столько душеполезных слов! Но я бы не хотел об этом говорить. Это такие сильные слова, что их очень легко извратить… Особенно если их говорю я, невежда. Кто я такой, чтобы позволять себе произносить его слова?

Я только оказывал послушание, меня посылали или звали. Скажу вам только, что он предсказал события, очень важные для Румынии и всего мира. Откуда он знал все это, не сходя с этой горы более сотни лет?

Он оставил здесь немногих учеников, я знаю только двоих. Исихаст Каллиник и еще один… Но зря спрашиваете. Я не смогу отвести вас к их землянкам этой зимой…

Крест на вершине горы Джумэлэу

На самой высокой вершине Джумэлэу стоит крест, белый, высокий, каменный. В прямоугольной нише, высеченной в этом кресте, можно увидеть несколько свечей, пузырек с маслом, коробок спичек, всегда сухой, и лампадку. Рядом на белом камне написано: «Не забирайте масло из лампады и спички. Здесь встречаются святые пустынники и молятся о нас». Это действительно место их встречи. Всего несколько дней в году исихасты поднимаются к этому кресту из своих тайников и вместе молятся. Стоят там рядышком, под крестом. Может, поют. Иногда их сквозь туманную дымку можно разглядеть в бинокль с Местекэниша, еще одной вершины.

(Продолжение следует.)